Надежда Габриэля Ролена

Где уже расположились по разные стороны хозяин и его гость в лице мистера Ролена.

— Это кофе, — тоном «вот видишь, а ты наговаривала!» проинформировал мой мужчина, когда церемония приветствия закончилась и я присела, подвинув свободный стул поближе к нему.

— Без коньяка? — подозрительно прищурилась я.

С его привычкой игнорировать сахар приступать к демонстрации вовсе не хотелось, да и был этот разговор не более чем шуткой, что не помешало Диего заухмыляться, чуть позже прокомментировав:

— Нет, вот я с самого начала предполагал, что она тебя под каблук загонит!

Гейб молча усмехнулся в ответ, уложив руку мне на колено, словно это было чем-то самим собой разумеющимся, тогда как я промолчать не смогла:

— Не преувеличивайте, мистер Арсе, когда мы познакомились, ничего такого даже не планировалось.

— Тобой, — конкретизировал Диего, продолжая смотреть на Гейба. — Так что скажешь, дружище?

— Скажу, что от подкаблучника слышу, — не поддался на провокацию демон, чьи слова только подтвердила ладошка Аниты, прикрывшая рот чересчур разговорившемуся мужу.

Мне же женщина подмигнула и не ошибусь, сказав, что подтекст был примерно в духе «так держать». Габриэль — подкаблучник? Нет, это всё-таки из какой-то другой реальности, чему я весьма рада.

Мы не стали напрягаться с обязательным планом рассадки, предоставив людям право выбирать самим, с кем и где они хотят сидеть. Только встречали практически у входа, приветствуя (по большей части сопровождающих, потому как с остальными здоровались в офисе) и желая хорошего вечера.

Во время сего действия Гейб подтвердил, что предложение о переезде было далеко не просто словами, ненароком демонстрируя всем и каждому, что я здесь на правах не просто секретарши и помощницы, а его девушки. Разумеется, некоторые знали об этом и так, лицезрея наши совместные отъезды с работы, но для кое-кого это стало сюрпризом, причём неприятным. Не раз и не два меня буквально с головы до ног окатывали презрением, особое внимание уделяя руке Габриэля, аккуратно лежащей на моей талии.

Но если на всяческих завистниц мне было плевать с высокой колокольни, то мнение одной женщины слегка, да интересовало. Так получилось, что раньше у меня не было необходимости знакомиться с чьими-либо родственниками, так что опыт был новый. Конечно, можно было привыкнуть к тому, что миловидная внешность Диметрис часто играла на руку, настраивая людей на позитивный лад, но где гарантия, что не произойдёт то самое исключение, которое подтверждает правило?

Так что встречи с сестрой Гейба я ждала с лёгкой нервозностью, выискивая среди прибывающих Рэйвена. Но пока появилась только Ирма — вот уж кто был мне безмерно рад, в каком бы то ни было качестве. Девушка не стала отказывать себе в желании пообнимать меня, как будто соскучившись за несколько часов, повисеть на шее у дяди, громко шепнув, как она за него рада, а затем упорхнула в зал, явно собираясь найти себе местечко где-нибудь в укромном уголке, подальше от родителей.

— Габи!

И всё-таки нужный момент я умудрилась прозевать, отвлекшись на короткий разговор с одним из работников клуба.

Сестра Габриэля (что за ужасное сокращение — Габи?) оказалась примерно с него ростом, а на каблуках и того выше. И, как и дочь, сходство с которой хоть и не было фотографическим, но вполне прослеживалось, обнимала его за шею, под взглядом по-отечески наблюдающего за этим Рэйвена.

Коротко кивнув Ястребу в качестве приветствия и получив аналогичный кивок в ответ, я попыталась разглядеть женщину повнимательнее, пока она не смотрела на меня, но вернувшаяся на талию рука помешала это сделать.

— Бель, познакомься, — ободряюще взглянув на меня, он вновь повернулся к сестре. — Это Диметрис, мой секретарь и…

— Да ты шутишь?! — договорить она не позволила, перебив восклицанием, разом привлекшим внимание тех, кто находился поблизости.

Продолжая обнимать меня, Габриэль обхватил пальцами её запястье, отводя чуть в сторону.

— Бэль, я попросил бы…

— А вот попроси, — женщина всё-таки понизила голос, но эмоции из него никуда не делись. А приятное в целом лицо искривилось, сразу приобретя отталкивающие черты. — Господи, Габи, ей хотя бы восемнадцать есть?

Я едва слюной не поперхнулась, а у Гейба глаза стали, как у лемура. Серьёзно? Блондиночка, конечно, выглядела младше своих лет, особенно без макияжа, но не настолько же. Тем более, секретарём в агентство по умолчанию не взяли бы несовершеннолетнюю.

Очень хотелось посмотреть демонстративно на часы (у меня их, правда, не было, но сгодились бы и чужие) и сказать, что «ей» буквально через пять часов исполнится тридцать, но я сдержалась. Тем более, всё равно бы никто не поверил, да и появилась идея поинтереснее. Исабель решила, что перед ней наивная глупышка, которую можно в упор игнорировать? Ну, так пусть получает.

— Габи, я совсем не нравлюсь твоей сестре, да? — слащавый тон и слегка надутые губы удивили не только самого Габриэля, но и Рэйвена, который супругу, похоже, окорачивать вовсе не собирался. Вполне возможно, мелко мстил мне, пользуясь ситуацией. — Но ты же просто взял пример со старших, мистер и миссис Редаро ведь тоже на работе познакомились.

Намёк на возраст ей ой как не понравился, но что поделать — женщина за сорок уже не девочка, как бы не хотелось верить в обратное. Точнее, это выглядела она примерно сорок, если судить по возрасту Ирмы, её мама должна была разменять пятый десяток года три-четыре назад.

— Или… — вклиниться в паузу никто не успел, так что я осторожно прикоснулась кончиками пальцев к губам, словно в задумчивости, — может, она боится, что я тоже уйду в декрет, и тебе снова придётся искать нового секретаря? Но мы же всегда предохраняемся…

Если поначалу я ещё гадала, не вызовет ли такое самоуправство у Гейба раздражение, то теперь малейшие сомнение отпали — мужчина негромко рассмеялся, мимоходом поцеловав меня в висок.

— Она не так плоха, просто почему-то не в настроении. Бэль, пожалуйста, не выплёскивай своё раздражение на окружающих.

Поджавшая губы женщина одарила меня недовольным высокомерным взглядом, но промолчала. Ну и ладно, как говорится, я не червонец, чтобы всем нравиться. Тем более, насколько я успела понять за это время, чересчур часто пересекаться нам не придётся.

Зато с Рэйвеном они точно два сапога — пара. По крайней мере в те моменты, когда Ястреб не любовался супругой так откровенно, напрочь забывая держать своё стандартное, вечно суровое выражение лица.

Как это ни странно, ведущий вышел на сцену ровно в запланированное время, молодой-красивый и чуточку слишком активный. Впрочем, пожалеть, что в итоге мы выбрали именно его, отнюдь не пришлось.

Раз праздновался день рождения, то и концепция была соответствующей, а потому вечер превратился в нескончаемую череду тостов, поздравительных речей, конкурсов, танцев и просто весёлых историй из жизни «именинника». А их, надо сказать, хватало, даже учитывая, что рассказывать можно было далеко не всё, а магия неразглашения нещадно фильтровала выдаваемую информацию.

Так как я оказалась неофициальной хозяйкой торжества, так сказать, то о том, чтобы просидеть всё время на месте не стоило и мечтать. Причём мы с Гейбом, благодаря странному стечению обстоятельств, постоянно оказывались едва ли не в разных концах зала. То меня вытаскивали участвовать в конкурсе, пока с ним жаждали пообщаться ребята из отдела Аскура. То его приглашала танцевать Ирма, а меня отлавливали девочки из бухгалтерии, жаждущие узнать, как зовут вон того симпатичного официанта, как будто я должна была знать их всех. Вот и получалось, что передвигались мы, как разные концы часовой стрелки.

На сцену поочерёдно поднимались те, кто когда-то стоял у истоков Дара. Среди них были не только Рэйвен, вновь совершенно дисгармонично выглядящий в костюме, или Исабель, навесившая приветливое выражение, но меня всё равно умудрившая мимоходом одарить меня недовольным взглядом, а ещё и — внезапно — Аскур. Его в костюме мне видеть тоже пока не приходилось, но зрелище оказалось весьма достойным внимания. Тройка из серой ткани в едва заметную клетку явно была сшита на заказ, поэтому на его широченных плечах и относительно узких бёдрах выглядела шикарно. Неудивительно, что пока Аск юморил в микрофон, взгляды всех женщин в залы были прикованы к нему.

Выходила и Фрида, в бледно-голубом в платье в пол и с воздушными локонами вновь похожая на ту самую феечку, которой впервые предстала передо мной. Я мимолётом отметила, что с Нарциссом рядом они бы сейчас более чем гармонично, но, похоже, та ночь, когда напали на Лисёнка, во что-то большее не переросла и сейчас они даже сидели за разными столами.


Было ещё много-много выступающих, решивших сказать хоть по паре слов о родной фирме. А я всё больше убеждалась, что текучка в агентстве (ну, кроме той должности, которую занимала я) практически отсутствует. Да и действительно, какой смысл искать добра от добра?

К тому моменту, как настала моя очередь, я успела немного поколебаться насчёт идеи с подарком. Больше никто с этим не заморачивался, а привлекать излишнее внимание никогда не значилось в списке любимых занятий. Но картина была написана и ждала за сценой, а Аск и Анита — единственные, кто был в курсе изображённого на ней, просто жаждали лицезреть реакцию Гейба.

Произнеся мини-речь на тему того, как я рада работать в такой замечательной компании и таком замечательном коллективе, я на секунду сжала микрофон так, что ногти слегка впились в кожу, и глубоко вздохнула, решаясь.

— Мистер Ролен, могу я попросить вас подняться?

Взгляды шустро сосредоточились на Гейбе, который, в свою очередь, смотрел на меня, одними глазами интересуясь, что происходит. Получил легкомысленное пожатие плечами, перечёркнутыми тонкими лямками платья, и поднялся, направляясь к сцене.

Миновав три ступеньки, он подошёл вплотную и начал наклоняться, желая сказать что-то на ухо, но я сделала шаг назад, одновременно подавая знак молодому человеку из числа сотрудников клуба.

— Ооо…

— На день рождения, — переждав лёгкий гул, когда к нам вынесли упакованное в глянцевую бумагу полотно, начала я, — принято дарить подарки. А ещё в каждой уважающей себя организации должен быть портрет руководителя. Поэтому, мистер Ролен, позвольте преподнести вам вот эту картину, которая, как я надеюсь, займёт достойное место на стене вашего кабинета.

Как я не старалась, удержать растягивающие в улыбке губы так и не удалось. Поэтому не почувствовать подвох Гейб просто не смог. Но и открыть подарок в каком-нибудь укромном уголке у него возможности не было — пара сотен глаз с нетерпением ожидала увидеть, что же именно там за портрет.

Прищурившись на мгновение, так, что видно было только мне, он забрал довольно тяжёлое полотно и пока развернул его так, чтобы видно было только ему. А затем принялся аккуратными, но размашистыми движениями разрывать бумагу. Я в сторонке покусывала ноготь в предвкушении реакции.

Момент, когда изображение стало доступно для него, пропустить не удалось бы при всём желании. Глаза мужчины расширились, а затем он рассмеялся, куда громче и искренне, чем в холле. И ловко перехватил раму, развернув картину к изнывающим от любопытства зрителям.

Собственно, Лисёнок мало что придумал сам, мы просто нашли более-менее подходящую картинку в интернете, слегка её переработав. Ну и добавив мужчине сходства с Габриэлем, черты лица полностью перерисовав с того фото на сайте Дара. Так что теперь с холста на всех желающих смотрел демон. Настоящий такой демон, как раз в чёрной рубашке, расстёгнутой едва ли не до пупа, с горящими алым светом глазами, тёмным шёлком волос, рассыпавшимся по плечам и, на закуску, с выглядывающими из локонов небольшими рожками. Он развалился на внебрачном отпрыске кресла и трона, закинув ногу на ногу и уложив руки на резные подлокотники. Задний план представлял собой тяжёлые складки чёрной ткани, но едва ли кто-то дошёл до этого элемента.

Томительные секунды тишины разлетелись от дружного взрыва смеха, перешедшего в не менее дружные, довольно продолжительные аплодисменты. Я перевела дыхание, только сейчас осознав, что когда-то успела его задержать.

— Ну что, — дождавшись, пока все успокоятся, Гейб склонился к микрофону, который я держала, почти прижимая к груди, — как такой… ммм… шедевр, да и не повесить? Правда не уверен, что после этого у нас всё ещё будут клиенты…

Люди вновь засмеялись, кто-то угодливо, а кто-то вполне искренне, а Гейб всё- таки добрался до моего уха. Но вместо того, чтобы высказать своё мнение, относительно довольно смелого поступка, просто поцеловав в щёку, задержав губы дольше, чем это было необходимо для простого акта вежливости. При всех. При всём коллективе.

Интересно, те дамочки, что прожигали меня взглядами на входе, не решат предпринять попытки утопления в унитазе? Ну так, в качестве превентивных мер…

Встреча на Эльбе, точнее в дамской комнате, всё же имела место, правда не с теми персонажами, которые предполагались. Я как раз вытирала руки, когда дверь открылась, пропуская в помещение сначала длинный подол насыщенно-синего цвета, а затем саму сестру Гейба. Я бы подумала даже, что она специально шла следом за мной, но на её лице на доли секунды мелькнуло удивление, тотчас же сменившееся прежним недовольством.

Мне было самую малость интересно, промолчит ли она или нет, но ответ не заставил себя долго ждать.

— Значит, нашла себе удобное местечко? — с апломбом поинтересовалась она.

Зрители отсутствовали, так что необходимости играть я больше не видела. И голос использовала свой, без излишней слащавости.

— Вполне удобно, спасибо, что поинтересовалась.

Забавная вещь — чем вежливее ты отвечаешь людям на их претензии, тем больше вероятность, что они распалятся ещё сильней.

— Думаешь, я не знаю, таких как ты? — можно было, конечно, уверить, что вот таких она точно знать не может, но зачем? — Молоденькие пиявки, желающие покрепче присосаться к чужому кошельку.

Снова поджатые, на этот раз почти брезгливо, губы впечатлили не слишком. Я меланхолично расстегнула сумочку, достала телефон и, открыв последнее сообщение с операцией по карте, а заодно с остатком на счёте, развернула в её сторону.

— Всё ещё уверена, что видишь меня насквозь? — конечно, счета Гейба явно могли похвастаться суммами побольше, но и моя, перевалившая за полмиллиона, нищенствовать не заставляла.

Исабель сложила руки на груди:

— Вот только не нужно рассказывать, что у тебя с моим братом любовь, всё равно не поверю.

Я вздёрнула брови в почти непритворном изумлении:

— А кто говорил о любви? У нас с твоим братом совершенно потрясающий секс. В это будет проще поверить?

— Думаю, Габи было бы интересно это услышать… — задумчиво, словно самой себе, но со вполне понятным намёком произнесла она.

— Вперёд, — пожав плечами, я посчитала, что разговор вышел из тупика, сделал небольшой круг и зашёл туда же, поэтому смысла находиться здесь больше не видела. Разве что обернулась почти на пороге: — Только не надейся сказать ему нечто новое, — и вышла, предоставив женщине заниматься тем, ради чего она сюда пришла.

Хотелось бы сказать, что на этом неприятная часть кончилась, но судьбе было угодно иное. И практически на выходе из коридора, где располагались туалеты и курилка, меня едва не сбила с ног какая-то девушка. Причём на собственных ногах она стояла очень и очень нетвёрдо, так что в столкновении не было ничего удивительного.

Я собиралась аккуратно обогнуть так стремившуюся куда-то девицу, но та подняла голову, желая разглядеть неожиданное препятствие, а когда разглядела, относительную тишину вокруг разрезал почти вопль «Ты!».

— Ну я.

Такой тон мне не было необходимости использовать лет пятнадцать, не меньше, но сейчас он всплыл сам собой — это оказалась одна из поклонниц Гейба, весь вечер тренирующая на мне методы убийства взглядом. А сейчас она упёрла руки в бёдра, не иначе как для большей устойчивости и смотрела на меня, как на врага народа и убийцу щенков в одном лице. Ну, вот только драки мне для полного счастья не хватало.

Мысль о том, что придётся вспоминать не молодость даже, а юность, в узком платье и на каблуках, хорошего настроения не прибавила. Девица продолжала пялиться молча, то ли собираясь с духом, то ли пытаясь обрести дар речи. Не удивлюсь, если на одно короткое слово понадобились все её силы. Вот надо же за неполные три часа дойти до такого состояния!

— Так чего тебе, девочка? — поторопила я, собираясь поскорее покончить с неприятной частью вечера и перейти к приятным. И что с того, что «девочка» была лет так на десять постарше Диметрис.

Дар речи несчастную так и не посетил, поэтому она решила действовать согласно известному плану «меньше слов, больше дела» и кинулась на меня, сделав отчаянную, но безнадёжную попытку вцепиться в волосы. Достаточно было только шагнуть в сторону, чтобы стенобитное орудие со странным именем, которое никак не желало вспоминаться, влетело собственно в стену.