На пути к трону

«Я же обещал быть рядом». — Зверь подставил голову, я почесала его за ухом, как обычного кота. Громкое урчание подтвердило, что я сделала правильно.

— Я думала, ты привязан к водоемам.

«Не больше, чем ты. Просто там комфортнее», — сообщил кот с человеческим взглядом. Шкура его была необыкновенно теплой. Как бы мне ни хотелось Целую вечность чесать его за ушком, спросила, оглядываясь и надеясь, что никто нас не заметил:

— Почему ты здесь?

«Я тебе нужен. И я соскучился». — «Я тоже», — сказала я зверю мысленно.

— А почему раньше не приходил?

«Я пришел, этого достаточно».

Пока училась создавать водяные кинжалы, чак-чо находился рядом и одобрительно заурчал, когда спустя сотню попыток наконец удалось загнать один из них в ствол по рукоять. И кому нужны уроки императора, когда рядом есть такой могущественный покровитель?

«Ты должна много есть. Приду на закате на следующей неделе».

Время пребывания в сознании заканчивалось, глаза зверя теряли человеческое выражение, с каждой минутой становясь все более дикими. Длинный хвост заходил ходуном, уши вздрагивали от каждого шороха. В конце концов чак-чо убежал в лес, напоследок прижавшись к моему боку и едва не сбив с ног своей лаской.





* * *


Как-то после очередного занятия с Гораной я осознала, что не в состоянии запомнить все, что она говорит. Тавр убеждал, что возможности памяти безграничны, только нужно больше стараться и не стесняться переспрашивать. Я же нашла гениальный в своей простоте выход: после каждого занятия записывала новый материал в потрепанную темно-синюю тетрадь и прятала ее между кроватью и стеной. С ритуалом восстановления Черного леса продвигались мы медленно, информация о потоках жизни в природе, равновесии, как следствие — и способе снятия проклятия с земли воспринималась с трудом. Когда же я приносила конспекты Роману и передавала ему то, что объясняла Горана, парень понимал каждое слово. Он явно догадывался, откуда берутся мои знания, но благоразумно молчал. Тавр носился с «богатством» которые отдала ему Горана, — семенами диковинных кустарников и трав, желудями черных дубов.

В академии Роах поражался внезапно появившейся дисциплине студентов — прекратились пьянство и драки, при появлении графа в пределах видимости все вытягивались по стойке смирно, страшась, что он отправит кого-нибудь «полетать».

Ночи меж тем становились все короче, а дни — длиннее, напоминая, что приближается весеннее равноденствие, а с ним и проведение ритуала.

Чак-чо регулярно появлялся на закате и занимался со мной часа по два, после чего уносился ловить птиц и белок, теряя способность к речи и сознательным действиям. Память зверю тоже изменяла, и он превращался в подобие собаки — неизменно преданной, но не самой умной. Мы продолжали тренироваться за нашим общежитием, и я достигла больших успехов по сравнению с тем временем, когда со мной занимался император. Лишь магия крови оставалась недоступной — то ли чак-чо не желал делиться знаниями, то ли не мог.

Это оставалось для меня загадкой до одного прекрасного дня. Закат в тот вечер был нежно-розовым, в воздухе пахло свежестью как намек на скорое пробуждение природы. Я вновь спросила о магии крови, и чак-чо, раздраженно виляя хвостом, ответил: «Эта магия появляется одновременно со смертью частички Души. Император владеет ей так хорошо, потому что его душа давно омертвела».

Умерщвлять собственную душу и становиться похожей на старика не хотелось. Жить студенткой академии мне нравилась гораздо больше, чем выполнять обязанности императрицы. Куда приятней и проще справляться с экзаменами, чем со зваными вечерами, изучение истории казалось важнее познаний в дворцовом этикете. Аназис быстро оправилась от нанесенного на маскараде удара и при каждой возможности упражнялась в остроумии. У меня не было ни сил, ни желания парировать ее нападки. Казалось, растрачивая на нее свое время и энергию, я только доставляю ей удовольствие. Император избегал меня как чумной и, скорее всего, выискивал лазейки в нашем с ним Кровавом договоре, чтобы от меня избавиться. И если отыщет, то лучшее, что меня ждет, — ссылка на окраину империи, а о худшем и думать не хотелось.

Однажды, идя из библиотеки с полными руками свитков по магии воды, которые еще не успела изучить, в темном коридоре недалеко от покоев Терениса я встретила Артура. В скудном свете витражных окон он казался бледным как смерть и неимоверно худым. Он что-то пил из маленькой бутылочки, делая столь судорожные глотки, словно от них зависела его жизнь. Подойдя вплотную, даже заметила, как дернулся кадык на тощей шее. И что за гадость он пьет?

— У тебя мои кольца, — произнесла, воинственно глядя братцу Аназис в глаза.

Почему-то от мысли, что подарок Роаха в руках у этого мерзавца, хотелось крушить все вокруг.

— Понятия не имею, о чем ты, — заплетающимся языком едва вымолвил тот.

— О трех кольцах. С голубым, зеленым и красным камнями. Отдай. Или я сама отыщу.

К моему удивлению, Артур, пошарив в карманах, вытащил украшения на свет.

— Ты об этих? — В его руке камни оставались мертвы, они не переливались, как на моей.

— Отдай мне, — приказала, используя магию голоса.

Артур расхохотался.

— Я позаботился и купил себе кусочек кожи чак-чо. Отлично помогает против вашей магии. — Сунул кольца обратно в карман и осклабился, глядя мне в лицо.

Я же вздохнула и осторожно опустила свитки на пол.

Если Артур думал, что магия голоса — единственное, что могу ему противопоставить, он сильно ошибался. Не стесняясь испортить аристократический нос, я прибегла к лучшему, самому эффективному и одобренному Эльдаром способу получить желаемое — мордобою. Первый удар пришелся в челюсть, второй в глаз. Ради лучшего результата ударила Артура коленом в живот.

— Больно, — всхлипнул он, согнувшись пополам.

— А мне не было больно, когда ты меня в живот ножом пырнул? — спросила, обрушив на голову противника серию ударов.

Дар у Артура был паршивейший — для того чтобы пользоваться магией, ему приходилось… свистеть. Разбив ему лицо и выбив пару передних зубов, я позаботилась, чтобы он был не в состоянии свистеть еще несколько месяцев. До тех пор, пока придворный лекарь не поставит ему фарфоровые зубы. Говорят, жевать ими очень неудобно.

Мужчина наконец рухнул на пол. Спокойно обшарив его карманы, выудила свои кольца, прихватила и флакон, из которого он пил.

— Еще пожалеешь, — прошипел он слабым голосом, сплевывая на пол густую кровь.

— Тебе никто не поверит. Ты аристократ, наверняка прошедший военную подготовку, а я маленькая слабая Девушка с такими же маленькими и слабыми ручками и ножками. — Слабенькой ножкой я и саданула в бок напоследок. Было не жалко. Ни капельки.


Подобрав свитки, коридор покидала, радостно насвистывая. И почему я так долго слушалась Роаха и Тавра и ничего не предпринимала? Давно бы вернула свои кольца, а заодно показала бы клану Черного ветра, что в отличие от Артура я вовсе не беззуба.

Возвращаясь в академию в приподнятом настроении, по пути в комнату столкнулась со Снежей. То ли из-за угроз брата, то ли из-за нашей постоянной совместной работы девушка стала относиться ко мне теплее.

— Ты вся цветешь. — Она оценивающе оглядела меня с ног до головы. — Встречалась с принцем?

Как же всех интересовали подробности моей личной жизни! И как объяснить, что личной жизни у меня почти нет? Были, конечно, поцелуи украдкой, объятия, от которых можно растаять, слова… Но того, о чем перешептывались девчонки, бросая любопытные и завистливые взгляды, не было. Не до свадьбы.

— Нет, отлупила одного гада.

Никому другому я бы не призналась, но Снежа, хоть и выглядела изнеженной аристократкой, силу уважала. Я недавно стала свидетельницей тому, как северянка подвесила в воздухе вверх ногами парня, который слишком настойчиво навязывался с ухаживаниями, и долго разъясняла, как именно он должен с ней обращаться.

— И правильно. Маримар, прости меня, что плохо к тебе относилась. Ты оказалась прекрасным человеком, хоть и изрядно изводишь моего брата и убежала от него к принцу… Ну чем Роах так плох? — Снежа явно готовилась к разговору не один день, и сейчас, сжав руки в кулаки, выпалила все на одном дыхании.

Она была очаровательна в своей наивности. Удивительно, как девица благородного происхождения могла считать, что мы имеем право выбора? Леди отдают замуж за деловых партнеров, за титулованных особ, за аристократов с сильной кровью и способностями. Брак — это сделка, сложная, требующая огромных усилий с обеих сторон.

— Я никого не выбирала, Снежа. Граф сам привез меня к императору, как только узнал о способностях к магии воды. Он не мог поступить иначе, а я не могла отказаться от предложения Терениса выйти замуж за его сына.

Девушка удивленно заморгала, она была не осведомлена об этой части наших отношений, считала, что Роах предложил мне стать его единственной женой, потому что любил меня, но не знала обо всех интригах, что происходят в наших жизнях.

— Значит, ты не любишь Тавра? Все говорят, что он красавец, но я чувствую… душок. Будто внутри у него что-то испортилось.

Задумалась над ее вопросом. Когда я видела принца, колени подгибались, а сердце билось так сильно, что норовило вырваться из груди. Когда он целовал меня, земля уходила из-под ног. Мысль о том, что он может быть с другой девушкой, заставляла желудок сжиматься от боли, и навряд ли дело было в возможной язве. Но… была ли это любовь? Слишком часто я видела, как «влюблялись» девушки из школы Танцующих леди, через две недели снова «влюбляясь» в кого-то другого. Видела, как они плакали из-за разбитых сердец и поруганной чести. И даже видела, как одна из девушек выбросилась из окна, — ее возлюбленный, поиграв с ней, ухал из города, а она осталась без чести и будущего. Говорят, что любить — значит ставить чьи-то интересы превыше своих собственных. Я же продолжала оставаться верной себе, разве это не признак того, что сердце мое из камня?

Как обычно, не найдя ответа на вопрос, предпочла сменить тему разговора.

— Ты разобралась с определением способностей магов по нанесенному ущербу? Я совсем запуталась со следами магов воздуха. Может, поможешь?

Снеже нравилось ощущать превосходство, поэтому она забыла о допросе и принялась с упоением рассказывать о способах вычисления преступника — мага воздуха.





ГЛАВА 14




Коллекция вещей, которую не стоило видеть моим врагам, медленно множилась. К тетради с конспектами по магии ведьм и окровавленной кукле с моими волосами прибавился медный браслет с выведенными на нем символами. Неприметное украшение несло в себе чары, призванные помочь с концентрацией внимания. Горана учила меня использовать память иначе:

— Представь, что в твоей голове есть дом, крепость, город. Ты должна мысленно складывать туда все, чему я тебя обучаю. Это — словно картотека, разъясняющая, что где лежит в твоей личной библиотеке. Каждый поворот коридора должен вести тебя к потоку определенной информации, каждая малейшая деталь — к выученному факту. Все знания, что я тебе даю, остаются в твоей голове, тебе нужно научиться правильно их отыскивать.

Закатив глаза, пыталась представить этот дом и соотнести его с обширным материалом, которым делилась со мной ведьма. Выходил кривенький, ничем не примечательный крохотный сарайчик. Я обреченно вздохнула, но продолжила мысленное строительство. Тавр показывал маленьким ведьмам фокусы, заставляя предметы летать, будто их подкидывал невидимый жонглер.

— Не отвлекайся! — строго приказала Горана, нарядившаяся в длинное льняное платье, среди множества юбок которого таились спрятанные снадобья.

Я почувствовала себя совсем глупо. Закатившиеся глаза, бессмысленное выражение лица, разве что слюна с уголка рта не стекает. Ан нет… стекает. А до нашего ритуала по восстановлению Черного леса остались считаные дни! Роман был как на иголках, с каждым днем все более оттачивал свое мастерство. Весна вступала в свои права медленно, но благодаря усилиям моего рыжего друга на территории академии было значительно зеленее, чем в округе. Однако вырастить дерево на живой и плодородной почве — совсем не то, что сделать то же самое на проклятой земле.

— Может, вы меня научите поглощать взглядом волю людей? Или строить иллюзии?

— Ты и так можешь поглощать чужую волю благодаря способностям мага воды. А магии иллюзий невозможно научиться без овладения своей памятью. Мари, — я, как обычно, вздрогнула, слышать свое сокращенное имя было все так же непривычно, — то, чему я тебя учу, неимоверно важно. Именно память всегда помогала мне выпутываться из сложнейших жизненных ситуаций.

Горана никогда не рассказывала о своей жизни. Можно подумать, она всегда жила под присмотром принца в доме среди трущоб. Но так быть не могло. Мне стало любопытно.

— Каких именно?

Женщина улыбнулась. Несмотря на возраст, она была еще красива, седые пряди в золотых волосах ничуть ее не портили.

— Когда я была молода, путешествовала с бродячим цирком. Показывала трюки с маленькими собачками, они так нравились детям! Всегда старательно запоминая лица зрителей на трибунах, я узнала мужчин — охотников за ведьмами. Они приходили раз, другой, третий… Удостоверившись, что я ведьма, произвели облаву в цирке, вот только меня там уже не оказалось. Память бесценна, Маримар. И да, я поняла, что полное имя нравится тебе больше. А ты заметил, Тавр? — Принц покачал головой. Он всегда звал меня «Мари», не обращая внимания на мою реакцию. — Мужчины не отличаются проницательностью. Именно поэтому они не могут в полной мере овладеть нашей магией, — пояснила Горана.

— Зато я хорош в травах, — гордо изрек принц.

Вспомнила о снадобье, которое забрала у Артура. Я напрочь забыла о нем в ожидании подходящего момента, чтобы показать жениху, но Тавр вечно лишал меня мыслей и планов одним своим поцелуем. Порывшись в карманах юбки, извлекла черный флакон из дорогого тончайшего стекла.

— Ты знаешь, что это? — протянула склянку принцу.

Тавр вытащил изящную пробку и поднес к носу.

— Жидкость пахнет точь-в-точь как та, что граф позаимствовал у отца. Где ты ее взяла?

Я кратко рассказала, опустив подробности, каким именно образом я забрала у Артура пузырек. По ухмылке Тавра поняла, что он догадался. Артур долго красовался с лиловым от синяков лицом, объясняя свой внешний вид падением с лошади на охоте.

Горана слушала настороженно, быстрым взглядом приказав девочкам покинуть комнату. Они неохотно ушли, недовольные тем, что взрослые опять обсуждают что-то без них.