На пути к трону

Слова Терениса-старшего не стали неожиданностью. Давно подозревала, что он пытается избежать передачи некоторых знаний. Зависть, неприятие, возможно, даже ненависть — вот его чувства в отношении моей скромной персоны.

— Ну тогда научите продлевать Кровавый договор поколений, — предложила, улыбнувшись как ни в чем не бывало. — После вашей смерти останусь единственным магом, которому такое под силу.

— Не сильно ли ты рассчитываешь на мою смерть? — Теренис закашлялся.

— Вам семьдесят восемь, мне восемнадцать. Ставлю на себя. — Задрав подбородок, с вызовом посмотрела на императора, наши взгляды встретились, его зеленое злое море и мой океан.

— Твоя взяла, покажу… Всего их семь, — и Теренис неохотно поведал мне о связывающих кланы договорах.

В основном это были кланы, выполнявшие грязную работу за императорскую фамилию и находившиеся в полурабском подчинении — связанные тайной слова, никто из них не мог рассказывать о деяниях правящей семьи.

— Почему подобными клятвами вы не связали все рода аристократов? — спросила то, что желал услышать Теренис.

На самом деле хотелось узнать, где лежат эти чертовы договоры, чтобы я могла уничтожить их раз и навсегда.

— Ритуал связывания очень сложен и, к сожалению, утерян. Мой прадед не смог им овладеть, а значит, и передать нам. Кстати, клан Синего огня, насколько мне помнится, тоже был связан договором. Но потом один из моих предков решил вас отпустить. Наверное, счел бесполезными.

Не отказалась бы посмотреть на текст договора, которым, оказывается, была связана и моя семья, о чем немедленно попросила Терениса. Тот поворчал, но любопытство и над ним взяло верх. Он пошел в свои покои, я увязалась следом. Старик был не слишком доволен моим сопровождением, но все же не прогнал.

Его апартаменты оказались огромными, комнаты соединяли небольшие коридоры. Приемная, кабинет, столовая, спальня, гостиные… Дальше кабинета мы не пошли. Теренис-старший выдвинул небольшой ящичек стола, достал оттуда ключ, которым отворил впаянный в пол металлический ларец исполинских размеров.

— Это чтобы договоры не сгорели в случае пожара.

В шкатулке из позеленевшей бронзы хранились свитки, настолько ветхие, что осыпались бы прахом от одного прикосновения, не будь они изготовлены из пергамента. Текст был записан чем-то коричневым, готова поспорить, без крови не обошлось.

— Вот и документ о твоей семье.

С самого дна был извлечен перевязанный синей лентой свиток, небольшой, но по виду самый древний из всех. Похоже, его давно никто не доставал. Теренис осторожно развернул пергамент, я нависла над плечом старика. Глаза быстро выхватили строки, выведенные на покрытой мутными разводами серой коже вышедшим из моды вычурным шрифтом:

ПРОРОЧЕСТВО

Потомок Люциана Синеглазого, унаследовавший его способности и даже более, при раскрытии оных должен быть немедленно умерщвлен своей семьей. Так велит император. Так же был умерщвлен сам Люциан за то, что покусился на трон и императорскую неприкосновенность.



Я мало что поняла из текста, а руки Терениса-старшего затряслись.

— Вон! — заорал он. — Вон!

Старик развернулся, глаза его принялись знакомо краснеть. Я стремглав понеслась к выходу, оставив императора кричать в бессильной ярости.





ГЛАВА 12




Тавр написал письмо, что задерживается, а с ним и мои стражницы.

Не ожидала, что дом Гораны станет самым любимым местом во всей столице. Во дворце я не чувствовала себя в безопасности. С каждым днем рос круг дам возле Аназис, представители клана Черного ветра буквально заполонили двор.

Теренис после произошедшего перестал со мной общаться, прекратил и наши занятия магией воды, аргументируя тем, что нужно сделать перерыв, так что спокойно обошел заключенный нами Кровавый договор. Хорошо, что мне не запретили доступ к дворцовой библиотеке, где было полно свитков с описанием различных упражнений, и я каждый день тренировалась до серых мушек в глазах.

В академии дела шли не лучше. Все полностью ударились в парную работу. Алексис поставили с Ану, Романа с занудным магом земли, чье имя я никак не могла запомнить. Снежа общалась со мной как послушный солдат, она не сильно преуспевала в сокрытии своей неприязни, но честно выполняла задания, которые нам давали. Книги по искусству сыска казались мне бесполезными. Зачем учить всю эту ерунду про улики, следы, эффективные пытки, портрет преступника, когда можно просто спросить — он ли совершил преступление, используя магию голоса. Роах тоже был вечно занят, я с ним и парой слов не могла перекинуться. И поскольку ни в академии, ни во дворце и уж тем более в родном доме места мне не было, я практически переселилась к ведьмам. Там меня всегда ждали теплый ужин и беседа.

Сегодня я принесла девочкам подарки, сладости и книги. Тавр также дарил им красивые платья, но я не слишком разбиралась в моде, поэтому не могла сделать достойный выбор. Малышка не понимала, зачем я принесла книги без картинок, а ее старшие сестры с удовольствием приняли «Историю империи» и «Приключения стихийных магов».

Девочки были едва ли не пленницами в своем доме. Тавр объяснял, что не все ведьмы обладают столь примечательной внешностью, другим легче скрываться среди людей.

— Горана, почему вы все такие красивые? — спросила я в тот день, когда ее рассказ о ведьминском календаре подошел к концу.

— Мы владеем тайными знаниями, а тайны привлекательны, — уклончиво ответила она. Женщина все еще не приняла меня до конца и не скрывала этого. Я не обижалась, трудно довериться незнакомому человеку. После короткой паузы она добавила: — Еще существует легенда, что нашей прародительницей была некая золотая олениха — лесной дух, но это, конечно, сказки.

Вкуснейший гороховый суп застрял в горле, и я закашлялась. А ведь у меня есть одна знакомая золотая олениха, и волосы у нее лишь на несколько оттенков ярче волос Гораны и светлее волос Тавра. Если ей верить, маги земли всегда пытались взять ее в жены. Возможно, у кого-то это получилось, вот и появился род златовласых ведьм. Я решила пока не сообщать об этом Горане. Может быть, удастся обсудить легенду со зверем-покровителем Романа, и она подтвердит или опровергнет мои догадки.

Женщина начертила несколько схем и передала свои размышления о ритуале для оживления Черного леса. Она нарушила правило — не записывать ведьминские тайны, потому что боялась приглашать Романа в дом. Мой друг был благороден и честен и никому не желал зла, но память о злодеяниях стихийных магов была в Горане слишком сильна.

Перед самым уходом ко мне подбежала младшая девочка, прижимая к себе красивую, сшитую вручную тряпичную куклу со спутанными черными волосами, наряженную в платье, очень похожее на форму академии.

— Это тебе! — выпалила, вручая мне игрушку. — Она тебя спасет.


Взяв куколку в руки, почувствовала, как закололо пальцы. Непрошеные воспоминания заставили нежно провести по волосам, распутывая их. Когда я была маленькой, отец подарил мне черноволосую фарфоровую куклу с расписным личиком и сгибавшимися ручками и ножками. Она мне очень нравилась, но Римус и Ромус решили, что с короткими волосами кукла будет выглядеть лучше. А потом и вовсе разбили ее личико. Я ревела несколько дней, а отец впервые накричал на братьев. За них вступилась мама, и отец позабыл о моей трагедии. А кукла с разбитым лицом еще долго лежала в коробке под кроватью, я надеялась, что когда-нибудь смогу ее починить. Наверное, она и сейчас там лежит.

Во дворец я возвращалась, как всегда, неохотно, Рыська разделяла мое настроение, ей куда больше нравилось в конюшне академии. Откуда я знала? Горана начала учить меня понимать лошадей. Либо это было довольно просто, либо моя кобыла оказалась из «говорливых». В лошадиных мозгах тоже блуждали мысли, и выражались они в том, как животные себя вели, как поводили головой и били копытом. Сейчас Рыська фыркала, недовольная, что приходится идти по снегу. И ей очень хотелось яблок или хотя бы моркови.

У входа во дворец меня встретил свет факелов, два высоких, крупных стражника отдали честь. В одном из них я узнала Укра.

— Ух ты! Я и не представляла, что ты охраняешь дворец!

Страже разговаривать запрещалось, но Укр ответил:

— Знакомый подкинул вечернюю работенку. Нужны сильные тренированные парни. Я подошел.

Я знала, что друг уже близок к тому, чтобы оплатить долг Элии в школе Танцующих леди. Мы с Романом предлагали ему свою помощь в выкупе, но он заявил, что все должен сделать сам.

Похлопала Укра по плечу и направилась в конюшню. Расседлав Рыську и как следует ее расчесав в свете факелов, достала для нее лакомство за хорошую работу. Хрустевшая яблоком кобыла вдруг занервничала, стала бить копытом и трясти головой.

— Ш-ш, тихо, моя хорошая.

Прикосновение к крутой шее лошадь не успокоило, она обеспокоенно ржала и мотала хвостом, когда на голову мне опустилось что-то тяжелое. На мгновение потеряв зрение, я развернулась в боевой стойке, и тут острый кинжал вошел по рукоять в мой живот.

— Свяжи руки, рот заткни кляпом, — раздался смутно знакомый голос. — Выбросим тело в трущобах, и она сдохнет от кровопотери.

Мужчина с силой дернул клинок, и он с хлюпом вышел из раны. С такими повреждениями живут недолго, удивительно, что я еще соображаю. И боли нет, наверное, от шока. С пальцев содрали кольца, значит, знали, что зеленым я могу себя излечить, а голубым позвать графа.

— Почему там? — Второй голос был точно незнаком, его обладатель проворно связал мне руки.

Не хочется умирать в конюшне, лежа лицом на полу денника и вдыхая запах лошадиного навоза. Почему-то запах смущал меня больше всего.

— Она туда каждый день ездит. Слуги пытались за ней проследить, но она всегда пропадает на полпути.

Раздался тихий свист, мое тело взлетело и приземлилось на круп здорового коня. Думала, будет больно, но рана не давала о себе знать. Я вообще чувствовала себя неплохо. Может, так и бывает, когда умираешь? Маг ветра продолжал отдавать команды:

— Возьми ее лошадь и смотри, чтоб никто тебя не заметил. Ни в коем случае не езжай через главный вход. Там ее дружок стражником стоит, она с ним только что разговаривала.

— Угу, мастер. Но я так и не пойму, чего мы девчонку-то гробим. Разве не принц на трон метит?

— Он без нее ничего не стоит. Убьем девку, принц сам спрячется в тень, где ему и место. Не трогай ее вещи, пусть нищие стянут ее кошелек и обувь, натуральней выглядеть будет.

Мужик сел верхом на своего коня, схватил под уздцы упирающуюся Рыську и направился обратно в трущобы.

А я все не умирала. Более того, перестала болеть голова, только бок доставлял небольшое неудобство. Зато нечто на поясе густо пропиталось кровью. Досчитав до ста, осторожно скосила глаза и увидела куклу. Каким-то чудом она истекла кровью вместо меня. Как?! На память пришли слова Тавра: «Хочешь обезоружить мага — свяжи ему руки за спиной и заткни рот кляпом, хочешь обезоружить ведьму — сделай то же самое, обрежь волосы, сними с нее всю одежду и сотри знаки с ее кожи. А лучше сразу убей». Сразу убить им не удалось, а подарок маленькой родственницы Тавра спас мне жизнь.

Спектакль я решила отыграть до конца, безвольно валяясь на лошади. Слышала, как мужчина чертыхается в попытках отмахнуться кнутом от то и дело пытающейся укусить его Рыськи. Он был высок и изрядно одутловат, так выглядят любители дешевой медовухи. Копна соломенных волос прикрыта шапкой, одежда добротная, но дешевая. Наверняка слуга. Руки он мне связал на совесть. Я осторожно подергала ими, но ослабить путы не вышло. Надо было все-таки научиться у Эльдара смещать кости в запястье. Меж тем мы приближались к трущобам, и я рассчитывала свои шансы противостоять ему в бою при связанных руках и с кляпом во рту. Лучше не рисковать.

Мужик, можно сказать, бережно снял меня с лошади и усадил под деревом в снег.

— Маленькая-то какая. Как живая, — бормотал он горестно, в голосе слышались скупые мужские слезы. — Прости меня, дурака, за то, что помог убить тебя. Но не могу я ослушаться приказов благородных. Я за тебя каждый день молиться буду, а как своих детей выращу, уйду в храм Четырех стихий и буду пользу людям приносить. Покойся с миром.

Мужик еще раз всхлипнул, забрался на коня и уехал прочь. Я бы даже прослезилась от его речей, кабы напоследок он не вытащил деловито мой кошель. Открыв глаза, осмотрелась. Район злачный, у меня минут пятнадцать, прежде чем сюда нагрянет орда воришек, готовых убить за хорошие сапоги. Тогда моя мнимая смерть станет самой настоящей. Кинжалы я перестала носить, как только уверилась в собственных способностях к магии воды, а ей веревки не разрежешь. Единственное «средство», которое могло помочь разорвать веревки такой толщины, выискивало мерзлую траву около моих ног.

Я ткнула руки Рыське под нос. Кобыла хмыкнула и отвернулась, красноречиво говоря: «Не буду я эту гадость жевать». — «Да ты и похуже жевала. Слопала парадный костюм моего брата и вырвала с корнями молодое вишневое деревце». — «Я была маленькой». Рыська топнула ногой, я тоже. «Не сжуешь веревку, меня убьют, и не думаю, что твой новый хозяин будет весить пятьдесят килограммов». Этот аргумент до лошади дошел сразу, и она неохотно принялась грызть путы. С ее зубами процесс завершился меньше чем за минуту. И вовремя, потому как к нам, постоянно оглядываясь, приближался худенький паренек. Такой не станет нападать на сильного, но он был уверен, что я связана, а то и мертва, и посчитал, что лошадь — его заслуженный трофей.

Я вскочила на Рыську, держась за ее шею затекшими пальцами, и пустила прочь из злачного квартала. Магия куклы выдохлась, и без седла я чувствовала каждое движение лошади. Подозреваю, завтра моя пятая точка превратиться в сплошной синяк.

Когда мы добрались до академии, Рыська радостно помчалась к корпусам. Мне нужно было в мужское общежитие, повидаться с Романом. Кто знает, может, мои раны еще откроются, и тогда я сильно пожалею, что рядом не оказалось лекаря.

— Иди, съешь все розы в садах Роаха, какие найдешь, ты заслужила.

Не знаю, поняла ли меня кобыла, или это и был ее изначальный план, но она легким галопом помчалась к домику ректора. Зимние белые розы — граф питал к ним страсть. Как и Рыська. Кобыла как-то умела сама выбираться и заходить обратно в конюшню, поэтому за истреблением посадок ее ни разу никто не ловил, кроме меня.

Я поднялась наверх и постучалась в комнату Романа.

— Кого там принесло в ночи? — бурчал он, распахивая дверь.

Парень был небрит, в одних трусах, и очень недоволен, но потом увидел на мне кровавые пятна и без разговоров завел в комнату.

— Что случилось? — спросил, снимая с меня одежду и осматривая живот.

Я рассказала все, как было, показала куклу, умолчав, откуда она у меня.

— Вот это магия! Не думаю, что на такое и Сигурд способен. Она заговорена таким способом, что должна была принять любой удар на себя. На ней что, твои волосы? С ума сойти! Маг, сотворивший колдовство, должно быть, учился в закрытых храмах на юге.

Не стала расстраивать Романа, что сие изобретение принадлежит шестилетней девочке.

— Кровотечение может открыться?