На пути к трону

Запоздало осознав, что слова и игривый тон навеяны Багровой лилией, перелетела через заборчик, чтобы не сболтнуть и не сделать ничего лишнего, и завалилась в колючие заросли. Иголки больно кололи кожу, но голова прояснилась. А вид Тавра и Роаха, безуспешно пытающихся преодолеть стену и войти на территорию храма, вызвал смех вперемежку с горькими слезами. Этот день закончен. Что принесет следующий?





* * *


Я проснулась и тут же схватилась за раскалывающуюся от боли голову. Подстегиваемая нестерпимой жаждой, пошатываясь и гремя мебелью, прямо как папа после того, как переберет настойки горького корня, вышла в обеденный зал. Там меня ждали завтрак, кувшин ледяной воды и… несколько служительниц храма с виноватым видом.

— Мы как раз собирались тебя будить, — защебетала одна из них.

Она хотела добавить что-то, но я жестом попросила ее помолчать, потому что моим вниманием завладел кувшин с водой. Залпом его осушив, запоздало сообразила, что выпила два литра за раз.

— Доброе утро.

Короткая фраза заставила поморщиться от боли. Багровую лилию добавляют по капле, мне же, видимо, дали куда больше с подачи младшего халифа, что б его… Самая смелая девица, сделав шаг вперед, упала на одно колено, ее примеру последовали остальные.

— Мари, магиня воды, мы просим прощения. Ты жертвовала своей свободой ради нашей настоятельницы, а мы бежали с поля боя.

— Позорно бежали, забыв все наставления Кровавой богини.

Голос Бат вызвал у меня новый приступ головной боли. Лучше б они занялись самобичеванием в другом месте. Сварливая мысль явно была навеяна похмельем от зелья.

Служительница вошла в обеденный зал, один ее вид заставил девушек сжаться и ниже склонить головы. Руки Бат были забинтованы — магические ожоги заживут не скоро.

— Слишком долго вас оберегала наша неприкосновенность. Вы размякли, ослабли. Привыкли бороться только на тренировках.

Никогда не нравилось быть свидетельницей чужих разборок. Да и желудок проснулся, сообщая, что не ела я около суток. Пшенная каша, приправленная мелко рубленными орехами и финиками, показалась лучшей едой на свете. Бат меж тем продолжала свой монолог, напоминая об обетах, которые приносят служительницы, о великой чести и прочей высокопарной чуши. Я лопала кашу, с немалым облегчением чувствуя, как отступает головная боль.

— Позор богини! Вы даже не попытались защитить ее избранницу!

— Брось, Бат. Они справились со своей задачей, побегали в плащах, были пойманы. Кто же знал, что Ану сойдет с ума?

Воспоминания о вчерашнем дне вновь заставили поморщиться от стыда. Надо бы мне продумать стратегию поведения на сегодня.

— Они — воины Кровавой богини! То, что они превратились в домашних котят, говорит о моем провале как наставницы. — Раздосадованная женщина вышла, по щекам некоторых ее подопечных покатились слезы.

Я проглотила завтрак и как ни в чем не бывало поинтересовалась:

— За мной не присылали? — Никто не ответил, поскольку девушки погрузились во всеобщую скорбь. Ладно, мы люди не гордые, в конце концов я могу и одна до дворца дойти. — Девочки, ну кто бы не размяк, если бы был постоянно заперт в храме? — Обвела рукой резные стены. — Вы же готовите чаще, чем деретесь. Да еще правила эти дурацкие: бощник не используй, в пах не бей. Да куда с нашим ростом без грязных приемчиков?

Одна из девушек согласно закивала. Хоть с собой бери, мне все равно нужны фрейлины, которые не будут прыгать в постель к моему жениху. Непорядочно это.

Татуировка на запястья приятно нагрелась. Может, богиня так выражает свое одобрение?

— И правда, сидим взаперти, тренируемся, а потом выходим замуж и перестаем быть воинами. Школа благородных девиц какая-то! — произнесла вдруг самая воинственная, судя по хищному блеску в глазах и заостренному носу, в котором серебрилось кольцо.

— А ведь когда-то наши мечи ценились выше, чем мечи королевской стражи.

— Может, попросимся у Бат отправиться в столицу? Мы бы могли стать личной стражей принцессы. И смыли бы с себя позор, — добавила та, которую поймали первой.

Семь пар глаз разного оттенка карего уставились на меня с щенячьим выражением. Ох… И не откажешь.

— Только мне придется выдавать вас за фрейлин, а вам — на балах танцевать. И кавалерам ручки подавать…

— Зачем? — спросила та, что с кольцом.

— Что б целовали.

К моему удивлению, необходимость появляться на балах девушек хоть и смутила, но решимости не пошатнула.

— А тренироваться с вами можно? В военной академии?

Я подумала и пожала плечами.

— Попрошу разрешения у ректора. Думаю, на утренних тренировках у Эльдара сможем заниматься вместе.

Девушки рванули к Бат, аж пятки засверкали. Чуяло мое сердце, не откажет им наставница в просьбе. Я же избранная как-никак…

У выхода из храма меня, оказывается, ждали.

Перед зданием собралась целая толпа зевак, многие с корзинками, полными ароматных цветочных лепестков. Взлетая в воздух, они опадали аккурат у моих ног. Если б я знала, что ради таких почестей нужно пустить кровь младшему халифу, устроила бы это раньше.


Карета-шатер, в которую вместо скакунов были запряжены четверо здоровенных мужчин с лоснящимися от пота телами, ожидала меня тут же. Я уставилась на них с недоверием, слишком часто коварный Восток заманивал меня в ловушку. Низкий толстый человечек в тюрбане не без труда опустился на одно колено и преподнес стихийные кольца, все три подарка Роаха, которые зачастую оберегали вернее меча. Не было лучшего способа показать, что мне больше нечего бояться, а Тавр с халифом нашли общий язык. Идея использовать людей вместо тягловой силы мне не очень нравилась, к тому же так медленней и неудобней, чем если бы я прогулялась до дворцов пешком. Но, как говорится, со своим уставом в чужой храм не лезут. Постаралась поудобней усесться на ярких шелковых подушках и насладиться короткой поездкой.

— Ее высочество принцесса Мари, невеста наследного принца Тавра, магиня воды, — тонким голосом провозгласил несоразмерно высокий мужчина с одутловатым лицом.

То, что меня вовсю называют принцессой, настораживало. Будто мы с Тавром уже женаты. Ажурные двери распахнулись, и я попала в приемную залу халифа, все еще хранившую следы моего гнева. Окна выбиты, вместо них зияли дыры, хотя потолок и стены маги земли уже привели в относительный порядок, кое-где восстановили резьбу, но присутствие чрезмерного количества ковров указывало, полы не в лучшем состоянии.

За низким столиком восседал халиф. Его можно было бы назвать породистым мужчиной, он до сих пор хранил следы былой красоты: ровный нос, в народе именуемый орлиным, густые седые волосы, коротко стриженная черная борода с проседью. Однако чрезмерно сытые годы, полные удовольствий как дозволенных, так и запрещенных, оставили на нем свою печать — правитель отличался полнотой и дряблостью тела. Он взглянул на меня темно-карими, почти черными глазами и тут же опустил их. Очевидно, халиф восточных земель меня боится. Еще бы не опасаться после того, как я разнесла половину дворца и вонзила клинок в наследника.

Тавр сидел рядом с халифом, Роах чуть дальше, мое место оказалось по правую руку принца. Я вошла в момент, когда они что-то увлеченно обсуждали. То, что в зале не присутствовало более ни единой души, говорило о важности вопроса.

— Как я уже отметил, положение дел обязывает вас принять императорского советника в ближний круг, это раз. Сила вашего сына опасна, поэтому он должен вернуться в столицу, где лучшие лекари помогут ему справиться с признаками безумия, это два, — украдкой улыбнувшись мне, рассудительно заключил Тавр.

— И еще нужно убить дракона, это три, — подал голос Роах.

Подобных слов от ректора я не ожидала и едва не зашипела на него за идею убить Наирчика. Он же не виноват, что его хозяин не может держать себя в узде.

— Появление дракона — чудо, которого Восток ждал столетия, символизирующее возвращение силы нашему роду, — попытался объяснить халиф.

На меня он не смотрел, предпочитая вести беседу с мужчинами.

— Именно поэтому его нужно убить. — Роах был холоден и непреклонен, но, не в силах удержаться, украдкой поглядывал на меня.

Я понимала, что Наир может представлять угрозу, но не считала ее сильной настолько, чтобы уничтожить дракона. Нахмурилась, всем видом демонстрируя, что идея убийства дракона мне не по душе. И дело не в сентиментальности…

— Позвольте заметить, — мужчины синхронно повернулись ко мне, не ожидая, что я приму участие в беседе, — дракон не причиняет вреда людям по своей воле, а убийство магического создания только ополчит против нас народ, и в этом я согласна с Азраилом из клана Огненного меча.

— Ты права, Мари, но дракон подчиняется Ану, а он не способен контролировать свои эмоции.

— Я уже сообщил вам очевидное, — всплеснул руками халиф, — что сын подпал под власть своей силы. В прошлом элементали огня постоянно носили с собой яд бощника и применяли его, когда их поглощала сила. Мне никто не сообщил, что Ану вошел в полную силу, иначе бы я предупредил его.

— Все закончилось хорошо только благодаря принцессе, она догадалась, что происходит с вашим сыном, — добавил Роах.

Отец Ану поглядел на меня с интересом и даже соизволил обратиться ко мне:

— Спасибо вам, ваше высочество. Женщины редко понимают в политике, но у вас прекрасная интуиция. — Он считал свои слова комплиментом, меня же от них перекосило.

— Если вы судите по своей супруге, то вы правы. Более ужасного политика я не встречала за всю свою жизнь.

— Причем здесь Има? — Он непонимающе уставился на меня.

— Это она решила, что неплохо бы насильно выдать меня замуж за вашего сына и тем самым упрочить династию. Против моей воли.

Слова ядом лились из моего рта. Никогда не замечала за собой подобной злопамятности, но мать должна была увидеть, что сын не в себе, а не пытаться воспользоваться его состоянием. Азраил сжал зубы, на скулах заиграли желваки. Иму ждет серьезный разговор.

— Похищение невесты у будущего императора — поступок очень недальновидный. Невозможно высказать словами мою благодарность за то, что не объявили нам войну. — Азраил поклонился Тавру.

Тот лишь очаровательно улыбнулся в ответ. Эх, вряд ли из Тавра выйдет толковый политик — беда в том, что на представителей сильного пола редко действует красота других мужчин, и халиф явно не относился к ее ценителям.

— Войну империя не объявляет, однако инцидент не останется без внимания, — вмешался Роах. — Ваша армия должна быть сокращена в два раза, ваши наследники, коих трое помимо Ану, должны явиться в столицу. Сам Ану будет постоянно находиться под воздействием яда бощника, пока мы не поймем, что делать с его силой. Ваша супруга должна принести личные извинения принцессе, наказание за ее поступок принц оставит за вами. Но только в этот раз. Ее поведение — это формальная попытка переворота, за подобные проступки существует только одно наказание… — Воздух, вырывающийся изо рта Роаха, был ледяным. Пусть Тавр и был наследным принцем, но Азраил слушал графа и боялся именно его гнева.

— Мы покидаем ваш гостеприимный край сегодня. До вечера необходимо уладить формальности, — голос принца звучал как патока, смягчая резкость тона Роаха. — Ану поедет с нами, дракон останется здесь.

Тавр поднялся из-за стола и подал мне руку. Он, как и я, не желал оставаться во дворце дольше необходимого. Граф вышел с нами, но намеревался вернуться, чтобы обсудить с правителем Востока торговые вопросы.

— Тавр, позволь поговорить с Маримар наедине, — попросил он.

К моему удивлению, принц подчинился просьбе и отступил.

— Я буду ждать тебя на улице, Мари. — И в голосе его я услышала обещание чего-то очень хорошего.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался граф, едва мы остались наедине.

Меня обдало стылым воздухом — Роах использовал слишком много своей силы и теперь превращался в похитителя тепла.

— Я жива. В отличие от моих друзей, — к концу фразы голос дрогнул.

— У меня хорошие новости, котенок. — Ласковая улыбка осветила лицо графа. — Роман спас всех, укрыл их под землей и вылечил получивших ранения. Твои друзья ждут тебя в академии.

Наплевав на все запреты, порывисто кинулась ему на шею. На глазах выступили слезы.

Роах обнял меня в ответ, но все его тело застыло в напряжении.

— Маримар, мы с Тавром проделали весь путь в полете. Мне нужно согреться. Боюсь, не смогу совладать с собой. — Он опасался, что снова вытянет из меня все тепло, только теперь я знала, что ему не под силу заморозить океан, который плещется внутри меня.

— Не бойтесь, — прошептала и прижалась еще сильней.