На пути к трону
Часть 10 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Большой зал, в который мы попали, был лишен мебели, только в центре высился резной фонтан с изображением старухи в длинном плаще с капюшоном. Вода так и плескалась в нем, переливалась через край и уходила в углубление в полу.
— Меня зовут Бат. Но я спрашивала не твое имя, а кто ты.
Она вела меня дальше. Мимо нас двигались другие служительницы храма в серых одеждах, все как одна худые и высокие, чем-то похожие на Иму.
— Я студентка военной академии.
Бат снова покачала головой. Она не выглядела сердитой, но смотрела на меня как на несмышленыша, который заявляет, что небо зеленое.
— Это не ответ на мой вопрос. Кто ты?
— Невеста принца Тавра.
Бат начала терять терпение.
— И это не ответ. Имя тебе дано, твоя принадлежность месту, роду или человеку меня не интересует. Скажи, кто ты?
Я задумалась, мысленно перебирая все возможные ответы, пока меня не осенило. Я поняла, какого ответа ждет Бат. Она спрашивала, что из себя представляет моя сущность, что не определялось ни происхождением, ни магией, текущей в моей крови.
— Пока я никто.
— Сообразительная девочка, — одобрительно произнесла служительница храма. — Мы все лишь сосуды для божественной милости. Сейчас тебе нужно поесть и отдохнуть. Магия воды отнимает много сил.
Я так поразилась ее словам, что споткнулась. Громкое эхо раздалось в хитросплетениях коридоров.
— Откуда вы знаете?
— Статуя Кровавой богини не оживает ради кого попало. Да и подобный дождь не характерен для наших земель.
Она проводила меня в светлую комнату, мне даже зажмуриться пришлось, прежде чем глаза привыкли к яркому освещению после полутьмы, в которой утопал молитвенный зал. Свет лился в арочные окна и наполнял пространство, казалось, здесь будет светло даже ночью. Девочки и девушки разных возрастов готовили еду, вышивали, разговаривали, смеялись. Все они были черноволосы и темноглазы, но отличались столь изящным строением, что я решила — они связаны родственными узами.
— Это Маримар. Накормите ее и помогите переодеться. Маримар должница нашей богини, сегодня они обсудят долг.
Бат покинула комнату, оставив меня в недоумении, — понятно, что долг за кров придется отработать, но чтобы так скоро? И что значит «обсудят долг»? Попробовала расспросить девушек, но они загадочно улыбались и говорили, что пойму все сама и это большая честь для чужеземки — быть приглашенной в висячие сады Кровавой богини.
При таком стрессе аппетит должен бы был пропасть, но в животе заурчало, как только расторопные девушки поставили передо мной мясное рагу. Проглотила его за несколько минут и запила холодным кислым молоком. Меня клонило в сон, но я упорно сопротивлялась, не желая засыпать в незнакомом месте.
— Вы сестры? — спросила у одной из девушек, окинув взглядом остальных.
— Да. И ты нам сестра, раз пришла в храм богини, — ответила одна из них, с серьезными глазами в обрамлении пушистых черных ресниц.
Она вернулась к пяльцам с вышитыми шелковыми нитями цветами и смешным золотистым львом с плоской мордой. Несмотря на наивность рисунка, вышивка была очень искусной.
— Я имею в виду, вас связывают родственные узы? Один отец или мать? Вы двоюродные сестры?
— Мы все родились при храме, — ответила другая. — Наши семьи служат богине более десяти поколений, поэтому, возможно, мы кажемся тебе похожими.
— Но я думала, что служители Кровавой богини не женятся и не заводят детей.
Девушки переглянулись и рассмеялись, будто услышав какой-то вздор.
— Богиня не запрещает нам становиться матерями, и хоть мужчины не вхожи на территорию храма, многие из них тоже молятся ей и помогают нам.
— Но история Имы… — вспомнила, что говорил Ану о своей матери.
Девушки переглянулись, в их глазах вспыхнул гнев.
— Она позволила халифу похитить себя. Если женщина хочет сбежать от мужчины, она сбегает, как это сделала ты. Но ей понравился вкус власти, поэтому она осталась.
Я не очень понимала их логику, поэтому позволила себе уточнить:
— Значит, если бы Ану… осуществил права супруга, я бы не смогла попросить убежища и выглядела в ваших глазах предательницей?
Девушки согласно закивали. То есть если бы меня изнасиловали, по их мнению, я была бы виновата сама. Какая чудесная религия.
— Никто из нас не стремится к власти. Мы созидаем и уничтожаем, воюем, рожаем детей. Только богиня заключает браки, и только она выбирает королей. Има нарушила оба правила, подобравшись к халифу и родив ему сына.
Откинулась спиной на стену. Я была сыта, в голове — звенящая пустота и абсолютное спокойствие. Так бывает, когда понимаешь, что вляпался по самые уши, а спасения, кроме как от самого себя, ждать не приходится. Разум лениво обрисовывал мое положение на текущий момент.
Итак. Я нахожусь на территории восточных земель империи, что уже само по себе не очень хорошо. Знаю только язык тиурь. К женщинам тут относятся как к красивым вещам, ходить без сопровождения мужей или братьев они могут, только если принадлежат к культу Кровавой богини. К которому и я, кстати, успела присоединиться.
Ану постарается до меня добраться. Он очень гордый человек, а я по его гордыне буквально потопталась, когда сбежала. Шанс, что меня станут искать родные, невелик: меня считают мертвой, пожранной огнем вместе с друзьями. От воспоминания о них сердце снова предательски сжалось, но усилием воли я заставила себя не думать. Сейчас я в единственном безопасном для меня месте, нога мужчины не может ступить на территорию садов храма, но я должна буду заплатить за эту безопасность мифическому существу.
Девушки принесли мне ароматный чай, пахнущий степными травами и горький красный мед. Они стали вдруг странно молчаливы, глаза их наполнились темнотой. Не придавая значения изменившемуся поведению, сунула в рот ложку меда и вдруг подумала: ведь меня считают мертвой, и, коли меня похоронят, то со мной вместе похоронят и все мои клятвы. Мне не обязательно возвращаться ко двору, стану свободна от всех обязательств, смогу начать новую жизнь…
«Ты можешь стать свободна», — раздался глубокий женский голос в моей голове. Не мой внутренний голос.
Я заморгала и уставилась на чашку в руках. Так… Либо я схожу с ума, либо девушки мне подсунули вовсе не чай… «Либо ты разговариваешь с богом», — прозвучало с усмешкой.
Отставив в сторону чашку, я опасливо опустилась на каменный пол. Если в чай подмешали наркотик, запросто могу решить, что умею летать или проходить сквозь стены, и сломаю себе шею. Два отравления за один день… Интересно, моих способностей хватит, чтобы полностью переработать все вещества, которыми меня успели напичкать? Осторожно отползая в угол, окинула комнату безумными глазами. Стены будто растаяли, а в воздухе разнесся аромат: так пахнут море и дождь, так пахнут плодородная почва, травы и цветы. Через секунду вокруг меня вырос парк, с женских статуй плащом ниспадали вьющиеся растения, будто окутывая их нагие тела в изящные одежды. Одно из изваяний сошло со своего постамента, взглянуло на меня алым пламенем глаз. Двигалась статуя с трудом, словно сбрасывала с себя многовековое оцепенение.
— Чем меня опоили? — вежливо поинтересовалась я у стоявшей передо мной фигуры.
Молодец, Маримар. Поговори со своими галлюцинациями.
— Ничем. — Губы на стылом лице не шевельнулись. — Моя суть, что позволяет говорить с последователями, находится в красном меде. Немногие помнят о таком способе говорить с богами.
Жители столицы отнюдь не религиозны, ходят в храм максимум четыре раза в год, обращаясь к духам стихий, но в богов не верят очень давно. Мне вдруг захотелось извиниться за непочтительность, но потом вспомнила, что брежу, значит, в извинениях нет необходимости. Однако решила уточнить, мало ли, вдруг обозналась.
— Кровавая богиня?
Губы статуи исказились в улыбке, несколько других изваяний повернули ко мне головы и тоже усмехнулись.
— Богиня. Но не только крови. Жаль, что лишь самая жестокая моя ипостась сохранилась в памяти людей.
За спиной ее выросли еще руки, в некоторых было оружие.
— В любом случае, если ты Кровавая богиня, у меня к тебе должок.
Хотелось как можно скорее прекратить беседу, потому что сады начинали мне нравиться. Еще немного, и соглашусь отдать все на свете, лишь бы остаться здесь.
— Ты нетерпелива, дитя. Но нетерпение — удел молодых. Я ничего не потребую от тебя, напротив, кое-что дам. Но сначала ты должна понять, кто я. И зачем мне нужна ты.
Другие статуи вдруг развернулись ко мне. Они изображали разных женщин, высоких и низких, полных и таких худых, что ключицы выступали наружу, молоденьких девушек и сморщенных старух, как та, что стояла в центре храмового фонтана. Их глаза были черными, карими, зелеными и золотистыми… Все разные, но все были ею.
— Я та сила, что пробуждает семя к жизни, что помогает зачать дитя. Я смерть и я же жизнь, я разложение и возрождение, магия земли, огня и воды, я воздух, которым ты дышишь, свет и тьма, наслаждение и боль. Есть множество способов прийти ко мне. Ты пошла путем воина, всю жизнь сопротивляясь тяготам жизни. Уже давно я наблюдаю за тем, как маги уничтожают друг друга, стремясь сохранять власть. Я видела, как убили почти всех моих ведьм, носителей древней силы. Наблюдала, как уничтожали магических существ, как исчезли драконы, и единороги нырнули в изнаночный мир. И больше я не могу стоять в стороне и поэтому вмешаюсь. Ты — единственный достаточно сильный маг, который может услышать меня и который захочет меня слушать.
Мне захотелось пошутить, что со спасением ведьм она минимум лет на сто опоздала, но вовремя прикусила язык. Впрочем, смысл речи богини казался резонным. Магия слабела давно. В истории сохранилось множество событий, в которых участвовали множество воинов с силой Роаха, Романа или Ану. Истории о магах воды, которые были способны седлать волны и перемещаться с места на место, или о том, что сапожники и трубочисты владели магией на том уровне, на который сегодня способны единицы. До недавнего времени я не интересовалась легендами и воспоминаниями стариков, считая, что ослабление магии является несомненным преимуществом для меня. Но сейчас задумалась.
— Мне несомненно приятно… богиня, но нельзя ли подробнее описать, что от меня требуется?
Статуя поморщилась, моя непочтительность ей явно не льстила. В свое оправдание могла лишь напомнить, что не каждый день общаюсь с богами.
— Я не в праве что-то от тебя требовать. Просто попрошу слушать меня, когда ты вернешься в водоворот своей жизни. Я уже иду с тобой рука об руку, это я даровала тебе твои способности. Слушай меня и обращайся ко мне, и тогда я верну в этот мир магию.
На языке вертелось множество вопросов — почему я и кому мне верить, но задала иной, вспомнив ее первые слова, раздавшиеся в голове.
— А как насчет моей свободы?
— Ты хочешь отказаться от всего и сбежать?
В голосе звучало понимание. Она бы приняла любое мое решение. Сбежать от ответственности, как Теренис-младший… Если я так сделаю, в стране вполне может начаться междоусобная война. В первый же вечер во время бала я слышала, что многие аристократы не поддержали решения императора отдать престол сыну, и только их страх перед старым магом воды не позволял выступить с протестом. Тавр удержится на троне, только если будет иметь в рукаве крупный козырь вроде меня.
— Не сбегу, — ответила со вздохом.
Статуя подошла ко мне с изяществом, которого не ожидаешь от куска камня, и взяла за правое запястье теплой рукой. Показалось важным уточнить, что я не в восторге от идеи божественного служения, но богиня и так все поняла.
— Ты никогда в меня не верила, не молилась, даже не знала обо мне. Но я в тебя верю. Не дай погибнуть ни одному из элементалей.
Запястье нестерпимо обожгло, я закричала от боли и открыла глаза. Я все еще полулежала на полу, тело занемело, и о случившемся напоминала только резь в запястье. Поднесла его к лицу. На нежной коже алел цветок с пятью острыми разноцветными лепестками. Зачарованная рисунком, я не сразу обратила внимание, что в обеденную комнату вошла Бат.
— Я пришла, чтобы переложить тебя на кушетку, но вижу, ты уже очнулась, — голос ее звучал возмутительно спокойно.
Служительница улыбнулась, глядя на распустившийся на руке цветок. Я произошедшее не считала поводом для улыбок.
— Что за чертовщина произошла? — Стоило бы вежливее говорить с теми, кто дал мне кров, но на сегодня все мои ресурсы были исчерпаны, хотелось просто свернуться клубочком в безопасном месте и немного поспать.
— Ты снискала благодать Богини. Какой она явилась тебе?
Бат помогла мне подняться — я и не заметила, что все мышцы свело от неподвижного сидения на полу. Рассказала о своем сне, попутно поинтересовавшись, не служительницы ли храма нанесли на кожу рисунок, — я лишь недавно смирилась с мыслью о существовании элементалей и ведьм, боги в картину мира пока не вписывались. Женщина рассмеялась, закатала рукав и показала небольшой клинок на своем запястье.
— Этот символ остается неизменным уже двадцать лет. Он означает, что у богов есть на тебя планы. — Она прикоснулась к знаку, как к драгоценности, затем взгляд острых глаз вернулся ко мне. — Предлагаю тебе погостить у нас некоторое время, восстановить силы. При первом удобном случае мы выведем тебя за пределы храма и посадим на корабль, идущий на запад.
Предложение Бат показалось разумным, и я его приняла, однако попросила больше не подсовывать мне неизвестные продукты. А то кто знает, сегодня боги, завтра единороги привидятся, послезавтра Роах в исподнем в ромашки.
— Меня зовут Бат. Но я спрашивала не твое имя, а кто ты.
Она вела меня дальше. Мимо нас двигались другие служительницы храма в серых одеждах, все как одна худые и высокие, чем-то похожие на Иму.
— Я студентка военной академии.
Бат снова покачала головой. Она не выглядела сердитой, но смотрела на меня как на несмышленыша, который заявляет, что небо зеленое.
— Это не ответ на мой вопрос. Кто ты?
— Невеста принца Тавра.
Бат начала терять терпение.
— И это не ответ. Имя тебе дано, твоя принадлежность месту, роду или человеку меня не интересует. Скажи, кто ты?
Я задумалась, мысленно перебирая все возможные ответы, пока меня не осенило. Я поняла, какого ответа ждет Бат. Она спрашивала, что из себя представляет моя сущность, что не определялось ни происхождением, ни магией, текущей в моей крови.
— Пока я никто.
— Сообразительная девочка, — одобрительно произнесла служительница храма. — Мы все лишь сосуды для божественной милости. Сейчас тебе нужно поесть и отдохнуть. Магия воды отнимает много сил.
Я так поразилась ее словам, что споткнулась. Громкое эхо раздалось в хитросплетениях коридоров.
— Откуда вы знаете?
— Статуя Кровавой богини не оживает ради кого попало. Да и подобный дождь не характерен для наших земель.
Она проводила меня в светлую комнату, мне даже зажмуриться пришлось, прежде чем глаза привыкли к яркому освещению после полутьмы, в которой утопал молитвенный зал. Свет лился в арочные окна и наполнял пространство, казалось, здесь будет светло даже ночью. Девочки и девушки разных возрастов готовили еду, вышивали, разговаривали, смеялись. Все они были черноволосы и темноглазы, но отличались столь изящным строением, что я решила — они связаны родственными узами.
— Это Маримар. Накормите ее и помогите переодеться. Маримар должница нашей богини, сегодня они обсудят долг.
Бат покинула комнату, оставив меня в недоумении, — понятно, что долг за кров придется отработать, но чтобы так скоро? И что значит «обсудят долг»? Попробовала расспросить девушек, но они загадочно улыбались и говорили, что пойму все сама и это большая честь для чужеземки — быть приглашенной в висячие сады Кровавой богини.
При таком стрессе аппетит должен бы был пропасть, но в животе заурчало, как только расторопные девушки поставили передо мной мясное рагу. Проглотила его за несколько минут и запила холодным кислым молоком. Меня клонило в сон, но я упорно сопротивлялась, не желая засыпать в незнакомом месте.
— Вы сестры? — спросила у одной из девушек, окинув взглядом остальных.
— Да. И ты нам сестра, раз пришла в храм богини, — ответила одна из них, с серьезными глазами в обрамлении пушистых черных ресниц.
Она вернулась к пяльцам с вышитыми шелковыми нитями цветами и смешным золотистым львом с плоской мордой. Несмотря на наивность рисунка, вышивка была очень искусной.
— Я имею в виду, вас связывают родственные узы? Один отец или мать? Вы двоюродные сестры?
— Мы все родились при храме, — ответила другая. — Наши семьи служат богине более десяти поколений, поэтому, возможно, мы кажемся тебе похожими.
— Но я думала, что служители Кровавой богини не женятся и не заводят детей.
Девушки переглянулись и рассмеялись, будто услышав какой-то вздор.
— Богиня не запрещает нам становиться матерями, и хоть мужчины не вхожи на территорию храма, многие из них тоже молятся ей и помогают нам.
— Но история Имы… — вспомнила, что говорил Ану о своей матери.
Девушки переглянулись, в их глазах вспыхнул гнев.
— Она позволила халифу похитить себя. Если женщина хочет сбежать от мужчины, она сбегает, как это сделала ты. Но ей понравился вкус власти, поэтому она осталась.
Я не очень понимала их логику, поэтому позволила себе уточнить:
— Значит, если бы Ану… осуществил права супруга, я бы не смогла попросить убежища и выглядела в ваших глазах предательницей?
Девушки согласно закивали. То есть если бы меня изнасиловали, по их мнению, я была бы виновата сама. Какая чудесная религия.
— Никто из нас не стремится к власти. Мы созидаем и уничтожаем, воюем, рожаем детей. Только богиня заключает браки, и только она выбирает королей. Има нарушила оба правила, подобравшись к халифу и родив ему сына.
Откинулась спиной на стену. Я была сыта, в голове — звенящая пустота и абсолютное спокойствие. Так бывает, когда понимаешь, что вляпался по самые уши, а спасения, кроме как от самого себя, ждать не приходится. Разум лениво обрисовывал мое положение на текущий момент.
Итак. Я нахожусь на территории восточных земель империи, что уже само по себе не очень хорошо. Знаю только язык тиурь. К женщинам тут относятся как к красивым вещам, ходить без сопровождения мужей или братьев они могут, только если принадлежат к культу Кровавой богини. К которому и я, кстати, успела присоединиться.
Ану постарается до меня добраться. Он очень гордый человек, а я по его гордыне буквально потопталась, когда сбежала. Шанс, что меня станут искать родные, невелик: меня считают мертвой, пожранной огнем вместе с друзьями. От воспоминания о них сердце снова предательски сжалось, но усилием воли я заставила себя не думать. Сейчас я в единственном безопасном для меня месте, нога мужчины не может ступить на территорию садов храма, но я должна буду заплатить за эту безопасность мифическому существу.
Девушки принесли мне ароматный чай, пахнущий степными травами и горький красный мед. Они стали вдруг странно молчаливы, глаза их наполнились темнотой. Не придавая значения изменившемуся поведению, сунула в рот ложку меда и вдруг подумала: ведь меня считают мертвой, и, коли меня похоронят, то со мной вместе похоронят и все мои клятвы. Мне не обязательно возвращаться ко двору, стану свободна от всех обязательств, смогу начать новую жизнь…
«Ты можешь стать свободна», — раздался глубокий женский голос в моей голове. Не мой внутренний голос.
Я заморгала и уставилась на чашку в руках. Так… Либо я схожу с ума, либо девушки мне подсунули вовсе не чай… «Либо ты разговариваешь с богом», — прозвучало с усмешкой.
Отставив в сторону чашку, я опасливо опустилась на каменный пол. Если в чай подмешали наркотик, запросто могу решить, что умею летать или проходить сквозь стены, и сломаю себе шею. Два отравления за один день… Интересно, моих способностей хватит, чтобы полностью переработать все вещества, которыми меня успели напичкать? Осторожно отползая в угол, окинула комнату безумными глазами. Стены будто растаяли, а в воздухе разнесся аромат: так пахнут море и дождь, так пахнут плодородная почва, травы и цветы. Через секунду вокруг меня вырос парк, с женских статуй плащом ниспадали вьющиеся растения, будто окутывая их нагие тела в изящные одежды. Одно из изваяний сошло со своего постамента, взглянуло на меня алым пламенем глаз. Двигалась статуя с трудом, словно сбрасывала с себя многовековое оцепенение.
— Чем меня опоили? — вежливо поинтересовалась я у стоявшей передо мной фигуры.
Молодец, Маримар. Поговори со своими галлюцинациями.
— Ничем. — Губы на стылом лице не шевельнулись. — Моя суть, что позволяет говорить с последователями, находится в красном меде. Немногие помнят о таком способе говорить с богами.
Жители столицы отнюдь не религиозны, ходят в храм максимум четыре раза в год, обращаясь к духам стихий, но в богов не верят очень давно. Мне вдруг захотелось извиниться за непочтительность, но потом вспомнила, что брежу, значит, в извинениях нет необходимости. Однако решила уточнить, мало ли, вдруг обозналась.
— Кровавая богиня?
Губы статуи исказились в улыбке, несколько других изваяний повернули ко мне головы и тоже усмехнулись.
— Богиня. Но не только крови. Жаль, что лишь самая жестокая моя ипостась сохранилась в памяти людей.
За спиной ее выросли еще руки, в некоторых было оружие.
— В любом случае, если ты Кровавая богиня, у меня к тебе должок.
Хотелось как можно скорее прекратить беседу, потому что сады начинали мне нравиться. Еще немного, и соглашусь отдать все на свете, лишь бы остаться здесь.
— Ты нетерпелива, дитя. Но нетерпение — удел молодых. Я ничего не потребую от тебя, напротив, кое-что дам. Но сначала ты должна понять, кто я. И зачем мне нужна ты.
Другие статуи вдруг развернулись ко мне. Они изображали разных женщин, высоких и низких, полных и таких худых, что ключицы выступали наружу, молоденьких девушек и сморщенных старух, как та, что стояла в центре храмового фонтана. Их глаза были черными, карими, зелеными и золотистыми… Все разные, но все были ею.
— Я та сила, что пробуждает семя к жизни, что помогает зачать дитя. Я смерть и я же жизнь, я разложение и возрождение, магия земли, огня и воды, я воздух, которым ты дышишь, свет и тьма, наслаждение и боль. Есть множество способов прийти ко мне. Ты пошла путем воина, всю жизнь сопротивляясь тяготам жизни. Уже давно я наблюдаю за тем, как маги уничтожают друг друга, стремясь сохранять власть. Я видела, как убили почти всех моих ведьм, носителей древней силы. Наблюдала, как уничтожали магических существ, как исчезли драконы, и единороги нырнули в изнаночный мир. И больше я не могу стоять в стороне и поэтому вмешаюсь. Ты — единственный достаточно сильный маг, который может услышать меня и который захочет меня слушать.
Мне захотелось пошутить, что со спасением ведьм она минимум лет на сто опоздала, но вовремя прикусила язык. Впрочем, смысл речи богини казался резонным. Магия слабела давно. В истории сохранилось множество событий, в которых участвовали множество воинов с силой Роаха, Романа или Ану. Истории о магах воды, которые были способны седлать волны и перемещаться с места на место, или о том, что сапожники и трубочисты владели магией на том уровне, на который сегодня способны единицы. До недавнего времени я не интересовалась легендами и воспоминаниями стариков, считая, что ослабление магии является несомненным преимуществом для меня. Но сейчас задумалась.
— Мне несомненно приятно… богиня, но нельзя ли подробнее описать, что от меня требуется?
Статуя поморщилась, моя непочтительность ей явно не льстила. В свое оправдание могла лишь напомнить, что не каждый день общаюсь с богами.
— Я не в праве что-то от тебя требовать. Просто попрошу слушать меня, когда ты вернешься в водоворот своей жизни. Я уже иду с тобой рука об руку, это я даровала тебе твои способности. Слушай меня и обращайся ко мне, и тогда я верну в этот мир магию.
На языке вертелось множество вопросов — почему я и кому мне верить, но задала иной, вспомнив ее первые слова, раздавшиеся в голове.
— А как насчет моей свободы?
— Ты хочешь отказаться от всего и сбежать?
В голосе звучало понимание. Она бы приняла любое мое решение. Сбежать от ответственности, как Теренис-младший… Если я так сделаю, в стране вполне может начаться междоусобная война. В первый же вечер во время бала я слышала, что многие аристократы не поддержали решения императора отдать престол сыну, и только их страх перед старым магом воды не позволял выступить с протестом. Тавр удержится на троне, только если будет иметь в рукаве крупный козырь вроде меня.
— Не сбегу, — ответила со вздохом.
Статуя подошла ко мне с изяществом, которого не ожидаешь от куска камня, и взяла за правое запястье теплой рукой. Показалось важным уточнить, что я не в восторге от идеи божественного служения, но богиня и так все поняла.
— Ты никогда в меня не верила, не молилась, даже не знала обо мне. Но я в тебя верю. Не дай погибнуть ни одному из элементалей.
Запястье нестерпимо обожгло, я закричала от боли и открыла глаза. Я все еще полулежала на полу, тело занемело, и о случившемся напоминала только резь в запястье. Поднесла его к лицу. На нежной коже алел цветок с пятью острыми разноцветными лепестками. Зачарованная рисунком, я не сразу обратила внимание, что в обеденную комнату вошла Бат.
— Я пришла, чтобы переложить тебя на кушетку, но вижу, ты уже очнулась, — голос ее звучал возмутительно спокойно.
Служительница улыбнулась, глядя на распустившийся на руке цветок. Я произошедшее не считала поводом для улыбок.
— Что за чертовщина произошла? — Стоило бы вежливее говорить с теми, кто дал мне кров, но на сегодня все мои ресурсы были исчерпаны, хотелось просто свернуться клубочком в безопасном месте и немного поспать.
— Ты снискала благодать Богини. Какой она явилась тебе?
Бат помогла мне подняться — я и не заметила, что все мышцы свело от неподвижного сидения на полу. Рассказала о своем сне, попутно поинтересовавшись, не служительницы ли храма нанесли на кожу рисунок, — я лишь недавно смирилась с мыслью о существовании элементалей и ведьм, боги в картину мира пока не вписывались. Женщина рассмеялась, закатала рукав и показала небольшой клинок на своем запястье.
— Этот символ остается неизменным уже двадцать лет. Он означает, что у богов есть на тебя планы. — Она прикоснулась к знаку, как к драгоценности, затем взгляд острых глаз вернулся ко мне. — Предлагаю тебе погостить у нас некоторое время, восстановить силы. При первом удобном случае мы выведем тебя за пределы храма и посадим на корабль, идущий на запад.
Предложение Бат показалось разумным, и я его приняла, однако попросила больше не подсовывать мне неизвестные продукты. А то кто знает, сегодня боги, завтра единороги привидятся, послезавтра Роах в исподнем в ромашки.