На лезвии любви

– Я не могу не воспользоваться случаем и не задать тебе еще один вопрос, – вдруг произнес он. Черты лица заострились, взгляд стал совсем неприятным. – Что задумала твоя дражайшая родственница, графиня Роунвесская, в отношении нашей семьи?

Я настолько удивилась, что даже не попыталась скрыть удивление. Кокон пугающе замерцал.

– Как ты понимаешь, я пойму, если вздумаешь соврать, – мягче произнес он.

Впервые за весь допрос я ощутила себя испуганным кроликом перед куролиском. Взгляд Уилкинса-старшего прошивал насквозь. Что он вообще хочет услышать?

– Не понимаю, почему вы не воспользовались случаем и не пригласили на этот допрос саму графиню Роунвесскую, – сухо ответила я.

Даже если бы я наверняка знала ответ, даже если бы мне вдруг сильно не нравились планы бабушки, даже… Этих «даже» можно было придумать с десяток, но все они упирались в один простейший факт: семья оставалась семьей, какой бы она ни была.

Пусть моя бабушка – тиранка, желающая играть остальными членами рода, как тряпичными марионетками, но она все еще моя бабушка. Пусть мой отец – подозреваемый в серьезном экономическом преступлении, но он все еще мой отец. Осуждать их, и тем более обсуждать с людьми, которые могут причинить им неудобства, я не намерена. Со своими внутренними проблемами мы разберемся без посторонней помощи.

– Не думаю, что она так просто шагнула бы в этот кокон.

Отец Ричарда ухмыльнулся, лишь подтверждая мои подозрения о том, что первый советник короля подлейшим образом воспользовался ситуацией.

– Эрналия, а вы внимательно прочитали соглашение, которое подписали? – вальяжно уточнил он, хитро изогнув бровь.

– Вы про мелкий шрифт?

В голове начало проясняться. Нет, тот туман, что был со мной десятью минутами ранее, никуда не ушел, но стратегию разговора с этим мужчиной я видела так же отчетливо, как свои ладони.

– И про тот факт, что я не смогу никому рассказать, о чем вы меня тут расспрашивали? – продолжила с миленькой улыбкой. – А следовательно, не имею никакого права обсуждать предмет нашего разговора с бабушкой? Ну что вы, лорд Уилкинс, ваш сын никогда не выбрал бы в невесты непроходимую дуру.

Тут я, конечно, немного покривила душой. За сегодняшний вечер я допустила достаточно глупых ошибок.

– Похвально. – Первый советник короля кивнул. – Для моего сына, конечно же. Но я все же хотел бы услышать ответ на вопрос.

– А вы уверены, что я вам его дам?

– Да.

Кокон мигнул алым, зарябил. Ага-а-а. Артефакт-то работает в обе стороны! Улыбку я скрыть не смогла. Да и не попыталась.

– Мне кажется, артефакт истины слышит фальшь в вашем ответе, – не удержалась я от колкости. – Мне не хочется его разочаровывать.

Разговаривать так с первым советником короля? Отчего-то мне было совершенно не страшно. Может, у меня атрофировалось чувство самосохранения, но я пребывала в полной уверенности, что лорд Уилкинс ничегошеньки мне не сделает.

Лорд Уилкинс даже в лице не изменился. Теперь казалось, что иного ответа он от меня и не ждал. Разве что был несколько разочарован тем, что артефакт помешал его планам продавить меня.

– Давайте условимся. Те дела, что вы хотите обсудить с графиней Роунвесской, обсуждайте именно с ней. Я не в силах и не вправе давать ответы на любые вопросы, которые не связаны непосредственно со мной. С моими действиями и бездействием.

Произнесла я это почти по слогам и с торжеством осмотрела кокон. Хм… А что, если?..

– Но, разумеется, если бы я знала о каких-то планах и если бы они и впрямь существовали, обязательно бы вам сказала.

Произнесла и внутренне сжалась. Ожидала, что кокон вновь станет алым, начнет рябить, но… ничего не произошло. Только в груди стало тепло, как будто… Да, точно! Кольцо! Каким-то невероятным образом оно позволяло мне нести любую ерунду. Артефакт принял бы ее за абсолютную истину.

– Надеюсь на это, – вежливо произнес лорд Уилкинс.

Но что-то в его тоне и взгляде подсказывало, что этот мужчина не поверил ни мне, ни артефакту.





* * *


– Когда мы сможем отсюда официально уйти? – тихо спросила я Ричарда, едва выбралась из этой моральной пыточной.

– Официально? Часа через полтора, думаю, – шепнул он в ответ. – Ты сама говорила, что с нами захочет побеседовать его величество.

– Что-то подсказывает, что сегодня ему будет не до нас.

– Эрналия, расскажешь, что произошло? О чем тебя спрашивал мой отец?

– А вот об этом рассказать не могу, – со вздохом ответила я. – И не по своей воле.

Ричард прищурился, но никак не прокомментировал. Позволил мне опереться на его локоть и проводил к балконам. Весь этот недолгий путь я ощущала на себе горячий и вместе с тем тяжелый взгляд. И точно догадывалась, кому он принадлежит.

Интересно, сопоставит ли Дарен тот факт, что моя память очень вовремя решила «поплыть», и эти внезапные допросы? Я вот не могу. И чувствую безграничное желание разобраться во всем «от и до».


Кольцо в рот, формула…

Это я повторяла про себя из раза в раз, боялась, что такая важная информация улетучится из головы, как мелкий песок, который ты изо всех сил пытаешься удержать в руках.

– Эрналия, мне не нравится, что происходит, – внезапно произнес Ричард, когда мы дошли до просторной застекленной террасы. – С того самого момента, как мы приехали в столицу, начала происходить какая-то… кхм… ерунда.

Я бросила на парня внимательный взгляд. Он и правда выглядел обеспокоенным. Прилизанная по последней столичной моде прическа распалась на волнистые пряди, между бровей залегла тонкая морщинка, губы Ричарда недовольно поджались.

И почему я начала испытывать чувство вины?

– Ричард, понятия не имею, что происходит, – произнесла так твердо, что сама поверила.

Впрочем, почему бы и не поверить? Я действительно не имею понятия.

– Вот вы где!

За спиной раздался голос, который заставил меня раздраженно дернуться. Я обернулась. Бабушка, собственной персоной. За ее спиной – молчаливая тень матушки и обеспокоенный отец.

– Эрналия, почему тебя позвали в эту комнату вместе с остальными? – Бабушка подошла почти вплотную. Каждое слово буквально цедила.

– Потому что я покидала зал, – просто ответила я.

– И зачем, позволь спросить? – со странным подозрением уточнила она.

– Мне об этом при всех надо сообщить? – Я начинала злиться.

– Леди Роунвесская, а что вообще происходит? – с милой улыбкой поинтересовался Ричард, притягивая меня к себе и разрывая мой контакт с бабушкой. – Я не успел перехватить отца…

Парень перешел на заговорщицкий шепот. Мне хотелось дернуть его за руку, как маленького, вразумить, дать понять, что бабушка так просто не расскажет, если действительно что-то знает, но… Но свершилось невероятное. Графиня Роунвесская ответила:

– В комнатах леди Вилонс обнаружили письма, выставляющие ее в роли предательницы короны, – со странным блеском в глазах сообщила бабушка. – Бал безнадежно испорчен.

И сказала это с таким воодушевлением, что я сразу же поняла: она не испытывает никакого огорчения по этому поводу. И это показалось мне странным. Нет, графиня Роунвесская никогда не отличалась мягким характером, но всегда держалась в стороне от всякого рода сплетен. Не поддерживала их, не распространяла, а иногда и открыто насмехалась над теми, кто это делал. То немногое, за что я действительно уважала бабушку. Теперь же…

Даже интересно, что сделала эта несчастная леди Вилонс и действительно ли она является предательницей? Я видела ее сегодня издали, она не вызывала раздражения. По крайней мере, в тех отрезках памяти, что свежи в моей голове. Так…

– Ставлю золотой, уже к утру ее отправят подальше от дворца.

– Леди Роунвесская, еще ничего не доказано, – мягко заметил отец, впервые за время этого странного разговора подав голос.

– В тебе проснулось сострадание ко всем обвиняемым? Сочувствую. Вот только, даже если Вилонс окажется непричастной, на ее имя уже упала тень. От такого можно отмыться, лишь оказавшись подальше. – В тоне графини проскользнула легкая грусть, но уже через мгновение она вернулась к привычной язвительности: – Впрочем, некоторые пятна не отмываются и посмертно.





Глава 19




Вечер и правда вышел непростым. За всеми этими беседами, танцами и допросами я и думать забыла о том, что главное испытание впереди. Лишь когда мы с Ричардом покинули зал, до меня дошло, что направляемся мы в общие покои. Причем вспомнила я об этом, когда поймала несколько многозначительных хитрых взглядов.

– Эрналия, если хочешь… – начал Ричард.

– Все в порядке, – сухо произнесла я.

И попыталась сама в это поверить. Действительно, а что такого? Кровать довольно большая для того, чтобы выстроить между нами оборонительную крепость из подушек. В конце концов, мы оба маги-боевики, должны привыкать к кризисным ситуациям.

Вот только, сколько бы я себя ни убеждала, никак не могла расслабиться. Даже понимание, что Ричард и пальцем меня лишний раз не тронет, никак не успокаивало. Еще нервировал тот факт, что леди Швабра (так я нарекла спутницу Дарена) ушла с Неррсом под руку, о чем-то мило чирикая.

Мозг отчаянно подбрасывал картинки о том, как хорошо они проводят время тет-а-тет. К счастью, недолго. Но и к несчастью тоже.

Дарен Неррс собственной персоной обнаружился возле входа в наши покои. В его руках была бутылка без всяких этикеток и два бокала.

Э-э-э, а что происходит?

– Лорд Неррс? Не ожидал вас тут увидеть, – слово взял Ричард.

Вообще, он довольно спокойно и даже уверенно чувствовал себя в замке и всякий раз, когда я не могла подобрать правильных слов, вступал в беседу первым.

– До меня тут дошло, что я не успел поздравить жениха с невестой, – спокойно ответил Дарен. И даже заставил себя улыбнуться. Заставил, потому что его улыбка больше походила на оскал.

– Благодарим за поздравления, – осторожно ответил Ричард, переводя взгляд на меня. Он явно хотел какого-то ответа, но его у меня не было.