Мысли узника святой Елены
Часть 29 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ну, негодник! Ты хочешь убить губернатора? Неужели ты не понимаешь, что это меня обвинят в том, что я приказал сделать это? Если эта идея придет в твою голову снова, ты будешь иметь дело со мной. Ты увидишь, что я могу с тобой сделать![437]
4 августа
Человек, который сделал столько, сколько сделал я, должен понимать как трудно творить добро. Иногда для этого требовалось вся моя сила. Когда вопрос касался расширения садов в тюильри, восстановления канализации или других общественных усовершенствований, была необходима вся моя энергия; мне приходилось писать шесть, десять писем в день, быть резким и сердитым. Я потратил целых 30 миллионов на коллекторы, за которые никто и никогда не поблагодарит меня. Архимед обещал перевернуть мир, если ему дадут разместить рычаг; я делал так много везде, куда бы ни размещал свою энергию, свою настойчивость, и свои деньги. С деньгами можно создать мир!
18 августа
(на реплику Гудсона Лоу: но, сэр, Вы же не знаете меня!)
Ба! И где же я мог Вас узнать? Я не встречал Вас на полях сражений. Вы годитесь только на то, чтобы нанимать убийц. Взгляните на лагерь, который разбивают ваши солдаты. Я подойду к ним и скажу: самый старый солдат Европы просит вас поделиться вашим пайком. Я управлял миром и знаю, каких людей выбирают на такую должность. Только люди без чувства чести соглашаются на это. Вы хорошо сделаете, если попросите отставку. Это будет хорошо и для Вас, и для меня!
(Адмиралу Кокберну) Ошибки Лоу происходят от его образа жизни. Он командовал только иностранными дезертирами из Пьемонта, Корсики, Сицилии, – отступниками и предателями своей страны, отбросами общества. Если бы он руководил людьми, англичанами, он смотрел бы с уважением на людей чести. Все это приводит к деградации. Даже если бы Вы поджарили меня на горящих углях, как Монтесуму или Гватимозина, то не смогли бы отнять у меня золота, которого у меня нет. В любом случае, кто просил Вас о чем-нибудь? Кто просил Вас кормить меня? Если бы Вы забрали все ваши съестные припасы, эти храбрые солдаты были полны сострадания ко мне. Я мог пойти в лагерь к гренадерам и уверен, что они не отказали бы первому и самому старому солдату Европы. Через несколько лет ваш бог Кастльри, ваш бог Батхерст, и другие, и Вы будете похоронены в пыли и забыты; если ваши имена и будут известны, то только благодаря оскорблениям, которыми осыпаете меня[438].
19 августа
Губернатор прибыл сюда вчера, чтобы разозлить меня. Он видел, что я гуляю по саду, и вследствие этого не смогу отказать ему во встрече. Он хотел обсудить со мной некоторые детали по сокращению расходов. Он имел наглость заявить мне, что оставил дела в том состоянии, в котором нашел их по прибытии на остров, и что он приехал специально, чтобы оправдаться; что он приезжал два или три раза прежде, чтобы объясниться, но я в это время принимал ванну. Я ответил ему: «Нет, сэр, я не был в ванне, но я спициально отдал приказ, чтобы не видеть Вас.
28 августа
(На вопрос мадам де Монтолон: Какие войска были самые лучшие?)
Те, что побеждали в битвах, мадам. И они непостоянны, подобно Вам, леди; их должно рассматривать в определенный миг. Лучшими войсками были карфагеняне Ганнибала, римляне Сципиона, македоняне Александра, пруссаки Фридриха. Однажды с ними можно было сравнить мою армию в Италии и под Аустерлицем, – но, конечно, она их никогда не превосходила.
2 сентября
Я был краеугольным камнем нового здания, которое имело такой слабый фундамент! Если бы меня побили при Маренго, Вы уже тогда получили бы весь 1814 год, гораздо меньше великолепных чудес, последовавших за этим и оставшихся в вечной памяти. То же самое можно сказать об Аустерлице, Йене, Эйлау и других битвах.
24 сентября
Меня часто хвалили за силу характера, а в глазах моей собственной семьи я был просто баловнем судьбы. Их настойчивость, их упрямство всегда побеждали меня, и они без устали делали со мной все, что хотели. Я допустил несколько больших ошибок. Я не обладал удачей Чингиз-хана с его четырьмя сыновьями, которые знали, что никакое подражание не заменит хорошей службы. Когда я создавал короля, он сразу начинал считать себя наместником Бога. Заблуждение охватило и тех, кто поклонялся новоиспеченным монархам, предпочтя их мне[439].
27 сентября
Да, работа – часть меня; я был рожден для работы. Я мог достичь предела для своих ног; я мог достичь предела своим глазам; но никогда не достигал его в работе. Я почти убил работой бедного Меневаля; мне пришлось даже освободить его и пристроить выздоравливать к Марии-Луизе, у которой его обязанности были полнейшей синекурой[440].
29 сентября
Вы хотите знать сокровища Наполеона? Они огромны, это верно, и в прямом смысле этого слова. Вот они: прекрасная гавань Антверпена, что Смывания, способная вместить огромный флот; доки и дамбы Дюнкерка, Гавра, Ниццы; гигантская гавань Шербурга; рабочая гавань Венеции; большие дороги от Антверпена до Амстердама, от Майнца до Меца, от Бордо до Байонны; перевалы Симплон, Мон-Сенис, Мон-Женевр, Карниз, дающие четыре прохода через Альпы; только в этом Вы можете насчитать 800 миллионов франков. Дороги от Пиренеев до Альп, от Пармы до Специи, от Савоны до Пьемонта; мосты Йены, Аустерлица, Артуа, Севра, Тура, Лиона, Турина, Изера, Дюранса, Бордо, Руана; канал от Рейна до Роны, соединивший воды Голландии и Средиземноморье; канал между Шельдой и Соммой, соединивший Амстердам и Париж; тот, который соединил Рансе и Вилен; каналы Арля, Павии, Рейна; осушение болот Бургундии, Котантена, Рошфора; восстановление большинства церквей, разрушенных в Революцию, строительство новых; строительство многих мануфактур, чтобы положить конец нищете; строительство Лувра, общественных зернохранилищ, Банка, канала Урк, снабжающего Париж питьевой водой, многочисленных коллекторов, причалов, достопримечательностей и памятников этого большого города; общественных туалетов в Риме; восстановление предприятий Лиона. Пятьдесят миллионов были потрачены на восстановление и улучшение королевской резиденции; Шестьдесят миллионов стоила мебель во дворцах Франции и Голландии, в Турине и в Риме; еще шестьдесят миллионов стоят алмазы Короны. Все это – деньги Наполеона, даже Регент, единственный из отсутствовавших старых алмазов Короны Франции и купленный у берлинских евреев, которым он был заложен за три миллиона; музей Наполеона, оцененный больше чем в 400 миллионов.
Все это памятники, способные опровергнуть любую клевету! История свяжет все воедино. И все это делалось посреди непрерывных войн, безо всяких ссуд, и с день за днем уменьшавшимся государственным долгом.
21 октября
В конце концов, мадам де Сталь – выдающаяся женщина с большим талантом и очень острым умом: она заслужила свое место. Могу сказать, что встав на мою сторону вместо того, чтобы критиковать меня, она принесла бы мне много пользы.
30 октября
Я должен признать, что был испорчен; я всегда отдавал приказы. С самого рождения я чувствовал свою силу; уже тогда я отверг учителей и закон.
6 ноября
Я всегда искал человека, способного возглавить мой флот, но так и не нашел его. Морское дело имеет свои особенности, и это всегда сдерживало мои планы. В любой момент, когда я выдвигал новую идею, немедленно Гантом и вся военно-морская секция вставали за моей спиной. – Сир, Вы не можете сделать этого. – И почему? – меня это раздражало. Как можно вести обсуждение с людьми, которые говорят на другом языке? Как часто упрекали меня в злоупотреблении этим в Консулате! Чтобы слушать их и понимать хоть что-нибудь, нужно было родиться на флоте. Тщетно я пытался бороться, я должен был признавать их единодушие, предупреждая однако, что оставляю это на их совести[441].
9 ноября
Сидней Смит – смелый офицер. Он деятелен, образован, хитер и неутомим; но я полагаю, что он наполовину невменяем. Если бы это бело не так, я захватил бы Акр несмотря ни на что. Он распространял воззвания в моих войсках, которые конечно поколебали некоторых солдат, и мне пришлось издать приказ, в котором заявлялось о его безумстве и запрещались всякие контакты с ним. Через несколько дней после этого он поднял белый флаг и выслал ко мне лейтенанта с посланием, в котором вызывал меня на дуэль. Я посмеялся над этим и намекнул ему в ответе, что когда он приведет Мальборо, чтобы сразиться со мной, я встречу его. Несмотря на это, мне нравятся люди с таким характером[442].
11 ноября
Демократия может совершать безумства, но она имеет сердце, которое можно расстрогать; аристократия всегда остается холодной и никогда не прощает.
16 ноября
Я думаю, что именно из-за него [Веллингтона] я здесь, я уверен в этом. Я, конечно, подарил ему роковую четверть часа. Как правило, великие души замечают такое; но он не ответил. Ах! игра со старым Блюхером стоила хороших свеч; без него я не знаю, где Его Милость был бы теперь; но в любом случае я не был бы здесь.
25 ноября
Я провел весь день, занимаясь с Бертраном вопросами фортификации, и время пролетело незаметно.
10 декабря
Я никогда не видывал такой страсти, какую Бертье испытывал к мадам Висконти! В Египте он подолгу смотрел на луну и верил в то, что она делает то же самое. Посреди пустыни была палатка, посвященная ей; там находился ее портрет, и он воскурял фимиам перед ним. Чтобы переносить все это вместе с багажом, были отряжены три мула. Я часто входил к нему, бросаясь на диван прямо в ботинках. Это приводило Бертье в ярость: он считал такой поступок осквернением его святыни. Он любил ее так, что всегда волновался во время разговора. И хотя я всегда пренебрежительно отзывался о ней, он не возражал, – он был счастлив возможностью поговорить о ней. Если бы я оставил его главнокомандующим в Египте, он бы немедленно покинул страну[443].
11 декабря
(Из письма Лас-Казу)
Мой дорогой граф Лас-Каз, я всем сердцем глубоко чувствую все то, что Вам приходится переживать. Оторванный от меня две недели тому назад, Вы оказались запертым и лишенным возможности сообщать мне и получать от меня какие-либо новости, и даже лишенным права выбрать себе слугу. Мне доставляет удовольствие сообщить Вам, что Ваше поведение на острове Святой Елены было, как и вся Ваша жизнь, достойно всякого уважения и безукоризненно. Ваша компания была необходима мне. Только Вы один читали, говорили и понимали английский язык. Как часто Вы наблюдали за мной в течение многих ночей моей болезни! Однако я настоятельно прошу Вас и, если необходимо, приказываю Вам обратиться с просьбой к командующему островом отправить Вас обратно в Европу. Для меня будет большим утешением узнать, что Вы находитесь на пути к более счастливым берегам. Если однажды Вы встретите мою супругу и моего сына, обнимите их; вот уже два года, как я не получал известий от них, непосредственно или косвенно.
Утештесь сами и утешьте моих друзей. Мое тело, это верно, находится во власти моих врагов; они не забудут ничего, что могло бы удовлетворить их месть. Они убивают меня булавочными уколами, но Провидение не позволит этому продолжаться слишком долго.
Поскольку все говорит за то, что Вам не разрешат увидеться со мной до Вашего отъезда, то примите мои объятия и заверения в моем уважении и моей дружбе к Вам. Будьте счастливы!
Любящий Вас, Наполеон[444].
30 декабря
Ах, Варден, Как Ваши дела?
Я, конечно, наслаждаюсь хорошим состоянием здоровья. Что касается английского языка, я был очень прилежен: я теперь легко читаю ваши газеты. В одной из них меня называют лгуном, в другой тираном, в третьей чудовищем, и еще в одной, вот уж чего я действительно не ожидал, трусом!
1817 год
1 января
Венец мученика – единственная вещь, не хватающей моей известности. Я носил императорскую корону Франции, железную корону Италии; Англия же дала мне теперь, – еще больший и еще более великолепный, изношенный нашим Спасителем, – терновый венец.
6 января
Что такое электричество, гальванизм, магнетизм? Здесь скрыта великая тайна природы. Гальванизм работает незаметно. Я могу поверить, что человек – продукт таких жидкостей и газов; что мозг снабжается этими жидкостями и производит жизнь; что душа сделана из них, и что после смерти они возвращаются к эфиру, откуда другие человеческие мозги перекачивают их.
9 января
Парижскую полицию боятся больше, чем она того заслуживает. Почта – хороший источник информации, но я не уверен, что это преимущество компенсировало затраты. Не было возможности читать каждое письмо, хотя корреспонденция некоторых указанных мною лиц и моих министров вскрывалась. Фуше, Талейран никогда не писали; но зато писали их друзья и агенты, и по таким посланиям можно было видеть, что Талейран или Фуше имели в виду.
3 февраля
Нантский епископ был превосходным исповедником для Марии Луизы; он дал ей хороший совет, что делать в том случае, если я буду есть мясо в постные дни. Когда я выпытал у императрицы содержание их разговора, она передала его так: Феш сказал ей: если он будет есть мясо, бросьте тарелку ему в голову! Феш сделал бы из меня скорее турка, чем христианина. Если бы мне пришлось менять вероисповедание, я думаю что нантский епископ – единственный человек, который возможно преуспел бы в этом; но для этого я слишком хорошо знаю историю и знаком со слишком многими религиями![445]
6 февраля
Моя теперешняя жизнь, будь она в Европе и не в неволе, удовлетворяла бы меня полностью. Я хотел бы жить в деревне и заниматься садоводством. Это вообще завидный образ жизни: больная овца служит пищей для беседы. На острове Эльба, имея много денег и способов развлечений, живя посреди европейских ученых, я был бы очень счастлив.
28 февраля
Какой же он варвар, если отказывает мужу и отцу в возможности утешиться разговором с человеком, который недавно видел, говорил, прикасался к его жене и ребенку, от объятий которых он навсегда отделен жестокой политикой кучки людей! Людоеды не сделали бы такого. До того, как съесть несчастные жертвы, они позволили бы им увидеться и поговорить друг с другом. Жестокость, которая здесь процветает, отрицалась бы даже каннибалами!
Природа при создании некоторых людей предназначила, чтобы они всегда оставались зависимыми. Такой был Бертье. Не было в мире другого столь хорошего начальника штаба; но смените ему занятие, и он не будет способен командовать отрядом в пятьсот солдат.
3 марта
Несмотря на всю клевету, я не переживаю за свою известность. Потомки воздадут мне должное. Истина восторжествует; и пользу, которую я принес, будут сравнивать с ошибками, которые я совершил. Я не затрудняюсь относительно результата. Если бы я преуспел, я умер бы с репутацией самого великого человека, который когда-либо существовал. И хотя я потерпел поражение, меня будут считать необыкновенным человеком: мое возвышение было беспрецедентно, потому что не сопровождалось преступлением. Я провел пятьюдесят генеральных сражений, и почти все из них выиграл. Я создал и воплотил в жизнь кодекс законов, которые засвидетельствуют мое имя самым отдаленным потомкам. Я сделал себя из ничего, став самым сильным монархом мира. Европа была у моих ног. Я всегда считал, что владычество заложено в людях. Фактически, имперское правительство было своего рода республикой. Я стал во главе этого голоса нации, моим принципом было la carrière est ouverte aux talens[446], вне зависимости от происхождения или благосостояния, и этот принцип равенства – причина, по которой ваша олигархия меня так ненавидит.
6 марта
Я боюсь плохих новостей о моей жене. Возможно, они касаются моего сына; когда Вы пойдете в город завтра, постарайтесь потщательнее просмотреть все газеты.
3 апреля
Вы, англичане, – аристократы. Вы держите большую дистанцию между собой и popolo[447]. Природа создавала всех людей равными. В моих правилах всегда было идти среди солдат и толпы, разговаривать с ними, слушать их маленькие истории и благожелательно относиться к ним. В этом я находил самые великие выгоды для себя.
3 мая
Раз и навсегда, адмирал, я должен высказать Вам, что я думаю. С вами – англичанами, иностранец – всегда собака; не стоит ждать от вас ни помощи, ни вежливости. Какое! Здесь был ботаник, который видел мою жену и моего сына, и ему запретили передавать мне любые новости о них; ему угрожают судом за то, что дал моему камердинеру локон волос моего сына! Если Гудсон Лоу просит о встрече со мной, я вынужден отказать ему!
5 мая
Да, я вкусил счастье – как Первый Консул, во время моего брака, после рождения римского короля, но не ощущал себя умиротворенным. Возможно, Тильзит был лучшим моментом моей жизни; у меня были трудности, волнения. Среди других моментов – Эйлау – я был победителем, диктовал свою волю, императоры и короли составляли мой двор! Возможно, еще больше я ощущал себя после побед в Италии – какой энтузиазм, какие приветствия освободителю Италии! В двадцать пять лет! С того момента я предвидел то, чем я мог стать! Я видел мир, движущийся под моими ногами, как будто я шагал по воздуху.
16 мая
В Тильзите с императором Александром и королем Пруссии я оказался самым неосведомленным о трех вещах в военном деле! Эти два правителя, и особенно прусский король, знали точно, сколько должно быть пуговиц на лицевой стороне мундира, сколько – на задней, и способ, которым должны кроиться фалды мундира. Не было в армии портного, который знал лучше, чем король Фридрих, сколько мер ткани потребуется для пошива мундира. Фактически, я был никем по сравнению с ними. Они непрерывно мучили меня вопросами о портняжных делах, в которых я был совершенно несведущ. Тем не менее, чтобы не оскорбить их, я отвечал так же серьезно, как будто судьба войска зависила от куска ткани. Король Пруссии менял свое платье каждый день. Он был высоким, сухощавым типом, и при взгляде на него вспоминался Дон-Кихот. В Йене его войско совершало самые прекрасные и эффектные маневры, какие только возможны, но я скоро положил конец их экзерцициям и показал, что сражаться и выполнять великолепные перестроения и носить роскошные униформы – весьма различные занятия. Если бы французской армией командовал портной, король Пруссии безусловно одержал бы победу, в этом искусстве ему не было равных!
Плохие женщины хуже плохих мужчин. Более слабый пол, деградируя, падает ниже другого. Женщины всегда много лучше или много хуже мужчин.
21 мая
4 августа
Человек, который сделал столько, сколько сделал я, должен понимать как трудно творить добро. Иногда для этого требовалось вся моя сила. Когда вопрос касался расширения садов в тюильри, восстановления канализации или других общественных усовершенствований, была необходима вся моя энергия; мне приходилось писать шесть, десять писем в день, быть резким и сердитым. Я потратил целых 30 миллионов на коллекторы, за которые никто и никогда не поблагодарит меня. Архимед обещал перевернуть мир, если ему дадут разместить рычаг; я делал так много везде, куда бы ни размещал свою энергию, свою настойчивость, и свои деньги. С деньгами можно создать мир!
18 августа
(на реплику Гудсона Лоу: но, сэр, Вы же не знаете меня!)
Ба! И где же я мог Вас узнать? Я не встречал Вас на полях сражений. Вы годитесь только на то, чтобы нанимать убийц. Взгляните на лагерь, который разбивают ваши солдаты. Я подойду к ним и скажу: самый старый солдат Европы просит вас поделиться вашим пайком. Я управлял миром и знаю, каких людей выбирают на такую должность. Только люди без чувства чести соглашаются на это. Вы хорошо сделаете, если попросите отставку. Это будет хорошо и для Вас, и для меня!
(Адмиралу Кокберну) Ошибки Лоу происходят от его образа жизни. Он командовал только иностранными дезертирами из Пьемонта, Корсики, Сицилии, – отступниками и предателями своей страны, отбросами общества. Если бы он руководил людьми, англичанами, он смотрел бы с уважением на людей чести. Все это приводит к деградации. Даже если бы Вы поджарили меня на горящих углях, как Монтесуму или Гватимозина, то не смогли бы отнять у меня золота, которого у меня нет. В любом случае, кто просил Вас о чем-нибудь? Кто просил Вас кормить меня? Если бы Вы забрали все ваши съестные припасы, эти храбрые солдаты были полны сострадания ко мне. Я мог пойти в лагерь к гренадерам и уверен, что они не отказали бы первому и самому старому солдату Европы. Через несколько лет ваш бог Кастльри, ваш бог Батхерст, и другие, и Вы будете похоронены в пыли и забыты; если ваши имена и будут известны, то только благодаря оскорблениям, которыми осыпаете меня[438].
19 августа
Губернатор прибыл сюда вчера, чтобы разозлить меня. Он видел, что я гуляю по саду, и вследствие этого не смогу отказать ему во встрече. Он хотел обсудить со мной некоторые детали по сокращению расходов. Он имел наглость заявить мне, что оставил дела в том состоянии, в котором нашел их по прибытии на остров, и что он приехал специально, чтобы оправдаться; что он приезжал два или три раза прежде, чтобы объясниться, но я в это время принимал ванну. Я ответил ему: «Нет, сэр, я не был в ванне, но я спициально отдал приказ, чтобы не видеть Вас.
28 августа
(На вопрос мадам де Монтолон: Какие войска были самые лучшие?)
Те, что побеждали в битвах, мадам. И они непостоянны, подобно Вам, леди; их должно рассматривать в определенный миг. Лучшими войсками были карфагеняне Ганнибала, римляне Сципиона, македоняне Александра, пруссаки Фридриха. Однажды с ними можно было сравнить мою армию в Италии и под Аустерлицем, – но, конечно, она их никогда не превосходила.
2 сентября
Я был краеугольным камнем нового здания, которое имело такой слабый фундамент! Если бы меня побили при Маренго, Вы уже тогда получили бы весь 1814 год, гораздо меньше великолепных чудес, последовавших за этим и оставшихся в вечной памяти. То же самое можно сказать об Аустерлице, Йене, Эйлау и других битвах.
24 сентября
Меня часто хвалили за силу характера, а в глазах моей собственной семьи я был просто баловнем судьбы. Их настойчивость, их упрямство всегда побеждали меня, и они без устали делали со мной все, что хотели. Я допустил несколько больших ошибок. Я не обладал удачей Чингиз-хана с его четырьмя сыновьями, которые знали, что никакое подражание не заменит хорошей службы. Когда я создавал короля, он сразу начинал считать себя наместником Бога. Заблуждение охватило и тех, кто поклонялся новоиспеченным монархам, предпочтя их мне[439].
27 сентября
Да, работа – часть меня; я был рожден для работы. Я мог достичь предела для своих ног; я мог достичь предела своим глазам; но никогда не достигал его в работе. Я почти убил работой бедного Меневаля; мне пришлось даже освободить его и пристроить выздоравливать к Марии-Луизе, у которой его обязанности были полнейшей синекурой[440].
29 сентября
Вы хотите знать сокровища Наполеона? Они огромны, это верно, и в прямом смысле этого слова. Вот они: прекрасная гавань Антверпена, что Смывания, способная вместить огромный флот; доки и дамбы Дюнкерка, Гавра, Ниццы; гигантская гавань Шербурга; рабочая гавань Венеции; большие дороги от Антверпена до Амстердама, от Майнца до Меца, от Бордо до Байонны; перевалы Симплон, Мон-Сенис, Мон-Женевр, Карниз, дающие четыре прохода через Альпы; только в этом Вы можете насчитать 800 миллионов франков. Дороги от Пиренеев до Альп, от Пармы до Специи, от Савоны до Пьемонта; мосты Йены, Аустерлица, Артуа, Севра, Тура, Лиона, Турина, Изера, Дюранса, Бордо, Руана; канал от Рейна до Роны, соединивший воды Голландии и Средиземноморье; канал между Шельдой и Соммой, соединивший Амстердам и Париж; тот, который соединил Рансе и Вилен; каналы Арля, Павии, Рейна; осушение болот Бургундии, Котантена, Рошфора; восстановление большинства церквей, разрушенных в Революцию, строительство новых; строительство многих мануфактур, чтобы положить конец нищете; строительство Лувра, общественных зернохранилищ, Банка, канала Урк, снабжающего Париж питьевой водой, многочисленных коллекторов, причалов, достопримечательностей и памятников этого большого города; общественных туалетов в Риме; восстановление предприятий Лиона. Пятьдесят миллионов были потрачены на восстановление и улучшение королевской резиденции; Шестьдесят миллионов стоила мебель во дворцах Франции и Голландии, в Турине и в Риме; еще шестьдесят миллионов стоят алмазы Короны. Все это – деньги Наполеона, даже Регент, единственный из отсутствовавших старых алмазов Короны Франции и купленный у берлинских евреев, которым он был заложен за три миллиона; музей Наполеона, оцененный больше чем в 400 миллионов.
Все это памятники, способные опровергнуть любую клевету! История свяжет все воедино. И все это делалось посреди непрерывных войн, безо всяких ссуд, и с день за днем уменьшавшимся государственным долгом.
21 октября
В конце концов, мадам де Сталь – выдающаяся женщина с большим талантом и очень острым умом: она заслужила свое место. Могу сказать, что встав на мою сторону вместо того, чтобы критиковать меня, она принесла бы мне много пользы.
30 октября
Я должен признать, что был испорчен; я всегда отдавал приказы. С самого рождения я чувствовал свою силу; уже тогда я отверг учителей и закон.
6 ноября
Я всегда искал человека, способного возглавить мой флот, но так и не нашел его. Морское дело имеет свои особенности, и это всегда сдерживало мои планы. В любой момент, когда я выдвигал новую идею, немедленно Гантом и вся военно-морская секция вставали за моей спиной. – Сир, Вы не можете сделать этого. – И почему? – меня это раздражало. Как можно вести обсуждение с людьми, которые говорят на другом языке? Как часто упрекали меня в злоупотреблении этим в Консулате! Чтобы слушать их и понимать хоть что-нибудь, нужно было родиться на флоте. Тщетно я пытался бороться, я должен был признавать их единодушие, предупреждая однако, что оставляю это на их совести[441].
9 ноября
Сидней Смит – смелый офицер. Он деятелен, образован, хитер и неутомим; но я полагаю, что он наполовину невменяем. Если бы это бело не так, я захватил бы Акр несмотря ни на что. Он распространял воззвания в моих войсках, которые конечно поколебали некоторых солдат, и мне пришлось издать приказ, в котором заявлялось о его безумстве и запрещались всякие контакты с ним. Через несколько дней после этого он поднял белый флаг и выслал ко мне лейтенанта с посланием, в котором вызывал меня на дуэль. Я посмеялся над этим и намекнул ему в ответе, что когда он приведет Мальборо, чтобы сразиться со мной, я встречу его. Несмотря на это, мне нравятся люди с таким характером[442].
11 ноября
Демократия может совершать безумства, но она имеет сердце, которое можно расстрогать; аристократия всегда остается холодной и никогда не прощает.
16 ноября
Я думаю, что именно из-за него [Веллингтона] я здесь, я уверен в этом. Я, конечно, подарил ему роковую четверть часа. Как правило, великие души замечают такое; но он не ответил. Ах! игра со старым Блюхером стоила хороших свеч; без него я не знаю, где Его Милость был бы теперь; но в любом случае я не был бы здесь.
25 ноября
Я провел весь день, занимаясь с Бертраном вопросами фортификации, и время пролетело незаметно.
10 декабря
Я никогда не видывал такой страсти, какую Бертье испытывал к мадам Висконти! В Египте он подолгу смотрел на луну и верил в то, что она делает то же самое. Посреди пустыни была палатка, посвященная ей; там находился ее портрет, и он воскурял фимиам перед ним. Чтобы переносить все это вместе с багажом, были отряжены три мула. Я часто входил к нему, бросаясь на диван прямо в ботинках. Это приводило Бертье в ярость: он считал такой поступок осквернением его святыни. Он любил ее так, что всегда волновался во время разговора. И хотя я всегда пренебрежительно отзывался о ней, он не возражал, – он был счастлив возможностью поговорить о ней. Если бы я оставил его главнокомандующим в Египте, он бы немедленно покинул страну[443].
11 декабря
(Из письма Лас-Казу)
Мой дорогой граф Лас-Каз, я всем сердцем глубоко чувствую все то, что Вам приходится переживать. Оторванный от меня две недели тому назад, Вы оказались запертым и лишенным возможности сообщать мне и получать от меня какие-либо новости, и даже лишенным права выбрать себе слугу. Мне доставляет удовольствие сообщить Вам, что Ваше поведение на острове Святой Елены было, как и вся Ваша жизнь, достойно всякого уважения и безукоризненно. Ваша компания была необходима мне. Только Вы один читали, говорили и понимали английский язык. Как часто Вы наблюдали за мной в течение многих ночей моей болезни! Однако я настоятельно прошу Вас и, если необходимо, приказываю Вам обратиться с просьбой к командующему островом отправить Вас обратно в Европу. Для меня будет большим утешением узнать, что Вы находитесь на пути к более счастливым берегам. Если однажды Вы встретите мою супругу и моего сына, обнимите их; вот уже два года, как я не получал известий от них, непосредственно или косвенно.
Утештесь сами и утешьте моих друзей. Мое тело, это верно, находится во власти моих врагов; они не забудут ничего, что могло бы удовлетворить их месть. Они убивают меня булавочными уколами, но Провидение не позволит этому продолжаться слишком долго.
Поскольку все говорит за то, что Вам не разрешат увидеться со мной до Вашего отъезда, то примите мои объятия и заверения в моем уважении и моей дружбе к Вам. Будьте счастливы!
Любящий Вас, Наполеон[444].
30 декабря
Ах, Варден, Как Ваши дела?
Я, конечно, наслаждаюсь хорошим состоянием здоровья. Что касается английского языка, я был очень прилежен: я теперь легко читаю ваши газеты. В одной из них меня называют лгуном, в другой тираном, в третьей чудовищем, и еще в одной, вот уж чего я действительно не ожидал, трусом!
1817 год
1 января
Венец мученика – единственная вещь, не хватающей моей известности. Я носил императорскую корону Франции, железную корону Италии; Англия же дала мне теперь, – еще больший и еще более великолепный, изношенный нашим Спасителем, – терновый венец.
6 января
Что такое электричество, гальванизм, магнетизм? Здесь скрыта великая тайна природы. Гальванизм работает незаметно. Я могу поверить, что человек – продукт таких жидкостей и газов; что мозг снабжается этими жидкостями и производит жизнь; что душа сделана из них, и что после смерти они возвращаются к эфиру, откуда другие человеческие мозги перекачивают их.
9 января
Парижскую полицию боятся больше, чем она того заслуживает. Почта – хороший источник информации, но я не уверен, что это преимущество компенсировало затраты. Не было возможности читать каждое письмо, хотя корреспонденция некоторых указанных мною лиц и моих министров вскрывалась. Фуше, Талейран никогда не писали; но зато писали их друзья и агенты, и по таким посланиям можно было видеть, что Талейран или Фуше имели в виду.
3 февраля
Нантский епископ был превосходным исповедником для Марии Луизы; он дал ей хороший совет, что делать в том случае, если я буду есть мясо в постные дни. Когда я выпытал у императрицы содержание их разговора, она передала его так: Феш сказал ей: если он будет есть мясо, бросьте тарелку ему в голову! Феш сделал бы из меня скорее турка, чем христианина. Если бы мне пришлось менять вероисповедание, я думаю что нантский епископ – единственный человек, который возможно преуспел бы в этом; но для этого я слишком хорошо знаю историю и знаком со слишком многими религиями![445]
6 февраля
Моя теперешняя жизнь, будь она в Европе и не в неволе, удовлетворяла бы меня полностью. Я хотел бы жить в деревне и заниматься садоводством. Это вообще завидный образ жизни: больная овца служит пищей для беседы. На острове Эльба, имея много денег и способов развлечений, живя посреди европейских ученых, я был бы очень счастлив.
28 февраля
Какой же он варвар, если отказывает мужу и отцу в возможности утешиться разговором с человеком, который недавно видел, говорил, прикасался к его жене и ребенку, от объятий которых он навсегда отделен жестокой политикой кучки людей! Людоеды не сделали бы такого. До того, как съесть несчастные жертвы, они позволили бы им увидеться и поговорить друг с другом. Жестокость, которая здесь процветает, отрицалась бы даже каннибалами!
Природа при создании некоторых людей предназначила, чтобы они всегда оставались зависимыми. Такой был Бертье. Не было в мире другого столь хорошего начальника штаба; но смените ему занятие, и он не будет способен командовать отрядом в пятьсот солдат.
3 марта
Несмотря на всю клевету, я не переживаю за свою известность. Потомки воздадут мне должное. Истина восторжествует; и пользу, которую я принес, будут сравнивать с ошибками, которые я совершил. Я не затрудняюсь относительно результата. Если бы я преуспел, я умер бы с репутацией самого великого человека, который когда-либо существовал. И хотя я потерпел поражение, меня будут считать необыкновенным человеком: мое возвышение было беспрецедентно, потому что не сопровождалось преступлением. Я провел пятьюдесят генеральных сражений, и почти все из них выиграл. Я создал и воплотил в жизнь кодекс законов, которые засвидетельствуют мое имя самым отдаленным потомкам. Я сделал себя из ничего, став самым сильным монархом мира. Европа была у моих ног. Я всегда считал, что владычество заложено в людях. Фактически, имперское правительство было своего рода республикой. Я стал во главе этого голоса нации, моим принципом было la carrière est ouverte aux talens[446], вне зависимости от происхождения или благосостояния, и этот принцип равенства – причина, по которой ваша олигархия меня так ненавидит.
6 марта
Я боюсь плохих новостей о моей жене. Возможно, они касаются моего сына; когда Вы пойдете в город завтра, постарайтесь потщательнее просмотреть все газеты.
3 апреля
Вы, англичане, – аристократы. Вы держите большую дистанцию между собой и popolo[447]. Природа создавала всех людей равными. В моих правилах всегда было идти среди солдат и толпы, разговаривать с ними, слушать их маленькие истории и благожелательно относиться к ним. В этом я находил самые великие выгоды для себя.
3 мая
Раз и навсегда, адмирал, я должен высказать Вам, что я думаю. С вами – англичанами, иностранец – всегда собака; не стоит ждать от вас ни помощи, ни вежливости. Какое! Здесь был ботаник, который видел мою жену и моего сына, и ему запретили передавать мне любые новости о них; ему угрожают судом за то, что дал моему камердинеру локон волос моего сына! Если Гудсон Лоу просит о встрече со мной, я вынужден отказать ему!
5 мая
Да, я вкусил счастье – как Первый Консул, во время моего брака, после рождения римского короля, но не ощущал себя умиротворенным. Возможно, Тильзит был лучшим моментом моей жизни; у меня были трудности, волнения. Среди других моментов – Эйлау – я был победителем, диктовал свою волю, императоры и короли составляли мой двор! Возможно, еще больше я ощущал себя после побед в Италии – какой энтузиазм, какие приветствия освободителю Италии! В двадцать пять лет! С того момента я предвидел то, чем я мог стать! Я видел мир, движущийся под моими ногами, как будто я шагал по воздуху.
16 мая
В Тильзите с императором Александром и королем Пруссии я оказался самым неосведомленным о трех вещах в военном деле! Эти два правителя, и особенно прусский король, знали точно, сколько должно быть пуговиц на лицевой стороне мундира, сколько – на задней, и способ, которым должны кроиться фалды мундира. Не было в армии портного, который знал лучше, чем король Фридрих, сколько мер ткани потребуется для пошива мундира. Фактически, я был никем по сравнению с ними. Они непрерывно мучили меня вопросами о портняжных делах, в которых я был совершенно несведущ. Тем не менее, чтобы не оскорбить их, я отвечал так же серьезно, как будто судьба войска зависила от куска ткани. Король Пруссии менял свое платье каждый день. Он был высоким, сухощавым типом, и при взгляде на него вспоминался Дон-Кихот. В Йене его войско совершало самые прекрасные и эффектные маневры, какие только возможны, но я скоро положил конец их экзерцициям и показал, что сражаться и выполнять великолепные перестроения и носить роскошные униформы – весьма различные занятия. Если бы французской армией командовал портной, король Пруссии безусловно одержал бы победу, в этом искусстве ему не было равных!
Плохие женщины хуже плохих мужчин. Более слабый пол, деградируя, падает ниже другого. Женщины всегда много лучше или много хуже мужчин.
21 мая