Мы начинаем в конце
Часть 7 из 89 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я даю хорошую цену.
Уок улыбнулся.
— Отстань, Дарк. Человек наконец-то дома, а ты…
Дарк еще некоторое время сверлил Винсента глазами, потом развернулся и не спеша зашагал прочь — такой огромный, что даже протяженность его тени казалась неестественной.
Винсент неотрывно смотрел ему вслед, будто видел нечто не доступное Уоку.
* * *
Робину разрешалось оставаться в классе на три часа дольше, чем остальным детям. Под присмотром мисс Долорес он ждал, пока у сестры закончатся занятия в школе. Мисс Долорес согласилась сравнительно легко — во-первых, потому, что за Робина просил Уок, а во-вторых, потому, что сам Робин не доставлял ни малейших хлопот.
Увидев сестру, он живо собрал вещи, подхватил рюкзачок и бросился навстречу. Дачесс присела перед ним на корточки, обняла его, помахала мисс Долорес, и они пошли домой.
Дачесс помогла брату с ремешками рюкзачка. Убедилась, что он не забыл в садике ни хрестоматию, ни бутылочку воды. Округлила глаза, увидев нетронутый сэндвич.
— Ты почему не поел?
— Прости.
Они вышли на стоянку, миновали припаркованный школьный автобус и несколько родительских внедорожников. Поодаль, на лужайке, разговаривали учителя. Чуть дальше ребята гоняли футбольный мяч.
— Нужно кушать, Робин.
— Да, только…
— Что?
— Ты дала мне один хлеб. В серединке, между ломтиками, пусто, — с неохотой сообщил Робин.
— Не выдумывай.
Робин глядел себе под ноги.
Дачесс развернула пакетик с завтраком.
— Вот чёрт…
— Все нормально.
— Нет, не нормально. — Она положила ладонь ему на плечико. — Дома хот-доги приготовлю.
Робин улыбнулся, довольный.
Они принялись по очереди пинать камушек. По всей Ист-Харни-стрит прогнали, до самого последнего дома, до канализационного стока, куда, с Робиновой подачи, камушек и отправился.
— У тебя в классе ребята про маму не болтали? — спросил Робин, когда на переходе Дачесс взяла его за руку.
— Нет.
— А у меня болтали. Рикки Тэллоу мама кое-что сказала про нашу маму.
— И что же?
Они нырнули под плакучую иву — там пряталась тропка, по которой можно было с Фордхем-стрит попасть прямо на Дюпон-стрит.
— Что ему к нам больше ходить нельзя, потому что наша мама плохо за нами смотрит.
— Тогда ты к ним ходи.
— Нет, у него папа и мама все время ругаются между собой.
Дачесс потрепала брата по волосам.
— Хочешь, я поговорю с миссис Тэллоу? Может, что и придумаем.
— Ага.
Дачесс знала Лию Тэллоу. С Уоком работает; их в полицейском участке только двое, да еще Лу-Энн — старая, столько не живут. Вот случись в Кейп-Хейвене настоящее преступление — разве они его раскроют? Да никогда.
— Еще Рикки говорит, скоро его брат в колледж поступит, и тогда он займет его комнату. А в той комнате — аквариум… Дачесс, я тоже хочу аквариум.
— У тебя есть маска для ныряния. Любуйся рыбами в океане.
На Мейн-стрит, у закусочной Рози, тусовались девчонки. Знакомая компашка с неизбежными молочными коктейлями. И занимают всегда конкретные два столика, на самом солнце. Дачесс и Робин прошагали мимо, за ними потянулся шлейф смешков и шепотков.
Они вошли в бакалею, увидели за прилавком миссис Адамс.
Дачесс выбрала банку сосисок, Робин притащил упаковку булочек. В кошельке было три бумажки по одному доллару. Всё, чем располагала Дачесс.
— Может, еще картошку возьмем — соломкой, чтоб жарить?
Она взглянула на запрокинутое личико Робина.
— Не получится.
— Ну тогда хотя бы кетчуп… Без него хот-доги сухие.
Дачесс поставила банку с сосисками на прилавок, положила булочки.
— Как дела у твоей мамы? — Миссис Адамс глядела поверх очков.
— Хорошо.
— А люди другое говорят…
— На кой хрен вы тогда спрашиваете?
Робин повис у Дачесс на руке. Миссис Адамс могла сказать «Убирайся отсюда», но Дачесс вовремя шлепнула на прилавок три доллара.
— Тебе нельзя так ругаться, — упрекнул Робин уже на улице.
— Как мама, ребятки?
Дачесс обернулась. Возле мясной лавки, вытирая о передник окровавленные лапищи, стоял Милтон.
Робин шагнул к витрине, вытаращился на кроликов, подвешенных за горлышки.
— С ней все нормально, — ответила Дачесс.
Милтон приблизился. От него разило кровью и смертью. Дачесс почувствовала тошноту.
— Ты вылитая мать; тебе это известно?
— Известно. Вы же сами и говорили.
В шерсти на предплечьях Милтона застряли крохотные кусочки сырого мяса. Милтон еще некоторое время таращился на Дачесс, будто не помня, кто он и что он; затем перевел глаза на прозрачный пакет, разглядел содержимое и скривился.
— Это у тебя не то что не мясо — это даже не сосиски. Такое в лабораториях растят. Подожди-ка здесь…
Дачесс послушалась. Милтон, пыхтя и отдуваясь, направился в свою лавку.
Через пару минут он появился с пакетом из коричневой бумаги, туго свернутым и запечатанным, вместо сургуча, кровавым пятном.
— Это морсилья. Кровяная колбаса. Маме скажи, что я дал. Пусть зайдет, я ей объясню, как правильно готовить.
— Я думал, ее просто жарят, — вмешался Робин.
— Ну это разве что в тюрьме. Нет, если хочешь аромата этого особенного добиться, нужна гусятница с тяжелой крышкой и толстым дном. Тут всё дело в давлении и…
Дачесс выхватила пакет, нашарила ладошку Робина и поспешила прочь, ощущая меж лопаток пристальный взгляд мясника.
Перед закусочной Рози она остановилась, вдохнула поглубже и повлекла брата внутрь. Не прислушиваться к шепоткам этих девчонок, игнорировать взгляды! В закусочной было людно, шумно, оживленно. Воздух пропитался запахом кофе. Обсуждали виллы — свои и соседские; строили планы на лето.
Дачесс остановилась у прилавка, выхватила взглядом пиалу с порционными пакетиками кетчупа. Можно брать бесплатно, если что-нибудь купишь — это ей было известно. Она покосилась на Рози — та что-то строчила в гроссбухе.
Дачесс взяла один-единственный пакетик — для Робина — и хотела уже развернуться, уйти.
Не успела.
— А по-моему, надо что-нибудь купить — только тогда кетчуп получаешь задаром.
Дачесс подняла глаза. Кэссиди Эванс, ее одноклассница. Робин встревожился, стал переминаться с ноги на ногу.
Уок улыбнулся.
— Отстань, Дарк. Человек наконец-то дома, а ты…
Дарк еще некоторое время сверлил Винсента глазами, потом развернулся и не спеша зашагал прочь — такой огромный, что даже протяженность его тени казалась неестественной.
Винсент неотрывно смотрел ему вслед, будто видел нечто не доступное Уоку.
* * *
Робину разрешалось оставаться в классе на три часа дольше, чем остальным детям. Под присмотром мисс Долорес он ждал, пока у сестры закончатся занятия в школе. Мисс Долорес согласилась сравнительно легко — во-первых, потому, что за Робина просил Уок, а во-вторых, потому, что сам Робин не доставлял ни малейших хлопот.
Увидев сестру, он живо собрал вещи, подхватил рюкзачок и бросился навстречу. Дачесс присела перед ним на корточки, обняла его, помахала мисс Долорес, и они пошли домой.
Дачесс помогла брату с ремешками рюкзачка. Убедилась, что он не забыл в садике ни хрестоматию, ни бутылочку воды. Округлила глаза, увидев нетронутый сэндвич.
— Ты почему не поел?
— Прости.
Они вышли на стоянку, миновали припаркованный школьный автобус и несколько родительских внедорожников. Поодаль, на лужайке, разговаривали учителя. Чуть дальше ребята гоняли футбольный мяч.
— Нужно кушать, Робин.
— Да, только…
— Что?
— Ты дала мне один хлеб. В серединке, между ломтиками, пусто, — с неохотой сообщил Робин.
— Не выдумывай.
Робин глядел себе под ноги.
Дачесс развернула пакетик с завтраком.
— Вот чёрт…
— Все нормально.
— Нет, не нормально. — Она положила ладонь ему на плечико. — Дома хот-доги приготовлю.
Робин улыбнулся, довольный.
Они принялись по очереди пинать камушек. По всей Ист-Харни-стрит прогнали, до самого последнего дома, до канализационного стока, куда, с Робиновой подачи, камушек и отправился.
— У тебя в классе ребята про маму не болтали? — спросил Робин, когда на переходе Дачесс взяла его за руку.
— Нет.
— А у меня болтали. Рикки Тэллоу мама кое-что сказала про нашу маму.
— И что же?
Они нырнули под плакучую иву — там пряталась тропка, по которой можно было с Фордхем-стрит попасть прямо на Дюпон-стрит.
— Что ему к нам больше ходить нельзя, потому что наша мама плохо за нами смотрит.
— Тогда ты к ним ходи.
— Нет, у него папа и мама все время ругаются между собой.
Дачесс потрепала брата по волосам.
— Хочешь, я поговорю с миссис Тэллоу? Может, что и придумаем.
— Ага.
Дачесс знала Лию Тэллоу. С Уоком работает; их в полицейском участке только двое, да еще Лу-Энн — старая, столько не живут. Вот случись в Кейп-Хейвене настоящее преступление — разве они его раскроют? Да никогда.
— Еще Рикки говорит, скоро его брат в колледж поступит, и тогда он займет его комнату. А в той комнате — аквариум… Дачесс, я тоже хочу аквариум.
— У тебя есть маска для ныряния. Любуйся рыбами в океане.
На Мейн-стрит, у закусочной Рози, тусовались девчонки. Знакомая компашка с неизбежными молочными коктейлями. И занимают всегда конкретные два столика, на самом солнце. Дачесс и Робин прошагали мимо, за ними потянулся шлейф смешков и шепотков.
Они вошли в бакалею, увидели за прилавком миссис Адамс.
Дачесс выбрала банку сосисок, Робин притащил упаковку булочек. В кошельке было три бумажки по одному доллару. Всё, чем располагала Дачесс.
— Может, еще картошку возьмем — соломкой, чтоб жарить?
Она взглянула на запрокинутое личико Робина.
— Не получится.
— Ну тогда хотя бы кетчуп… Без него хот-доги сухие.
Дачесс поставила банку с сосисками на прилавок, положила булочки.
— Как дела у твоей мамы? — Миссис Адамс глядела поверх очков.
— Хорошо.
— А люди другое говорят…
— На кой хрен вы тогда спрашиваете?
Робин повис у Дачесс на руке. Миссис Адамс могла сказать «Убирайся отсюда», но Дачесс вовремя шлепнула на прилавок три доллара.
— Тебе нельзя так ругаться, — упрекнул Робин уже на улице.
— Как мама, ребятки?
Дачесс обернулась. Возле мясной лавки, вытирая о передник окровавленные лапищи, стоял Милтон.
Робин шагнул к витрине, вытаращился на кроликов, подвешенных за горлышки.
— С ней все нормально, — ответила Дачесс.
Милтон приблизился. От него разило кровью и смертью. Дачесс почувствовала тошноту.
— Ты вылитая мать; тебе это известно?
— Известно. Вы же сами и говорили.
В шерсти на предплечьях Милтона застряли крохотные кусочки сырого мяса. Милтон еще некоторое время таращился на Дачесс, будто не помня, кто он и что он; затем перевел глаза на прозрачный пакет, разглядел содержимое и скривился.
— Это у тебя не то что не мясо — это даже не сосиски. Такое в лабораториях растят. Подожди-ка здесь…
Дачесс послушалась. Милтон, пыхтя и отдуваясь, направился в свою лавку.
Через пару минут он появился с пакетом из коричневой бумаги, туго свернутым и запечатанным, вместо сургуча, кровавым пятном.
— Это морсилья. Кровяная колбаса. Маме скажи, что я дал. Пусть зайдет, я ей объясню, как правильно готовить.
— Я думал, ее просто жарят, — вмешался Робин.
— Ну это разве что в тюрьме. Нет, если хочешь аромата этого особенного добиться, нужна гусятница с тяжелой крышкой и толстым дном. Тут всё дело в давлении и…
Дачесс выхватила пакет, нашарила ладошку Робина и поспешила прочь, ощущая меж лопаток пристальный взгляд мясника.
Перед закусочной Рози она остановилась, вдохнула поглубже и повлекла брата внутрь. Не прислушиваться к шепоткам этих девчонок, игнорировать взгляды! В закусочной было людно, шумно, оживленно. Воздух пропитался запахом кофе. Обсуждали виллы — свои и соседские; строили планы на лето.
Дачесс остановилась у прилавка, выхватила взглядом пиалу с порционными пакетиками кетчупа. Можно брать бесплатно, если что-нибудь купишь — это ей было известно. Она покосилась на Рози — та что-то строчила в гроссбухе.
Дачесс взяла один-единственный пакетик — для Робина — и хотела уже развернуться, уйти.
Не успела.
— А по-моему, надо что-нибудь купить — только тогда кетчуп получаешь задаром.
Дачесс подняла глаза. Кэссиди Эванс, ее одноклассница. Робин встревожился, стал переминаться с ноги на ногу.