Мудрец и король
Часть 7 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Будучи в полной уверенности, что отступает с достоинством, Донна позволила снова взять себя за руку и облегченно вздохнула, когда мутное овальное окно растворилось в прозрачном вечернем воздухе.
* * *
— Слепые черви…
Она пошатнулась и накрыла ладонью медальон, ставший на мгновенье тяжелым как мельничный жернов.
— Донна, очнись. Донна! Что с тобой?!
Землю под ногами еще раз слабо тряхнуло, и все утихло, за исключением встревоженного гомона, ржания, лая, мычания и блеяния. Вновь рассыпались по небосклону холодные блестки звезд. Над ночным лесом закружили растревоженные птицы. С рудников, расположенных в горах, обгоняя камнепады, потекли в поселки у подножий встревоженные вестники мастеров.
— Со мной? — рассеянно переспросила она, посмотрела мимо Хассета, который поддержал ее, не дав упасть.
— Донна, ты меня слышишь?
— Со мной все в порядке. Что-то случилось с измерениями, — она отстранилась. — Что-то страшное, Хасс.
— Что именно?
— Сагивус… — полувопросительно прошептала Донна и прислушалась, словно неприветливый край рудокопов, раскинувшийся вокруг, мог ответить ей на вопрос, — уцелел, — подытожила она и наконец перевела на встревоженного королевского сыщика осмысленный взгляд.
— Госпожа Тал-Линна, госпожа Тал-Линна!
Старший охранник каравана выскочил за ворота.
— С вами все в порядке?
— Да, Кведбер, благодаря Хассету. Он вовремя меня вывел.
«Каждый маг, пусть даже обычный боевой — это лишняя пара чутких ушей и тренированных глаз. И своя корысть», — подумала Донна, отвечая Кведберу.
«Не о чем беспокоится, — зашелестел у ее уха голос Хас-Сеттена. — Я распахнул дверь в комнату и калитку, через них мы и выбежали. Придерживайся этой версии. Кое-кто нас даже видел и сможет подтвердить». На постоялом дворе медленно стихала паника. Убедившись, что подземные толчки больше не повторяются, люди осторожно заглядывали в настежь распахнутые двери бревенчатой гостиницы, но войти внутрь еще никто не решался.
Хас-Сеттен почтительно отступил на шаг в присутствии посторонних и многозначительно улыбнулся. Улыбался ли этот парень своим жертвам, прежде чем перерезать им горло? Донна зябко повела округлым плечиком — ей и в голову не пришло думать о щеколде и калитке в тот момент, когда рушился дом!
«Кажется, ты соображаешь в два раза быстрее меня, Хасс, и мне это совсем не нравится», — она тряхнула головой и вошла во двор полноправной хозяйкой каравана — королевской волшебницей, мановением руки успокоившей растревоженных животных и перепуганных людей. На многие мили вокруг ей сейчас не было равных.
Поговорить с Донной наедине Хассету удалось только глубокой ночью.
— Дрейф осколков, — задумчиво ответила она, перед тем как подняться в наспех приведенную в порядок комнату. — Старая сказка для самых юных послушников клана королевских проводников, которые еще не в силах представить себе, что такое взорванный мир. Им рассказывают про таинственные живые острова, затерянные, в звездном тумане. «Представьте себе, как им одиноко, — говорит наставник, — как завидуют они королевским Провинциям, не утратившим надежду на единение. Охваченные нечеловеческой тоской Осколки вечно тянутся друг к другу, но каждый раз проплывают мимо, потерявшись в туманах мироздания. Путешествовать по этим измерениям — все равно, что прыгать по бочкам, плывущим в реке пространства и времени. Если будете прилежны и послушны, то постепенно научитесь».
— Я уже не ребенок, Донна, — прервал ее Хассет. — Насчет изначальных Лжи и Правды у нас в клане тоже немало легенд… И я прекрасно вижу, когда люди чего-то не договаривают. Просто скажи мне, что это было.
— Осколки никогда не сталкиваются и не рассыпаются в прах, — сказала Донна и самодовольно улыбнулась при виде замешательства королевского сыщика, самой историей своего клана лишенного возможности слышать и видеть мир в его целости. — Я сказала тебе больше, чем могла, боевой маг Хассет.
Она бросила на него почти надменный взгляд, развернулась и величественно поставила ножку на первую ступеньку дубовой лестницы, ведущей на второй этаж. Хозяин постоялого двора явно не бедствовал, чем в немалой степени был обязан проводнику Донате-Тал-Линна и ее коллегам. Дуб в этих краях встречался редко — на горных склонах росли древесные карлики, а вокруг раскинулся мрачный и сырой хвойный лес.
— Хозяйка тебе благоволит, а Хассет? — не вовремя подошедший Кведбер панибратски хлопнул его по плечу. — Пойдем, не твоего полета птица, что поделаешь, — хохотнул он.
Светлый господин Хас-Сеттен подавил желание вытянуть из брючного ремня скользкую как угорь удавку и накинуть ее на шею старшему охраннику. Он глубоко вздохнул и, улыбаясь со всем дружелюбием, на какое был способен в эту минуту, поплелся за ним в общий зал — выпивать с братьями по оружию.
Связанная обетами своего клана Донна сказала не все. Но достаточно, чтобы Хассет понял: произошло нечто из ряда вон выходящее. Взорванные миры пришли в движение и столкнулись. Некоторые, возможно, разрушились, сделав туманные переходы еще более сложными и извилистыми. Он поперхнулся очередным глотком терпкого темного пива, ощутив всем телом ледяное дыхание Хаоса.
«Мрачная эпоха, предсказанная мудрецами как предтеча единения, — подумал Хассет, рассеянно прислушиваясь к застольным разговорам, которые сегодня ночью звучали намного тише обычного, — эпоха легенд, как величают ее наивные жители Соединенного Королевства. Если оживет хотя бы треть всех тех сказаний, что я слышал за свою жизнь, миру придет конец. Кому будут служить тогда королевские ищейки»?
Свет факелов отражался в оконных стеклах, восстановленных мастером-строителем и парой рукастых плотников, случайно оказавшихся в числе постояльцев. Есть ли еще что-то там, в вечной ночи, за призрачной световой границей, хранящий постоялый двор?
Поймав удивленный взгляд кого-то из товарищей, он поднял кружку повыше и энергично кивнул в ответ на сермяжную истину вроде «живы будем — не помрем, а как не помрем, так и разбогатеем», в очередной раз прозвучавшую над столом. К счастью, охранники каравана, с которыми Донна не первый раз ходила за грань миров, не пили в походе ничего крепче пива, чтобы не расходовать силы на заклятия трезвости и борьбу с похмельем. А в более-менее трезвом виде они были ничего. Хас-Сеттен не раз ловил себя на том, что относится к этому закаленному в походах, шумному, хвастливому и задиристому племени с немалой долей симпатии. Наставники клана королевских ищеек не просто так выбрали для молодого сыщика роль вольнонаемного боевого мага, в проницательности им не откажешь. Хассет тряхнул головой и включился в общий разговор о героических походах и женских прелестях.
Следующие две недели обошлись без происшествий, если не считать удлинившихся пеших участков пути и пары ночевок под открытым небом. После ночного дрейфа осколков, перекроившего реальность, Донна с особой тщательностью выбирала места для пересечения призрачных границ.
В карту Бессателя теперь оба они: и проводник, и ищейка заглядывали с опаской. Даже у Донны начиналось что-то вроде головокружения и боязни открытого пространства, когда она слишком долго вглядывалась в искаженную географию взорванных миров, все еще медленно смещавшихся.
Охранники занимались рутиной: наводили порядок в самом караване, проверяли подозрительные постоялые дворы и гоняли на незаселенных осколках любопытную нечисть, среди представителей которой попадались весьма кровожадные и недружелюбные экземпляры.
К концу второй недели как-то так само собой получилось, что количество путников существенно сократилось, и Донна поймала уважительный взгляд Хас-Сеттена. Для проводника она провернула это крайне ловко. Сам Хассет вроде бы все время был на виду, но Донна не сомневалась, что он успел обшарить в поисках следов и зацепок все измерения, встретившиеся на пути. Однако, делиться информацией он не спешил.
По истечении двух недель караван достиг Вересковой Долины — небольшого осколка с единственным городом и живописными деревеньками, разбросанными по округе. По такому случаю местные жители устроили настоящий праздник и до глубокой ночи прославляли отважных путешественников, клан королевских проводников и светлую госпожу Донату-Тал-Линна.
— Отсюда я поверну назад, — сказала Донна Кведберу, глядя как разворачиваются у городских стен пестрые шатры будущей ярмарки. — Отдыхайте и набирайтесь сил. Хас-Сеттен, ты идешь ос мной.
Хассет не без сожаления оторвал от себя двух девиц, которые висели у него на шее на зависть менее успешным соперницам. Его восхищали нравы, царившие на дальних рубежах человеческого мира. Здесь свежая кровь ценилась почти так же высоко как в темных княжествах, но добывали ее наиболее приятным из всех способов — с помощью деторождения от заезжих жителей королевских Провинций. Истомившиеся в походе торговцы и боевые маги как правило не возражали.
Донна с Хассетом ушли на рассвете, до того как Вересковая Долина превратилась в шумный балаган. И потянулась вереница ходов темных и узких, полнящихся сырым сумраком, потусторонними иссушающими ветрами, звездными провалами и туманом — таким плотным, что слезились глаза при попытке рассмотреть в нем что-либо, кроме пылающего медальона клана королевских проводников.
И поплыли мимо взорванные миры, энергии которых не хватило, чтобы дать жизнь племени людей. Их одичавшие обитатели хихикали и болтали бессмыслицу, скользили в прозрачных водах, вздыхали в топких болотах, хлопали неуклюжими крыльями, перепрыгивая с одной корявой ветки на другую, шуршали чешуей в глубине скальных расщелин.
Временами Хассет, ни к кому конкретно не обращаясь, заводил с ними разговор на странном наречии, представлявшим собой смесь слов и заклинаний, и разлетались от него во все стороны десятки неспокойных ветерков.
Временами слышались Донне горькие вздохи бессилия, когда тяжелый взгляд древних чудовищ, утративших силу и разум, упирался в Хас-Сеттена, демонстративно выходившего вперед.
После полудня они устроили первый привал на плоской как блюдце безжизненной равнине, в центре которой бил на высоту двух этажей белопенный кипучий фонтан. Над ним навечно застыл ярко-синий глаз голубого неба, и падал к основанию фонтана дрожащий круг солнечного света.
— Водный эндемик, такие нечасто встречаются, — сказала Донна и опустилась на землю, стянув назад капюшон плаща — серым цветом она сегодня уже была сыта по горло.
Хассет молча кивнул, и не снимая одежды, шагнул в солнечный круг, ловя руками редкие капли, долетавшие до земли. Падавшая вниз струя кипела водяной пылью и исчезала на высоте в полтора человеческого роста, но все равно ощущение было приятным, словно он встал под прохладный душ возле лавандовой клумбы.
— Он нравится мне больше, чем каменная голова, которая вращает на тебя глазами и жалит остатками древних заклятий, — признался Хассет, присев рядом с Донной, которая задумчиво пересыпала черно-кристаллический песок и перекатывала в ладонях оплавленные комочки полупрозрачного кварца, рассыпанные вокруг фонтана.
— Что тебе рассказал тот проводник, что завел сюда королевского сыщика Тис-Аллера? Почему он его оставил? — поинтересовался Хас-Сеттен.
— Ничего не рассказал.
Донна, отряхнула руки, растянула между ладонями туманную полоску, резко хлопнула в ладоши и посмотрела на напарника, который разлегся на кристаллическом песке, закинув руки за голову, и несколько минут наблюдал за кипящей струей, с шипением вырывавшейся из грунта.
— Донна, скажи мне. Нас подставляют, — наконец, решился он.
— Бессат-Эсс-Кассель?
— Больше некому. И ты, и я получили задание от него напрямую, без посредников. Тебе он не открыл правды. А меня выбрал, потому что в клане меня никто никогда не хватится. Бессатель ждет от нас только одного — взаимного недоверия и провала миссии. Мы можем возвращаться хоть сейчас и не тратить здесь силы и время, светлая госпожа Доната-Тал-Линна.
Помолчав несколько минут, Донна сбросила с себя личину погруженности в созерцание вечных туманов мироздания и развернулась к собеседнику.
— Отныне ты не жилец, Хасс. Если я расскажу Бессателю, как ты о нем отзываешься, тебе не жить. О какой правде ты говоришь?
— Бессатель сказал, что на осколках пропал без вести королевский сыщик? — предположил Хас-Сеттен.
— Допустим.
— На самом деле здесь пропало двое ищеек. И для начала я хочу знать, что рассказал проводник одного из них — Тис-Аллера. Потому что второй сыщик был обучен шнырять по измерениям не хуже тебя.
— Он ничего мне не рассказал, Хасс, потому что не вернулся. Он погиб.
Хассет сел, по-мальчишески присвистнул и удивленно поднял бровь.
— Ваши ищейки убили его, — жестко подытожила Донна. — И нас действительно отправили сюда, чтобы мы ничего не нашли. Дрейф осколков сыграл на руку твоему клану!
— Нет, — спокойно и уверенно возразил Хас-Сеттен.
— Да! По сути вы — наемные убийцы.
— По сути вы — обычные прислужники, из тех что открывают двери.
— Почему это? — обиженно спросила Донна.
— Наш патриарх также легко ходит по Великой оси как и ты.
— Весь вопрос — с какими помыслами. И патриарх — еще не клан. Если кому и суждено будет выжить в миг, когда Изначальный мир восстанет из пепла, так это тем, кто связывал между собой его измерения, а не делил их, проливая кровь!
То, что каждый из королевских кланов во главе с патриархом считает себя избранником мироздания, не стало для Хассета откровением. Слишком часто ищейки пользовались этой жаждой величия в своих интересах. Он вздохнул и покачал головой.
— Донна! Подумай сама. Зачем двум высокопоставленным ищейкам проливать на осколках кровь вашего драгоценного проводника — избранника мироздания? Ради забавы?
— Он что-то узнал.
В голосе собеседницы поубавилось уверенности.
— Есть другие способы, — заверил ее Хас-Сеттен. — Это просто глупо — так подставляться. Я имею право обидеться за собственный клан. Тебя послушать — он состоит из кровожадных деревенских простаков.
— Ты уверен, что ищейки его не трогали?
— Ранг проводника? — жестко спросил Хас-Сеттен.