Мститель. Лето надежд

Следующие четыре минуты Пооген только орал от боли. От первого удара у него вылетели три передних зуба, но эта мелочь меня совсем не остановила. Четыре минуты – это бесконечно долго для проведения «экстренного потрошения», и «потерявший берега» оберштурмбаннфюрер понял это уже секунд через тридцать, но остановиться я не смог. Да и не хотел, если честно.

Последние секунд сорок Пооген только выл на одной ноте – это очень больно, когда тебе медленно отрезают предварительно сломанный в двух местах палец. На вопли эсэсовца даже «Леший» с капитаном Байковым заскочили и тут же умелись обратно, увидев яростную гримасу на моем лице.

– Я тебе обещал, что порежу тебя на куски? Ты сейчас свой собственный палец жрать будешь! – медленно и с расстановкой сказал я. – Палачи из вашего сра… странного гестапо у меня учились. Я не дам тебе сдохнуть. Говори! Не может быть, чтобы ты ничего не знал. Будешь молчать – я отдам тебя полякам, и ты о побоях от русских десантников мечтать будешь. – Теперь надо было дать небольшую слабину, но и этой мизерной паузы хватило.

Пооген раскололся. Он говорил, говорил… говорил… Его изначальная ипостась – интеллигентнейший профессор Георг Циммерман – прорвалась наружу и, заходясь от дикого, почти первобытного ужаса, выдавала мне все новые и новые пласты информации.

Сейчас Циммерман боялся меня намного больше, чем своего невольного приятеля Людвига Хаузена, запугавшего его еще в тридцать восьмом году, гауптштурмфюрера СС Фридриха Зомменинга с его отборными головорезами и даже рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Я не прерывал раздавленного мной Циммермана, для лучшего запоминания конспектируя отдельные темы и только изредка подправляя такой познавательный рассказ наводящими вопросами.

Разумеется, Циммерман многого не знал, но очень многое слышал, додумывал и отмечал в своей бездонной, натренированной запоминанием многочисленных научных трактатов памяти. Основной объем информации был именно второстепенный, но главное он все-таки мне рассказал.

Помимо Ганса Каммлера в окружении Генриха Гиммлера существовал еще один высокопоставленный офицер СС, отвечающий за строительство секретных хранилищ рейхсфюрера во всей Польше и Восточной Пруссии, – штандартенфюрер СС Карл Вильгельм Зезельманн.

Создан и выпестован полковник войск СС Зезельманн был Гиммлером исключительно в противовес оберфюреру СС Людвигу Хаузену и отвечал именно за строительство и охрану уже созданных им тайных укрытий, хранилищ и второстепенных лабораторий.

Местонахождение основного лабораторного комплекса Георг Циммерман тоже выдал. Он жил в не окончательно достроенном комплексе в марте и апреле сорок первого года. Хаузену тогда потребовался переводчик с польского и чешского языков одновременно.

В то время эксперименты точечно ставились именно на этой человеческой языковой группе. Это потом в лабораторию стали массово завозить русских, белорусов и украинцев, а таких переводчиков в распоряжении оберфюрера СС Людвига Хаузена было более чем достаточно.

На данный момент штандартенфюрер СС Зезельманн занимался строительством целой сети хранилищ и секретных лабораторий в Австрии, Чехословакии и Венгрии, а за ним, как собачки на веревочке, неизменно следовали Зомменинг с Поогеном, забиравшие с этих строек определенные группы заключенных.

Где конкретно находились секретные объекты, они не знали – заключенных им передавали в оговоренных населенных пунктах, но это были именно стройки различных секретных объектов. Это тоже были хранилища и лаборатории, о которых ни Адольф Гитлер, ни Ганс Каммлер не знали ни сном ни духом. В этом, расколов Георга Циммермана до донышка, я был уверен на многие тысячи процентов.

Вот только лаборатории ли? Зачем рейхсфюреру СС такое количество секретных лабораторий в горных районах Польши, Чехословакии и Австрии в конце уже проигранной, а в этом у Гиммлера уже не оставалось никаких сомнений, войны?

Рейхсфюрер СС, так же как и Гитлер, был мистиком, но в отличие от Адольфа Гитлера Генрих Гиммлер был практикующим мистиком и каждую мистическую идею ставил на практические рельсы.

Мы вскрыли и засветили северный маршрут эвакуации эсэсовцев через Норвегию в Аргентину, но наверняка был еще и южный. В нашем мире такой маршрут проходил через Чехословакию, Венгрию и Австрию и заканчивался в Италии под крылом Ватикана, и воплощением этого маршрута сейчас занимался штандартенфюрер СС Зезельманн.

В таких тайных, но далеко не всегда подземных убежищах, укомплектованных всем необходимым, можно было жить даже не месяцами, а годами. Если вспомнить о тайной организации ОДЕССА[27], то действовала она чуть ли не до конца сорок восьмого года. И сразу возникает огромное количество вопросов.

Где высокопоставленные эсэсовцы и партийные функционеры НСДАП прятались с сорок пятого года? Кто снабжал их документами? На какие деньги они передвигались по миру? Каким образом разыскиваемые союзниками эсэсовцы выходили на тайную организацию?

Среди сбежавших уже после войны с посредничеством Ватикана нацистов числятся: Адольф Эйхман – убийца четырех миллионов евреев. Йозеф Менгеле – эсэсовский вивисектор-душегуб концлагеря «Освенцим» (врачом этого садиста назвать язык не поворачивается). Вальтер Рауфф – изобретатель душегубок-газенвагенов. Штандартенфюрер СС доктор Энно Лоллиниг – эсэсовский врач, начальник отдела Amt D III (санитарное обслуживание и лагерная гигиена) главного административно-хозяйственного управления СС. Курт Кристман по прозвищу доктор Ронда – командир зондеркоманды 10-а, уничтожившей 214 детей в городе Ейске именно в грузовике-газенвагене, и еще многие сотни лагерных садистов и тысячи хорватских фашистов. Их переправляли в страны Африки и Южной Америки католические епископы.

И у меня уже есть готовые ответы. Жили они вот в таких тайных убежищах, которые строит сейчас рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Ну, а документы… были бы деньги, а приличные деньги у Генки Гиммлера водятся – не с пустыми же руками он в Аргентину намылился.

То, что сразу после войны англичане отловили Генриха Гиммлера, как простого бомжа, пробиравшегося через позиции союзнических войск, я ни на мгновение не верил. Иметь такие гигантские мобилизационные возможности и уходить пешком в одну харю?

Не смешите мои тапочки. Бывшие советские военнопленные, состоявшие на службе в британской армии, отловили двойника, который тут же отравился, и его прикопали от греха подальше, не предъявляя труп широкой общественности. Так сказать, спрятали концы в землю.

Никто даже не подозревал в пожилом солдате Вермахта Генриха Гиммлера – таких солдат в плен к союзникам в те дни сдавались десятки тысяч, а тот сам взял и сознался, что он рейхсфюрер СС, и тут же отбросил копыта. Для чего сознавался-то? Чтобы прилюдно отравиться? А втихую этого сделать было нельзя?

И самое главное: почему Гиммлер двигался к побережью Северного моря, а не в Баварию, где у него были отличные связи и специально созданные убежища? Зачем он вообще уходил так далеко? В этом не было никакого практического смысла. В конце концов, рейхсфюрер мог спрятаться в одном из подземных бункеров в самом Берлине или его пригородах.

Подземный Берлин – это отдельный город, к наземному городу отношения не имеющий. Почему Гиммлер его покинул? Почему он направился на северо-запад? Вот это основные вопросы, на которые после гибели двойника рейхсфюрера СС почему-то никто так и не ответил.

– Слышь, «Рейнджер»! – раздался от двери пренебрежительный голос. – Иди. Тя командир зовет. Давай, мухой. Капитан ждать не любит. – Ого! Что-то у Байкова с «Лешим» случилось, – боец произнес целых два оговоренных слова срочного вызова.

– Сейчас я подойду. Передайте капитану… – но боец тут же прервал меня:

– Иди. Не сцы! Пригляжу я за твоей подружкой. – Слово «подружка» было третьим контрольным словом, и мне пришлось прервать допрос Поогена.

– Мне придется покинуть вас, Георг. Сейчас я попрошу прислать к вам врача. Теперь вы мне очень до́роги, и я постараюсь как можно быстрее доставить вас в безопасное место. – Выйдя за дверь, я обратился к вызвавшему меня бойцу: – «Шелест»! Вызови ему врача, пусть перевяжет. Я эсэсовцу палец отрезал – довел он меня. И напои его. Надо. Очень ценный «язык». Головой за него отвечаешь.

– Так «Лекарь» занят. Там гауптштурмфюрер отходит. Никто его, паскуду, и пальцем не трогал, а он сдыхает. И понять ничего не можем.

– Тогда перевяжи его сам, но играть и материть не забывай. Он почти все понимает. Полиглот! Мать его! Одиннадцать языков знает – впервые такого встретил. Мне его обязательно надо еще раз допросить, так что до моего прихода он должен дожить.

– Понял, товарищ майор! Все сделаю, как скажете. Идите. Там Байков с «Лешим» вас уже заждались. – В голосе «Шелеста» сквозанули уважительные нотки, но я сразу не придал им значения.

До комнат, где мы расположили остальных эсэсовцев, пришлось идти в соседнее крыло особняка.

– Докладывайте, – приказал я, увидев капитана Байкова.

– Адъютанта сначала ни с того ни с сего корежить начало. Трястись стал всем телом. Руками и ногами дергать – хоть и привязаны они были, но все равно ходуном ходили. Потом головой о спинку стула принялся биться и стонать так, что всех проняло до печенок.

Кляп с него сдернули, он воздуха хватанул, и рвать его начало. Полоскало сильно, но непонятно. Цвет такой – темно-коричневый. А ведь он полсуток уже, почитай, ничего не жрал, кроме того, что мы в него запихивали. И не пил вовсе. Это как вы с «Лешим» приказали, – доложился обескураженный Байков.

– Что врач говорит?

– Да «Лекарь» и сам ни черта понять не может. Остальные двое ведут себя так, как ты рассказывал, а гауптштурмфюрер – такое впечатление, что у него сразу начался третий, а то и четвертый день допроса. Симптомы те же: дергался как припадочный да орал, как будто с него кожу с живого снимали, но ведь и пальцем его не трогали. – Байков обескураженно замолчал.

Врач отряда – старший лейтенант Воскобойников с позывным «Лекарь» – появился почти сразу. Как будто ждал за дверью. Устало вытирая окровавленные руки, он произнес:


– Все понимаю, товарищ майор. Эсэсовцы, палачи, звери, но такой смерти я никому не пожелаю. Кончается он – сильнейшее внутреннее кровотечение.

И, главное, непонятно – от чего? Такое впечатление, что ему маленький осколок в желудок попал и вся кровь начала скапливаться внутри, а не пошла наружу.

Никогда такого не видел, но когда учился – слышал. Сосед у нас упился в дрова и умер, а отец ходил, осматривал. Вот такие же приблизительно симптомы он тогда описа́л. – В голове у меня как щелкнуло.

Взвыв, как раненный в корму лось, я со всей дури влепил кулаком по стене, отбив себе правую кисть напрочь. Байков с «Лешим» и «Лекарем» с удивлением посмотрели на меня, а я не унимался:

– Вот я кретин! Что же такое не везет и как с ним бороться! Своими руками источник информации угробил! Вот баран! Не понял? – переспросил я недоуменно взирающего на меня врача.

– Внутреннее кровотечение без внешних признаков! Ты как об упившемся соседе сказал, я сразу вспомнил. Сослуживец моего друга так умер – он пожилой уже был. До полковника дослужился. Пить ему совсем нельзя было, а он под хорошую закуску принял свою стандартную норму в полтора пузыря и очнулся уже на том свете. Прямо в больнице скончался, даже до операционной не довезли.

Язва желудка у Зомменинга, а я в него сухарей напихал. Вот она и вылезла. Так откуда ж я знал-то? Мля! Такой «язык»! Всем «языкам» «язык». Вот я осёл! – Мне было жуть как обидно.

Хотел ускорить процесс проведения допросов, а главное, правдивости ответов, а получилось, как всегда. Горе от ума называется. Надо срочно менять все планы – трупы эсэсовцев будут изучать лучшие эксперты-криминалисты Варшавского управления гестапо.

Как не вовремя я Циммерману палец отрезал и зубы выбил! Придется маскировать. Гранату в его руках взорвать, что ли?

Оставлять живым Циммермана я не собирался. Еще чего! Жаль, нельзя всех эсэсовцев этой зондеркоманды на колья посадить – лично бы занялся.

– Вот что, доктор! Иди к оберштурмбаннфюреру и начинай плясать вокруг него свои лекарские пляски. Он мне внезапно стал очень дорог. Не допрашивать и не развязывать. Только перевязать и напоить. Воды в него влей побольше и отгони от командира зондеркоманды «Шелеста», а то он эсэсовца до смерти запугает.

И, главное: не вздумайте палец потерять, что я ему отрезал. Иначе мы потом правдоподобную бутафорию не слепим.

Байков! Прикажи притащить сюда шарфюрера и унтершарфюрера – пусть посмотрят на собственного командира. Обязательно скажите, что в самое ближайшее время их ожидает та же самая участь. Пусть готовятся.

Потом растащите их по разным комнатам и допросите, но никаких побоев и пыток – теперь их даже пальцем трогать нельзя. Этим я сам попозже займусь – вам такую работу доверять нельзя. Вы им пока только воду показывайте и максимально издевайтесь – мне интересна их вторая легенда.

В месте, о котором они нам расскажут, нас будет ждать засада – у них было очень продуманное командование. Это место наверняка где-то рядом с Варшавой. Вряд ли далеко от нее. Базируются они в Варшавском гестапо, значит, и ловушки готовили где-то в пригородах.





Глава 15




Я слушал немца второй раз и продолжал думать о своем. Второй рассказ изобиловал подробностями, часто не имеющими отношения к делу, но зато давал полную картину развернувшейся трагедии. При этом сам я ушел мыслями немного дальше – к замыслу Александра Ивановича Малышева.

Мы принесли в этот мир уникальную информацию, но знания, которыми обладала верхушка Германии и руководство СС, и в нашем времени были недоступны. До Малышева дошли лишь отголоски непроверяемых слухов, и для проверки этой информации на месте он отправил практически в никуда мою группу. Так сказать – на деревню к дедушке.

Генерал-майор не знал, с чем мы столкнемся, но нацелился он в числе прочих секретов нацистской Германии на программу «Суперсолдат», развернутую в США в начале пятидесятых годов. Это была немецкая разработка, и теперь мне понятно, почему она была свернута в Америке – негде было взять огромные людские ресурсы для продолжения нечеловеческих экспериментов. Как все мы понимаем, у нацистов такой проблемы не было.

После войны с Японией американцы попробовали залезть в Юго-Восточную Азию, и, в частности, сначала в Корею, а потом во Вьетнам, но получили по щам и, умывшись, свернули программу. Вернее, видоизменили немецкие эксперименты по психологическому и медикаментозному программированию человека с использованием наркотиков, ядов, гипноза, пыток и электрошока. Программа развивалась и дальше, но жестокие эксперименты над людьми сразу после Вьетнама были прекращены.

Так было в нашем мире. Здесь пока все иначе, но Малышев, отправляя нас, об этом даже не догадывался. Генерал наводился на разработки генерала войск СС Ганса Каммлера, а наткнулся на секретный проект рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

При этом Малышев скрыл начальную информацию от Сталина, не зная, как тот отнесется к подобным экспериментам. Руководство СССР может заинтересоваться якобы открывающимися возможностями, и поедут очередные «враги народа» в секретные лаборатории, расположенные где-нибудь за Уралом. И хорошо, если это будут бывшие полицаи или уголовники, а не невоздержанные на язык студенты да слегка воспрянувшие после войны рабочие с колхозниками.

Именно поэтому Малышев принялся проверять эту информацию самостоятельно, рискуя собственной головой. Проверить эти предположения могли только «Лето» с «Багги» или «Лис», а тут неожиданно для всех подвернулись мы с «Кубиком». Так сказать, в свое время очень удачно «погибшие» и теперь почти легендарные «герои».

Теперь у меня остается только два взаимоисключающих решения возникшей проблемы: прикинуться шлангом и слить информацию Малышеву так, как есть, или попробовать самостоятельно пробраться в Бреслау и сдернуть у полковника СС Зезельманна карту с расположением секретных лабораторий и хранилищ. Как созданных с сорок второго года по сегодняшний день, так и тех, которые только планируется создать. Оба варианта имеют свои плюсы и минусы.

В Варшаве Зезельманн бывает редкими наездами и очень нерегулярно, а вот в Бреслау у него располагается постоянная штаб-квартира. Об этом мне поведал полностью деморализованный Циммерман, а вот его подчиненные упорно выводят меня на два особняка в пригородах Варшавы. К тому же я не уверен, что Зезельманн таскает с собой всю секретную информацию. Вернее, я полностью уверен, что он ее с собой не таскает.

Итак, вариант первый: на сегодняшний день мы уже вроде как выполнили приказ Малышева. Ура-ура! Мы герои.

Можно еще к шахтам сбегать и прибить конвойных эсэсовцев, выдернув по пути парочку строителей подземной лаборатории. Затем добраться до объекта, посидеть в кустах рядом с ним и с чувством хорошо выполненного долга отрапортовать о достигнутых успехах.

Не сильно понятно, как Малышев в таком случае будет изворачиваться. Свидетели – не файл в закодированной папке в личном ноутбуке. Они молчать не будут, но думаю, что генерал-майор сошлется на проверку оперативной информации. Тем более что моя группа погибла где-то в Польше и на сегодняшний день по управлению не проходит.

Операцию прикрытия генерал-майор приготовил, но даже мне со своим куцым мозгом прекрасно видно, что вляпался Малышев по самое «не балуйся». Я ведь получил приказ найти объект и не предпринимать никаких действий, а это оказался не один подземный объект, а целая сеть секретных лабораторий и хранилищ под патронажем рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

Причем это не те подземные заводы и лаборатории, которые курирует заместитель рейхсфюрера СС Ганс Каммлер, а абсолютно неизвестная Малышеву сеть подземных хранилищ, создаваемая Гиммлером параллельно деятельности доверенного человека Адольфа Гитлера. При этом, и это я хотел бы выделить отдельно, все результаты экспериментов тут же дублируются и по каналам СС отправляются в Южную Америку, а хранилища забиваются всем, чем только можно и нельзя. От спичек и керосина до золота с оружием и боеприпасами.

Разница между Каммлером и Гиммлером – бездонная пропасть. В нашем мире генерал СС Ганс Каммлер в сорок пятом году сбежал к американцам со всеми секретными разработками фашистской Германии, а вот о проектах Генриха Гиммлера даже в нашем времени никто и ничего не знал.

Разве что только об Аненербе рассказывали какие-то мистическо-фантастические истории, но участие самого Гиммлера в этом тайном обществе скрыто за семью печатями. Рулили самим мистическим проектом совсем другие люди, а чем занимался в этом обществе рейхсфюрер СС, так и не было выяснено.

Вот и получается, что Малышев, сам того не подозревая и действуя практически наобум, вытянул на свет самый кончик тонкой нити, тянущейся к клубочку под названием «секретные проекты второго человека в Германии».

Дернул наш новоиспеченный генерал за ниточку, а моими руками вытащил такой кусок дерьма, что может накрыться этими экскрементами с головой, и отмыться ему до конца жизни не удастся. Мало того что Малышев скрыл эту информацию от Сталина, так она оказалась реальнее некуда, и теперь мне срочно надо решить, как вытаскивать начальника управления спецопераций из той задницы, в которую он по незнанию залез.