Мракадемия

— Вот стерва! — вырвалось у меня, и все повернули головы.

— Это бесспорно, — согласилась со мной леди, а я покраснела. И как это я не заметила, что сама это сказала!

— Итак, гостья вытирает кровь хозяйки дома, слушает жалобы на принца. И протягивает принцессе румяное яблоко.

— А дальше?

— А дальше принцесса пробует угощение и засыпает вечным сном.

— И все? — всхлипнула Ясмара. — А как же принц? Неужели он не попытался что-то сделать.

— Принц? — магесса смахнула с рукава соринку. — Злая ведьма тайком вынесла тело принцессы и бросила ее, спящую смертным сном, в лесу, медведям и волкам на съедение. Принц, приехав в замок, не нашел там жену и решил, что она сбежала с тем иноземцем, оставив в замке новорожденного сына. От злости принц проклял свой замок, а это был его свадебный подарок любимой жене. Но на разрушении их любви злодейка не остановилась. При помощи платка с материнской кровью она прокляла новорожденного ребенка. Прокляла кровью его матери. И сын перестал существовать для отца, хотя принц успел признать его наследником, но счел, что и этот ребенок — плод измены юной жены.

— Ну и принц! — в сердцах воскликнула я.

— Он был молод, горяч и неопытен, — возразила мне магесса.

— И что же принцесса? Она умерла?

— Должна была умереть. Но чудом выжила. Ее действительно нашли в лесу медведи, только вот это были оборотни. И никто не сказал принцу о ней.

— Но почему?

— Злая ведьма скрыла все следы. Спящая красавица мгновенно превратилась в старуху, принцессу никто не узнал, — развела она руками.

— Мне не нравится эта история, — заявила Ясмара.

— Мне тоже, — звонко рассмеялась леди. — Но теперь вы знаете, как страшны проклятия, и как важно умение их видеть. Ведь если бы принцесса заметила проклятие на прялке или на яблоке, то не прикоснулась бы к ним, и цепочка была бы прервана. А если бы бедняжка после трагедии вовремя попала в руки проклятийникам или архимагу-универсалу, например, к лорду Лиорскому, — посмотрела она на ректора, — то он бы смог разобраться. Пусть и не сразу. Вы ведь, насколько мне известно, не всегда занимались проклятиями, магистр?

— Не всегда, — коротко подтвердил он. — Очень интересный урок, леди. У вас получилась весьма увлекательная сказка.

— Благодарю вас, — она отвесила ему вежливый поклон, а ректор, попрощавшись с нами, исчез в темном портале. И никто из адептов не удивился — привыкли уже.

— Но ведь та принцесса проснулась? — робко спросила я.

— Проснулась. К любому проклятию, даже самому сложному, можно найти ключ, но в этом случае проклятие было разрушено ломом. Брешь в нем была пробита стихийным всплеском силы небывалой мощности, в день, когда единственная внучка принцессы в свое семилетие обрела дар.

Глава 56

День накануне

Баронесса Берклея Виннер изволила гневаться. Она сидела в кресле гостиной, сжимала в кулаке полученное из Академии Мрака послание, и выговаривала Грете, матери Конрада, исполнявшей обязанности и кухарки, и прачки, и горничной, за неимением других служанок в доме.

— Грета, дорогая, ты прекрасно понимаешь, что твоему сыну не место в академии Мрака. Сама подумай, это школа для аристократов, а вы — чернь! Что вы оба о себе возомнили? — Берклея смерила понурившуюся кухарку взглядом, полным брезгливого негодования. — Кроме того, мне не хватает мужских рук в доме, мажордом Бонифер слишком стар, я его не увольняю только из милосердия. Я предупреждаю: если твой сын в ближайшие два дня не вернется домой, пеняйте оба на себя! Садись и пиши ему письмо, что ты не даешь своего родительского благословения на его учебу. И, если он не вернется, я тебя вышвырну на улицу, без оплаты за последние два месяца. Эти деньги ушли в погашение стоимости разбитой тобой, страшно дорогой коллекционной вазы.

Берклея наклонилась, подняла с пола вазу и с улыбкой грохнула ею об стену. Стряхнула с платья попавшие на него мелкие осколки.

— Вот так. Поняла? И прибери тут!

В этот момент и ударил в грудь ведьмы долгожданный беззвучный гром. Она скорее почувствовала, чем услышала чудовищный звук разрыва, отозвавшийся в ее черной душе сладостным эхом.

Забыв о плачущей Грете и подобрав юбки, леди совершенно неаристократично бросилась к лестнице, взбежала по ступенькам прыжками, ворвалась в свою спальню и, захлопнув за собой дверь и тщательно заперев, медленно, стараясь успокоить рваное дыхание и колотившееся сердце, подошла к зеркалу.

Пара прикосновений в нужных местах, и крепившееся к стене круглое зеркало отъехало и перевернулось изнанкой. Чудовищной изнанкой, напоминавшей кишащую червями яму, по краям которой, на дегтярного цвета раме сидело кругом, сцепившись длинными зазубренными лапами, одиннадцать омерзительных пауков.

В самом верху паучья цепь прерывалась двумя сияющими алмазами, один из которых на глазах покрывался трещинами и темнел, превращаясь в двенадцатую мерзкую тварь.

— О-о-о! — сладострастно простонала ведьма и, коснувшись новорожденного паука, напоила его своей кровью, а взамен забрала остатки меркнущего света. — Как сладко! Милый мой! Наконец-то! Наконец! Столько лет ожиданий! Тридцать восемь проклятых лет! Но я умею ждать. Даже не думала, что девчонка справится так быстро и разрушит проклятый Камень Истины в первый же день! Это была гениальная идея — отправить ее туда. Гениальнейшая! Жаль, некому оценить мой ум! Но скоро, скоро… ты появишься, мой возлюбленный. Ты оценишь.

Берклея перецеловала всех чудовищ и с ненавистью уставилась на тринадцатое гнездо с ярко светившимся камнем. Крупный, с куриное яйцо, неограненный алмаз стоимостью с небольшой город.

— Теперь твоя очередь, — ведьма не решилась ткнуть когтем в камень, хотя очень хотелось, до скрежета зубовного. — Как только моя так называемая дочь, эта уродина Эрджина выйдет замуж за глупого драконьего принца, я через нее доберусь и до их Камня Истины! И тогда… — Берклея погрузила руку в клубок червей, потом вторую и прикрыла глаза. На ее прекрасном лице расползлась черная чешуйчатая сеточка, а на голове туманными завихрениями появились витые рога. — Да-а... да-а-а… Тогда Зеркало Истины окончательно превратится в Зеркало Лжи, — мои паучки соткут его полотно. И ты, мой возлюбленный, войдешь в этот мир. И я стану сама собой. Владычицей. Ты обещал. Скоро, совсем скоро. На зимнем балу все решится.

Одну за другой она вынула руки, покрытые черными язвами, к которым тянулись тонкие тентакли тьмы, подождала, пока втянутся липкие нити, а кожа снова примет сияющий белоснежный вид без единого пятнышка. Бесследно исчезли и демонические рога.

Еще раз перецеловав замерших в неподвижности уродливых пауков — двенадцатый монстр стал теперь неотличим от собратьев — ведьма перевернула зеркало, и, спустя пару мгновений, никто не мог бы сказать, что здесь происходило что-то запредельное, запретное даже в Темном королевстве.

Совершенно обычное зеркало отразило личико прекрасной голубоглазой блондинки лет двадцати трех, не больше.

— Перестаралась, — усмехнулась Берклея, окинув себя оценивающим взглядом. — Впрочем, пусть. А покажи-ка мне этого глупого старика, архимага Лиорского. Рыдает, небось, над своим разрушенным сокровищем. Он еще не знает, что это дело рук его кровной внучки. Или уже знает? Насколько хватило сопротивляемости камня?

С этими словами она выдвинула ящик трюмо, выхватила багрово засветившуюся в ее руках коробочку и, откинув крышку, украшенную маленьким рогатым черепом летучей мыши, легонько дунула. Из шкатулки вырвался густой черный дымок и полупрозрачной обволакивающей пленкой осел на зеркале. Но, как ни всматривалась ведьма, ничего не увидела.


— Защитился, гад. Сумел! — откинувшись в кресле процедила ведьма. — Ну ничего, граф, Злолушка на тебя о-очень обижена, а те, на кого эта дрянная девчонка обижена… быстро расстаются с иллюзиями могущества. Основу твоего могущества она уже разрушила.

Зажмурившись, ведьма расхохоталась. Безграничное счастье переполняло ее. Столько лет ждать, караулить и дождаться!

События почти сорокалетней давности промелькнули перед глазами. Увы, тогда Берклея добилась лишь того, что сломала жизнь двум влюбленным, бесившим ее юным магам. А нечего было молодому красавчику графу Лиорскому выбирать не ее, прекрасную Берклею (хотя имя у нее тогда было, конечно, другое), а какую-то наивную девственницу, знатную, но нищую.

О! Берклея отомстила с размахом. До сих пор мстит, если вспомнить муки отвергнутого и забытого графом сына, этого парализованного волосатого урода, ее нынешнего мужа.

Но ее истинная цель — Камень Истины, сокровище древнего рода темных магов Лиорских, истинную ценность которого не знал даже сам граф, — эта цель так и не была достигнута!

Ведьма… хотя какая она ведьма? Так, притворство. Высшая демоница сначала сама планировала выйти замуж за обладателя бесценного сокровища. Не удалось. Приворот на Лиорском не сработал, словно в нем была часть крови флари. Потом Берклея подружилась с юной графиней Шарлоттой, надеясь, что одураченная девчонка сама принесет ей Камень Истины или хотя бы сможет его уничтожить. И опять не получилось!

И даже распущенные ведьмой сплетни об измене юной супруги графу не заставили его прибегнуть к Камню Истины, словно… словно он о нем просто забыл! Ну нельзя же быть таким глупым!

Тогда демоница прибегла к последнему средству — “Поцелую смерти”. Граф, сошедший с ума от ревности и разочарования, должен был броситься на поиски исчезнувшей жены. И Берклея под шумок добралась бы до сокровища. Ей хватило бы одного прикосновения.

Ненавистный упрямец Лиорский сделал все по ее плану — и возревновал, и поверил в бегство жены, и бросился на ее поиски. Кроме одного. Он проклял замок! Да так, что хода к нему не стало во всех мирах. Не пробраться.

Это было ужасно. Такое мощное заклятие не развеется и после смерти мага. С одной стороны. А с другой — можно было не заботиться о том, что граф найдет заклятую комнату с ключом к проклятию. Хотя, конечно, Берклея предусмотрительно оставила свои ловушки.

Потому с легким сердцем она и отправила Злолушку — в одну из них девчонка обязательно попадет. Замок сам приведет к ним новую хозяйку. Безмозглые камни не понимают, что черные розы и прочие занозы, пьющие их силы — это верная и жестокая смерть для того, кто попробует их вытащить.

Глава 57

Берклея вытащила из того же ящичка футляр, вытряхнула подписанной кровью Сандры договор, развернула и усмехнулась.

— Я тебя обыграла, маленькая дрянь! Недолго тебе радоваться. Тронешь ловушку — и я выпью твою красоту и молодость, как выпила Шарлотту и сотни других доверчивых дурочек. Я всегда выигрываю, потому что умею ждать. И даже мои поражения рано или поздно становятся победой!

Бережно спрятав бумагу, ведьма закапала в глаза особое зелье, откинулась на спинку кресла и прикрыла веки, ожидая, когда снадобье подействует. Оно не только придаст магнетизм ее взгляду, оно поможет разглядеть тончайшие плетения темных заклинаний и снять защиту с любого мага или вещи. Один взгляд, и любой перед ней беззащитен.

Алые губы улыбались. Да, решение отправить Злолушку в академию оказалось гениальным. А ведь в карнавальную ночь Берклея в очередной раз попыталась отравить падчерицу! Конечно, это было бы не таким сложным и действенным заклинанием, как “Поцелуй смерти”, для него откровенно не хватало компонентов. Но есть еще “Дыхание смерти”.

Только девчонка уцелела. Опять! Наверняка у нее в маскарадной толчее выкрали отравленное яблоко из кармана, решив, что это тугой кошелек.

И вот — нет уже двенадцатого камня-стража из оправы Зеркала Истины, зато есть двенадцатый выррих, напитанный силой Хаоса. Ткач мертвых. Расчет был безошибочный. Одно из двух. Либо архимаг Лиорский воспротивится временному имени Злолушки Ведьмински, дающему преимущество адептке, и потащит ее к Камню Истины. Либо падчерица отвергнет свое новое временное имя и, узнав о Камне Истины, попробует выведать свое настоящее, данное в храме.

А уж кто-кто, а Берклея отлично знала, к чему приведет эта попытка!

На радостях леди Виннер отложила визит в больницу к мужу. Ему пока хватит. Нельзя, чтобы сердце бедолаги не выдержало, и он умрет до своего папаши. Это все, конечно, уже неважно, но у Эрджи должен быть титул, чтобы драконы признали ее право стать невестой наследника. К драконам можно подобраться только через посредницу. Берклея уже обожглась во всех смыслах. Страшно вспомнить.

На этой мысли демоницу передернуло. Двадцать лет пришлось восстанавливать тело из обугленного трупа вместо того, чтобы наслаждаться жизнью после расправы над семьей Лиорских!

Нет. Сегодня — театр, премьера, король, которому надо скромно напомнить, чья была идея устроить Академию Мрака в Проклятом замке.

Одевшись в вечернее платье и расчесав волосы, демоница задумчиво посмотрела на расческу, где в зубчиках опять застрял белокурый волосок. Нахмурилась. Бросив взгляд в зеркало на свою стройную фигуру, нахмурилась сильнее.

— Мне кажется, или я потолстела? Опять эта негодяйка Эрджина худеть решила!

Почти вдовствующая красавица зажгла свечу, вытащила из секретера кисет, полный таких же белокурых волос, как у нее самой, вытащила один длинный волосок и поднесла к зажженной свече. Прошептала: “Ты гори, мой огонек, ты топись, топись, жирок. Ты лети, лети дымок, к той, чей это волосок. У нее прибавится, у меня убавится”.

И полностью довольная собой демоница вызвала экипаж.

Триумф ее длился до полуночи.

Берклея засыпала с довольной улыбкой на губах. А проснулась с криком ужаса.

В ярком свете луны она поднесла к глазам трясущиеся руки. Отвратительные, старческие, морщинистые руки с отвисшей, покрытой коричневыми пятнами кожей.

— Не может быть! Нет! Не может быть! — прошептала демоница и, с трудом поднявшись с постели, придерживаясь за мебель, доковыляла до зеркала на подгибающихся ногах. Поясница не разгибалась, ее простреливала адская боль, такая же поселилась в сердце и не давала дышать. — Великая Бездна, что со мной? Гори! — из последних сил приказала дряхлая старуха и ткнула желтым когтем в свечу.

Та нехотя вспыхнула. Сил Берклеи хватило на то, чтобы зажечь еще одну свечу, и она с воплем отшатнулась от жуткой морды, отразившейся в зеркале.

В дверь постучали. Голос служанки Греты спросил:

— Леди Виннер, с вами все в порядке?

— Да! — дребезжащим старческим голосом ответила Берклея и тут же, набрав в грудь воздуха, рявкнула: — Пошла прочь! Прочь!

Она это кричала не столько Грете, сколько той безобразной лысой и морщинистой старухе в зеркале.

Протянув руку, Берклея с трудом повернула зеркало обратной стороной и с шепотом “Помоги, Господин!” погрузила руки, а потом и лицо в кишащее черное месиво. Чтобы через секунду отпрянуть с еще более страшным криком: кожи на ее лице местами уже не было. Хаос не любит слабых. Они для Хаоса — только пища.

— Прости, прости, я все исправлю, прости, — трясущимися костлявыми руками обессиленная демоница отвернула зеркало, но задвинуть его у нее не хватило сил.

Кое-как натянув самое скромное из платьев, она накинула сверху черный плащ, распахнула окно и… слетела с карниза потрепанной и костлявой летучей мышью.