Мрачный шепот

Гвен наблюдала за ними несколько дней, но, вероятно, была слишком уставшей, слишком голодной, слишком радовалась своей свободе, и потому не заметила татуировки у остальных. А еще она была слишком очарована Сабином. Вообще-то, не то чтобы она об этом думала, но воины всегда были полностью одеты в ее присутствии, словно сочувствовали ей из-за того, что она пережила, и не хотели пугать даже проблеском наготы.

Но теперь она знала правду. Они просто скрывали свои отметины.

Она гадала, какой же демон владеет Сабином. Какого демона она имела возможность лицезреть, восхищаясь каждым его словом и движением? Какого демона она целовала и обнимала в своих мечтах? В кого запускала коготки и прижималась к кому?

Как могли ее сестры преклоняться пред этими принцами зла?

Хорошо, пред их образами из легенд, но суть-то не меняется. Насколько ей было известно, они никогда не встречались. Кто бы сумел выжить после такой встречи? Они не ведают жалости или раскаяния, способны на самые грязные деяния, а еще они вовлечены в бесконечную войну, уходящую корнями в седую древность, всеохватывающую и всепоглощающую.

Каждый раз при их упоминании ее страх пред хищными духами, таящимися в ночи и скрывающимися при свете солнца, возрастал. Тогда-то она и начала бояться хищника внутри себя самой, хотя именно для этого ей и рассказывались эти истории. Чтобы она могла соперничать с воинами. Несмотря на то, что Гвен ужасала подобная мысль, Гарпия впитывала каждое слово, будучи готова доказать им свое превосходство.

«Я должна сбежать. Я не могу здесь больше находиться. Ничего хорошего из этого не получится. Или я стану их следующей жертвой, или моя Гарпия изо всех сил будет стараться стать похожей на них»

— Ты должна прекратить кричать, Гвен.

Резкий знакомый голос пронзил трясину хаоса, поселившегося в ее голове, но вопли не утихли.

— Заткни ее, Сабин. Мои гребанные уши истекают кровью.

— Ты не помогаешь, идиот. Гвендолин, ты должна успокоиться, иначе причинишь нам вред. Разве ты хочешь навредить нам, милая? Хочешь убить нас после того, как мы спасли и приютили тебя? Возможно, мы несем в себе демонов, но мы не злые. Думаю, мы доказали тебе это. Разве мы не относились к тебе и остальным пленницам лучше, чем ваши тюремщики? Я хоть пальцем притронулся к тебе в гневе? Принуждал тебя? Нет.

Он говорил правду.

Но может ли она поверить демону? Они любят лгать.

«Как и Гарпии», — не преминул напомнить голос здравого смысла.

Часть ее желала верить им; другая же хотела бы выпрыгнуть из самолета. Не перестающего трястись и стремительно падать самолета.

Так, пора думать логически.

Она провела с ними два дня. Она жива-здорова, и волосок не упал с ее головы. Если она продолжит паниковать, то Гарпия вырвется на волю — изголодавшаяся и жаждущая беспорядка. Это, скорее всего, приведет к ужасной авиакатастрофе. Стоит ли так глупить: пережить плен и гостеприимность Повелителей, чтобы обрести столь бесславный конец?

Безотказная логика.

Когда спокойствие отыскало свою нишу внутри ее мозга, визгливые крики утихли.

Все обмерли на своих местах. Она вдыхала и выдыхала — или же пыталась, потому как горло ее распухло — лишь сейчас расслышав сигнал тревоги из кабины пилота. Но прежде чем ее паника сумела сделать новый виток, самолет выровнялся и все успокоилось.

— Хорошая девочка. А теперь, ребята, назад. У меня все под контролем, — голос Сабина звучал не уверенно, но решительно.

Она заметила, как мигнул свет, и цвета быстро последовали за ним, раскрашивая мир вокруг нее красками настоящей жизни. Черт возьми. Ее зрение стало инфракрасным, а она даже не поняла этого. Гарпия была так близка к свободе, чертовски близка. Чудо, что она не вырвалась.

Гвен по-прежнему стояла в хвосте самолета, в кольце кресел из красной кожи.

Только Сабин остался перед ней. Остальные отошли, но не отвернулись. Боялись подставить спину? Или же защищали своего предводителя?

Напоминающий шоколад, взгляд Сабина коснулся ее, еще более яростный, чем в катакомбах, когда его кинжалы разили людей, которые, как теперь она знала, были Ловцами. Он поднял пустые руки ладонями вверх.

— Мне нужно, чтобы ты успокоилась еще немного.

«Да что ты говоришь?» — сухо подумала она.

Может быть, так она и сделает, если сумеет достаточно глубоко вдохнуть, что пока у нее не очень получалось. У нее начинала кружиться голова, а в глазах потемнело.

— Чем я могу помочь тебе, Гвен?

Послышался шорох шагов — он преодолел разделяющее их расстояние. Его жар окутал девушку.

— Воздух, — наконец-то смогла выговорить она.

Руки Сабина легли ей на плечи, нежно надавили. Ее ноги слишком ослабели, она не устояла и села прямо в одно из кресел.

— Мне нужен воздух.

Сабин без колебаний опустился на колени. Оказавшись меж ее разведенных в стороны ног, он взял в ладони лицо девушки, заставляя ее смотреть на себя. Яркие карие глаза превратились в центр ее вселенной, стали якорем посреди дикого шторма.

— Возьми мой, — его мозолистый палец, слегка оцарапывая, погладил ее по щеке. — Хорошо?

«Взять его… что?» — удивилась она, но тут же позабыла об этом.

Ее грудь! Сжималась, превращая кости и мышцы в месиво. Острая боль пронзила ребра и коснулась сердца, на миг останавливая его. Гвен дернулась.


— Ты синеешь, милая. Я намерен вдохнуть в тебя немного воздуха. Договорились?

«Что если это грязная уловка? Что если…»

«Заткнись!»

Даже находясь в полуобморочном состоянии, она знала, что мрачный, призрачный шепот ей не принадлежит. Благо, он подчинился ее приказу и утих. Теперь для полного счастья осталось только раскрыться ее легким.

— Я…я…

— Я нужен тебе. Позволь мне помочь.

Если он и опасался ее ответа, то не подал виду. Одна его рука переместилась на ее затылок и притянула ближе, а сам он наклонился вперед. Их губы слились в жарком касании. Его горячий язык расцепил ее зубы, а затем теплый, с ароматом мяты, воздух скользнул внутрь ее горла, смягчая.

Ее руки обвили воина по своему собственному желанию, удерживая его в плену. Ее мягкая грудь впечаталась в его мощный торс. Его цепь жгла холодом, даже сквозь рубашку, и девушка всхлипнула. Она жадно пила его дыхание.

— Еще.

Он не колебался. Он выдохнул ей в рот, и новая теплая, успокаивающая волна живительного воздуха проникла в нее. Головокружение постепенно отступало; в голове прояснялось, тьма еще раз уступила место свету. Бешено колотящееся сердце замедлило свой ритм, уподобляясь нежному вальсу.

Ее наполнила потребность поцеловать его, поцеловать по-настоящему и узнать каков он на вкус.

Его происхождение — позабыто.

Его прошлое — потеряло значение.

Окружающие их зрители — исчезли, словно их не было здесь никогда.

В мире остались лишь двое — он и она.

Важен лишь этот миг — здесь и сейчас.

Он успокоил ее, спас, приласкал, и сейчас, здесь, в его руках, настоящая жизнь отступала прочь. В голове рождались фантазии о нем, о них. Переплетенные тела, сжимающиеся объятия. Влажная от пота кожа. Блуждающие руки, алчущие рты.

Она запустила пальцы в шелк его волос и дразнящее огладила его язык своим. Лимон. Сладкий лимон с вишневой ноткой. Стон сорвался с ее губ, ведь в реальности он оказался еще порочней, чем ей представлялось. Такой пьянящий… такой… райский. Настоящий, хороший и воплощающий все, чего девушка может хотеть от любовника. Потому она повернула голову и сделала это снова, погружаясь глубже, без слов прося о большем.

— Сабин, — выдохнула она, желая похвалить его.

Возможно, отблагодарить. Ни с кем она не чувствовала себе такой защищенной, лелеемой, никто не вызывал в ней подобной нужды, неистовой нужды. После одного поцелуя — точно нет. Его же поцелуй не оставил места ее страхам. Возможно, она может отпустить себя, быть самой собой, и не беспокоиться о своей темной половине… о том, что может причинить ему вред.

— Еще.

Вместо того чтобы подчиниться, он отшатнулся и сбросил с себя ее руки, разрывая физический контакт.

Ей хотелось выкрикнуть: «Прикоснись ко мне вновь!»

Ее тело нуждалось в нем, нуждалось в его прикосновениях.

— Сабин, — повторила она, изучающе всматриваясь в его лицо.

Он тяжело дышал, дрожал, побледнел — но не от страсти. Огонь желания не плясал в его глазах. Вместо него читалась волевая решительность.

Она поняла, что он не ответил на ее поцелуй. Ее собственная дурманящая страсть отступила, последовав недавнему примеру головокружения, открывая жестокую реальность, о которой она успешно позабыла. Вокруг них зазвучали голоса.

— … не думал, что так будет.

— Должен был.

— Не о поцелуе я, идиот. Она успокоилась. Ее глаза изменились и когти удлинились. Она была готова к нападению. Эй, да вы что? Неужели один я помню, что произошло с тем Ловцом?

— Может быть, Сабин такой же портал в рай, как и Даника, — сухо произнес кто-то. — Может быть, Гарпия узрела ангелов, когда ей делали дыхание рот-в-рот.

Раздались мужские смешки.

Гвен залилась краской. Половина их слов не была ей понятна. Остальное звучало унизительно. Она поцеловала мужчину, демона, который явно не желал иметь с ней ничего общего — и сделала это при свидетелях.

— Не обращай внимания, — сказал Сабин, его гортанный голос буквально оцарапывал ее слух. — Сосредоточься на мне.

Их взгляды пересеклись — бронза против золота. Она вжалась спиной в кресло, отдаляясь от него насколько это было возможно.

— Ты все еще боишься меня? — спросил он, склоняя голову к плечу.

Она вздернула подбородок.

— Нет.