Мотив для испуга
Часть 18 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * *
Врач не обманул и уже через семь минут Эйвери позволили войти в палату. Еще один ком застрял в горле, как только она шагнула через дверной проем. Роуз, подключенная к аппарату искусственого дыхания, неподвижно лежала в постели. Перед тем как войти, доктор предупредил ее, что дочь находится без сознания и, скорее всего, пробудет в таком состоянии еще около суток.
В палате также находились две медсестры, одна из которых осуждающе взглянула на Блэк. Вторая девушка проверяла показатели Роуз на мониторе, который, словно страж, стоял у кровати, наблюдая за происходящим кошмаром.
Эйвери подошла к постели дочери и взяла ее за руку. Легонько сжав ее, она медленно опустилась на стул. Снова начав рыдать, она едва заметила, что персонал больницы оставил их наедине. На мгновение ей показалось, что пространственно-временной континуум поглотил ее, и она вновь оказалась у кровати Рамиреса в те дни, когда он начал приходить в себя и в любой момент уже мог быть выписан. Проблема заключалась в том, что этого так и не произошло. Его убили прямо в палате больницы, пока она гонялась за маньяком.
Конечно, рука, которую она держала сейчас, принадлежала не Рамиресу. Но ощущения были абсолютно идентичными. Роуз сделала это с собой, имея веские причины, которые, скорее всего, напрямую были связаны с ее матерью. Единственной мелькнувшей надеждой во всем этом был тот факт, что по словам доктора, в последний момент Роуз передумала и обратилась за помощью. Возможно, не все еще было потеряно. Если дочь умудрилась изменить свое решение в подобный момент, вероятно, у них еще был шанс исправить все в будущем.
«Как насчет того, чтобы перестать думать о выгоде, которую можно извлечь, и побеспокоиться о состоянии дочери, ты, эгоистичная сука?» – спросила она себя.
Потому что если взглянуть на саму суть происходящего, то это была ее ошибка. Эйвери готова была поспорить, что психотерапевт или же любой более-менее близкий друг наверняка скажут, что их сложные взаимоотношения с дочерью являются лишь малой частью проблем Роуз. Но Блэк с легкостью могла вспомнить до мелочей ее последний короткий визит к дочери, когда та начала кричать, чтобы она убиралась.
Нет... Это практически на сто процентов была ее вина и ей придется принять это. Возможно, вернуться на работу так рано было ошибкой. Или же вообще вернуться туда. Она вновь поставила Роуз на второе место и смотрите, что произошло.
– Я не знала, что еще мне делать... – произнесла Эйвери. – Роуз, прости меня. Я не понимала, куда идти и что делать, а без Рамиреса... Работа казалась мне единственным выходом.
Она понятия не имела, слышит ли ее дочь или нет. Но, как только она произнесла это вслух, Блэк стало легче. Снова нахлынули слезы. Она так и продолжала сидеть у постели Роуз, крепко держа ее слабую руку.
ГЛАВА 22
Джанис Сандерс чувствовала, как мигрень окутывает ее, подобно питону усиливавшему хватку. Как и всегда, боль появилась в районе правого глаза, затем перешла к затылочной части и охватила всю голову. Она уже понимала, что дальше будет только хуже и искренне радовалась окончанию рабочего дня. Когда первые сильные приступы настигли ее, Джанис поднималась по ступенькам к крыльцу своего дома. Мысли девушки тут же метнулись к ибупрофену в аптечке и маслу перечной мяты, стоявшему на тумбочке у кровати.
Головные боли были результатом ее работы. Если стресс от постоянного разбора всех этих бессмысленных правительственных планов и не был истинной причиной их возникновения, то постоянное сидение перед компьютером на протяжении восьми-десяти часов в день, несомненно, дало плачевный эффект. Иногда боль становилась настолько сильной, что Джанис предпочитала не включать телевизор, приходя домой. Она уже пропустила пять эпизодов сериала «Это мы» и даже не приступила к просмотру второго сезона «Очень странных дел».
Она бы давно бросила эту чертову работу, если бы фирма не платила настолько хорошо. Представив следующую зарплату, как финишную черту, Джанис открыла дверь. Заходя в квартиру, она подумала о том, когда же та перестанет казаться ей настолько огромной. Муж ушел от нее чуть больше года назад, и с тех пор здесь было неуютно. Временами создавалось впечатление, что это место хочет поглотить ее и...
Закрыв за собой дверь, Джанис обратила внимание на беспорядок в гостиной. Сначала она не придала этому особого значения, но затем нахлынуло чувство полного ужаса, задев каждую клеточку, каждый нерв ее тела.
На нее смотрела целая куча клоунов. Куклы, чучела животных и картонные статуэтки были прикреплены к стенам. Все улыбались своими ярко раскрашенными ртами, словно кровавыми дырами. Она переводила взгляд с одной стены на другую, будто пойманный фарами перепуганный олень. В голове даже не появился вопрос, откуда, черт возьми, все это взялось. В данный момент она испытывала лишь ужас.
В комнате находилось как минимум тридцать клоунских масок. Они лежали на диване, на полу, а также на барной стойке, отделявшей гостиную от кухни. Некоторые были вполне стандартными, милыми старинными клоунами с веселыми улыбками. Другие же имели более угрожающий вид и походили на кукол из творчества Стивена Кинга.
Джанис ощутила, как к горлу подкатил ком. Мелькнула надежда, что когда она закричит, то придет в себя и сможет сбежать отсюда. Но вместе с криком пришла и логика.
«Кто-то же принес их всех сюда, – подумала она. – Кто-то взломал твою квартиру и разложил их. И этот кто-то в курсе, что ты боишься клоунов... Это просто шутка, очень жестокая шутка. Кто бы ни сделал это, он все еще может быть здесь и...»
В этот момент из-за барной стойки со стороны кухни поднялась фигура человека, которая все это время скрывалась там. Это был мужчина, одетый в черную толстовку с капюшоном и темные брюки. Сандерс не видела его лица, поскольку оно было скрыто за клоунской маской. Она была окрашена в серый цвет, а зловещая широкая улыбка растянулась от уха до уха.
Человек издал громкий пронзительный смех и достал нож.
Все еще злобно смеясь, он ловко перепрыгнул через стойку, размахивая оружием. Во время прыжка Джанис увидела разноцветные локоны волос, которые лишь добавили страха. Именно в этот момент ее мочевой пузырь не выдержал.
Теплая струйка, стекающая по ногам, вернула ее в реальность. С колотящимся, словно у запертого в клетке животного сердцем, девушка развернулась и направилась к двери. Ее рука была всего в трех дюймах от ручки, когда в спину, чуть ниже правого плеча, вонзился нож.
Боль была безумно сильной и острой, особенно в тот момент, когда лезвие достигло кости. Джанис издала душераздирающий крик, который стал последним, поскольку легкое было повреждено. Она почувствовала, как человек достал нож, а потом снова вонзил его чуть ниже. Затем еще раз. И еще.
Ноги обмякли, и она упала на пол. Клоун встал сверху и, перевернув жертву на спину, оседлал. В голове девушки пролетела мысль, что ее могут изнасиловать. Валяясь в луже собственной мочи, перемешанной с кровью, Джанис поняла, что мужчина преследовал совершенно иную цель.
Клоун снова рассмеялся, приблизившись к ней лицом, пока весь его мини легион, расположенный позади них, таращился на происходящее. Он поднял нож и снова опустил его. Девушка насчитала четыре удара, прежде чем полная темнота, наконец, окутала ее сознание. Последней ужасающей мыслью в голове жертвы была та, что она оставалась жива достаточно долго, чтобы лично ощутить, как ее сердце остановилось.
ГЛАВА 23
Эйвери прекрасно знала, как тянется время в больнице. Казалось, оно полностью останавливалось, когда ты сидел у постели близкого человека. Хотя, странным было не только время. Ее организм также удивлял. Она знала, что пора было поспать, но совершенно не чувствовала усталости. Она понимала, что стоит поесть, но не была голодна.
Блэк проверила свой телефон. Шесть пропущенных звонков, три сообщения. Все они были от Келлэвей, О’Мэлли и Коннелли. Она не открывала их. Сейчас ее больше интересовало время. Она даже не удивилась, увидев, что уже был час ночи.
Состояние Роуз ни капли не изменилось. Она все еще была без сознания и дышала за счет аппаратуры. Но врач уверил, что ее внутренние органы серьезно не пострадали и теперь готов был поспорить, что рано или поздно она выйдет из этого состояния. Глядя на дочь, Блэк думала о разговоре с доктором, который состоялся во время его последнего обхода перед окончанием рабочего дня.
Он принес ей сендвич из кафетерия, который она едва надкусила. Взяв в углу палаты стул, он перенес его к кровати и присел.
– Я планирую поговорить с Вами на равных и надеюсь, что Вы поймете ситуацию ровно так, как она есть. Вы ведь работаете детективом и, смею предположить, частенько имеете дело с тяжелыми случаями, так?
– Так.
– Что ж, основываясь на том, что мне известно о подобных ситуациях, это, скорее всего, был банальный крик о помощи. Ваша дочь может даже не осознавать этого... Предполагаю, так оно и есть. Если бы она действительно хотела убить себя, то проглотила бы куда больше таблеток. Фельдшер сообщил, что в бутыльке оставалось еще около дюжины штук. Да и вряд ли она обратилась бы за помощью. Я говорю это, чтобы Вы понимали, что судя по всему, Роуз нуждается в Вас, в Вашей помощи. Она хочет вернуться к нормальной жизни или хотя бы к той, которая возможна после пережитого.
«Роуз не захочет, чтобы я помогала ей», – подумала Эйвери, но ничего не сказала. Она просто кивнула, прислушавшись к совету врача.
Этот разговор произошел около семи часов назад. Хоть Блэк и обдумывала эту тему со всех сторон, она не считала, что существует вероятность восстановления их отношений с Роуз. Сама Эйвери никогда не была близка со своей матерью. Как только ей стукнул двадцать один год, она просто развернулась и уехала. Возможно, такое же будущее ждало и их с дочерью. Возможно, стоило принять этот факт.
Чтобы поддерживать голову в рабочем состоянии и перестать думать о кошмарах своего будущего, Блэк перечитала все сообщения и письма. Каждое из них содержало предложение помощи. Келлэвей добавила в письмо стикер, на котором было написано, что она молится за нее и Роуз, и в случае, если ей потребуется «жилетка», требовала непременно связаться с ней, даже если это произойдет ночью.
Что ж, вполне ожидаемо. Но ощущение подобной поддержки от людей, которые по большей части постоянно присутствовали в ее жизни, а также тех, кого она не так давно узнала, заставило ее подумать, что, возможно, мир не рухнул, когда умер Рамирес. Почему же она ощущала такую острую необходимость попрощаться с прошлым и начать жизнь с чистого листа? Почему она так долго скрывалась?
«Потому что ты сбежала, – мысленно ответила она на свои вопросы. – Ты думала только о себе. Отец Роуз умер, а ты лишь отдалилась от нее. Что это за перекрученное дерьмо?»
Последней мыслью Эйвери перед тем, как она, наконец, отключилась на неудобном стуле, была та, что она постоянно двигалась в обратном направлении. Она поняла, что Роуз действительно потребуется помощь, чтобы пройти через гибель отца и всю эту ситуацию в целом. Блэк также осознала, что на самом деле, она могла быть тем человеком, которому как раз больше всего и требовалась поддержка.
* * *
Жужжание телефона разбудило ее в 7:10 утра. Шея затекла от того, что она неудачно расположилась на стуле, а во рту стоял неприятный привкус, поскольку возможности почистить зубы у Эйвери не было. Высветившийся на дисплее номер был уже знаком, хотя она до сих пор не внесла его в список контактов. Звонила Келлэвей.
Блэк ответила, чувствуя теплоту в сердце после полученного накануне сообщения от напарницы. Не было никакого смысла затыкать ее. Это ничего не изменило бы, только показав грубость.
– Привет, Келлэвей, – ответила она.
– Привет, – раздалось в ответ. – Как дела?
– Она все еще без сознания, хотя врачи уверяют, что прорвется.
– Думаю, тебе стоит знать, что О’Мэлли и Финли беспокоятся. Они получили отчет от скорой и уже в курсе случившегося. Больше не знает никто. Такое ощущение, будто мы следили за тобой. Извини.
– Все хорошо. Правда. Слушай... Ты сможешь продолжить сама, пока я здесь?
– Да. Чуть позже я встречусь с Коннелли, чтобы обсудить это. Но все же надеюсь, что ты вернешься очень скоро.
– Посмотрим, – ответила Эйвери.
– Я подумала, что ты в любом случае захочешь узнать новости. Нам удалось найти старый телефон Эбби Костелло. Он был выброшен в один из экомобилей в нескольких кварталах от ее дома. Правда там не только экран треснул. Все намного хуже. Техники говорят, что она, похоже, пыталась уничтожить его. Они восстановят журнал вызовов, но это займет какое-то время.
– Получается, она могла просто не успеть настроить новый телефон перед этим свиданием, – задумчиво произнесла Блэк.
– Скорее всего. Кроме того, мы проверили первого парня, с которым Эбби виделась в кафе. Оказывается, это было их первое свидание. Они познакомились на Тиндере. Ребята слегка повздорили, когда она высказала ему, что он абсолютно не подходит под ее типаж и больше они не увидятся. Парень плюнул и пошел смотреть фильм с другом. Он показал мне билет в кинозал и переписку с товарищем. Так что он чист.
– Хорошая работа.
– Пожалуйста, сообщи, если тебе что-нибудь понадобится, – произнесла Келлэвей, ненадолго задумавшись, будто хотела сказать что-то еще.
– Хорошо. Спасибо.
На этом разговор был окончен, и Эйвери слегка разозлилась на саму себя из-за того, что ей хотелось продолжить расследование. Она взглянула на лежащую в постели Роуз, окутанную трубками аппарата искусственного дыхания, и решила, что если хочет привести свою жизнь в порядок, пора научиться расставлять приоритеты правильно.
* * *
Спустя почти два часа, Роуз открыла глаза. Сначала она чуть не задохнулась, не ожидая, что в горле окажется посторонний предмет, и не сразу осознав, где находится. Через полчаса, при помощи двух медсестер и врача, ее освободили от трубки и она смогла спокойно дышать естественным образом.
Пока дочь общалась с медсестрой и та проверяла ее показатели, Эйвери с доктором разговаривали снаружи. Тот факт, что она сейчас была не с Роуз, просто убивал Блэк, но она изо всех сил старалась оставаться терпеливой и спокойной.
Врач не обманул и уже через семь минут Эйвери позволили войти в палату. Еще один ком застрял в горле, как только она шагнула через дверной проем. Роуз, подключенная к аппарату искусственого дыхания, неподвижно лежала в постели. Перед тем как войти, доктор предупредил ее, что дочь находится без сознания и, скорее всего, пробудет в таком состоянии еще около суток.
В палате также находились две медсестры, одна из которых осуждающе взглянула на Блэк. Вторая девушка проверяла показатели Роуз на мониторе, который, словно страж, стоял у кровати, наблюдая за происходящим кошмаром.
Эйвери подошла к постели дочери и взяла ее за руку. Легонько сжав ее, она медленно опустилась на стул. Снова начав рыдать, она едва заметила, что персонал больницы оставил их наедине. На мгновение ей показалось, что пространственно-временной континуум поглотил ее, и она вновь оказалась у кровати Рамиреса в те дни, когда он начал приходить в себя и в любой момент уже мог быть выписан. Проблема заключалась в том, что этого так и не произошло. Его убили прямо в палате больницы, пока она гонялась за маньяком.
Конечно, рука, которую она держала сейчас, принадлежала не Рамиресу. Но ощущения были абсолютно идентичными. Роуз сделала это с собой, имея веские причины, которые, скорее всего, напрямую были связаны с ее матерью. Единственной мелькнувшей надеждой во всем этом был тот факт, что по словам доктора, в последний момент Роуз передумала и обратилась за помощью. Возможно, не все еще было потеряно. Если дочь умудрилась изменить свое решение в подобный момент, вероятно, у них еще был шанс исправить все в будущем.
«Как насчет того, чтобы перестать думать о выгоде, которую можно извлечь, и побеспокоиться о состоянии дочери, ты, эгоистичная сука?» – спросила она себя.
Потому что если взглянуть на саму суть происходящего, то это была ее ошибка. Эйвери готова была поспорить, что психотерапевт или же любой более-менее близкий друг наверняка скажут, что их сложные взаимоотношения с дочерью являются лишь малой частью проблем Роуз. Но Блэк с легкостью могла вспомнить до мелочей ее последний короткий визит к дочери, когда та начала кричать, чтобы она убиралась.
Нет... Это практически на сто процентов была ее вина и ей придется принять это. Возможно, вернуться на работу так рано было ошибкой. Или же вообще вернуться туда. Она вновь поставила Роуз на второе место и смотрите, что произошло.
– Я не знала, что еще мне делать... – произнесла Эйвери. – Роуз, прости меня. Я не понимала, куда идти и что делать, а без Рамиреса... Работа казалась мне единственным выходом.
Она понятия не имела, слышит ли ее дочь или нет. Но, как только она произнесла это вслух, Блэк стало легче. Снова нахлынули слезы. Она так и продолжала сидеть у постели Роуз, крепко держа ее слабую руку.
ГЛАВА 22
Джанис Сандерс чувствовала, как мигрень окутывает ее, подобно питону усиливавшему хватку. Как и всегда, боль появилась в районе правого глаза, затем перешла к затылочной части и охватила всю голову. Она уже понимала, что дальше будет только хуже и искренне радовалась окончанию рабочего дня. Когда первые сильные приступы настигли ее, Джанис поднималась по ступенькам к крыльцу своего дома. Мысли девушки тут же метнулись к ибупрофену в аптечке и маслу перечной мяты, стоявшему на тумбочке у кровати.
Головные боли были результатом ее работы. Если стресс от постоянного разбора всех этих бессмысленных правительственных планов и не был истинной причиной их возникновения, то постоянное сидение перед компьютером на протяжении восьми-десяти часов в день, несомненно, дало плачевный эффект. Иногда боль становилась настолько сильной, что Джанис предпочитала не включать телевизор, приходя домой. Она уже пропустила пять эпизодов сериала «Это мы» и даже не приступила к просмотру второго сезона «Очень странных дел».
Она бы давно бросила эту чертову работу, если бы фирма не платила настолько хорошо. Представив следующую зарплату, как финишную черту, Джанис открыла дверь. Заходя в квартиру, она подумала о том, когда же та перестанет казаться ей настолько огромной. Муж ушел от нее чуть больше года назад, и с тех пор здесь было неуютно. Временами создавалось впечатление, что это место хочет поглотить ее и...
Закрыв за собой дверь, Джанис обратила внимание на беспорядок в гостиной. Сначала она не придала этому особого значения, но затем нахлынуло чувство полного ужаса, задев каждую клеточку, каждый нерв ее тела.
На нее смотрела целая куча клоунов. Куклы, чучела животных и картонные статуэтки были прикреплены к стенам. Все улыбались своими ярко раскрашенными ртами, словно кровавыми дырами. Она переводила взгляд с одной стены на другую, будто пойманный фарами перепуганный олень. В голове даже не появился вопрос, откуда, черт возьми, все это взялось. В данный момент она испытывала лишь ужас.
В комнате находилось как минимум тридцать клоунских масок. Они лежали на диване, на полу, а также на барной стойке, отделявшей гостиную от кухни. Некоторые были вполне стандартными, милыми старинными клоунами с веселыми улыбками. Другие же имели более угрожающий вид и походили на кукол из творчества Стивена Кинга.
Джанис ощутила, как к горлу подкатил ком. Мелькнула надежда, что когда она закричит, то придет в себя и сможет сбежать отсюда. Но вместе с криком пришла и логика.
«Кто-то же принес их всех сюда, – подумала она. – Кто-то взломал твою квартиру и разложил их. И этот кто-то в курсе, что ты боишься клоунов... Это просто шутка, очень жестокая шутка. Кто бы ни сделал это, он все еще может быть здесь и...»
В этот момент из-за барной стойки со стороны кухни поднялась фигура человека, которая все это время скрывалась там. Это был мужчина, одетый в черную толстовку с капюшоном и темные брюки. Сандерс не видела его лица, поскольку оно было скрыто за клоунской маской. Она была окрашена в серый цвет, а зловещая широкая улыбка растянулась от уха до уха.
Человек издал громкий пронзительный смех и достал нож.
Все еще злобно смеясь, он ловко перепрыгнул через стойку, размахивая оружием. Во время прыжка Джанис увидела разноцветные локоны волос, которые лишь добавили страха. Именно в этот момент ее мочевой пузырь не выдержал.
Теплая струйка, стекающая по ногам, вернула ее в реальность. С колотящимся, словно у запертого в клетке животного сердцем, девушка развернулась и направилась к двери. Ее рука была всего в трех дюймах от ручки, когда в спину, чуть ниже правого плеча, вонзился нож.
Боль была безумно сильной и острой, особенно в тот момент, когда лезвие достигло кости. Джанис издала душераздирающий крик, который стал последним, поскольку легкое было повреждено. Она почувствовала, как человек достал нож, а потом снова вонзил его чуть ниже. Затем еще раз. И еще.
Ноги обмякли, и она упала на пол. Клоун встал сверху и, перевернув жертву на спину, оседлал. В голове девушки пролетела мысль, что ее могут изнасиловать. Валяясь в луже собственной мочи, перемешанной с кровью, Джанис поняла, что мужчина преследовал совершенно иную цель.
Клоун снова рассмеялся, приблизившись к ней лицом, пока весь его мини легион, расположенный позади них, таращился на происходящее. Он поднял нож и снова опустил его. Девушка насчитала четыре удара, прежде чем полная темнота, наконец, окутала ее сознание. Последней ужасающей мыслью в голове жертвы была та, что она оставалась жива достаточно долго, чтобы лично ощутить, как ее сердце остановилось.
ГЛАВА 23
Эйвери прекрасно знала, как тянется время в больнице. Казалось, оно полностью останавливалось, когда ты сидел у постели близкого человека. Хотя, странным было не только время. Ее организм также удивлял. Она знала, что пора было поспать, но совершенно не чувствовала усталости. Она понимала, что стоит поесть, но не была голодна.
Блэк проверила свой телефон. Шесть пропущенных звонков, три сообщения. Все они были от Келлэвей, О’Мэлли и Коннелли. Она не открывала их. Сейчас ее больше интересовало время. Она даже не удивилась, увидев, что уже был час ночи.
Состояние Роуз ни капли не изменилось. Она все еще была без сознания и дышала за счет аппаратуры. Но врач уверил, что ее внутренние органы серьезно не пострадали и теперь готов был поспорить, что рано или поздно она выйдет из этого состояния. Глядя на дочь, Блэк думала о разговоре с доктором, который состоялся во время его последнего обхода перед окончанием рабочего дня.
Он принес ей сендвич из кафетерия, который она едва надкусила. Взяв в углу палаты стул, он перенес его к кровати и присел.
– Я планирую поговорить с Вами на равных и надеюсь, что Вы поймете ситуацию ровно так, как она есть. Вы ведь работаете детективом и, смею предположить, частенько имеете дело с тяжелыми случаями, так?
– Так.
– Что ж, основываясь на том, что мне известно о подобных ситуациях, это, скорее всего, был банальный крик о помощи. Ваша дочь может даже не осознавать этого... Предполагаю, так оно и есть. Если бы она действительно хотела убить себя, то проглотила бы куда больше таблеток. Фельдшер сообщил, что в бутыльке оставалось еще около дюжины штук. Да и вряд ли она обратилась бы за помощью. Я говорю это, чтобы Вы понимали, что судя по всему, Роуз нуждается в Вас, в Вашей помощи. Она хочет вернуться к нормальной жизни или хотя бы к той, которая возможна после пережитого.
«Роуз не захочет, чтобы я помогала ей», – подумала Эйвери, но ничего не сказала. Она просто кивнула, прислушавшись к совету врача.
Этот разговор произошел около семи часов назад. Хоть Блэк и обдумывала эту тему со всех сторон, она не считала, что существует вероятность восстановления их отношений с Роуз. Сама Эйвери никогда не была близка со своей матерью. Как только ей стукнул двадцать один год, она просто развернулась и уехала. Возможно, такое же будущее ждало и их с дочерью. Возможно, стоило принять этот факт.
Чтобы поддерживать голову в рабочем состоянии и перестать думать о кошмарах своего будущего, Блэк перечитала все сообщения и письма. Каждое из них содержало предложение помощи. Келлэвей добавила в письмо стикер, на котором было написано, что она молится за нее и Роуз, и в случае, если ей потребуется «жилетка», требовала непременно связаться с ней, даже если это произойдет ночью.
Что ж, вполне ожидаемо. Но ощущение подобной поддержки от людей, которые по большей части постоянно присутствовали в ее жизни, а также тех, кого она не так давно узнала, заставило ее подумать, что, возможно, мир не рухнул, когда умер Рамирес. Почему же она ощущала такую острую необходимость попрощаться с прошлым и начать жизнь с чистого листа? Почему она так долго скрывалась?
«Потому что ты сбежала, – мысленно ответила она на свои вопросы. – Ты думала только о себе. Отец Роуз умер, а ты лишь отдалилась от нее. Что это за перекрученное дерьмо?»
Последней мыслью Эйвери перед тем, как она, наконец, отключилась на неудобном стуле, была та, что она постоянно двигалась в обратном направлении. Она поняла, что Роуз действительно потребуется помощь, чтобы пройти через гибель отца и всю эту ситуацию в целом. Блэк также осознала, что на самом деле, она могла быть тем человеком, которому как раз больше всего и требовалась поддержка.
* * *
Жужжание телефона разбудило ее в 7:10 утра. Шея затекла от того, что она неудачно расположилась на стуле, а во рту стоял неприятный привкус, поскольку возможности почистить зубы у Эйвери не было. Высветившийся на дисплее номер был уже знаком, хотя она до сих пор не внесла его в список контактов. Звонила Келлэвей.
Блэк ответила, чувствуя теплоту в сердце после полученного накануне сообщения от напарницы. Не было никакого смысла затыкать ее. Это ничего не изменило бы, только показав грубость.
– Привет, Келлэвей, – ответила она.
– Привет, – раздалось в ответ. – Как дела?
– Она все еще без сознания, хотя врачи уверяют, что прорвется.
– Думаю, тебе стоит знать, что О’Мэлли и Финли беспокоятся. Они получили отчет от скорой и уже в курсе случившегося. Больше не знает никто. Такое ощущение, будто мы следили за тобой. Извини.
– Все хорошо. Правда. Слушай... Ты сможешь продолжить сама, пока я здесь?
– Да. Чуть позже я встречусь с Коннелли, чтобы обсудить это. Но все же надеюсь, что ты вернешься очень скоро.
– Посмотрим, – ответила Эйвери.
– Я подумала, что ты в любом случае захочешь узнать новости. Нам удалось найти старый телефон Эбби Костелло. Он был выброшен в один из экомобилей в нескольких кварталах от ее дома. Правда там не только экран треснул. Все намного хуже. Техники говорят, что она, похоже, пыталась уничтожить его. Они восстановят журнал вызовов, но это займет какое-то время.
– Получается, она могла просто не успеть настроить новый телефон перед этим свиданием, – задумчиво произнесла Блэк.
– Скорее всего. Кроме того, мы проверили первого парня, с которым Эбби виделась в кафе. Оказывается, это было их первое свидание. Они познакомились на Тиндере. Ребята слегка повздорили, когда она высказала ему, что он абсолютно не подходит под ее типаж и больше они не увидятся. Парень плюнул и пошел смотреть фильм с другом. Он показал мне билет в кинозал и переписку с товарищем. Так что он чист.
– Хорошая работа.
– Пожалуйста, сообщи, если тебе что-нибудь понадобится, – произнесла Келлэвей, ненадолго задумавшись, будто хотела сказать что-то еще.
– Хорошо. Спасибо.
На этом разговор был окончен, и Эйвери слегка разозлилась на саму себя из-за того, что ей хотелось продолжить расследование. Она взглянула на лежащую в постели Роуз, окутанную трубками аппарата искусственного дыхания, и решила, что если хочет привести свою жизнь в порядок, пора научиться расставлять приоритеты правильно.
* * *
Спустя почти два часа, Роуз открыла глаза. Сначала она чуть не задохнулась, не ожидая, что в горле окажется посторонний предмет, и не сразу осознав, где находится. Через полчаса, при помощи двух медсестер и врача, ее освободили от трубки и она смогла спокойно дышать естественным образом.
Пока дочь общалась с медсестрой и та проверяла ее показатели, Эйвери с доктором разговаривали снаружи. Тот факт, что она сейчас была не с Роуз, просто убивал Блэк, но она изо всех сил старалась оставаться терпеливой и спокойной.