Мост

Он хотел увести её подальше от Тени, спасти её.

Теперь он уже не испытывал такого желания.

Даже в самые худшие моменты своей жизни как Syrimne d’ Gaos Ревик никогда не нацеливался на тех, кого любил, даже после того, как Элли предала его. Он был обиженным, злым, мстительным, жестоким, склонным к манипуляциям, даже психически ненормальным… но никогда не казалось, что он просто веселится.

То, что сделала Касс, казалось намеренным.

Более того, такое чувство, будто она этим наслаждалась.

Джон знал, что он не видит всей этой истории. Он мог рассуждать о её детстве, о её ненависти к себе, о её неуверенности, чувстве бессилия, о несправедливости в её жизни. Он мог бы порассуждать о том, что Тень мог сделать с ней в Аргентине и позднее.

Чёрт возьми, он мог рассказывать себе всевозможные истории, чтобы объяснить это.

Он просто не мог заставить себя прочувствовать это.

Её постоянные экстрасенсорные атаки на Ревика в его снах, её способность шутить о соблазнении его после того, что она сделала с его женой — Джон не мог всё это оправдать. Чёрт возьми, после того, что случилось в Кавказских горах, тот факт, что она вообще могла трахать Ревика в сексуальном плане, находился просто за гранью разумного.

А потом возникла реальная проблема: тот факт, она оставила Элли полумёртвой в том самом доме, где Териан убил их мать. Тот факт, что она забрала ребёнка Элли и Ревика.

Даже до этого она принимала решения, которые Джон не мог убедительно объяснить. Её решение использовать Джона, чтобы вытащить Элли из отеля, тоже не могло быть случайностью. Она решила отдать Ревика, Джона и Мэйгара Дитрини. Она решила напасть на отель, зная, что некоторые из их друзей, вероятно, будут убиты.

Единственные причины, которыми Джон мог оправдать подобные вещи, вызывали у него тошноту. Гнев ничего не объяснял. Ненависть тоже этого не объясняла.

То, что сделала Касс, было чистым садизмом.

Он знал, что где-то во всём этом, даже сейчас, он, вероятно, до сих пор чувствовал любовь к ней. Может быть, его чувства даже ближе к шоку, чем к ненависти — какой-то раскол между тем, как, по мнению Джона, устроен мир, и тем, как он устроен на самом деле. Более того, это заставляло его сомневаться в себе, в своей способности как-то судить или понимать людей.

Всё, что он знал — это то, что было утомительно даже пытаться думать о том, как Касс могла воспринимать всё это. А ещё сложно было переживать на этот счёт. Следуя за Балидором, Юми и Ниилой к ряду бронированных машин, Джон понял, что некоторые вещи кажутся ему более простыми, более чёрно-белыми.

Касс нужно устранить.

Всё остальное — лишь фоновый шум.

Он помнил, как Ревик терпеливо и методично работал, уничтожая танки, самолёты, орудия, лодки, боеприпасы, доки, заборы, склады, топливные баки, ракеты, флаеры, бронетранспортёры, ОБЭ-трансформаторы… людей, стреляющих в них.

Сделав это, он не смог сдержать улыбки.

Он с нетерпением ждал этого момента.

Каким извращённым это ни было, он с нетерпением ждал, когда Ревик и Касс снова встретятся лицом к лицу. Точнее, он не совсем ждал с нетерпением.

Возможно, точнее будет сказать «фантазировал об этом».

Он задавался вопросом, делало ли это его таким же психопатом.





Глава 27

Меч




Прилив энергии от работы продолжал вибрировать в свете Ревика.

Он чувствовал себя усталым, конечно, но худшая часть этой усталости была уничтожена притоком света, который Балидор направлял в его aleimi. На данный момент этот свет всё ещё исходил из одного источника — из импровизированных питательных бассейнов, которые они установили внутри конструкции, привлекая в основном жителей Нью-Йорка, по большей части в богатых районах города. Эта же конструкция теперь была привязана к той, что висела над отелем «Дом на Холме», что придавало ей большую устойчивость.

Ревик почувствовал перемену сразу же, как только она произошла, где-то в середине их первого удара по аэродрому Центрального парка.

Обычно он чувствовал бы себя странно, принимая свет от людей. Однако в данном случае имелась определённая кармическая целесообразность. Даже Балидор, казалось, посчитал это забавным, когда Ревик преподнёс это как решение своей потенциальной «проблемы света» в такой масштабной атаке.

Он знал, что ощущение безграничной власти было иллюзорным.

Он также знал, что не может позволить себе привыкнуть к нему, и тем более зависеть от него, но его кожа и aleimi-структуры всё равно вибрировали от избытка света. Они с Балидором обсуждали возможность держать его aleimi как можно чаще наполненным светом из этих бассейнов, даже когда он не работал — на тот редкий случай, если их бассейны подпитки окажутся отрезанными во время лобовой атаки.

Ревик знал, что люди Тени даже сейчас ищут его источник света.

Он знал достаточно о том, как думал Менлим — даже Териан и Салинс — так что он был бы шокирован, если бы это не оказалось их самым главным приоритетом.

Так что да, он не мог рассчитывать на то, что это особое преимущество сохранится надолго.


Начиная с этого момента, они должны планировать, исходя из предположения, что ему придётся полагаться на свою собственную команду для получения света, если только они не смогут найти какой-то способ восполнить свой источник из Сан-Франциско или Азии. Но даже в этом случае он, скорее всего, потеряет кайф этого непрерывного источника света; это значительно уменьшит их огневую мощь в случае настоящей перестрелки, когда видящие с оружием в руках понадобятся ему не меньше, чем в Барьере.

И всё же всё шло хорошо — по крайней мере, пока.

Он не собирался останавливаться на этом факте, но чувствовал себя достаточно удовлетворённым, чтобы дождаться ответного удара Касс и Тени, пока он будет продолжать красть или разбирать все их дополнительные ресурсы, которые он сможет найти разбросанными по всему городу.

Он выглянул в окно, мельком увидев ещё одну короткую картину — людей, бегущих по узкой боковой улочке.

Они уже несколько раз останавливались, чтобы угнать рабочие машины, а также чтобы Ревик устранил наблюдение и военные флаеры.

Он также использовал телекинез, чтобы вскрыть несколько наиболее плотно защищённых корпоративных и военных зданий. С таким же успехом можно было бы дать местным жителям немного места и стимул делать работу за них — многие бедные люди, должно быть, испытывали недостаток в пище. Так или иначе, Ревик не сомневался, что эти защищённые здания принадлежали в первую очередь союзникам Тени.

Ещё больше военных машин, оружия и других ресурсов хранилось под землёй. Он не сможет добраться до них всех, но сумеет значительно уменьшить их количество.

По первоначальным оценкам Балидора, они должны вывести из строя или конфисковать от сорока до шестидесяти процентов оставшихся транспортных и оборонительных сил Манхэттена в течение первых сорока восьми часов, в зависимости от точности их карт городских складов.

Деклан и Радди уже несколько недель вели слежку за гостиницей, так что можно надеяться, что к концу дня они смогут дать им более точные цифры.

Как бы быстро они ни работали, маловероятно, что они смогут оставить всех союзников Тени пешими и безоружными, но они могли сделать достаточно, чтобы отвлечь их и устроить чертовски много проблем с безопасностью для того, кто остался. Судя по каждому сообщению, которое они получали из отеля, у сил безопасности Тени уже возникли проблемы с контролем численности населения. Ревик полностью намеревался использовать тот факт, что многие люди и видящие голодны и достаточно отчаянны, чтобы добавить к хаосу свои пять копеек.

Он также намеревался помочь как можно большему их числу.

В связи с этим у него не было никаких угрызений совести по поводу того, чтобы накормить личными запасами Тени некоторых из тех же самых грязных масс.

Если он возьмёт себе за правило вырубать местные и внешние передачи, а также взрывать каждый самолёт, который они пытались нацелить на эту последнюю оставшуюся дверь в ОБЭ-поле, то ещё больше последователей Тени запаникует. Более того, они также усомнятся в способности Тени обеспечить их безопасность.

Он хорошо знал Менлима.

Менлим наверняка захочет вести переговоры.

А ещё он будет уверен, что сумеет заставить Ревика образумиться.

Элли крепче сжала его руку и бок, и он посмотрел вниз. Она нахмурилась, по-прежнему держа его жилет и рубашку, как будто услышала его мысли.

Поглаживая её волосы, Ревик вздохнул и сильнее обмяк на сиденье «Хаммера».

Он хорошо представлял себе, с чего начнёт Менлим.

Во-первых, он будет давать обещания по поводу излечения Элли. Он может зайти так далеко, что даже пообещает вернуть их ребёнка. Он пообещает охранять людей Ревика в карантинных зонах; он даже может предложить им создать собственную карантинную зону. Он пообещает прекратить убивать людей и видящих в Списках Смещения.

Ревик не мог ставить на то, что сделает Касс, несмотря на множество сценариев, которые он, Балидор, Врег, Юми и Тарси прокрутили за последние несколько месяцев.

Однако с Менлимом он мог догадываться.

Прежде всего, Менлим был вербовщиком и манипулятором.

А ещё он был терпеливым.

Если он сможет использовать их ребёнка, чтобы заманить Элли и Ревика обратно в своё подчинение, он это сделает. Он предположит, что сможет управлять ими через ребёнка и его собственные конструкции, разрушая их свет с течением времени. Возможно, он также попытается запрограммировать что-то в свете Элли, чтобы сделать её более уязвимой для света Дренгов. Ревик нисколько не сомневался, что они уже сделали это с его дочерью.

Пальцы Элли снова сжали его руку.

Почувствовав вспышку страдания на её лице, Ревик притянул её ближе, обхватив рукой за спину и талию. Он знал, что от него пахнет потом, кордитом, дымом, возможно, кровью, но она, похоже, не возражала. Она прижалась к его боку, а затем, казалось, желая быть ещё ближе, скользнула к нему на колени.

Устроившись поудобнее, она обвила руками его шею, поглаживая пальцами волосы. Её лицо покоилось на верхней части его груди и на плече.

Отталкивая боль, которая хотела накатить, Ревик позволил своему взгляду вернуться к окну.

Он поймал себя на том, что снова думает о Касс.

Всё, что они имели на неё в данный момент, было основано на предположениях. У него были мнения и теории его команды, и у него было содержание его снов — вот и всё.

Из последнего он понял, что Касс питает некую иллюзию стать королевой этой кучи дерьма, которую они с Тенью создали. Он также знал, что, несмотря на её притворную легкомысленность, она испытывала искренние чувства к его с Элли дочери. Он не знал точно, что это за чувства, но из разговора с Юми, Чан, Балидором и Джоном он понял, что Тень использует их ребёнка, чтобы каким-то образом контролировать Касс.

Ревик ещё не придумал, как применить все эти штуки, но он это сделает.

Он поговорил об этом с Врегом и Локи, а также с Тарси, которая осталась в Нью-Йорке. Тарси, казалось, ещё сильнее, чем Чандрэ, верила, что ключ — это ребёнок; что ребёнок — это то, что имеет значение для Касс.

Ревик согласился. Хотя он всё ещё с трудом укладывал это в голове.

А может быть, он просто не хотел этого делать.

Элли поёрзала у него на коленях, и он посмотрел вниз.

Он знал, что снова реагирует на неё. Телекинез определённо не помогал. Он посмотрел на неё сейчас, на слабое зелёное свечение в её радужках, и неловко пошевелился на сиденье, внезапно осознав света других видящих в Хаммере, и то, как все они были настроены на них двоих, особенно сейчас.