Мост Дьявола

— У вас есть вопрос, детектив?

— Да. Где вы были 14 ноября между пятью и девятью часами вечера?

Клэй окидывает нас взглядом и покашливает. Пласт снега срывается со школьной крыши и с глухим стуком падает на автостоянку.

— А что?

— Мы хотим получить представление о том, где все находились в это время, — говорит Люк.

— Я… скорее всего, я был дома. С моей женой Лэйси. Мне нужно свериться с рабочим календарем; иногда я хожу в спортзал после уроков или работаю допоздна.

— В тот вечер в небе взорвалась русская ракета, — напоминает Люк. — Она появилась как яркая вспышка в 21:12. Это событие было предсказано, и все вроде бы знают, где они находились, когда оно произошло. — Он делает паузу. — Такие события откладываются в памяти.

— Верно, — Клэй колеблется. — Да, я был дома. Совершенно уверен, что в то время я находился дома.

— Ваша жена Лэйси подтвердит это?

— Да. — Он потирает губы кончиками пальцев.

У меня сосет под ложечкой. Кто-то из них лжет: либо Мэдди, либо Клэй Пелли. И сейчас я готова поставить на то, что Мэдди говорит правду. Это объясняет ее странные реакции и дурное настроение дома.

— У нас есть несколько свидетельских показаний о том, что вы были у костра, — Люк выдает информацию постепенно, чтобы посмотреть, что вылезет наружу. — И вы сидели на бревне рядом с Лииной.

Лицо Клэя становится абсолютно бесстрастным, глаза пустеют. В кабинете воцаряется молчание.

— Так где же вы были? Дома или у костра?

Пелли барабанит пальцами по краю стола.

— Минутку… Да, я ненадолго сходил к костру — хотел быстро проверить, какая там обстановка, прежде чем вернуться домой. Знаете, я слышал об этом событии; ученики многое рассказывают мне. Один из них рассказал мне про ракету, и…

— Какой ученик?

— Я… даже не помню.

— Это была Лиина? — спрашивает Люк.

Клэй отодвигается на край стула. Он похож на сжатую пружину, как будто готов внезапно распрямиться и броситься к выходу. Я немного отступаю в сторону и готовлюсь, если он на самом деле попробует.

— Хорошо, — говорит Люк. — Давайте убедимся, что я вас правильно понял. Вы двадцать минут ехали в гору по темной лесовозной дороге, чтобы по снегу и холоду добраться до так называемой «рощи» и наскоро проверить состояние некоторых учеников?

— Да, я приехал туда, побывал у костра и вернулся домой. С детьми все было в порядке. Вроде бы ничто не предвещало неприятностей.

Скользкий ублюдок. Я пытаюсь сглотнуть привкус неприязни, заполнивший рот, но он липнет к горлу. Мне хочется треснуть этого человека об стену.

— А почему вы раньше не упомянули об этом? — сдавленно спрашиваю я. — Например, когда пропала Лиина? Когда мы все искали ее и я просила каждого, кто видел ее, сообщить информацию о ее передвижениях в тот вечер?

— Послушайте. — Он наклоняется вперед, вперившись взглядом в меня. — Вы же все понимаете, Рэйчел. Праздник Улльра в этом году был запрещен. Именно вашими стараниями…

— Это было решение городского совета. Полицейские работают на благо города.

— Так или иначе, дети по очевидным причинам не хотели, чтобы власти узнали об их празднестве. Тогда бы их заперли по домам, а поскольку я выступил бы в роли осведомителя, то оказался бы в неловком положении. Я хотел сохранить их доверие. И да, такая вечеринка у костра с массой спиртного и легкими наркотиками потенциально могла быть опасной…

— Она и была опасной, — мрачно говорю я. — Во всяком случае, для Лиины. Ее изнасиловали и убили.

Мы меряемся взглядами. Он тяжело сглатывает.

В коридоре раздается школьный звонок. Я слышу голоса детей, выходящих из классных комнат; они становятся все громче. Топот бегущих ног, смех, отдельные выкрики. Хлопают двери шкафчиков в раздевалке.

— Значит, когда Лиина была объявлена пропавшей без вести, вы… что? — спрашивает Люк. — Просто забыли упомянуть, что были там в тот вечер и видели ее?

— Вы не нуждались во мне, чтобы узнать, что она была у костра. Другие видели ее и сообщили об этом. В то время я искренне полагал, что Лиина скоро объявится. Она играла в подобные игры, добиваясь внимания к себе, и я не считал, что здесь может быть что-то серьезное. Кроме того, мне не хотелось терять доверие детей, завоеванное с таким трудом. Если они доверяют мне, то линии коммуникации остаются открытыми. Тогда я могу помочь им, если где-то появляется красный флаг. Например, в тот раз, когда Эми Чан рассказала мне, что она видела Лиину, бредущую по мосту Дьявола. Я сразу же отвел ее к директору, мы связались с ее матерью, и Эми все сделала правильно. Она пошла с матерью в участок и сообщила об этом.

Люк делает медленный, глубокий вдох, и я вижу, что он готов нанести удар.

— Значит, вы провели какое-то время у костра вместе с Лииной? — очень тихо спрашивает он.

— Я немного поболтал с ней, сидя на бревне.

— Что вы носили в тот вечер?

— Черную куртку и вязаную шапочку. Джинсы. Рабочие ботинки. Шарф, тоже черный. Перчатки.


Люк подается вперед, вторгаясь в личное пространство Клэя.

— Мистер Пелли, вы имели интимные отношения с Лииной Раи?

— Что?

— Просто отвечайте на вопрос.

Он страшно бледнеет, котом на его скулах проступает багровый румянец.

— Черт побери, нет. Вы с ума сошли?

— А что, если я скажу вам, что один из ваших учеников видел, как вы возились с Лииной в кустах незадолго до вспышки русской ракеты? — Люк делает паузу и уточняет: — Речь идет о половом акте с несовершеннолетней.

Он смотрит на нас с приоткрытым ртом. Слова как будто изменили ему.

Дети продолжают шуметь за дверью. Время снова растягивается, как эластичный бинт.

— Не могу поверить, — тихо говорит он. — Кто это сказал?

— Это правда?

— Разумеется, нет. Кто бы это ни сказал, она лжет.

— Почему вы думаете, что этот ученик был женского пола?

Его глаза ярко блестят.

— Он или она — не имеет значения. Кто бы это ни сказал, он солгал. И это его слово против моего. А если вы будете настаивать на своем, то я засужу вас до небес за клевету.

— Какого размера ваши ботинки, Пелли? — спрашивает Люк.

— Одиннадцатого. Какое это имеет отношение к…

— Нам нужно, чтобы вы проследовали с нами в участок, — говорит Люк. — Мы должны все сделать официально, под запись. Вы согласны?

— Что, сейчас?

— Да, сейчас.

Клэй гневно смотрит на Люка, потом на меня и неожиданно вскакивает на ноги. Я тоже встаю.

— Это нелепо, — шипит он. — Вы арестуете меня?

Люк остается сидеть.

— Мы хотим прояснить определенные вещи в официальной обстановке, получить показания под запись.

— Если я не арестован, то никуда не пойду с вами. И больше не скажу ни слова без моего адвоката. А теперь уходите. Убирайтесь из моего кабинета.





Тринити

Наше время





Четверг, 19 ноября. Наши дни


Я нахожу Дасти Питерс в оздоровительном центре для наркоманов «Последняя дверь», где она работает консультантом. Это учреждение с постоянным проживанием на сельской земле неподалеку от Твин-Фоллс. Дасти — одна из первых школьных подруг Лиины, которая откликнулась на мое предложение. Ее не допрашивали вместе с другими детьми из средней школы Твин-Фоллс, поскольку в тот день она отсутствовала. Впрочем, с ней побеседовали позже, и ее показания о вечере перед костром совпадали с большинством остальных.

— Мы лечим как взрослых, так и подростков, — говорит Дасти, провожая меня в кабинет с видом на лес. Мы рассаживаемся в удобные кресла перед мерцающим газовым камином, пока дождь падает на угрюмые ряды хвойных деревьев. — Это убежище предназначено не только для наркоманов. Оно восстанавливает жизненное равновесие.

— От общежития к оздоровительному центру, — говорю я. — Это само по себе образует красивый цикл равновесия, Дасти.

Она улыбается. Это сильная, приземистая женщина. У нее руки фермерши, настоящей труженицы. И у нее добрые глаза. Я чувствую, что жизнь обошлась с Дасти жестче, чем с многими другими, но она нашла способ преодолеть это и вернуться в строй. Я здесь для того, чтобы побольше узнать о жизни и личности Лиины Раи.

— Не возражаете, если я буду записывать наш разговор? — спрашиваю я.