Морская невеста

— Зачем ты пытаешься очаровать меня?

— Я еще не встречал русалок.

— При чем тут это? — Сирша нахмурилась. — Ты уходишь от ответа?

— Меня зовут Манус.

Слова зазвенели в ее голове, повторяясь эхом. Она ощущала сладкую горечь его имени, которое он выдохнул как с любовью. Узел в ее душе пропал, а она и не подозревала, что он был там с ее встречи с ним.

Вот, как ощущалось хранение имени человека. Чувство пьянило. Ее пальцы сжали его пальцы, возможности шептали в ней. Она могла приказать ему. Заставить его помочь ей покинуть это место.

Простит ли она себя за такое? Сирша не была уверена. Он должен был сам принять решение, хоть она и была в отчаянии.

— Манус, — повторила она.

Он поежился, ее голос плясал на его коже, ее контроль проник в его душу. Он смотрел в ее большие глаза так, что она ощущала жар.

— Странное чувство.

— Такое случается не всегда.

— Что именно?

— Связь. Между фейри и человеком.

— Что это значит?

— Мы связаны навеки. Как океан знает всех существ, что живут в нем, так и мы всегда сможем найти друг друга.

Он кашлянул.

— А если мы не захотим быть найденными?

— Не знаю. Я еще не встречала фейри со связью с человеком.

— Почему?

— Мы не любим быть далеко от тех, с кем связаны.

Он отвел взгляд, сжал ее ладонь.

— Я этого не просил.

— Как и я. Я помешала бы такой связи, если бы я знала, что она образуется. Но такое случается редко.

— Почему ты тут, Сирша?

Не жемчужина. Он не звал ее прозвищем, которое стало ей нравиться. Странно. Что его расстроило? Связь? Она не могла это изменить. Как только они услышали истинные имена друг друга, узел в ней ослабился. А в нем, наверное, затянулся.

Она потянула за его руку.

— Я не думала, что увижу тебя.

— Ах, да. Остров не хотел пускать меня внутрь. Потому что это твой дом?

— Я тут не живу.

— Это не ответ.

Она зашипела.

— Другого ответа нет.

— Тогда почему растения впервые пропустили меня сюда, и появилась ты?

— Не знаю.

— Ты часто так говоришь, и я думаю, что ты врешь.

— Фейри не умеют врать.

Ее вид говорил правду, даже если очень хотелось соврать. Фейри могли сплетать слова, искажая их. Даже Сирша могла сказать одно, а иметь в виду другое.

Он знал? Она задумалась, пытаясь отыскать ответ на его вопрос. Она не хотела, чтобы он злился на нее. И она выпалила первое, что пришло в голову:


— Только фейри могут проходить в этот оазис. Потому он не пускал тебя раньше.

— Я все еще не фейри, — он замешкался перед словами, и она это заметила.

— Почему ты сделал паузу?

— Не делал.

— Сделал. Я слышала. Я не могу врать, но слышу, когда другие это делают.

Он облизнул губы и отпустил ее руку.

— По слухам, моя бабушка была с кровью фейри.

— Подменыш?

— Не настолько. Просто пара капель крови фейри, которые позволяли ей получать их благосклонность.

Сирша захихикала.

— Фейри плевать, есть ли у людей их кровь. Те, кому мы помогаем, просто хорошие люди.

— Уверена?

— Неблагой двор может отличаться, но Благому важна честь. Они не помогают тем, кто не заслуживает этого. Если их потомки считаются недостойными, они им не помогут.

— Тогда остров посчитал меня достойным? — он фыркнул. — Не он первый ошибается.

Она смотрела на его сильное лицо, думая, как он выглядел бы без бороды и спутанных волос. Все его лицо было сильным, как ей казалось? С загорелой кожей он напоминал дерево в ее гроте.

— Ты часто это говоришь. Пытаешься убедить себя, что это правда?

— Что? — он приподнял брови.

— Просто… — она опустила взгляд, боясь, что он посчитает ее глупой. — Из всех мужчин, кого я встречала, ты последний, кого я назвала бы недостойным.

— И многих ты встречала?

— Только русалов, — ее зубы стучали? Мысль о своем виде вызывала такое отвращение, что она не могла этим управлять. — Они не добрые.

— Все? Словно поверить.

— Все.

Он не мог понять. Проблемой был не ее вид, а их жизнь. Русалы застряли на дне океана. Они были медленнее русалок, не могли защититься от акул или спрута. Русалки быстро носились по океану.

А русалы в темных глубинах успокаивали разумы алкоголем. Это делало их гадкими и злыми, а пьяными они были еще хуже.

Он смотрел, как мысли отражались на ее лице. Его взгляд словно касался ее.

Он хмыкнул. Звук звучал так, словно от кита ночью. Их песни порой забирались в ее сны, напоминая, что мир был огромным, а она была крохотной русалкой.

— Если все так, то я рад, что ты тут, — сказал он. — Путь долгий и сложный, если ты рядом с теми, кто не добр.

— Ты знаешь такую жизнь?

— Многие дети знают, когда растут на улицах.

Ее сердце расцвело, как цветок, от принятия в его тоне и понимания в его словах.

— Тогда ты понимаешь, почему я тут.

— Может, даже слишком, моя жемчужина.

Она смотрела на него, словно он развесил звезды в небе. Он понимал ее? Понимал то, с чем она боролась?

Манус кашлянул, румянец поднялся от его груди до шеи.

— Так ты остаешься?

— Хотела бы.

— Хорошо.