Морозный ветер атаки

- Мы точно не уверены, что это подвал, но дверь была заперта.

- Герр Прайслер, в левом крыле тоже есть запертые двери. Неизвестно что за ними, мы ломать не стали, - выкрикнул другой диверсант.

И лейтенант облегчённо выдохнул, хотя бы не будут концентрироваться на одной двери. Безумие продолжалось.

Другое событие отвлекло внимание диверсантов. Раздался испуганный крик и плечистый громила выбросил из того же проёма перепуганного Фрола. Молодой человек протяжно выл, шарил руками по полу, потом вскочил, спешно захромал к входной двери. Но дорогу ему заступил диверсант с автоматом на груди. Толкнул парня и тот снова растянулся на полу.

Народ оживился. Солдаты стали подтягиваться к пленнику.

- В келье его нашли, герр майор, - доложил солдат. - Под кроватью прятался. Сначала не заметили. Потом он сам вылез, в коридор выбежал. Мы его поймали, это было не трудно.

На несчастного Фрола было больно смотреть. Вся его «ненормальность» в такой ситуации вылезла наружу. Он пытался что-то сказать, но безнадёжно заикался. Лицо перекосилось, подёргивался глаз, конечности жили своей жизнью, отдельно от туловища и головы. Фрол передумал подниматься, перевернулся на бок, свернулся в позу зародыша.

Шубин не верил своим глазам, сердце сжалось. Не уследили за парнем. Но разве разведчики должны были за ним следить? Началась суматоха, Фрол перепугался, побежал в другую сторону, просто выпал из поля зрения, где-то блуждал, забрался под кровать.

Подошёл офицер, с любопытством уставился на парня.

- Встать! - приказал он на сносном русском.

Фрол втянул голову в плечи. Два здоровяка схватили его под локти, подняли на ноги. Парень умирал от страха - что взять с больного. В таком состоянии он даже не понимал, что происходит.

- Ты кто? - спросил майор.

Несчастный затрясся, изо всех сил пытаясь что-то сказать.

Солдаты усмехались, но инстинкт самосохранения работал. Они разошлись держа автоматы наготове. Фрол вдруг как-то сник, вроде успокоился и вдруг с ним что-то произошло. Он сжал кулак, завизжал фальцетом, попытался сделать шаг. Офицер поморщился и выстрелил в упор из «Вальтера». Фрол повалился как подкошенный, дёрнулся и застыл.

Сумасшедший русский, - процедил немец.

Пользуясь моментом, что в его сторону никто не смотрит, Шубин выскользнул из-за алтаря, добежал до проёма и ввалился внутрь. Сердце вырывалось из груди, мысли перескакивали с пятое на десятое. Из холла донёсся командный крик:

- Хольц - собирайте всех! Через пять минут выступаем. К чёрту этих русских! Надо быстро уходить.

Как ни крути майор принял разумное решение. Лучше отступить и принести в свой штаб ценные сведения, чем без всякой нужды гоняться за призраками. С одной стороны это было неплохо, появилась возможность избежать лишней опасности. Но с другой… Он проник в подвал, заперся, начал спускаться держась за стену.

- Товарищ лейтенант, это вы? - прозвучал знакомый шёпот.

Темнота подрагивала, испускала упругие волны.

- Это хорошо, что ты спрашиваешь, а не бьёшь сразу в челюсть, - похвалил Глеб.

- А кто ещё это может быть, товарищ лейтенант? - темнота прыснула. - Забрались как вор, без фонаря, сразу заперлись. Встревожены мы, товарищ лейтенант. Выстрелы слышали.

- Один выстрел, - поправил Шубин. - Офицер не удержался, но стрелял не в меня.

- Мы Фрола так и не нашли, товарищ лейтенант.

- Знаю, Карабаш. Немцы его нашли.

- Вот чёрт! А как мы Анне Михайловне скажем?

Загорелся фонарь, озарилось бледное лицо молодого разведчика. Выступил Асташкин из-за угла, ничем не краше.

- Сказать придётся, шила в мешке не утаишь. Ведите скорее, где тут ваше логово?

Электрический свет озарял замшелые стены. В склепе было сравнительно тепло, горели доски, дым уходил в трещину между плитами. Здесь собрались все кто не стоял в дозоре. Появление командира встретили одобрительным гулом. Занервничала Анна Михайловна, затряслись губы. Она не знала что делать. В подвале её сына точно не было. Екатерина Андреевна обняла её, зашептала успокаивающие слова. Анна Михайловна с надеждой уставилась на Шубина - может он что знает. А когда он мягко поведал о случившемся, нельзя не поведать, разрыдалась в полный голос. Упала на грудь Екатерине, стала биться в истерике. Потрясённая женщина машинально гладила её по спине, что-то бормотала.

Пал Палыч прилёг, он снова неважно себя чувствовал. Было опасение, что новость его подкосит окончательно. Он всё слышал, но продолжал лежать, шумно дышал, но на сердце пока не жаловался Саня Левашов шепнул Шубину на ухо. Разговорились тут, оказывается Фрол ему не сын, а пасынок. Лет пятнадцать назад перевёз к себе и соседнего села хорошую женщину, с ущербным отпрыском. Заботился о нём как о собственном сыне, не ударил ни разу.

- Дело такое, мужики, - не громко начал Глеб собрав около себя разведчиков. – Батюшка, идите сюда, прошу вас присутствовать. Это крупное разведывательно-диверсионная группа, их шестнадцать. Были в нашем тылу и что-то выяснили. Взяли языка, майора Красной Армии, выбили из него сведения и убили. Прайслер принял решение не задерживаться в монастыре, сейчас они уходят. Рации у них нет и для них важнее донести сведения. Этого нельзя допустить. Ни один фриц не должен покинуть монастырь, - он сделал паузу.

Товарищи молча слушали. Гулыгин проворчал;

- Вот это дело! А то сидим в темноте, как какие-то клопы.

- У нас есть пять минут, не больше. Идея такая. Перебить их основную часть, завладеть оружием, боеприпасами, а потом расправиться с остальными. Будет трудно, но мы и не такое вытворяли. Тот зал с колоннами, - Глеб неопределённо мотнул головой, но все поняли. - Считаю самым подходящим местом. Трое за колоннами, трое в дверных проёмах. Настя, тебе лучше не лезть, - повернулся он к девушке ю. - Мы сами справимся. Ты ещё слаба, - он смутился встретив испепеляющий взгляд. Что тут скажешь… Ну почему он должен ещё и за неё нервничать. - Ладно, разберемся. Это может сработать при одном условии, если мы заманим немцев в подвал. Отец Кирилл, вы готовы помочь родной Красной Армии? Вы фигура колоритная, немцы могут клюнуть.

Батюшка поперхнулся, досадливо махнул рукой:

- Ну ты и нашёл колоритную фигуру… А подсобить, конечно, могу. От чего не подсобить. Не одним божьим словом, как говорится. Вспомним, так сказать, боевую молодость. Только ты, командир, должен объяснить, что такое придумал, а то я начну по привычке крестом священнодействовать, да проклятия рассылать.






Глава тринадцатая




В общем-то именно это от батюшки и требовалось, а также в нужную минуту проявить проворность. План мог не сработать, но тут уж, как верно подметил отец Кирилл, всё в руках божьих.

Диверсанты приводили себя в порядок, закрепляли амуницию, когда позади алтаря появилась фигура в рясе. Отец Кирилл смотрелся очень импозантно. Фуфайку он снял для пущей убедительности образа, на скорую руку почистил крест, прилизал стоящие дыбом волосы. Рослый, мощный, с гордо поднятой головой, он явился с поднятой рукой и сотряс воздух бархатистым басом:

- Окститесь, опомнитесь! Посмотрите что вы творите. Ещё не поздно вырваться из цепких лап дьявола и принять божье благословение. Станьте на сторону добра! Сложите оружие! Победите в себе нечестивого зверя! Вы ещё можете спасти свои души и Господь вас помилует, примет в свое лоно…

Батюшка импровизировал, нёс религиозную отсебятину, зато как при этом выглядел! Блестели глаза, голос гремел. Взмывало к потолку и растекалось под сводами эхо.

Немцы оторопели. Они уже собрались уходить. Офицер тоже растерялся и не смог сразу принять верное решение. Воинствующий, православный священник как красная тряпка для быка. Он прокричал что-то гневное, вскинул пистолет. Грохнул выстрел. Но батюшка не был слепым. Он грузно, но довольно быстро подался в сторону, увернувшись от пули. Вторая срикошетила от стены, но отец Кирилл уже мчался через проём. Он продолжал расточать проклятие в адрес немцев: «Будьте вы прокляты, силы ада! Да пребудет во веки веков сила Господа»!

Шубин стоял за косяком и всё видел. Батюшка отдуваясь летел прямо на него. Глеб посторонился. Отец Кирилл по громыхал по лестнице, которую предусмотрительно освещал Карабаш. У священника уже кончился запас красноречия и он перешёл на полную ахинею.

«Вот это я понимаю божье слово»! - восхищённо подумал Глеб.

Он сам ввалился в сумрак, запрыгал по лестнице. Попятился Карабаш, выключил фонарь.

Немцы клюнули

Уж больно жирной казалась добыча. Но полными кретинами они не были. Сначала бросили гранату. Она скатилась по ступеням, разорвалась с оглушительным грохотом. Качнулось подземелье. Дрожь пробежала по стенам, угрожающий гул, словно предвестник землетрясения. Но разведчики уже ушли из зоны поражения, бежали по извилистому коридору.

- Отец Кирилл, вы сыграли здорово! - похвалил Шубин. - Теперь сгиньте пожалуйста и за Настей приглядите. Будет лезть куда не положено, заламывайте ей руки и держите крепко, я разрешаю.

План действий обрисовали на коленке, время поджимало, чтобы обсуждать его обстоятельно. Пространство разомкнулось, своего рода площадь, от которой, словно улицы, разбегались коридоры. Потолок поддерживали колонны. Трое засели в проёмах, уже ждали. Отец Кирилл побежал дальше, туда где прятались гражданские и плакала Анна Михайловна. Карабаш упал за колонну, приготовился к стрельбе. Шубин ушёл за соседнюю колонну, приготовил автомат с неполным магазинам. Фонари у каждого лежали под рукой, могли пригодиться. Рядом ножи как последнее средство. Не хотелось умирать под землёй, значит надо выжить. По полу тянуло холодом, но Глеб этого не чувствовал. Противник мог передумать, а это было равносильно проигрышу. А мог бросить все силы, что тоже плохо. Отправит двух-трёх человек, что на смех.

Шубин ждал...

- товарищ лейтенант, а если снова начнут гранаты бросать? - зашептал Карабаш. - Эти колонны не выдержат, по падают к едрене фене.

- Спроси о чем-нибудь другом, Алексей, - процедил Глеб. - Или заткнись.

- Слушаюсь, товарищ лейтенант. Затыкаюсь.

Естественно противник бросал гранаты оказавшись в темноте. В лучший из миров диверсанты не спешили. Несуразные «колотушки» прыгали по полу. Форма не позволяла им катится далеко, в отличие от советских гранат. «Колотушки» катались по кругу. Прогремели два мощных взрыва, дрогнули колонны. Подобное развитие событий бойцы предусмотрели, осколки никого не застали врасплох. Но ушам не прикажешь, звон обрушился такой, словно ты оказался в колоколе по которому ударил пьяный звонарь.

За изгибом коридора заметались лучики света. Кто-то смеялся, ведь это так забавно.

Диверсанты вознаградили терпение разведчиков, наконец-то вышли. Сначала двое с включёнными фонарями. Потом с небольшим интервалом ещё несколько человек. Шубин насчитал семерых, пусть так. Других не было. В коридоре за спиной у немцев стало темно.

Огонь обрушили, когда вся компания оказалась посреди колонного зала. Стреляли по светлячкам короткими, прицельными очередями. Фонари падали, корчились подстреленные тела. Стреляли с трёх сторон, на уровне груди предполагаемого противника, чтобы не попасть в лежащих своих. Подниматься Шубин категорически запретил. Он стрелял без остановки, плавно нажимал на спусковой крючок, отпускал, снова нажимал. Лучи света мелькали по стенам. Прятаться за колонной было бессмысленно, в любом случае ты оказываешься на виду.

Один из уцелевших сообразил, выбросил фонарь, чтобы оказаться в темноте, припал к колонне, ударил вкруговую. Это был неприятный момент, кому-то из наших могло и достаться. Но умного быстро подстрелили. Прошитое пулями тело сползло по колонне. Ещё один пустился наутек, запнулся о мертвого товарища, упал вереща от страха, ударился плечом о колонну. Его настигли по голосу, когда он выл над своим сломанным плечевым суставом. Пули порвали камуфлированную ткань, уже мёртвое туловище тряхнулось как живое. Оборвалась стрельба. Стало подозрительно тихо.

- Не разговаривать, - прошипел Шубин.

Разведчики вооружились фонарями, стали осматриваться, пересчитывать убитых. Шестеро лежали без движения, пропитанные кровью. У одного слетела каска, пуля пробила череп, вызвав обильный отток мозга. Седьмой ещё не вышел из агонии, обливался пеной, сдирал ногти о каменный пол. Вот и хорошо, уже легче. И патронов хватило в самый раз.

- Больше не стрелять. Поднимаемся, - бросил Глеб. - Собрать оружие, боеприпасы, гранаты.

- Командир, Гончар не шевелится, - глухо произнёс Гулыгин.

К товарищу бросились с нескольких сторон одновременно, скрестились лучи фонариков, перевернули тело, измазались кровью. Безвольно откинулась голова с приоткрытым ртом. Верхняя часть лица была залита кровью, пульс не прощупывался. Попытки привести товарища в чувство успехом не увенчались. Даже коллективная воля не возвращает к жизни мертвых. Товарищи глухо ругались. Шубин подавленно молчал. Это была лотерея, погибнуть мог каждый, в любой момент, даже не осознав, что уже не здесь. Застонал Левашов, сжал виски. Рычал Гулыгин, колотя кулаком в равнодушную стену.

- Работаем, товарищи бойцы. Не останавливаемся! - Глеб не узнал свой голос. Оттеснил Настю, которая явилась непонятно откуда, полезла к мёртвому бойцу, видимо, хотела убедиться, что он действительно мёртв. - Настя уйди. Справимся без тебя. Не лезть в драку, я тебя очень прошу. Отец Кирилл, вы помните о своем обещании? Мужики, слушайте сюда. Быстро собираем оружие. Гулыгин, Асташкин, выбраться из подвала через запасной вход, вы его видели. Обойти здание, занять позиции напротив крыльца. Если немцы побегут, открывайте огонь. Не побегут, бейте с тыла, будете помогать. Живо, орлы, живо! Остальные со мной. По-русски не говорить. Скажу что-нибудь немецкое, смейтесь.

Он был исполнен решимости. Костьми сегодня лягут, а этих тварей не выпустят. Снова импровизировали, намеренно топали приближаясь к лестнице. Фонари погасили, шли на ощупь. У подножия ступеней предусмотрительно встали за стеной.

- Так будет со всеми варварами! - крикнул Глеб. Его немецкий был несовершенный, но понятный противнику, можно сделать скидку на волнение после жаркой перестрелки.

Левашов и Карабаш дружно загоготали, хотя у самих слёзы стояли в глазах.

- Эй, вы закончили? - крикнули сверху. - Много там русских было?

«Так я тебе и скажу, - подумал Глеб. - Любопытной варваре на базаре нос оторвали».

- Закончили, - огрызнулся он. - Это было несложно. Русские пытались сопротивляться.

Немцы наверху выключили фонари, зачем сажать аккумулятор. Шубин бросился вверх по лестнице, прыгая через ступени. Колпачок «колотушки» был уже откручен. Лейтенант потянул за шёлковый шнурок, активируя взрыватель и, всё ещё находясь в сумраке, бросил гранату в проём. Повалился на ступени, отполз к стене, выхватил из-за пояса вторую гранату. Разгулялись сегодня страсти.

Снаружи прогремел взрыв. Истошно завопили солдаты попавшиеся на уловку. Глеб приподнялся, бросил вторую гранату. Ширина проёма позволяла не промазать, но это было рискованно. Вторая «колотушка» взорвалась через несколько секунд после первой. Он ещё лежал, приходил в себя, а Левашов и Карабаш уже перепрыгнули через него и помчались вверх, оглашая пространство страшными криками. Глеб опомнился, передёрнул затвор МР-40, кинулся догонять подчинённых. Немцы потеряли ещё двоих и в панике откатывались к главному входу. Шубин запнулся о мёртвое тело с раскинутыми руками, сам растянулся на полу. Неподалёку валялся другой немец, осколок выбил ему глаз, превратив человека в окровавленной и чудовище. В качестве укрытия он вполне годился.