Морфо

– Нет, души не работают в Чистилище. Психофоры не в счет. Мы тут опыт себе зарабатываем, без которого нам никак.

– А как же судьи?

– Судьи людьми никогда и не были, – ответил Тайло. – Они нечто иное, что-то вроде духов-хранителей. Аяк вот воплощение мудрости, Эон – времени, Сфинкс – загадок и тайн, Танат – смерти и разрушения. А вот Месмер представляет интуицию.

– А мадам Брунхильда тогда кто? Дух скверности?

– Нет, она дух порядка и дисциплины. По ней видно, правда? Я как встречу ее, мне хочется вытянуться по стойке смирно, отдать честь и отчитаться, хотя она – прошу заметить! – не мой начальник!

Флинн громко чихнул. Черт! Все-таки успел подцепить недоверие.





18. Оттенки чувств




Кабинет доктора Месмера находился в здании суда. Точнее кабинеты. Их действительно, как и говорил Тайло, было ровно десять. У всех одинаковые двери: темно-красные с золотыми ручками, а посреди странный символ (две спирали плавно соединялись между собой, образуя нечто похожее на восьмерку). Над каждой дверью висели часы, которые показывали разное время.

– Так-с, посмотрим… – сказал Тайло, внимательно рассматривая часы. – Время твоего сеанса 10:31. – Он обошел приемную, что-то бормоча себе под нос. – О! Вот нужная дверь! Флинн, тащись сюда!

Флинн шел как на плаху, ему не хотелось выворачивать душу и слушать нотации от незнакомца.

– А ты со мной пойдешь? – с надеждой спросил он.

– Ты хочешь, чтобы я сидел рядом и держал тебя за руку? Это так трогательно. – Тайло смахнул со щек невидимые слезинки.

– Опять ты за свое! – Флинн вжал голову в плечи. – Ты ведь мой психофор. Мне было бы комфортнее, если бы ты пошел со мной.

– Увы, это невозможно, – откинув дурачество, серьезно ответил Тайло. – Эта комната нас двоих не выдержит.

– Опять какие-то потусторонние штучки? Ладно, – вздохнул Флинн. – Буду воевать с вашим чудо-доктором в одиночку.

– С ним не надо воевать, он отличный парень. – Тайло ободряюще похлопал Флинна по спине. – Буду ждать тебя здесь.

Флинн медленно повернул ручку. За дверью его ждала тьма. Она простиралась во всех направлениях, пряча в себе стены и потолок. Лишь крохотный островок света в нескольких метрах от входа разбавлял этот густой мрак.

Торшер, кресло, обитое светло-коричневым бархатом, кушетка, маленький журнальный столик – и больше ничего. Скромненько. Самого доктора Месмера не наблюдалось.

– Эй! Кто-нибудь есть? – позвал Флинн, подумав, что доктор прячется где-то во тьме. От этих психологов можно чего угодно ожидать.

Гнетущая тишина действовала на нервы. Флинн неторопливо подошел к кушетке и сел. Он посмотрел на кресло напротив. В голову забралась дикая мысль, что доктор Месмер вполне мог оказаться невидимкой, и сейчас он тихо сидел, оценивая его реакцию. В Чистилище и не такое возможно. Чтобы проверить свою догадку, Флинн вытянул перед собой руку и пощупал воздух – ничего. Если психолог и был невидимым, то в придачу он был и бестелесным.

Флинн лениво глянул на столик, надеясь обнаружить журнал или книгу – что угодно, чем бы можно было себя занять, пока не явится загадочный доктор Месмер. Но, увы, он нашел только неработающий будильник, стрелки которого замерли на отметке 10:31. Под будильником лежала записка, гласящая: «Заведи меня».

– Это такой психологический трюк? – задал он вопрос пустому кабинету.

Флинн еще раз глянул на будильник, решая, стоит ли играть в эту непонятную игру или нет. Наконец он взял его и медленно завел. Секундная стрелка устремилась по кругу, разбавив тишину монотонным тиканьем.

– Спасибо, что помог, – раздался мягкий голос сразу с четырех сторон.

Флинн завертел головой, всматриваясь во тьму, но никого не увидел.

– Я здесь, – сказал тот же голос.

В кресле, элегантно закинув ногу на ногу, сидел темноволосый мужчина, одетый в черную водолазку и такого же цвета брюки. Его худое красивое лицо белело на фоне тьмы, а уголки тонких губ были слегка приподняты в полуулыбке. Под левым глазом Флинн заметил маленькую родинку, придававшую образу мужчины мягкость и некую утонченность.

Внешне доктор Месмер чем-то напоминал Таната. Они вполне могли оказаться братьями, вот только Флинн сомневался, что у Смерти в принципе может быть семья. Разве что собственные бесчисленные тени, но доктор Месмер точно не был одной из них.

– Я Сомнус Месмер, – представился мужчина, слегка склонив голову. – А ты, если не ошибаюсь, Флинн.

– Да, это я, – подтвердил он и напрягся.

– Не нужно так реагировать на меня, я не собираюсь насильно лезть тебе в душу, – успокоил доктор Месмер, доставая ручку и блокнот. – Я здесь для того, чтобы помочь тебе, а не смутить.

– Помочь с чем? – Флинн нетерпеливо заерзал на кушетке.

– Помочь понять себя, – растолковал мужчина, делая какие-то пометки в блокноте.

Флинн вытянул шею, чтобы посмотреть на них – какие-то непонятные каракули.


– Ты все равно не поймешь мои записи, – не отрываясь от дела, спокойно промолвил доктор Месмер.

Флинн смутился, как если бы его поймали за чем-то непристойным, и отвернулся.

– Это язык души, он понятен не всем, – продолжил доктор Месмер, задумчиво улыбнувшись.

– Ясно, – сдавленно ответил Флинн.

– Ты знаешь, почему все души перед последним испытанием обязательно посещают психолога?

– Нет, мой психофор никогда не говорит, какое испытание ждет меня впереди.

– Что ж, не смею критиковать методы твоего психофора, – чуть слышно сказал доктор Месмер, – но сегодня мне придется нарушить его правило и все рассказать. Впереди тебя ожидает самая сложная проверка, которая только существует в загробном мире, да и в мире живых тоже. Тебя ждет…

У Флинна напрягся каждый мускул и выступила испарина на лбу, а доктор Месмер все тянул паузу, соревнуясь с бесконечностью.

– Тебя ждет прощение, – наконец-то закончил он.

– Прощение? – Недоумение Флинна все росло и росло – скоро в комнате не поместится. – То есть судьи оправдают меня?

– Нет, ты меня неправильно понял. – Доктор Месмер отрицательно покачал головой. – Нельзя взять и по щелчку избавиться от своего прошлого, но с ним можно что-то сделать.

– Извините, доктор, но я ни черта не понимаю. – Флинн пожал плечами.

– Прощение нужно просить не у судей, а у тех, кого ты обидел. Только они могут простить тебя. И только ты можешь простить тех, кто однажды нанес обиду тебе, – ответил доктор Месмер. – А теперь я включу «Оттенки чувств». – Он щелкнул тонкими пальцами.

– Оттенки чего?..

Из тьмы вынырнул знак вопроса, светящийся желтым, подплыл к Флинну и остановился ровно над его макушкой.

– Так мне будет легче распознать твои подлинные эмоции. Это всего лишь иллюзия, – объяснил доктор Месмер. – Сейчас, к примеру, ты растерян.

– Ну ничего себе! – Флинн от удивления раскрыл рот.

– На чем мы остановились? – призадумался доктор Месмер, слегка наморщив лоб. – А, точно. Тебя впереди ждет коридор Прощения, где ты встретишь образы всех тех, кто обидел тебя и кого обидел ты. Многие не готовы к такому, поэтому перед испытанием все обязательно проходят сеанс у меня.

Из тьмы выползла сияющая волнистая линия аквамаринового цвета и обвила шею Флинна, точно шарф.

– Не волнуйся, – делая очередную пометку, сказал доктор Месмер ласковым голосом. – На самом деле это не так страшно, как кажется.

– А нельзя поменять испытание? – поинтересовался Флинн, нервно забарабанив пальцами по коленке.

– Нельзя, оно для всех одинаковое. Без него дальше нет пути.

Флинну показалось, что все внутренности сжались в одну точку. Ничего не поделать, придется сразиться и с этим демоном тоже.

Если Танат обладал холодным, непробиваемым спокойствием, то у доктора Месмера оно было теплым и бархатным. Вроде бы одна черта, а так по-разному проявлялась.

– Я ознакомился с твоим делом. В твоей жизни было много обид.

– Вы же не ждете, что я прощу абсолютно всех? – грубо спросил Флинн. – Не все люди достойны прощения.

Перед его лицом затанцевали ярко-красные колючки.

– Я понимаю, что ты все еще зол, но прощаешь ты не для кого-то, а для себя. – Доктор Месмер прикрыл глаза и поднес указательный палец к своему виску. – Взять хотя бы того соседа, с которым ты полез в драку из-за смерти пса. – Его глазные яблоки двигались туда-сюда, будто он что-то читал под веками. – В тебе до сих пор живет ненависть к нему.

Комнату озарили громадные пурпурные шипы. Они пронзили доктора Месмера насквозь.

– Что?! – взорвался Флинн. – Вы хотите, чтобы я простил ублюдка, отравившего моего пса?!

– Злоба, ненависть, обиды отяжеляют твою душу. Они причиняют вред в первую очередь тебе, а не ему. Ты должен сделать это для себя. – У доктора Месмера ни один мускул на лице не дрогнул.

– Я не хочу и не буду его прощать! – зарычал Флинн, ударив кулаком по столику. Шипы стали острее и темнее.

– «Простить» – не значит «одобрить». Его вину никто не преуменьшает. Поверь, все люди, попав к нам, получат по заслугам. И твой сосед не исключение.

– У меня даже доказательств не было! А он ходил и лыбился, зная, что я ничего не могу сделать! Что мне нечего предъявить! – Флинн до крови прикусил губу. Металлический привкус наполнил рот, а жгучая ненависть наполнила сердце.

– Если никак нельзя повлиять на ситуацию, то ее нужно отпустить, иначе негативные эмоции будут грызть тебя, и ничего, кроме тьмы, ты в этом мире уже не увидишь, – размеренно произнес доктор Месмер.

– Мне стоило бы самому отравить этого ублюдка! А потом смотреть, как он умирает, и наслаждаться его мучениями, – со злобой выплюнул Флинн.

– Но тебя бы посадили в тюрьму, и тогда бы страдала твоя семья. Исправив одну несправедливость, ты бы породил новую. – Ручка доктора Месмера все быстрее скользила по бумаге.

Колючки превратились в зеленые кольца, которые затянулись на груди Флинна.