Монстры Акслин

Ксейн улыбнулся.

– А я вот не понимаю, как ты выживала все эти годы. Очень вредно иметь для здоровья такое любопытство, как у тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, тебя явно тянет к монстрам гораздо больше, чем следует.

– Всё равно не понимаю. Это же не развлечение для меня, а исследовательская работа. К тому же у меня есть оружие, с которым я умею обращаться. Я знаю, что такое дорога. У меня есть опыт…

– Да, но оружие и опыт – это ещё не всё. Чтобы противостоять монстрам, важна скорость. А у тебя её нет, ты же не умеешь бегать.

Акслин будто пощёчину получила. Ксейн не собирался причинить ей боль, но, может быть, как раз именно поэтому его слова так сильно на неё подействовали. Торговцы и охранники, которые учили девушку защищаться, никогда не считали её хромоту серьёзной проблемой. Увечье Акслин рассматривалось как отличительная черта, особенность, которая влияла на нюансы обучения или выбор того или иного оружия. Но не более того.

Она не была ни чем-то плохим, ни чем-то хорошим, это была просто данность. К тому же не одна Акслин имела ранение. Многие люди оставались инвалидами по вине монстров, но это не лишало их необходимости уметь защищаться самостоятельно. Потому что зависеть от других людей или надеяться на авось определённо было намного хуже.

Акслин знала, что ей нужно очень стараться, и она старалась. И она вовсе не была неопытной барышней, которая впервые покинула свой анклав пару месяцев назад. Она действительно умела защищаться.

– Может, я и не могу бегать так же быстро, как ты, – смогла, наконец, выговорить Акслин. – Зато я читаю быстрее тебя.

Ксейн понял, что она расстроена. Он уже открыл рот, чтобы извиниться и как-то её успокоить, однако последние слова девушки его озадачили.

– Причём тут это? Мы же говорим об охоте на монстров.

– Нет, мы говорим о борьбе с монстрами, – Акслин всё ещё дрожала от обиды и негодования. – Ты в состоянии в одиночку укокошить волосатого, но какой смысл это имеет для человечества? А вот это, – она постучала пальцем по обложке книги, – это имеет смысл, потому что может изменить жизни многих людей. Да, я плохо бегаю. Но я по крайней мере делаю что-то полезное. Рискуя жизнью, я езжу по анклавам, собираю информацию и делюсь ею с другими людьми. А что делаешь ты? Прячешься в заброшенном анклаве, охотишься на монстров и собираешь их черепа ради спорта и удовольствия. Очень полезное занятие, нечего сказать.

Ксейн нахмурился.

– Кто ты такая, чтобы указывать, что мне делать?

– Я не говорю тебе, что делать. Я лишь описываю то, что ты делаешь, и сравниваю с тем, что делаю я. Я не могу бежать так быстро, как ты. Но я уже продвинулась намного дальше, чем ты сможешь когда-либо.

Ксейн устало потёр один глаз.

– Прости, что побеспокоил тебя, – проворчал он. – Если тебе не нравится то, что происходит здесь, ты знаешь, где дорога. Может, тебе необязательно ждать возвращения Драксана, раз ты так хорошо управляешься с монстрами.

Акслин вспыхнула от гнева.

– Ты говоришь, что ищешь правду, – продолжал Ксейн. – Так почему тогда отворачиваешься от неё? Если ты скажешь мне, что я не смогу написать такую книгу, как у тебя, я приму это и не буду злиться и расстраиваться, потому что так оно и есть. То, что ты не способна бегать, – факт. Я не сомневаюсь, что ты умеешь делать массу других замечательных вещей, но бегать ты точно не можешь. И не нужно винить меня за то, что я указываю на очевидные вещи, которые ты почему-то отказываешься видеть. Я не желаю беспокоиться об этом.

– Я не просила тебя беспокоиться обо мне.

– А я не просил учить меня жить.

Они уже давно кричали друг на друга и сами не замечали этого. Тут в дом вошла Кинакси.

– Что тут происходит? Почему куропатки ещё не ощипаны?

Спорщики пристыженно замолчали и вернулись к работе.

К своей дискуссии они больше не возвращались и даже во время ужина продолжали хранить молчание. После еды Ксейн объявил, что волосы у него всё ещё немного пахнут, поэтому спать он будет в сарае, и в сопровождении собаки вышел из дома.

Акслин и Кинакси улеглись. Девушка опасалась, что её хозяйка будет как-то комментировать случившееся, но, к счастью, этого не произошло.

Лёжа в темноте с открытыми глазами, Акслин спрашивала себя, почему она так отреагировала на в общем-то безобидное замечание Ксейна. Да, это место определённо заставляло её нервничать. Монстры, которые одновременно были и не были. Слова, которые произносились и держались при себе. Секреты. Загадки.

Ксейн.

Ксейн заставлял её волноваться по нескольким причинам. Во-первых, потому что она хотела узнать о нём больше и не могла этого сделать. Во-вторых, потому что всё, что он делал, ставило под сомнение её представления о монстрах. Ну и ещё, естественно, потому что он ей нравился.

Акслин вздохнула и лучше закуталась в одеяло. Она прекрасно понимала, что за процессы происходят у неё на душе, но не хотела придавать им значения.

С момента расставания с Туксом прошло уже очень много времени, и у неё была возможность поразмыслить обо всём, чтобы не совершать прежних ошибок. В этом смысле было даже хорошо, что они с Ксейном поспорили. Отличный способ выдернуть из сердца зародыши чувства, пока они окончательно там не укоренились.

Акслин нравилось общаться с Ксейном, даже очень, несмотря на то, что он часто вёл себя уклончиво и не любил отвечать на вопросы. Она чувствовала, что ладит с ним, что между ними есть немало общего.

Хромота Акслин была очевидна. Как и то, что она не могла быстро бегать. Не было никакого сомнения в том, что ей стоило держаться от монстров подальше. С другой стороны, то же самое можно было бы сказать и о любом другом человеке. И на это точно не стоило обижаться.

То, что Акслин никак не могла принять, что вызывало в ней бурю ярости и раздражения, заключалось в другом. Прежде чем попасть сюда, она проделала огромный путь. Она столько увидела, столько написала, так часто подвергала свою жизнь опасности… И тут приходит некий Ксейн и говорит, что ей не стоит приближаться к монстрам, потому что у неё, видите ли, кривая нога.

И ведь безрассудной Акслин назвать было нельзя. Во время своих странствий она научилась неплохо защищаться, но между тем продолжала ездить в сопровождении охраны. Она осознавала риск, которому подвергалась, и знала, что рано или поздно монстры её убьют. Но она знала, зачем она рискует. Ведь если ей удастся завершить книгу и передать её дальше людям, которые смогут разобраться в ней, её труд точно будет не напрасным. Он принесёт пользу миру.

Почему Ксейн не понимал этого? Почему замечал только её кривую ногу?


Акслин вдруг вспомнила слова, давным-давно сказанные её подругой Ксейрой:

– Ах, Акслин… Это из-за твоей ноги?

Возможно, она была права, и в глубине души Акслин комплексовала из-за своего увечья, но просто не хотела этого признать. И может, все эти попытки сделать что-то необычное и героическое были лишь способом компенсировать чувство собственной инаковости. Если не сказать ущербности.

Она часто сожалела, что единственная в своей деревне умеет читать, но с другой стороны… разве она не гордилась этим?

Акслин снова вздохнула. Не стоило лишать себя сна ради размышлений, которые всё равно ни к чему не приведут.

«Я ошиблась в нём, – заключила она. – Думала, что он другой. Тем лучше».

Через несколько дней прибудет Драксан, и Акслин сможет уйти с ним, чтобы никогда больше не возвращаться в это место.

«Тем лучше, – повторяла она про себя. – Тем лучше».

Но ей было больно. Впервые после расставания с Туксом она испытывала эту знакомую щемящую боль.

Наутро Акслин встала разбитой, с мешками под глазами. После уборки Кинакси отправила её в курятник собирать яйца. Ксейна не было ни дома, ни на улице, а проверять в сарае девушка не стала. Оно делала свою работу, задумавшись о своём, пока тень у входа в курятник не загородила ей свет.

– Акслин, – позвал знакомый голос, заставив её вздрогнуть.

Девушка обернулась, чувствуя, как колотится её сердце.

– А, это ты, – пробормотала она.

– Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее, – сказал Ксейн. – Я наговорил лишнего.

Акслин хотела что-то ответить, но вместо этого молча смотрела на него. Нет, ей было, что сказать ему, но в этот момент – может, оттого, что она не ожидала услышать извинений, может, оттого, что просто больше не хотела злиться на него, – девушка не могла найти слов. Больше всего на свете ей бы сейчас хотелось совсем ничего не чувствовать. Сохранять спокойствие и ровно дышать, слыша Ксейна, наблюдая его поступки. Но уж точно не волноваться и не раздражаться по его поводу.

– Я не хотел расстраивать тебя, – продолжал юноша. – Я был несправедлив. На самом деле, когда монстр рядом, никакого смысла бежать уже нет. Так что, положа руку на сердце, неважно, хромаешь ты или нет. Гораздо важнее в таких обстоятельствах метко стрелять из арбалета, иметь хорошие снаряды. Ну и мощного яда в достатке, – добавил он с лёгкой улыбкой.

Акслин вздохнула про себя.

Сказать по правде, ей не за что было сердиться на него. Поэтому она распрямилась и, глядя в глаза юноше, сказала:

– Извинения приняты. А сейчас, если позволишь… – она собралась выйти, но он стоял в дверях, загораживая ей путь.

– Подожди, пожалуйста, я ещё не закончил. У меня есть кое-что, что я хотел бы предложить тебе в качестве компенсации.

Акслин не нравилось направление, которое принимал этот разговор.

Она определённо не сможет продолжать игнорировать этого мальчика, если он будет проявлять к ней такую любезность.

– Мне правда нужно идти, – сказала Акслин и сделала шаг вперёд. Ксейн поколебался в дверях, словно боясь, что она проскользнёт мимо него, и продолжал загораживать проход. Они застыли в дверях курятника очень близко друг к другу, и Акслин едва ли чувствовала себя комфортно в этой ситуации. Она ощущала внутри себя какую-то щекотку, из-за которой ей хотелось то ли дышать почаще, то ли млеть. В любом случае, в обстановке курятника всё это было крайне неуместно.

Ксейн, вероятно, тоже что-то почувствовал, потому что он вдруг так резко отшатнулся от Акслин, что она едва не потеряла равновесие. Споткнувшись о порог, девушка выбралась на улицу, поставила корзину с яйцами на землю и прислонилась к разогретой от солнца стене курятника. После этого Акслин достала из кармана веер и принялась обмахиваться, заставляя свой взгляд блуждать в районе горизонта. Посмотреть на Ксейна не краснея у неё теперь уже бы не получилось.

– П-прости меня, – пробормотал юноша. – Я не очень привык общаться с… людьми.

Акслин была уверена, что он хотел сказать «с девушками». Ксейн выглядел до крайности смущённым, и от этого Акслин испытала к нему какую-то странную нежность. «Не поддавайся, – напомнила она себе. – Если ты привяжешься к нему, ты не сможешь продолжить свой путь».

«Не привязываться» было эвфемизмом для «не влюбляйся». На самом деле, Акслин давно уже нащупала у себя внутри мощный зародыш этого чувства, но сознательно решила не обращать на него внимания.

– Ты тоже меня прости, – наконец сказала она, намеренная закрыть этот вопрос как можно скорее. – Я не должна была так реагировать.

Ксейн покачал головой.

– Дело не в тебе, – сказал он. – Понимаешь, я лучший охотник на монстров из всех, кого я знаю. Возможно, ты видела лучше, ты ведь много путешествовала… – Акслин не знала никого, кто в принципе называл бы себя «охотником на монстров», но промолчала. – Но факт в том, что у нас тут в окрестностях нет никого: мужчины ли, женщины, молодого, старого, кто мог бы делать то, что делаю я. И это несколько кружит мне голову, – заключил он немного пристыженно.

– Откуда ты знаешь, что никого нет? – спросила Акслин с интересом. – Я имею в виду… у тебя был способ проверить? Ты когда-нибудь выбирался отсюда?

Ксейн ответил не сразу.

– Было дело, – сказал он, наконец. – Раньше, отправляясь в свои экспедиции, я добирался и до окрестных анклавов тоже. Чаще всего до того, который расположен в каменоломне, он к нам ближе всего. Я прятался и наблюдал за его обитателями, а они меня не видели.

– Ты шпионил?

– Нет! Ну да, немного. Моя мать запретила мне контактировать с другими людьми, но мне было любопытно…

– Думаю, мне тоже стало бы любопытно, если бы я выросла в компании одного человека, – сказала Акслин.

Девушке казались странными отношения Ксейна с его матерью, хотя она и воздерживалась говорить об этом вслух. В тех местах, откуда она была родом, дети росли без матери, и о них заботились всей деревней.

Однако в некоторых анклавах на востоке, она знала, встречались и семьи.