Молодые боги

– Кадет Джесс, – обратился ко мне слуга цитадели у лестницы.

– Слушаю.

– Уведомляю о зачислении вам пяти штрафных баллов за нарушение первого подпункта третьего правила инструкции внутреннего порядка цитадели – нахождение на ненадлежащем ярусе без сопровождающего.

Несколько неожиданное признание самому себе, но, похоже, только что Дженни была не так уж и не права.

– Благодарю.

Бегом спустившись с лестницы, зашел в комнату новых соратников – тех, кто, как и я теперь, должны быть примером для всех – примером, каким не надо быть.

За столом сидел полный комплект, кроме Майи.

– Она очень устала, ушла отдыхать, – ответил Филипп на невысказанный мною вопрос.

Кивнув, двинулся было к своей комнате.

– Эй, Джесс, – окликнул меня Филипп.

– Да?

– Мы тут вроде как знакомимся – все же, возможно, достаточно много времени придется провести вместе.

– Да… Да. Простите, – мысли мои были далеки от знакомства. – Извиняюсь, но… мне тоже надо отдохнуть. Попозже, хорошо?

Не дожидаясь ответа, направился в свою комнату.

Как сказал бы Саян, выделяя интонацией слово «очень», у меня сейчас было очень, очень много важных дел.





Überraschung




– Ш-ш-шайзе!

Немецкий язык удивителен. Можно читать инструкцию по применению бытовой техники, а звучать будет как проклятие. Или рассказывать детскую сказку – услышав которую, незнающий немецкого человек может подумать, что присутствует при ритуале вызова демонов. Но больше всего мне нравится германская речь с большого экрана – да, я иногда смотрю популярные ролики с Сарой Вагенкнехт, выступающей в бундестаге.

Сейчас же, наблюдая за неожиданным гостем, на миг прикрыл глаза, раздумывая, правильно ли сделал. Четверть часа назад, зайдя в личную комнату, первым делом бросился к сундуку, достав Карту Хаоса. И сразу нашел искомое: Гай Юлий Орлов был на своей вилле – обедал. Несколько минут поиска – и на этой же вилле, оказавшейся совсем неприличных размеров, обнаружил Катю.

Моя любимая девушка полулежала на открытой веранде у бассейна – двое служанок ухаживали за ее волосами, двое умасливали тело. Рядом замерло еще несколько рабынь, готовясь к следующим процедурам наведения красоты. В руках одной из них была одежда Кати – воздушная, полупрозрачная туника и яркая накидка, другая держала перед собой украшения и легкие сандалии.

Поднявшись над виллой на высоту птичьего полета, запомнил расположение и внешний вид усадьбы, а после двинулся к берегу, отыскивая ориентиры. Уверившись, что не заблужусь, убрал Карту Хаоса в сундук и достал трофейную сумку матроны.

С того момента как очнулся в саду работорговца, открыв глаза в новом мире, прошло чуть больше суток. Минувшие два десятка часов – кроме тех, в течение которых брел по дороге в веренице рабов, уместили в себя невероятное количество событий. Каждое из них меняло мой статус, открывая все больше информации об окружении и окружающих, открывая новые возможности. Но именно сейчас, впервые за минувшие сутки, я предоставлен самому себе и могу самостоятельно управлять собственными действиями и временем. И каждая минута простоя причиняет практически физическую боль – ведь в историю с Катей, поведанную мне Саяном и Юлией, я не поверил. Собственными глазами видел, как мою любимую девушку уводили в рабском ошейнике, и мне после этого будут рассказывать чушь про якобы близкое знакомство Кати с этим… Игорем.

Впервые за последние несколько часов я не только мог действовать, но и знал, что делать, хоть как-то представляя картину происходящего. Помимо Карты Хаоса – полезной, но в то же время смертельно опасной вещи, – у меня накопилось уже немало ценностей. Для начала глефа – оружие, по стоимости сопоставимое пусть и не со спорткаром, но с достойным представительским автомобилем. Толку от нее, правда, пока мало, но это дело наживное – не столько разумом, сколько мышечной памятью я сохранил в сознании ощущение, как оружие потянуло за собой – в тот момент я чувствовал, что могу нашинковать кого угодно.

К глефе практически комплектом одного стиля шел Конь Смерти. Вот этот точно стоит немало – может, сразу как два спорткара – учитывая расценки на уникальные вещи в этом мире. Подняв статуэтку на уровень глаз, присмотрелся к животному – голый скелет, объем которому придавал полный доспех из кольчуги и металлических пластин с устрашающей гравировкой и зловещими украшениями. К высокому рыцарскому седлу, кстати, был приторочен длинный прямой меч в простых на первый взгляд ножнах.

Я поднялся с кровати и вышел в центр комнаты. Задача номер один сейчас – узнать, как активировать дракона. И для этого мне пригодится конь – я взял статуэтку, как это делали на моих глазах всадники Алекс и Леонас. И ничего не произошло, кроме оповещения о системном сообщении. Ну да, плохо, но догадывался, что использование ездового животного в помещении данного класса невозможно.

Фигурка коня была отложена в сторону, теперь я рассматривал дракона – свой билет за пределы Атлантиды. Дракон как дракон, ничего необычного – на Виллентретенмерта похож, только вот цвет неясен – статуэтка матово-черная, с легкими зеленоватым оттенком. Открыв интерфейс, принялся изучать свой профиль на предмет веток умений всадника или наездника. Не нашел ничего – даже намека.

Допустим, призвать дракона я смогу. Но появляется задача номер два – понять, как им управлять. И дело серьезно усложняло то, что сделать это я смогу только на свежем воздухе. На луга Атлантиды выходить не вариант – даже без опасения встретиться с Маклениным в темном переулке между холмами; если меня ищут хозяева Карты Хаоса, не следует светить личным драконом. Поэтому остается всего лишь один вариант – выйти вместе с ним в окно. Это, правда, ограничивает количество попыток до одной. И если не получится, дракон исчезнет в морской пучине, а я – после долгого и вряд ли приятного полета – воскрешусь в келье второго яруса.

Постояв некоторое время в проеме бойницы, через который вполне можно выйти из цитадели, слегка пригнувшись, вернулся к кровати.

– Ну привет, – отложил я дракона в пару к коню и взял в руки волшебницу и тролля. В отличие от темных алебастровых статуэток дракона и коня, эти две были глубокого зеленого цвета – из нефрита.

Чародейка мне сразу не понравилась. Во-первых, наряд – на ней было смелое и откровенное платье с широкими вырезами, стянутыми боковой шнуровкой. Во-вторых, привлекательное холодной красотой широкоскулое лицо было запечатлено в момент злости – женщине явно что-то не нравилось в происходящем на ее глазах, а руки были вскинуты в защитном жесте. Сомнений в том, что статуэтка принадлежит чародейке, не было – вокруг правой кисти ощущался ореол магической ауры, а на ладони покоился круглый огненный шар.

Лет волшебнице, судя по всему, было около двадцати пяти – выглядела она восхитительно, блистая по-настоящему женской красотой. Но для меня скорее отталкивающей, чем привлекательной – знакомиться к подобной женщине точно не подошел бы – даже в ночном клубе, будучи под действием зелья смелости.

Тролль выглядел нашим человеком. Черты, присущие чуждой расе: длинные нижние клыки, прижимающие верхнюю губу, немалого размера острые уши и выдающиеся вперед надбровные дуги – казались наносными, будто наложенными на лицо простого парня. Он, кстати, широко улыбался – вот только веселья, как мне показалось, в его оскале особо не было. Одет тролль был поприличнее, чем чародейка – никакого авангардизма и смелой высокой моды: простые кожаные штаны и куртка, широкий пояс с несколькими закрепленными небольшими сумками. Вот только ботинки и носки он где-то забыл – хотя, может, у троллей принято без обуви ходить. Да, несмотря на то, что не принадлежал к человеческой расе, выглядел он более внушающим доверие, чем волшебница.

Я сгреб все статуэтки, кроме одной, покидал их в сумку и убрал ее в сундук. Рядом с кроватью, будто невзначай, прислонил короткий меч – тот самый, который мне вручила Юлия в особняке.

Теперь надо лишь разобраться, как вернуть к жизни статуэтку. Вспомнив, как убирали своих животных в инвентарь всадники, я попробовал положить на нее руку. Сверху. Снизу. Сзади. Ничего не происходило.


Встал, походил. Подумав немного, еще раз выглянул в окно. Постоял немного, наблюдая, как снизу неспешно плывут облака.

Страшновато. Я прыгал с парашютом один раз в жизни. Когда открылась скругленная дверь с иллюминатором, и я оказался на запомнившемся простеньком резиновом коврике, наблюдая внизу – на расстоянии двух тысяч метров – картинку из гугл-карт, понял, что не смогу шагнуть вперед. Тогда решил вернуться на землю без прыжка, наплевав на позор. Вот только обернуться и сказать об этом инструктору не успел – вышел. Вернее, вышли – сначала я от толчка инструктора, а потом и парашют с принудительным раскрытием.

Сейчас высота пугала еще сильнее – я ведь уже летал, знаю, как это страшно. Но шагнуть вниз был готов – ведь где-то там на материке сейчас Катя. Вздохнув, решил попробовать последний раз – и после нескольких манипуляций случайно поставил статуэтку на ладонь. И заработало.



«Уверены, что желаете распаковать?»



Не особо уверен, конечно, но согласился.



«Внимание! Процедура проходит без должного обеспечения магическими артефактами и может быть некомфортной для объекта. Продолжить?»



Пособий по распаковке объектов у меня нет, как и магических артефактов. Поэтому очень надеюсь, объект меня простит – подтвердил я согласие. Фигурка вспыхнула ярче, постепенно наливаясь зеленым изнутри, и вот уже прямые струи света веером разошлись по сторонам – так что озарилась вся комната. Свечение постепенно меняло цвет из зеленоватого в синий, а через несколько мгновений в оттенок прозрачного серебра. Воздух в комнате сгустился, задрожав от магической энергии, лучи света будто ожили, изгибаясь змеями, так что по полу заметались живые тени. Дрожащая в мареве статуэтка начала быстро расти, увеличиваясь и оживая с каждой пульсацией, изменяя структуру – напоминая теперь призрака в клубе пронзенного многочисленными серебряными лучами дыма. Еще немного – и на высоте человеческого роста постепенно прорисовалось четкое изображение плененной в нефрите фигуры – по мере того как исчезали клубы дыма, появлялось больше четкости. Еще мгновение – и передо мной возникла фигура светловолосой женщины, замершей в защитном жесте. И даже огненный шар на ее ладони живо заиграл языками пламени – вот только это было пламя ядовито-зеленого цвета.

Держать статуэтку надо было, кстати, не на высоте человеческого роста. Когда тяжесть вернулась в тело чародейки, она – застыв на мгновение в воздухе, перед тем как рухнуть вниз – успела выругаться. На немецком. Одновременно с тем, как с ее ладони сорвался ядовитый файербол.

Звонкий шлепок падения полуобнаженного тела на каменный пол и дохнувший в спину кислотным жаром взрыв произошли одновременно. Едва обернувшись на стену, каменную кладку которой лизали языки зеленого пламени, я вернулся взглядом к волшебнице. Она в этот момент выгнулась дугой, хрипло застонав, и медленно перекатилась по полу, держась за низ живота. В каждом ее движении чувствовалась непереносимая боль – такая, что я ощутил, как спина покрывается липким холодным потом – от страха и за незнакомку, и за свои действия.

Светловолосая чародейка между тем свернулась в клубок и начала сдавленно подвывать, изгибаясь, как будто старалась вывернуться наизнанку. Вой ее постепенно становился громче, тело вытянулось дугой, и вновь она перекатилась, стараясь убежать от рвущей боли. Идеально ровные, с вызывающим красным маникюром ногти заскребли каменный пол кельи – я поморщился, когда сразу несколько сломались.

И тут же комнату заполнил громкий крик – идущий из самого нутра женщины. Вопила она всего несколько секунд, но эхо еще долго стояло у меня в ушах. Вдруг почувствовав спиной жар, я отпрянул – невольно пятясь, уперся в покрытую копотью стену.

А когда обернулся, чародейка с закрытыми глазами лежала на животе. К ее пергаментно бледному лицу прилипли мелкие камешки и стебли соломы с пола. Она не двигалась, хотя поза была явно неудобная: одна рука поджата под тело, другая на отлете в сторону, ноги широко расставлены. Нижнего белья, кстати, под платьем не было, с удивлением понял я, рассматривая линии ягодиц и широких бедер – полностью открытые задравшимся до талии платьем.

Когда столкнулся взглядом с горящими зеленым пламенем глазами волшебницы, невольно отшатнулся – тут же вновь упершись в стену – в этот раз звучно ударившись затылком, но почти не заметив боли.

– О майн готт, – негромко прошипела волшебница, закрыв глаза. Когда она снова их открыла, зеленое пламя исчезло.

– Вы в порядке? – вопрос я задал на английском.

В ответ послушался только сдавленный хриплый стон. Кое-как выпростав из-под себя руку, волшебница не с первого раза поднялась и проковыляла к окну. Перегнувшись, практически лежа на широком подоконнике амбразуры, она некоторое время дышала свежим воздухом – казалось, ее сейчас стошнит. Платье чародейки по-прежнему было скатано на талии – если бы не спазмы, хриплое дыхание и дерганые деревянные движения, можно было бы даже залюбоваться открывшимся видом.

Отвалившись от окна, не обращая на меня внимания, волшебница сделала несколько пассов руками. Выругалась пару раз, еще несколько пассов – и на полу вдруг появилась большая ванна, наполненная водой. С высотой чародейка не рассчитала и вычурно изогнутые ножки ударили в камень, а на пол полетели расплескавшиеся брызги.

Морщась, волшебница попыталась стянуть с себя платье и после нескольких безуспешных попыток просто разорвала шнуровку. Бросив скомканный комок ткани на пол, шагнула в ванну. Неловко оскользнувшись на мокром полу и успев выругаться еще раз, рухнула в воду с головой. Лужа на полу увеличилась.

Полежав с закрытыми глазами несколько минут, волшебница все же обратила на меня внимание – глянув лишь одним открытым глазом. Потратив несколько секунд на ознакомление, глаз она вновь закрыла.

– Рассказывай, – устало произнесла женщина. По-русски.

– Простите? – на всякий случай переспросил я по-английски.

Чародейка на миг приподняв веко, глянула на меня и снова опустила.

– Слушай, мне сейчас даже говорить больно. Давай без глупых вопросов?

– Как вы узнали, что я русский?

– Я и не знала. Но ты в форме Эмеральда, понимать язык должен.

– Э-э… – я даже на знал, что сказать.

– Смотри, – после длинной паузы чародейка открыла глаза и, поморщившись, села. Потом поймала мой взгляд и опустилась чуть ниже, так что грудь скрылась под водой: – Не сюда смотри. Итак, ты не знаешь, кто я, я не знаю, кто ты. Хотя, судя по поведению, ты вообще знаешь не так уж много.

Ее русский был не совсем безупречен – чувствовалось легкое эхо акцента.

– Ты ведь вытащил меня не просто так – обстоятельства нашей встречи достаточно неожиданные. Сделал это из простого интереса?

– Мне нужна помощь, – не стал я кривить душой.

– Мне тоже, судя по всему, нужна помощь, – согласно кивнула чародейка. – Вот я и говорю, рассказывай.

Я ненадолго задумался. Вообще-то сам рассчитывал задавать вопросы, но как-то не очень получается. Коротко глянул на прислоненный к кровати меч, но мысль об угрозах ушла, даже не успев полностью оформиться. Волшебница между тем не торопила, отмокая в ванной.

– Вероятно, полгода назад в безлюдном месте на моих глазах машина сбила девушку, мою подругу. После чего один из пассажиров выстрелил мне в голову.

– Вероятно? – один глаз чародейки открылся, тонкая бровь над ним вопросительно изогнулась.