Мокрое волшебство

Увы! Было слишком поздно. Миссис Маркхэм смерила их ледяным взглядом, миссис Фэрчайлд укоризненно погрозила пальцем, и волна за волной на детей накатила абсолютная тупость. В следующий миг они потеряли сознание и погрузились вместе со своими верными морскими свиньями в тупейший, без проблеска сознания, сон. Напрасно основные силы морских свиней кидались на незваных гостей; их героизм ничего не дал. Враги умело забросали их банальностями, свиньи развернулись и в беспорядке бежали. Армия завоевателей вступила в Морелэнд.

Фрэнсис первым пришел в себя. Морская свинья, за которую он цеплялся, обмахивала его плавником и умоляла ради нее открыть глаза и сказать что-нибудь.

– Все в порядке, старина, – пробормотал Фрэнсис. – Должно быть, я заснул. А где остальные?

Все были здесь, и верные морские свиньи быстро привели детей в сознание.

Четверо встали и посмотрели друг на друга.

– Жаль, здесь нет Рубена, – сказала Кэти. – Он бы знал, что делать.

– Знал бы не больше нашего, – заносчиво ответил Фрэнсис.

– Мы должны что-то предпринять, – заявила Мавис. – Это опять наша вина.

– Моя, – возразила Кэти, – но я не нарочно.

– Если бы ты не ошиблась, ошибся бы кто-нибудь из нас, – сказал Бернард, пытаясь ее утешить. – Хотелось бы знать, почему из книг выходят только мерзкие люди?

– Я знаю почему, – сказала его морская свинья, нетерпеливо повернувшись к ним черной мордой. – Даже самые глупые не могут совсем ничего не знать. Глубинный Народ проникает за ворота и открывает книги… Или, по крайней мере, посылает книжных червей, которые их открывают. И, конечно же, черви ищут только те страницы, где обитают наши враги.

– Тогда… – начал Бернард, глядя на Золотые Ворота, распахнутые настежь, со сломанным бесполезным замкомм.

– Тогда мы могли бы, не так ли? В смысле – открыть другие книги, – обратилась Мавис к своей морской свинье.

– Да, – сказала свинья, – возможно. Полагаю, человеческие дети могут открывать книги. Морские свиньи не могут. А морские люди не могут открывать книги в Пещере Знаний, хотя могут их отпереть. Если они хотят открыть книги, то должны получить их в публичных морских библиотеках. Это известно каждому, – добавила она.

Морские свиньи, казалось, очень стыдились того, что они не безнадежно тупые.

– Пошли, – сказал Фрэнсис, – соберем армию, чтобы сражаться с Книжным Народцем. Покажем, что умеем не только пакостить.

– Заткнись, ты! – велел Бернард и, похлопав Кэти по спине, велел ей не обращать внимания.

Они направились к Золотым Воротам.

– Полагаю, все мерзкие люди уже вышли из книг? – спросила Мавис у своей морской свиньи, которая следовала за ней с преданностью ласковой собачонки.

– Не знаю, – с оттенком гордости ответила та. – Да, я действительно тупая. Но знаю, что никто не может выйти из книги, пока его не позовут. Надо просто постучать по корешку, назвать имя, после открыть книгу – и человек выходит. По крайней мере, так делают книжные черви, и я не понимаю, почему у вас должно получиться по-другому.

Что стало другим, так это вода в Пещере Знаний. Она хоть и осталась водой, но не такой, как везде: в ней не получалось ходить, только плыть. Пещера казалась темной, но от Золотых Ворот исходило достаточно света, чтобы дети могли прочесть названия книг, как только очищали их от водорослей, покрывавших многие обложки. Одной рукой приходилось держаться за камни – то есть, за книги, а другой счищать водоросли.

Вы можете догадаться, в какие книги они стучались – Кингсли, Шекспира, Марриэта, Диккенса, мисс Олкотт[31] и миссис Эвинг[32], Ганса Андерсена и Стивенсона, Майн Рида… Постучав, дети называли имя героя, которого хотели позвать на помощь, и спрашивали:

– Не могли бы вы помочь победить ужасный Книжный Народец и загнать его обратно под обложки?

И не было героя, который не сказал бы:

– Да, конечно, помогу, от всего сердца.

И герои выбирались из книг, подплывали к Золотым Воротам и ждали там, переговариваясь с мужественным достоинством, пока дети продолжали стучаться в корешки (а это парадные двери книг) и звать на помощь все новых и новых героев.

Первыми вышли Квентин Дорвард и Лори, затем Херевард, Эмиас и Уилл Кэри, Дэвид Копперфилд, Роб Рой, Айвенго, Цезарь и Антоний, Кориолан и Отелло; но вы можете составить список сами. Они выступили, живые и великолепные, вооружась доблестью и страстным желанием нанести еще один удар за правое дело, как привыкли поступать в своей прежней жизни.

– Вполне достаточно, – сказал, наконец, Фрэнсис. – Мы должны оставить кого-нибудь на случай, если позже понадобится подмога.

Сами видите, какая великолепная компания подплыла к Золотым Воротам – другого пути, кроме как вплавь, не было ни для кого, кроме Персея[33], – и ожидала там детей. Когда же дети присоединились к героям, порядком нервничая при мысли о речах, которые им предстояло произнести перед своим вновь набранным полком, выяснилось, что произносить речи нет необходимости. Верные морские свиньи не были настолько тупы, чтобы не объяснить такие простые вещи, как опасность и необходимость прийти на помощь.

Для детей наступил момент гордости: они маршировали к дворцу во главе отряда героев, которых призвали служить Морелэнду. Пройдя между подстриженными живыми изгородями из морских водорослей по дорожкам, вымощенным жемчугом и мрамором, они, наконец, приблизились к дворцу и произнесли пароль:

– Слава.

– Или смерть, – отозвался часовой.

Всех пропустили к королеве.

– Мы привели подкрепление, – сказал Фрэнсис (по дороге он узнал это слово от Квентина Дорварда).

Королева бросила один взгляд на лица подкрепления и сказала просто:

– Мы спасены.

Ужасный Книжный Народец не напал на дворец; эти люди украдкой бродили по стране, убивая отбившихся от стаек рыб и уничтожая все прекрасное, что попадалось на пути. Ибо такие субъекты ненавидят красоту и счастье. Теперь они собрались в дворцовом саду, возле фонтана, где принцессы несли прежде свою службу, следя за истоками рек. Книжный Народец говорил без умолку, произнося речи, и даже во дворце можно было услышать тупое, холодное бормотание. Такие люди любят звук собственных глупых голосов.


Прибывшие герои выстроились стройными рядами перед королевой, ожидая ее приказаний. Это было похоже на театральное представление или на маскарад. Святой Георгий и Жанна д'Арк в доспехах, герои в шляпах с перьями и кружевных рубашках, герои в плоеных воротниках и камзолах – храбрые джентльмены Англии, галантные джентльмены Франции. Несмотря разную одежду, в отряде, стоявшем перед королевой, не было ничего шутовского. Как бы ни отличались внешность и одежда этих людей, их роднило то, что делало их одной командой. Свет храбрости озарял их всех, становясь для них подобием прекрасного мундира.

– Ты сделаешь все, что считаешь нужным? – обратилась королева к их предводителю – бледному, худощавому человеку в одежде римлянина. – Я бы не осмелилась, – добавила она с гордым смирением, – учить Цезаря военному искусству.

– О, царица, – отвечал Цезарь, – с этими храбрецами мы прогоним незваных гостей. Но потом нам придется вернуться через те темные двери, через которые мы вышли, когда твои юные защитники назвали наши имена. Мы отбросим Народец назад… Судя по его виду, задача будет легче легкого. Но Цезарь не воюет с женщинами, а женщин на нашей стороне немного, хотя у каждой, я не сомневаюсь, сердце львицы.

Он с улыбкой повернулся к Жанне д'Арк, и та ответила улыбкой ослепительной, как ее меч.

– Сколько же среди вас женщин? – спросила королева, и Жанна ответила:

– Нас с королевой Боадицеей[34] и Торфридой[35] всего трое.

– Но мы трое вполне можем справиться с тремя сотнями вражеских женщин! – воскликнула Торфрида. – Дайте нам кнуты вместо мечей, и мы загоним их, как собак, в их обтянутые красной и синей тканью псарни!

– Боюсь, – проговорила королева, – что они задавят вас одной только массой. Вы даже не представляете, насколько они тяжелые.

И тогда Кэтлин покрыла себя славой, спросив:

– А как насчет амазонок?

– Вот именно, – любезно согласился Цезарь. – Вы не могли бы сбегать обратно? Вы найдете их в третьей книге от угла, где большая фиолетовая морская звезда; вы не ошибетесь.

Дети ринулись к Золотым Воротам, промчались через них и поплыли к тому месту, где и вправду раскинула фиолетовые лучи морская звезда. Они постучали по книге, и Кэти, как все заранее договорились, позвала:

– Выйди, пожалуйста, царица амазонок, и приведи всех своих воительниц.

Тут вышла очень красивая дама в великолепных золотых доспехах.

– Лучше раздобудьте для нас лодки, чтобы добраться отсюда до ворот, – сказала она, величественно выпрямившись на выступе скалы. – Или вызовите мост. Все это есть в книгах про Цезаря. Я уверена, он не будет возражать, если вы их одолжите. Нам не следует плавать, иначе тетива наших луков намокнет.

Итак, Фрэнсис вызвал мост, а когда оказалось, что он слишком короток, чтобы дотянуться до Золотых Ворот, вызвал другой. Потом королева кликнула своих воительниц, и появилась процессия (казалось, она никогда не кончится) высоких и красивых вооруженных женщин, снаряженных для войны. Они несли луки, и дети заметили, что одна их грудь более плоская, чем вторая.[36] Процессия все шла и шла по мосту через Золотые Ворота, пока у Кэти не закружилась голова. В конце концов Мавис сказала:

– О, ваше величество, остановите их. Их такое множество, и мы точно опоздаем, если будем ждать других.

Тогда царица остановила процессию, и они вернулись во дворец, где владычица амазонок приветствовала Жанну д'Арк и остальных женщин как старых знакомых.

Спустя несколько минут был разработан план.

Жаль, я не могу описать великую битву между Славными Книжными Людьми и Книжным Народцем. Но у меня нет на это времени, а кроме того, дети не видели битвы, поэтому не понимаю, почему вы должны ее видеть. Бой разразился в дворцовых садах. Численность армий была примерно равна, потому что книжные черви выпустили множество варваров – хоть и не таких противных, как мистер Мэрдстон и миссис Фэрчайлд, но достаточно скверных. Детям не разрешили участвовать в сражении, как бы им того ни хотелось. Лишь с безопасного расстояния они слышали звон стали о сталь, свист стрел и боевые кличи сражающихся. А вскоре перламутровые дорожки потемнели от потока беглецов, и стало видно, что их преследуют герои с обнаженными мечами.

Потом воинственные кличи оставшихся внезапно сменились смехом, и сама королева Морелэнда двинулась к полю битвы. Подойдя, она тоже рассмеялась. По-видимому, амазонки стреляли только во врагов-мужчин – они считали ниже своего достоинства стрелять в женщин – и прицел их был так верен, что они не ранили ни одной женщины. Только когда Книжные Герои отбросили Книжный Народец, выступили вперед Книжные Героини и без дальнейших церемоний обрушились на оставшихся врагов. Они не сражались ни мечами, ни копьями, ни стрелами, ни короткими острыми ножами, а просто поднимали вопящих книжных женщин и несли их обратно туда, где им было самое место. Амазонка подхватывала одну из них и, не обращая внимания на крики и царапанье, несла обратно к книге, откуда та вышла, заталкивала внутрь и захлопывала обложку.

Боадицея, как непослушного ребенка, принесла миссис Маркхэм с ее коричневыми шелками, держа одной обнаженной, украшенной браслетом, рукой. Жанна д'Арк взяла на себя тетю Фортуну, а царице амазонок ничего не стоило справиться с мисс Мэрдстон и отнести ее на руках, как младенца, вместе с ее четками. Торфриде выпала самая трудная задача. Она с самого начала выбрала Алфтруду, своего заклятого врага, и битва между ними была ожесточенной, хотя свелась всего лишь к битве взглядов. Но вскоре огонь в больших темных глазах Торфриды как будто опалил противницу, которая стала съеживаться, съеживаться, пока, наконец, не повернулась, не вернулась крадучись к своей книге и не вошла в нее сама, а Торфрида закрыла за ней обложку.

– Разве вы живете не в одной книге? – спросила последовавшая за ней Мавис.

Торфрида улыбнулась.

– Не совсем. Это было бы невозможно. Я живу в другом издании, где есть только хорошие люди. Алфтруда считает их премерзкими.

– А где же Херевард? – спросила Кэти, прежде чем Мавис успела ее остановить. – Я его очень люблю, а вы?

– Да, – сказала Торфрида, – я тоже его люблю. Но в той книге, где обитаю я, его нет в живых. Но он будет жить… будет.

Улыбаясь и вздыхая, она открыла свою книгу и ушла в нее, а дети медленно вернулись во дворец.

Борьба закончилась, книжные люди вернулись в свои тома и как будто никогда их не покидали… Но это было не совсем так, потому что дети увидели лица героев, и книги, в которых те жили, уже никогда не станут для ребят прежними. Теперь они будут гораздо больше интересоваться чтением, ведь любого из этих героев можно найти в какой-нибудь книге. Заранее не угадаешь.

Принцесса Фрейя встретила детей во дворе дворца, пожала им руки и назвала хранителями страны, что было чрезвычайно приятно. Она рассказала также, что на грядках мидий к югу от города произошла небольшая стычка, и противник отступил.

– Но Рубен сказал, – добавила она, – а цена этому мальчику на вес жемчуга – что главные силы должны атаковать в полночь. Теперь нам надо поспать, чтобы приготовиться исполнить свой долг, когда придет время. Вы уверены, что понимаете, в чем состоит ваш долг? И понимаете силу ваших пуговиц и противоядий? Возможно, после у меня уже не будет времени вам об этом напомнить. Можете поспать в арсенале: вы, должно быть, ужасно устали и заснете раньше, чем успеете сказать: «Джек Шпрот»[37].

Итак, дети улеглись на водоросли, сваленные в кучу вдоль одной из стен арсенала Устриц, и мгновенно уснули.

То ли сыграла свою роль природа, то ли влияние волшебных мундиров, но, как бы то ни было, они легли без страха, спали без сновидений и проснулись без тревоги, когда капрал-Устрица коснулся их рук и прошептал:

– Пора!

Дети мгновенно проснулись и встали, поднимая свои лежащие рядом устричные щиты.

– Я чувствую себя римским солдатом, – сказала Кэти. – А вы?

И остальные признались, что, насколько они представляют себе чувства римского солдата, ощущают сейчас то же самое.

Тени в караульном помещении искажались, двигались и метались из-за света факелов, которые несли деловитые Устрицы. Факелами служили фосфоресцирующие рыбы; они излучали лунный свет, как колонны в Пещере Знаний. За охраняемой Омарами аркой виднелась темная чистая вода. Большие фосфоресцирующие рыбы обвились вокруг каменных столбов, совсем как те, которых вы видите на фонарных столбах набережной Темзы, только в данном случае рыбы служили фонарями. Они изучали такой яркий свет, что все было видно так ясно, как в лунную ночь на холмах, где нет деревьев, способных заслонить лунное сияние своей густой листвой.