Моя любимая половина ночи

Эд опустил руки на стол.

— Эта херня никогда не работает!

Наступила тишина, и Крис присвистнул.

— Ты знал? — спросил я и услышал злые нотки в голосе. — Давно? — я покачал головой. — Ты знал тем утром в доме моих родителей, да?

Эд сжался.

— Я вас услышал.

— Ты услышал, как они занимались сексом? — Крис рассмеялся. — Не повезло.

Алекс махнул официантке, что ему нужно ещё пива.

— До сих пор ржу с того, что у них был секс в доме родителей, когда мы все там были.

Я повернулся к Алексу.

— Когда ты узнал?

— Я узнал всего два дня назад.

— «Всего» два дня назад?

Моя кровь кипела.

Тревога на лице Эда росла.

— Я знал около недели. Ты должен понимать, что она всё время была на стрессе от этого.

Крис покачал головой, глядя на Эда, будто тот был призраком.

— Она и должна была.

— Она пришла и хотела услышать совет. Она прочла твоё последнее сообщение и…

— Ты читал моё сообщение? — спросил я.

Эд посмотрел на Алекса, а потом на меня.

— Мы оба.

— Вашу же мать, — я прижал ладони к глазам. — Ребята, всё пошло по одному месту.

— Всё вышло из-под контроля недавно, — Алекс попытался сгладить ситуацию. — Правда. Всё это произошло очень быстро. Она сама запуталась.

— Но я дал ей кучу шансов сегодня, а она сидела и лгала. Снова, — сказал я.

— Ладно, — отозвался Алекс, — если честно, она хотела рассказать тебе, но мы подумали, что будет проще, если Кэт просто исчезнет. Она не хотела быть зловредной.

— Если она хотела мне рассказать, почему ничего не сделала? Что я должен чувствовать по этому поводу? Она хочет начать отношения со мной, но не может даже в первый день быть честной?

— Я о том, — сказал Алекс, — что ты тоже сыграл с ней, потому догадался, что она была Кэтрин, но она не знала, что ты в курсе.

— О, думаю, она знает, что я об этом знаю, — сказал я им. — Это не одно и то же.

Крис со стоном опустил голову на ладони.

— От этого у меня голова разболелась.

— Зачем она вообще завела другой аккаунт? — спросил я, терпение заканчивалось. — Зачем дала увидеть свой профиль?

— Серьёзно? — Эд развёл руками и пожал плечами. — Наверное, она думала, что ты поймёшь. Она начала с того, что ей надоели фото членов, и она хотела быть «собой», — он показал кавычки в воздухе, — а потом совпала с тобой и подумала, что будет забавно… и всё закрутилось.

— Это даже обнадёживает, — кивнул Алекс, — да? Что для неё это тоже стало чем-то настоящим?

— Ты реально это поощряешь? — спросил я у него.

— Я о том, что ложь растёт как снежный ком. Можно начать с хорошими намерениями… а потом всё выходит из-под контроля.

Я с изумлением уставился на него.

— Это можно оправдать, когда ты трахаешься с незнакомцем, а не с лучшей подругой.


Все стихли, и я понял: я редко кричал. Но сейчас я пылал. Алекс и Эд знали, что Милли лгала мне, поддерживали её. И она сама себя уже не понимала, раз не могла поступить правильно.

Я чувствовал себя идиотом.

Я чувствовал себя чужим.

Я чувствовал себя униженным.

Поднявшись, я бросил на стол пару двадцаток. Сердце било по рёбрам, будто боксёр отрабатывал удары.

— Да пошли вы, парни.



ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ



Милли



Я выключила телевизор, и в доме погрузился в тишину. Я не могла даже сказать, что смотрела. Машина проехала на улице, и впервые с тех пор, как Рейд ушёл прошлой ночью, я не стала выглядывать в окно, чтобы проверить, он ли это.

Он сказал, что всё обдумает. Сегодня я работала дома и держала телефон и ноутбук при себе постоянно, выглядывала его, как только слышала звуки снаружи…

Уверена, он не вернётся.

Ноги онемели к тому времени, когда я поднялась, чтобы пройти на кухню. Я проверила содержимое холодильника, но ничего не видела, пытаясь убедить себя, что голосок в голове ошибался, и Рейд не испугался.

Похоже, он знал.

Я не знала, как, но почувствовала это. Заметила в его лице зарождающееся осознание, а потом попытку скрыть гнев.

Как бы я ни пыталась дышать медленно и выдыхать на счёт пять — снова и снова — паника оставалась, настойчиво разрастаясь с каждым ударом сердца. Рейд ещё ни разу не злился на меня. Я трещала по швам. В комнате было слишком жарко. Запах мыла Рейда остался в воздухе, и, повернув голову, я ощутила его запах на ткани футболки.

Повернувшись на дрожащих ногах к двери, я отыскала ключи и поехала по городу.



* * *



Солнце почти скрылось, когда я попала на пляж Хендри. Мысли приезжать сюда не было. Я просто села в машину, не думая о конечном месте. Когда маленький голубой пикап с доской для сёрфинга на крыше повернул передо мной, я последовала за ним.

Даже с поднятыми стёклами я ощущала соль в воздухе. Он был тяжёлым и влажным, и на парковке было достаточно прохладно. Я знала, что у воды будет ещё холоднее.

Я вылезла и вытащила из багажника свитер. Он был ужасным, старым, но тёплым, и я хранила его для остановок в «Cajé», где постоянно работал кондиционер, и для таких вот поездок на пляж. Ему было уже много лет, и, хоть я его стирала, он всё ещё слабо пах кофе.

С ключами и телефоном в больших карманах я пошла по парковке мимо площадки для мытья собак и ресторана с сине-жёлтыми зонтами. Трава клочками росла у камней на песке. Я пересекла дорожку и спустилась по маленькой лестнице к пляжу.

Слева от вышки спасателя, где можно было отпускать собак с поводков, бегал активный золотистый ретривер, прыгая на волны, бьющиеся об берег, гнался за ними в море. Я села на песок: достаточно близко, чтобы любоваться океаном, но при этом оставаться сухой. Хотя бы на время.

Оглядевшись, я вспомнила, что была тут как-то раз с Рейдом, вскоре после того, как папе поставили диагноз. Поездка домой была тяжёлой. Настолько, что я прикрылась работой и улетела в Санта-Барбару на день раньше. Я будто вернулась к тому разговору с мамой о раке, и запаниковала. Сердце колотилось, я не могла дышать, пока сидела на двойной кровати в крохотной гостевой спальне в доме Элли. Мне нужно было уехать. Рейд не знал, что происходило, но понял, что со мной что-то не так, как только я постучала в его дверь. Я сказала ему, что день был плохим, и он привёз нас сюда. «Посмотреть на собак», — сказал он, потому что чей день мог остаться плохим, если он смотрел, как щенки свободно бегали и резвились с океаном?

Он был прав. Мы закатали штаны, нашли место на пляже и провели два часа, сидя в тишине. Ещё поговорили о работе и жизни. Он рассказал мне о свидании, на котором был, пока меня не было в городе. Они целовались около часа в его машине после того, как он подвёз её. Возбуждение стало таким сильным, что они не могли распрощаться друг с другом, и всё же недостаточным, чтобы заняться сексом на первом свидании. В ушах звенело, гул раздражения рос с каждой подробностью, что он описывал. Я смотрела на его губы, пока он говорил, представляла, как он делал то, о чём говорил, и… ненавидела это.

Когда я вспоминала такое, было сложно убедить себя, что наши отношения на сто процентов платонические. Взгляды, случайные прикосновения в машине, лёгкий флирт — я списывала это на то, что нам комфортно вместе, но я оказалась дурой. Я провела тот день, растянувшись на песке, моя голова покоилась на его животе, а глаза были закрыты. Я старалась подстроиться под его спокойное дыхание и слушала океан. Сделала бы я подобное с Эдом? Крисом? Алексом?

Да ни за что.

Я посмотрела на горизонт, где солнце таяло в море. Волны прилива разбивались о берег. Оставляя после себя следы из водорослей. Я спрятала пальцы ног в песок, пенная вода ещё не доставала до меня, но была всё ближе и ближе. Наверное, я всегда ревновала Рейда. Даже когда я не хотела поцеловать его, я уже не желала, чтобы он целовал кого-то другого.

Это делало меня гадкой… и в последнее время я всё чаще думала о таком.

Моя дружба с Рейдом была самой простой в жизни. У меня не было раньше лучшего друга — ещё и четверых — потому что я не знала, как дружить. Последние десять лет оказались скучным списком знакомств и короткой серией романтической моногамии. Со мной не происходило ничего драматичного.

И не просто так.

Я даже не рассказала сестре, когда стала жить с Дастином. Я ничего не скрывала, но это не казалось большим изменением нашего статуса. Мы были вместе, не поженились. Жизнь вместе уже звучала как большой шаг, но это всё ещё были мы. Изо дня в день. Он по-прежнему раздражал меня, когда обсасывал зубы после еды. Я раздражала его, бросая грязные вещи на пол. Мы не были готовы сказать «навеки», мы просто делили плату за жилье.

Однажды я объяснила это Рейду, и он смеялся около пятнадцати минут, а потом чмокнул меня в макушку.