Моя капризная леди

Я озадаченно наклонила голову к плечу и принялась наблюдать за тем, как перемещаются девочки по комнате. Меня даже упырекурица столько не волновала, сколько причина для визита. В голове мелькнула мысль, что маленькие вредины задумали какую-нибудь пакость. Эйла, к примеру, застыла у большого зеркала, разглядывая фигурную раму из чеканного серебра, а вот близняшки поспешили к нам.

— На, — первой протянула мне свою ношу Джинни.

Тканевая кукла с красной лентой посередине меня немного озадачила. Я покосилась на Меган, но та лишь пожала плечами и попыталась погладить упырекурицу. Правда, через секунду отдернула руку: вредная птица чуть не укусила ее за палец!

— Ишь ты, — погрозила мисс Грант. — Вернем тебя в сарай, будешь там хвостом вертеть!

— Кве-ке? — наклонила голову упырекурица.

— Что это? — кивнула я на подарок и с опаской взяла его в руки.

Обычная ритуальная игрушка. Таких кукол делали колдуны, а потом повсюду продавали на рынках в бедных кварталах. Вроде бы они приносили удачу, защищая хозяина от сглазов и проклятий. Правда, толку от таких вещих было немного, поскольку делали их чаще шарлатаны.

Сделана игрушка была не очень хорошо: местами торчали нитки, голова была пришита криво, а ручки у нее получились разной длины. Кое-где из непрочных швов пробивалась схая зелень, а крестообразные глаза вообще оказались едва ли не вместо ушей.

Но что меня по-настоящему удивило — магия. От куклы исходила мощная энергетика, подпитанная явно кем-то сильным. Возможно, некромантом. Никакого зла от игрушки я не ощутила, зато мой дар моментально отозвался на чужую силу.

— Где вы ее взяли? — полюбопытствовала Меган и посмотрела на куклу.

— Сделали, — гордо задрала подбородок Маргарет и прижала к себе квекнувшую упырекурицу. — Она для удачи. Будет защищать Амалию ночами, чтобы ей не снились кошмары после похищения.

Я вздрогнула и оторвалась от диковинки, сосредоточив внимание на близняшках. Выглядели они хоть и решительно, но неуверенность по-прежнему проскальзывала в движениях. Особенно у Джинни. Она с волнением прикусила губу и ждала решение, периодически косясь на куклу.

— Спасибо, — улыбнулась я, не зная, как еще отреагировать.

Кажется, мне послышался вздох облегчения.

— Ее зачаровала для нас ба… — неожиданно Джинни прервалась, когда Маргарет пихнула сестру, а Эйла негромко рыкнула:

— Джин!

Мы переглянулись с Меган, и я крепче сжала игрушку, ощущая пальцами грубую ткань. Джинни виновато покосилась вначале на Маргарет, затем на Эйлу. Это еще больше подогрело любопытство.

Кто их учит? И зачем? Радовал только факт, что вряд ли этот человек хотел причинить девочкам зло. Слишком много защитных чар вложено в бестолковую игрушку.

— В общем, бери, — резко произнесла Джинни и дернула сестру за локоть. — В благодарность за поездку по магазинам.

— И ленты, — подсказала Маргарет.

— Да, их тоже!

— Девочки, — негромко окликнула близняшек Меган, вдруг что-то сообразив и хитро улыбнувшись. — Погодите. Пойду с вами, а то моя компания немного наскучила леди Сент-Клер.

Проигнорировав безмолвные протесты, мисс Грант поднялась следом за девочками и поспешила выйти из комнаты. Только когда дверь захлопнулась, я поняла, что Эйла по-прежнему стоит у каминной полки, разглядывает фарфоровые безделушки и молчит.

Тихий стук часов немного разбавлял гнетущую атмосферу, но все равно никак не получалось подобрать слова для предстоящего разговора. Я сминала в руках куклу и мучилась от желания задать вопрос. О чем угодно, лишь бы не тишина.

— Я…

— Что сказал лекарь?

Мы начали одновременно и резко замолчали. Я продолжала внимательно разглядывать Эйлу, отмечая в ее поведении и жестах некоторую нервозность. Она то и дело хватала фигурку пастушки с полки, то дергала непривычные кружева на оборках платья и постоянно вертела головой.

— Знаешь, тебе очень идет этот золотой. Отлично оттеняет твои глаза, — мягко сказала я, и Эйла неожиданно вздрогнула. Неуверенно прикусив губу, она вдруг тихо спросила:

— Правда?

— Да, — кивнула я.

На самом деле я ни капли не слукавила. Несмотря на простой крой, платье подчеркивало прелестную свежесть и детсткую красоту Эйлы, выгодно выделяя и алебастровую кожу без единого пятнышка, и темно-рыжие волосы, и большие глаза. Карий цвет радужки казался глубже благодаря блестящей ткани шелка, который поблескивал в свете магических ламп. Даже веснушки, столь нелюбимые в обществе, стали почти незаметны.

— Лекарь сказал, что всплеск силы вышел спонтанный. Мистер Карс пока не знает, как сильно пострадали магические каналы, но опасается худшего, — рассеянно пробормотала Эйла.

Судорожно вздохнув, я с ужасом осознала услышанное. Фактически лекарь представлял возможность полной потери контроля над магией. Волшебная неполноценность — так в обществе нарекали тех, кто был неспособен контролировать свою силу по разным причинам. И сестре Терлака грозило именно это.

— Как ты вообще там оказалась, — спросила я, на что Эйла пожала плечами.

— Я просто подслушала разговор брата и лэрда Гранта с герцогом. Потом проследила за ними, но меня поймали, — пухлые щечки налились румянцем, и я непроизвольно хмыкнула.

— Дункан? — спросила осторожно. Короткий вздох прозвучал вместо утвердительного ответа.

— Он же на меня теперь не посмотрит, да? — неожиданно спросила Эйла с глухой тоской в голосе. — Кому нужна неполноценная жена? Лучше дурочкой, чем ущербной магичкой!


— Кое-кто хотел стать рыцарем, — не удержалась я от легкого укола, а в ответ получила гневный взгляд.

— Ты ничего не понимаешь! — яростно прорычала она и сжала кулачки. — К чему вообще разговор? Будто бесчувственная чужачка способна что-то понять!

Вздрогнув, я задумчиво скользнула взглядом по кукле. Энергия в ней наполняла вены магией. Она буквально бежала вместе с моей кровью. Какого это — не слышать собственных сил? Страшно представить себе подобное состояние. К тому же обида Эйлы заключалась не столько в фактической потере дара, который у нее считался никудышным, сколько в мужчине. Куда большую роль здесь играла влюбленность. Пусть совсем наивная, но очень сильная и самоотверженная.

— Нет, — вздохнула я, — как раз я-то могу понять тебя больше, чем другие. В нашем мире у женщин выбор невелик. Даже право решать кого любить, а кого нет принадлежит в основном мужчинам.

— И что делать? Сдаться? — всхлипнула Эйла неожиданно, а я покачала головой и аккуратно положила куклу на покрывало кровати.

— Отнюдь, — ответила я спокойно. — Надо продолжать бороться. А если и после ничего не получается, то искать другой путь. Ведь он есть, пусть не всегда удается разглядеть его за ширмой разочарований.

Я вдруг поняла, что говорила сейчас не столько об Эйле, сколько о себе. Для меня тоже жизнь вильнула в неподходящий момент и привела сюда. К мужчине, который еще три года назад мне казался чем-то несерьезным, хотя привлекал физически. В случае Эйлы безответная любовь также толкала ее в неизвестность. Такую неопытную, совсем наивную в плане человеческих чувств.

Впрочем, я почему-то уверена, что однажды лэрд Грант будет куда лояльнее к юной МакГиннес. И разница в возрасте не станет преградой.

Эйла не такая сопливая дурочка, какой когда-то была я. Уж точно не совершит моих ошибок.

— Ты все равно мне не нравишься, — она надула щеки. Слезы сестра Терлака вытерла ладонью.

Конечно, я не удержалась от очередного замечания:

— Платок. Дамы используют платок.

— Дрыглова глупость какая-то, — фыркнула Эйла, но протянутый мной кусок кружева взяла.

— Настоящая леди всегда держит себя в руках, — тоном мадам Сорель проговорила я и осеклась, вспомнив, сколько раз нарушала правило. — Хорошее воспитание залог успеха в обществе и среди мужчин, — добавила поспешно.

Эйла задумалась, а я мысленно похвалила себя находчивость. Пусть мы не достигли взаимопонимания, но, по крайней мере, сестра Терлака пошла на контакт. Маленькая победа среди сотен бесконечных поражений.

— А быть леди сложно? — наклонила голову к плечу Эйла, и я улыбнулась.

— Зависит от твоего восприятия.

Она вновь нахмурилась и отошла от камина. Пока в маленькой головке крутились магические шестеренки, я продолжала исподтишка наблюдать за каждым движением Эйлы. Я вдруг также отчетливо представила себе собственную дочь. Такую же упрямую и несговорчивую, потому что характер она бы обязательно взяла от отца — вспыльчивый. На любое замечание следовал бы непременный протест за попытку ограничения личной свободы, ведь МакГиннесы терпеть не могли сдерживающих рамок.

На душе чуточку потеплело, а невыплаканная горечь сменилась приятной сладостью.

— Ладно, — буркнула Эйла. — Буду учиться. Но имей в виду, — она ткнула в меня пальцем и негромко рыкнула, — это ничего не значит!

— Конечно, — легко согласилась я. К чему сейчас спорить.

— Того мальчика… Акселя, — неохотно добавила Эйла и повела плечами. — Его тоже надо взять. Раз теперь он лишится магии, кто-то должен о нем заботиться…

Я резко вскинула голову и замерла на месте после услышанного.

— Что? — хрипотца в голосе насторожила юную МакГиннес. Глаза широко распахнулись, едва она посмотрела мне в лицо и стушевалась.

— Ну… я просто проходила мимо, ничего такого. Не собиралась подслушивать разговор брата с тем наглым герцогом. Услышала знакомое имя, когда его светлость рассказал о наказании Акселя…

Эйла вскрикнула, когда я бросилась из комнаты с бешено колотящимся сердцем в груди. Перед глазами встал образ маленького мальчика. А еще ужас, с которым тот смотрел на нас и констеблей тогда у борделя.

Нет, нет, нет! Какая-то глупость! Они же не могут наказывать несовершеннолетнего ребенка за преступления взрослых!

Я пробежала мимо ошарашенной горничной, едва не запутавшись в юбках, и поспешила вниз по лестнице. Почти достигнув последнего пролета, я услышала первые крики. Кажется, Меган повысила голос и нисколько этого не стеснялась.

— Вы собираетесь допустить такое?! Боги, да что твориться с миром! Дункан, Терлак, неужели вы согласны с подобным варварством в отношении ребенка?

Схватившись за перила, я остановилась и посмотрела на бледного Терлака. Ни в сторону Гранта, ни в сторону герцога старалась не поворачивать голову. Никто из них не скажет мне правды. А вот МакГиннес, да. Не соврет, не сможет.

— Это так? — выдохнула я, и Терлак опустил голову.

Боги, лучше бы он научился мне лгать.



[1] С 1764 года популярность кофе в Англии упала из-за того, что в кайфеня вновь начали продавать алкоголь. Уютные местечки, где можно было выпить чашечку кофе с выпечкой вновьпревращались в таверны. Но главный удар по популярности кофе в Великобритании нанесла колониальная экспансия империи и экономические факторы. Те территории, которые стали британскими колониями, были больше приспособлены для выращивания чая. Ввозные пошлины на кофе, наоборот, поднялись. Пить кофе стало дорого. В середине XIX века англичане пробовали выращивать кофе на Цейлоне. Но в 1860-х годах плантации кофе на Цейлоне поразила болезнь и от этой затеи отказались. Британская Ост-Индская компания стала продвигать потребление чая. Следующий подъем популярности кофе произойдет только в двадцатом веке.





Глава 58