Мой враг-дракон: Разоблачить и не влюбиться
Часть 29 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Хотелось бы выслушать вашу историю, прекрасная и отважная госпожа Ани. Что это за дракон и каким образом он позволил вам сесть к нему на спину?
Я улыбнулась жрецу невиннейшей из своих улыбок.
— Будем считать, это то, что вы, служители Невидимого Бога, именуете в своих храмах чудом.
Такой ответ Унлика явно не удовлетворил.
— Но ведь у любого чуда есть основания, не так ли, благочестивая госпожа Ани?
Я пожала плечами.
— Драконы кое-чем мне обязаны. Этого достаточно.
Даже если Унлик считал, что нет, приставать ко мне с расспросами он больше не стал. Я облегчённо вздохнула и вернулась к тому, с кем действительно хотела разговаривать — к Рику.
— Как ты себя чувствуешь? — тихонько спросила я, беря его за руку. Ответом мне были тёплый взгляд и улыбка, пусть и немного усталая.
— Лучше, чем могло быть. Ты спасла меня, милая Ани.
— Как и ты меня — в Кейглауне, — напомнила я. Даже раненый, Рик умудрялся шутить — он приподнял брови с деланным разочарованием и чем-то похожим на скорбь.
— Только не говори, что спасла мою жалкую шкуру, думая лишь об уплате долга.
— А вот насчёт этого, — я подмигнула ему и поцеловала в губы, на которые то и дело падали косые снежинки, — я предоставлю тебе возможность гадать самому.
X
«Ания, я не буду тратить время на приветствия, просто скажу, что лечу к тебе в Бланкастру.
Я пытался поговорить с Каэмом, убедить его, что нет ничего страшного в том, чтобы ты и Рик помирили два враждующих рода — Ирр и Ассту. Твой брат не только против этого, он ещё и написал мне, что готов на всё, лишь бы не допустить вашего брака…»
— Не сомневаюсь, — пробормотала я вслух.
«…Опасаюсь, что Каэм совершит страшную ошибку. В гневе он заявил, что в тот же день, когда ты станешь супругой ненавистного Ассту, изгонит тебя из рода…»
— Что? — резко и зло проговорил Рик у меня за спиной. — Твой брат сошёл с ума?!
Я дослушала письмо, в котором говорилось, что Хаарвен скоро прилетит и поможет нам, и наблюдала за тем, как пергамент рассыпается пеплом, пока ладонь Рика не легла мне на плечо.
— Милая Ани, я сам должен потолковать с твоим братом.
Я взвилась, стряхнув его руку:
— Нет! Вы покалечите друг друга и попадёте в Ирлигард за нарушение Перемирия, а я-то что буду делать?! — Повернувшись, я с мольбой посмотрела на него: — Пожалуйста, Рик, ради меня, не лети во дворец. У тебя же ещё рана не зажила!
— Я не намерен сражаться с ним, — Рик, сидевший за столом, избегал моего взгляда. — Было время, когда я охотно пролил бы кровь Ирр-Каэма, но теперь она для меня священна, — Рик, наконец, поднял голову, — ведь это та же кровь, что течёт у тебя в жилах, Ани.
Я благодарно улыбнулась, слыша, что ради меня Рик готов отринуть любые мысли о мести… а затем нахмурилась.
— Постой. Это когда ты собирался пролить кровь Каэма? И за что тебе ему мстить?
Рик выглядел раздосадованным.
— Да так… не обращай внимания, Ани.
— Ты что-то от меня скрываешь, — не отступалась я. Сложив руки на груди, впилась в него требовательным взглядом: — Рассказывай!
Стояла глубокая ночь; Илина и малютка Дэрна спали, а стражники обходили деревню, проверяя, нет ли чего подозрительного, не выбираются ли из лесов демоны — ночью этим тварям было бы легче застать людей врасплох.
— Не о чем рассказывать, — неохотно проворчал Рик. — Всё это в прошлом. Нам надо думать, как разоблачить моего наставника и уничтожить демонов. А ещё у нас есть враг во дворце, и твоя сообразительная служанка Эсимэ пришла к мысли, что это может быть связано со смертью Ари-Нейи…
— А ещё у Ингерис что-то с очками, а тот случай с Рильманом — не выдумка, — вставила я. Выходит, Рик воспринял слова Эсимэ серьёзнее, чем я тогда, в купальне. Время покажет, кто из нас прав.
Рик кивнул, вертя в руках пустую кружку из-под травяного чая.
— И всем этим надо заняться! Эсимэ обещала прислать несколько писем, но пока было только одно. Надеюсь, она в порядке, — Рик подтянул к себе пустой чайник, убедился, что в том нет ни капли воды, и отодвинул на край стола.
— Я тоже надеюсь.
«А ещё хорошо бы, чтоб ты рассказал мне обо всех подозрениях, о которых умолчал в повозке. И вообще перестал что-либо скрывать». Мне вдруг стало холодно, я обхватила плечи руками и молча смотрела, как Рик берётся за мою кожаную сумку, видимо, перепутав со своей.
— А! Это твои бутылочки! — Он вынул одну, покрутил перед собой. — А воду почему не выпила? Вкус же у неё испортится.
Воду… да… Я зачарованно смотрела, как он откупоривает бутылочку и льёт содержимое в кружку. Вода, прозрачный ручеёк… Ни цвета, ни запаха, ни вкуса. Наше с Каэмом средство, которое должно было развязать Рику язык.
С зельем что-то было не так.
— Погоди! — Я рванулась вперёд, успев выхватить у Рика кружку раньше, чем он поднёс бы её ко рту.
— Что такое? — Рик непонимающе взглянул на меня, пока я вынимала цепочку с матовым камушком из-за ворота платья.
Артефакт стал прозрачным, и в нём я увидела красную сеть кристалликов, раскинувшуюся на поверхности воды… Моя рука дрогнула, кружка полетела на пол, и содержимое её впиталось в доски.
Рик поддержал меня и помог сесть на скамью.
— Ани, это…
— Яд, — пролепетала я; слова помимо воли рвались у меня с губ. — Яд! Кристаллики иихр, которые бесследно растворяются в зелье! Кто-то подмешал их туда!
— Погоди-ка, погоди, — ничуть не испуганный Рик погладил меня по щеке, поцеловал, коснувшись сухими губами. — Откуда у тебя в сумке яд, что ты об этом не знала?
Знать бы самой! И тут страшное подозрение оледенило мне кровь: Каэм! Он так ненавидит Ассту… раньше готов был пойти на всё ради своей цели, а сейчас цель, и очень важная для него — не допустить того, чтобы я связала свою жизнь с Риком.
Я пыталась мысленно отмахиваться, возражать, но в голове всплывали новые и новые воспоминания. Вот Каэм заходит в дом, садится за стол… Моя сумка валялась тут же; откупорить бутылочку и бросить туда кристаллики было совсем нетрудно, пока я отходила в сторону.
Каэм сказал, что нить между мной и Риком должна порваться. А единственный способ это сделать, на самом деле — убить серого. Через меня, ведь я не сдам родного брата на суд, чтобы его потом отправили в Ирлигард. О, Каэм знал меня, чересчур хорошо знал!
Но как же… как он мог?! Я не выдержала и разрыдалась, и Рик привлёк меня к себе, стал гладить по голове, утешать и целовать.
— Тише, тише, милая Ани, — он достал платок и вытер мне лицо. — Посмотри, какая красивая лунная ночь. Давай прогуляемся перед домом и там же поговорим. А то мы эдак разбудим Илину и Дэрну. Хорошо?
Я обессиленно кивнула.
В ночном полумраке снег казался голубоватым и так уютно скрипел под ногами. Я плотнее натянула на голову меховой капюшон накидки, глядя вверх, на сверкающие, как бриллианты, звёзды, и стараясь успокоиться.
Рик сжал мою руку.
— Ани, ты хотела моей откровенности, правда? Насчёт того, почему я хотел отомстить твоему брату?
— Да, — прочистив горло, ответила я. Рик обнял меня за плечи и стал рассказывать — о том, как на суде Каэм приговорил его семью к наказанию; как он, Рик, отчаянно ждал милости от альгахри Иэрэма и не дождался; как вернулась из заточения мать. Она то плакала, то смеялась от радости, что снова видит сына, и рассказала, что его отец Ильгер умер в клетке, зачах, как чахнут птицы, не драконы.
— С тех пор мать чувствует себя всё хуже и хуже, — по голосу Рика было заметно, какого труда ему стоило сохранять спокойствие. — Её разум туманится день ото дня. Да и здоровье слабое. Мой наставник… он обещал вылечить мать, вернуть ей телесное и душевное здоровье, если я, — Рик глубоко вздохнул, — убью тебя.
Я вырвалась из его рук, ошеломлённая этим признанием.
— Ани, — Рик снова шагнул вплотную ко мне, голос его звучал настойчиво и убеждающе, — Ани, я отказался от мысли причинить тебе вред, как только увидел! Такую красивую и нежную… Узнав тебя, я понял, что ты и Ирр-Каэм совершенно непохожи! В тебе много того, что люди зовут человечностью, — Рик слегка усмехнулся, — но это есть и у нас, драконов! Ани, — он снова взял мои ладони в свои руки, заглянул мне в глаза, — я полюбил тебя. Ради тебя я пренебрёг местью, всеми обещаниями наставника и его расположением ко мне. И я знаю, ты тоже меня любишь. Ведь любишь, Ани? Скажи, скажи мне правду! — Он наклонился, обжигая меня своим дыханием, притягивая взгляд своими удивительными, честными глазами. Рик, мой Рик, мой дорогой кровный враг…
Я сжала руками его плечи и коснулась губами его губ.
— Люблю, — затерялось где-то в ночном сумраке, — люблю, люблю…
Из дома выпорхнул соловей, уселся на ветку ближайшего дерева и, сложив свои серые с коричневым крылышки, запел.
XI
Меня разбудил солнечный луч, скользнувший по щеке. Я открыла глаза и снова зажмурилась, видя над собой тёмный бревенчатый потолок крестьянского дома.
Это был не сон. Всё, что вчера произошло, случилось на самом деле. Я боролась со слезами, пока рядом не появился Рик, не опустился на корточки рядом с невысокой скамьей, служившей мне постелью, и не прижал мою голову к своей груди.
— Ты знаешь, — сдавленно проговорила я, чувствуя, как щёки становятся мокрыми, — однажды мне приснился кошмар, и я начала плакать, вот как сейчас…
Я не помнила, сколько лет мне было тогда — три или четыре, а может, пять. Всё, что запечатлелось в памяти — это темнота, страх и отчаянные рыдания. Должна была прибежать Райле, но в тот день она отчего-то сильно утомилась и спала, и дверь моей комнаты распахнулась, впуская брата.
«Каэм!» — Я протянула к нему руки, и он подхватил меня, усадил к себе на колени и успокаивал, пока я не заснула. А потом, на следующее утро, Каэм был так же холоден и равнодушен, как всегда.
Я улыбнулась жрецу невиннейшей из своих улыбок.
— Будем считать, это то, что вы, служители Невидимого Бога, именуете в своих храмах чудом.
Такой ответ Унлика явно не удовлетворил.
— Но ведь у любого чуда есть основания, не так ли, благочестивая госпожа Ани?
Я пожала плечами.
— Драконы кое-чем мне обязаны. Этого достаточно.
Даже если Унлик считал, что нет, приставать ко мне с расспросами он больше не стал. Я облегчённо вздохнула и вернулась к тому, с кем действительно хотела разговаривать — к Рику.
— Как ты себя чувствуешь? — тихонько спросила я, беря его за руку. Ответом мне были тёплый взгляд и улыбка, пусть и немного усталая.
— Лучше, чем могло быть. Ты спасла меня, милая Ани.
— Как и ты меня — в Кейглауне, — напомнила я. Даже раненый, Рик умудрялся шутить — он приподнял брови с деланным разочарованием и чем-то похожим на скорбь.
— Только не говори, что спасла мою жалкую шкуру, думая лишь об уплате долга.
— А вот насчёт этого, — я подмигнула ему и поцеловала в губы, на которые то и дело падали косые снежинки, — я предоставлю тебе возможность гадать самому.
X
«Ания, я не буду тратить время на приветствия, просто скажу, что лечу к тебе в Бланкастру.
Я пытался поговорить с Каэмом, убедить его, что нет ничего страшного в том, чтобы ты и Рик помирили два враждующих рода — Ирр и Ассту. Твой брат не только против этого, он ещё и написал мне, что готов на всё, лишь бы не допустить вашего брака…»
— Не сомневаюсь, — пробормотала я вслух.
«…Опасаюсь, что Каэм совершит страшную ошибку. В гневе он заявил, что в тот же день, когда ты станешь супругой ненавистного Ассту, изгонит тебя из рода…»
— Что? — резко и зло проговорил Рик у меня за спиной. — Твой брат сошёл с ума?!
Я дослушала письмо, в котором говорилось, что Хаарвен скоро прилетит и поможет нам, и наблюдала за тем, как пергамент рассыпается пеплом, пока ладонь Рика не легла мне на плечо.
— Милая Ани, я сам должен потолковать с твоим братом.
Я взвилась, стряхнув его руку:
— Нет! Вы покалечите друг друга и попадёте в Ирлигард за нарушение Перемирия, а я-то что буду делать?! — Повернувшись, я с мольбой посмотрела на него: — Пожалуйста, Рик, ради меня, не лети во дворец. У тебя же ещё рана не зажила!
— Я не намерен сражаться с ним, — Рик, сидевший за столом, избегал моего взгляда. — Было время, когда я охотно пролил бы кровь Ирр-Каэма, но теперь она для меня священна, — Рик, наконец, поднял голову, — ведь это та же кровь, что течёт у тебя в жилах, Ани.
Я благодарно улыбнулась, слыша, что ради меня Рик готов отринуть любые мысли о мести… а затем нахмурилась.
— Постой. Это когда ты собирался пролить кровь Каэма? И за что тебе ему мстить?
Рик выглядел раздосадованным.
— Да так… не обращай внимания, Ани.
— Ты что-то от меня скрываешь, — не отступалась я. Сложив руки на груди, впилась в него требовательным взглядом: — Рассказывай!
Стояла глубокая ночь; Илина и малютка Дэрна спали, а стражники обходили деревню, проверяя, нет ли чего подозрительного, не выбираются ли из лесов демоны — ночью этим тварям было бы легче застать людей врасплох.
— Не о чем рассказывать, — неохотно проворчал Рик. — Всё это в прошлом. Нам надо думать, как разоблачить моего наставника и уничтожить демонов. А ещё у нас есть враг во дворце, и твоя сообразительная служанка Эсимэ пришла к мысли, что это может быть связано со смертью Ари-Нейи…
— А ещё у Ингерис что-то с очками, а тот случай с Рильманом — не выдумка, — вставила я. Выходит, Рик воспринял слова Эсимэ серьёзнее, чем я тогда, в купальне. Время покажет, кто из нас прав.
Рик кивнул, вертя в руках пустую кружку из-под травяного чая.
— И всем этим надо заняться! Эсимэ обещала прислать несколько писем, но пока было только одно. Надеюсь, она в порядке, — Рик подтянул к себе пустой чайник, убедился, что в том нет ни капли воды, и отодвинул на край стола.
— Я тоже надеюсь.
«А ещё хорошо бы, чтоб ты рассказал мне обо всех подозрениях, о которых умолчал в повозке. И вообще перестал что-либо скрывать». Мне вдруг стало холодно, я обхватила плечи руками и молча смотрела, как Рик берётся за мою кожаную сумку, видимо, перепутав со своей.
— А! Это твои бутылочки! — Он вынул одну, покрутил перед собой. — А воду почему не выпила? Вкус же у неё испортится.
Воду… да… Я зачарованно смотрела, как он откупоривает бутылочку и льёт содержимое в кружку. Вода, прозрачный ручеёк… Ни цвета, ни запаха, ни вкуса. Наше с Каэмом средство, которое должно было развязать Рику язык.
С зельем что-то было не так.
— Погоди! — Я рванулась вперёд, успев выхватить у Рика кружку раньше, чем он поднёс бы её ко рту.
— Что такое? — Рик непонимающе взглянул на меня, пока я вынимала цепочку с матовым камушком из-за ворота платья.
Артефакт стал прозрачным, и в нём я увидела красную сеть кристалликов, раскинувшуюся на поверхности воды… Моя рука дрогнула, кружка полетела на пол, и содержимое её впиталось в доски.
Рик поддержал меня и помог сесть на скамью.
— Ани, это…
— Яд, — пролепетала я; слова помимо воли рвались у меня с губ. — Яд! Кристаллики иихр, которые бесследно растворяются в зелье! Кто-то подмешал их туда!
— Погоди-ка, погоди, — ничуть не испуганный Рик погладил меня по щеке, поцеловал, коснувшись сухими губами. — Откуда у тебя в сумке яд, что ты об этом не знала?
Знать бы самой! И тут страшное подозрение оледенило мне кровь: Каэм! Он так ненавидит Ассту… раньше готов был пойти на всё ради своей цели, а сейчас цель, и очень важная для него — не допустить того, чтобы я связала свою жизнь с Риком.
Я пыталась мысленно отмахиваться, возражать, но в голове всплывали новые и новые воспоминания. Вот Каэм заходит в дом, садится за стол… Моя сумка валялась тут же; откупорить бутылочку и бросить туда кристаллики было совсем нетрудно, пока я отходила в сторону.
Каэм сказал, что нить между мной и Риком должна порваться. А единственный способ это сделать, на самом деле — убить серого. Через меня, ведь я не сдам родного брата на суд, чтобы его потом отправили в Ирлигард. О, Каэм знал меня, чересчур хорошо знал!
Но как же… как он мог?! Я не выдержала и разрыдалась, и Рик привлёк меня к себе, стал гладить по голове, утешать и целовать.
— Тише, тише, милая Ани, — он достал платок и вытер мне лицо. — Посмотри, какая красивая лунная ночь. Давай прогуляемся перед домом и там же поговорим. А то мы эдак разбудим Илину и Дэрну. Хорошо?
Я обессиленно кивнула.
В ночном полумраке снег казался голубоватым и так уютно скрипел под ногами. Я плотнее натянула на голову меховой капюшон накидки, глядя вверх, на сверкающие, как бриллианты, звёзды, и стараясь успокоиться.
Рик сжал мою руку.
— Ани, ты хотела моей откровенности, правда? Насчёт того, почему я хотел отомстить твоему брату?
— Да, — прочистив горло, ответила я. Рик обнял меня за плечи и стал рассказывать — о том, как на суде Каэм приговорил его семью к наказанию; как он, Рик, отчаянно ждал милости от альгахри Иэрэма и не дождался; как вернулась из заточения мать. Она то плакала, то смеялась от радости, что снова видит сына, и рассказала, что его отец Ильгер умер в клетке, зачах, как чахнут птицы, не драконы.
— С тех пор мать чувствует себя всё хуже и хуже, — по голосу Рика было заметно, какого труда ему стоило сохранять спокойствие. — Её разум туманится день ото дня. Да и здоровье слабое. Мой наставник… он обещал вылечить мать, вернуть ей телесное и душевное здоровье, если я, — Рик глубоко вздохнул, — убью тебя.
Я вырвалась из его рук, ошеломлённая этим признанием.
— Ани, — Рик снова шагнул вплотную ко мне, голос его звучал настойчиво и убеждающе, — Ани, я отказался от мысли причинить тебе вред, как только увидел! Такую красивую и нежную… Узнав тебя, я понял, что ты и Ирр-Каэм совершенно непохожи! В тебе много того, что люди зовут человечностью, — Рик слегка усмехнулся, — но это есть и у нас, драконов! Ани, — он снова взял мои ладони в свои руки, заглянул мне в глаза, — я полюбил тебя. Ради тебя я пренебрёг местью, всеми обещаниями наставника и его расположением ко мне. И я знаю, ты тоже меня любишь. Ведь любишь, Ани? Скажи, скажи мне правду! — Он наклонился, обжигая меня своим дыханием, притягивая взгляд своими удивительными, честными глазами. Рик, мой Рик, мой дорогой кровный враг…
Я сжала руками его плечи и коснулась губами его губ.
— Люблю, — затерялось где-то в ночном сумраке, — люблю, люблю…
Из дома выпорхнул соловей, уселся на ветку ближайшего дерева и, сложив свои серые с коричневым крылышки, запел.
XI
Меня разбудил солнечный луч, скользнувший по щеке. Я открыла глаза и снова зажмурилась, видя над собой тёмный бревенчатый потолок крестьянского дома.
Это был не сон. Всё, что вчера произошло, случилось на самом деле. Я боролась со слезами, пока рядом не появился Рик, не опустился на корточки рядом с невысокой скамьей, служившей мне постелью, и не прижал мою голову к своей груди.
— Ты знаешь, — сдавленно проговорила я, чувствуя, как щёки становятся мокрыми, — однажды мне приснился кошмар, и я начала плакать, вот как сейчас…
Я не помнила, сколько лет мне было тогда — три или четыре, а может, пять. Всё, что запечатлелось в памяти — это темнота, страх и отчаянные рыдания. Должна была прибежать Райле, но в тот день она отчего-то сильно утомилась и спала, и дверь моей комнаты распахнулась, впуская брата.
«Каэм!» — Я протянула к нему руки, и он подхватил меня, усадил к себе на колени и успокаивал, пока я не заснула. А потом, на следующее утро, Каэм был так же холоден и равнодушен, как всегда.