Мятеж в империи
Часть 9 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Неужели вы считаете, что собравшиеся готовы предать? Простите, но вы нас обижаете! – заявил капитан, смотря мне в глаза. – Не так ли, господа? – окинул он взглядом остальных.
Раздались одобрительные выкрики, это напоминает не совещание в штабе армии, а какой-то базар-вокзал.
– Тихо! – поднялся со своего места Гастев. – Что вы как дети малые, ей-богу! Устроили гвалт! Иван Макарович дело говорит! Сами подумайте, в какой опасности империя!
– Мы присягу давали! – возразил ему все тот же капитан.
– Алексей Миронович! Не забывайтесь! – повысил голос Иван Матвеевич на своего офицера. – Не посмотрю на ваши заслуги и отправлю на гауптвахту, чтобы в тишине подумали о субординации!
– Господин генерал, – посмотрел я на Гастева, – спокойнее, вопросы поднимаются острые и сажать кого-то на «губу» не стоит. Заранее прошу у всех прощения за следующие слова. – Вздохнул, поморщился, а потом продолжил: – Если в наших рядах окажутся те, кто начнет агитацию против императрицы и самой империи, будет саботировать приказы и распоряжения, то наказание одно – расстрел. В сложившейся ситуации вынужден объявить военное положение на территории Урала и Сибири. Указ подпишу сегодня. Предлагаю всем успокоиться и перекурить, обдумайте мое предложение. Если кто-то, – вытащил часы и откинул крышку, – через десять минут не вернется, то жду рапорта. Разойтись!
Офицеры вновь зашумели и потянулись к выходу. Им необходимо переговорить между собой. Возможно, действую неправильно, мог бы приказ отдать и без разговоров. Об этом мне и Гастев сразу же попенял, мол, в армии не устраивают диспуты. Ничего ему не ответил и объяснять не стал. Господа офицеры – люди чести, и если кто-то сочувствует революционерам, то они сейчас уйдут… Нет, рад, что ошибся: ни одного рапорта, все с перекура пришли уже какими-то притихшими.
– Рад вас всех видеть, – сказал я офицерам. – Теперь приступим непосредственно к делам. Бунт произошел в Москве и еще нескольких крупных городах России. Захвачены телефонные станции, телеграф. Какая-то часть армейских подразделений перешла на сторону революционеров. Императрица в резиденции и с верными ей войсками, отбивающими атаки мятежников. Не вижу иного выхода, как поспешить и помочь Ольге Николаевне в подавлении бунта. Прошу в кратчайшие сроки, – вновь вытащил часы, – даю два часа, предоставить предложения и план действий. Задавайте вопросы: если смогу – отвечу.
Как и ожидалось, офицеров больше интересует, что творится в центральной части России. Каковы силы у революционеров, как себя ведет Генеральный штаб. Нет у меня ответов, как и связи со столицей. Не говорить же, что мой советник связывался со своими людьми, которые далеки от армии и являются преступными элементами. План у нас, конечно, тот еще, больше похож на авантюру, но ничего другого никто предложить не может. Приняли решение отправиться в столицу в эшелоне, загрузив на платформы бронемашины и вооружив личный состав автоматами. Этакая мобильная группа в количестве почти трех сотен бойцов. Артиллерию не берем, рассчитываем на нашу технику и должны наскоком прорваться в резиденцию императрицы, а потом уже действовать по обстоятельствам. Остальные наши войска приводятся в полную боевую готовность, способные отразить удар мятежников здесь или же выдвинуться на помощь ударной группе.
– Возглавлю данную операцию лично, и это не обсуждается! – сказал я в заключение, зная, что начнутся возражения со стороны Гастева и моего советника. – Господа офицеры, прошу разойтись и ускоренно готовиться к выступлению, через три часа мы должны уже грузиться в вагоны.
– Иван Макарович, ваше высокопревосходительство, – обратился ко мне один из штабных офицеров в чине полковника, – дозвольте пару слов сказать.
– Михаил Ефимович, если не ошибаюсь, – посмотрел я на убеленного сединами офицера, которому шестой десяток пошел, – давайте коротко, если можно.
– Гм, Иван Макарович, вы занимаете должность наместника Урала и негласно, хотя ни для кого это не секрет, являетесь хозяином Сибири, – начал полковник, нахмурил густые брови, а потом махнул рукой и в сердцах продолжил: – Нельзя командиру покидать и бросать на произвол судьбы находящихся в подчинении и поверивших ему людей! Конечно, я все понимаю, в том числе и то, что Ольга Николаевна притягательная и обаятельная женщина. Однако…
– В первую очередь она императрица, – перебил я полковника. – Продолжайте, вывод-то понятен: мобильную группу должен возглавить кто-то другой, а я – дожидаться результата в тылу. Верно?
– Ну так да, вы все правильно подметили, – твердо посмотрел на меня полковник.
– Это не обсуждается, – покачал я головой. – Ситуация намного опаснее и серьезнее, чем вы ее представляете. Ответственные решения предстоит принимать на месте. Возможны какие-то переговоры, но не исключаю и того, – щека даже дернулась, – что придется отдавать приказ открывать огонь на поражение. Господа, у нас мало времени, и тратить его на диспуты я не желаю. Будьте любезны исполнять приказы!
Ну, после моих слов все понимают, что спорить я не готов, да и на уступки не пойду. Согласовал несколько предложений, после чего с хмурым Анзором отправился в управу, следует выпустить несколько указов, согласовать линию поведения с газетчиками, договориться с священнослужителями о том, чтобы они благословили поход во спасение империи и императрицы. Нельзя забыть и про главного конструктора, с которым мы не договорили. Обязательно переговорить с губернаторами городов, которые мне принесли присягу. Дел столько, что голова кругом! А скоро выступать!
Добрались до управы, дал указания своей секретарше напечатать тексты указов, которые успел по дороге в блокноте набросать. Анна Максимовна не удивилась, коротко доложила о несмолкающем телефоне и попыталась узнать, что же теперь в империи будет. Успокаивать ее не стал, не до этого, лишь строго-настрого запретил паниковать и если кто-нибудь будет интересоваться настроением, то ничего, кроме победной риторики, не говорить.
Прошли с Анзором в кабинет, секретаршу попросил организовать кофе и никого не пускать, ни с кем не соединять.
– Иван, ты отправь состав, а сами мы их потом на машине догоним, – порекомендовал Анзор.
– Кто это «мы»? Ты останешься в Екатеринбурге и…
– Не-а, – скрестил руки на груди мой советник, – не заставишь! Без тебя все к чертям собачьим рухнет, это понимает и тот полковник, который не побоялся слово поперек тебе сказать. За наших близких не беспокойся, найдутся преданные люди, кто их от опасности оградит. Потребуется, так и за границу переправят, пути отхода, по-твоему же распоряжению, имеются.
Да, было дело, когда я отдавал распоряжение, если со мной что-то произойдет при уничтожении мятежников, то всех следовало обезопасить. В том числе и некая сумма в банках Швейцарии лежит. Нет, там деньги, принадлежащие лично мне, казну и золотой запас Сибири (он уже имеется) и в страшном сне не собираюсь вывозить. А ведь подстраховаться и в данном вопросе необходимо. Задумался, вспоминая историю своего мира. Когда-то никто не сомневался, что революция – явление временное, одумаются рабочие, а крестьяне и вовсе окажутся недовольны новой властью. Высшие чины и богатые люди бежали из России, а свое нажитое прятали, рассчитывая вернуться через год, когда все уляжется. Тот же бесследно пропавший эшелон Колчака с золотом говорит о многом. Кто его захватил? Где двести тонн золотого запаса империи? И тем не менее необходимо верить в лучшее, иначе никогда не победить. Если пойдут слухи, что готовятся пути отхода, то возникнет паника, а она в таком деле сродни пожару, в пламени которого погибнет все достигнутое.
– Анзор, ты же понимаешь, что я обязан отправиться в этот поход? – задаю вопрос, пытаясь придумать, как попытаться переубедить друга. – Конечно, здесь есть на кого мы можем положиться, чтобы присмотрели за женщинами, но положиться-то могу только на тебя.
– Оставим Жало, – пожал плечами мой советник, – ты же знаешь, ему доверять можно.
– Но у него не так много власти, как у тебя, – попытался парировать я.
– Отец Даниил, генерал Гастев, начальник сыска, – отмахнулся мой советник, – многих могу перечислить. А главное, – он поднял вверх палец, – народ тут за тебя, поэтому и нет смуты. Революционеров, кои сюда забредут и свою деятельность начнут, сдадут в полицию на раз!
– Ладно, иди пока в дорогу собирайся и дела передай тому, кого вместо себя оставишь. Кстати, это же будет Александр Анзорович?
– Угадал, – хмыкнул мой советник и поднялся с кресла. – Действительно, надо бы Жало дать указания, что и как, в том числе и договориться о связи. Встретимся у тебя дома или на вокзале?
– Как получится, – пожал плечами в ответ.
Время летит стремительно, телефонный аппарат почти не замолкает. Попытался дать указание секретарше отвечать на звонки и беспокоить только по важным вопросам – не получилось, еще хуже стало. Анна начала через каждые несколько минут в дверь стучаться и озвучивать чин звонившего и вопросы, на которые требуются мои пояснения. Два часа прошли в каком-то угаре, а потом явился глава города с банкиром. Если с господином Марковым решил все за несколько минут, то с Велеевым этого не сделать, финансы куда сложнее. Отпустив градоначальника, я сделал большой глоток кофе. За короткое время уже вторую кружку пью. Посмотрел на банкира и спросил:
– Алексей Петрович, вы чего такой озабоченный?
– Иван Макарович, вам ли не знать, что финансы боятся резких потрясений, – вздохнув, ответил банкир.
– Ну, насколько знаю, у нас в ходу золотые монеты, – чуть улыбнулся, – а они не обесценятся.
– Уверены? – усмехнулся банкир. – Мне вот кажется, что получится ровно наоборот. У нас стремительно подешевеют одни товары, а другие подорожают, а это тоже не лучший вариант.
– Золото взлетит в цене, – задумчиво проговорил я, пытаясь провести логические цепочки.
– Экономика начнет буксовать, оплата за работы и услуги снизится, – продолжил банкир.
– Ваши предложения, Алексей Петрович, – проговорил я и взял лист бумаги, понимая, что предстоит издать еще один указ.
– Ограничить стоимость закупок товаров, – ответил банкир. – Достаточно оставить коридор для торга, тогда производители и купцы не смогут диктовать свои условия.
– С чего бы так? – хмыкнул я. – Обязать продавать на бирже мы никого не в состоянии. Зная, что тот или иной продукт в данный момент обесценен, его просто придержат до лучших времен.
Около часа мы обсуждали негативное влияние событий в империи на состояние экономики в России, и на Урале в частности. На всю территорию мои указы не распространяются, но в Сибири попытаемся предусмотреть последствия. Составил несколько указов, увы, одним тут дело не обошлось. Да, далеко не все окажутся довольны такими решениями, кое-кто, скорее всего, понесет убытки, но вариантов нет. После того как расписался на свежеотпечатанных документах и заверил подпись личной печатью, позвонил Гастев и доложил, что в эшелон уже грузят технику и личный состав.
– Иван Матвеевич, вероятно, состав догоню на автомобиле, не успеваю уложиться в отведенный срок. Кого вы назначили командовать походом? – прикинув остаток дел и сколько на это уйдет времени, сказал я генералу.
– Иван Макарович, все подчиняются вам, каждому офицеру поставлена задача, планирование операции доверил полковнику Муштавели Георгию Романовичу и его штабным офицерам, – ответил Гастев.
– Пусть отправляются в путь, – распорядился я, – с каждой станции телеграфировать о прохождении, перед тем как покинуть территорию Сибири, дождаться моего личного распоряжения.
– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство, – четко ответил генерал.
Дела в управе завершил, отправился к отцу Даниилу, что ни говори, а благословение в присутствии прихожан необходимо получить. Конечно, следовало устроить торжественное отбытие эшелона, с речами и оркестром, да каждая минута на счету.
– Иван Макарович, – встретил меня священнослужитель у входа в храм, – доброго денечка, что-то вы нечасто захаживаете.
– Отец Даниил, – развел руками, – вам ли не знать о том, что происходит. Дайте благословение на богоугодное дело!
– Благословляю тебя, сын мой, – троекратно перекрестил он меня, а потом спросил: – Поговорить успеем?
– Если недолго, – тяжело вздохнул я.
Отец Даниил долго меня не задержал, минут двадцать беседовали, после чего я отправился к Портейгу, нельзя не предупредить своего компаньона о разворачивающихся событиях.
– Семен Иванович, – вошел я в кабинет к профессору и сразу приступил к делу, – если у вас имеется связь со столичными врачами, в том числе и нашими партнерами, то настоятельно порекомендуйте им перебраться в Сибирь или, пока не уляжется смута, – в другие города империи, желательно отдаленные.
– Вы про бунт? – уточнил профессор и, сняв пенсне, стал яростно тереть стекла.
– Да, – коротко подтвердил я, не понимая причин нервного состояния компаньона.
– Иван Макарович, но вы же должны понимать, как офицер и доктор, что предстоит массовое поступление раненых! Предлагаете оставить их без медицинской помощи?!
– Видите ли, Семен Иванович, – сел я напротив него, – окажи доктор раненому первую помощь, а потом окажется, что он являлся сторонником врага, и врача могут расстрелять как пособника.
– Голубчик, да господь с вами! – отмахнулся от меня Портейг. – Это же врачебная обязанность – оказывать помощь независимо от веры и иных убеждений! Клятва Гиппократа опять-таки…
– Не хочу спорить, – устало провел ладонью по лицу. – Послушайтесь совета, можете ссылаться на меня и говорить, что я противник такого подхода. Надеюсь, товарищей, – криво усмехнулся, – революционеров и смутьянов удастся победить, и вот когда законы начнут действовать, а не анархия, то все и вернется на круги своя.
– Настолько все плохо? – уточнил мой компаньон.
– Хреново, – коротко ответил я и встал. – Простите, совершенно нет времени.
– Удачи тебе, Ваня, – неожиданно заявил Семен Иванович и, выйдя из-за стола, обнял меня.
– Спасибо, – поблагодарил я и покинул кабинет, чтобы не смущать Портейга, у которого подозрительно глаза заблестели.
Уже на улице, собираясь отправиться домой, мысленно чертыхнулся и попросил водителя вновь ехать к управе. Нет, на свое рабочее место не собираюсь, это я с Мартой хочу переговорить и попросить ее о небольшой услуге. Впрочем, бывшая (не факт, кстати!) невеста ротмистра кое в чем помочь может, убежден, что Вениамин Николаевич найдет способ с ней связаться. Конечно, рассорились-то они как раз из-за того, что ротмистр приказал Марте покинуть Россию, и та даже было собралась, но потом решение изменила. На этой почве у них произошла размолвка, не желал Ларионов, чтобы невеста жила в Сибири и дружила с тем, кого подозревают в измене Родине. Однако, насколько знаю, время от времени Марте приходят подарки и сувениры от неизвестного поклонника, следы которого теряются за территорией Сибири. Как ни пытался Анзор, а отследить дарителя не сумел, что говорит о том, что тот знает, как скрыть следы. Двух курьеров взяли люди из службы безопасности, а выяснить ничего не смогли. Им передавали посылку и давали толику денег за доставку. Впрочем, по этому поводу я и вовсе не проявлял интереса, мало ли кто кому презенты дарит? А вот мой начальник службы безопасности, имел другую точку зрения:
– А если это не от ротмистра? Приедет какой-нибудь господин и вскружит Марте голову! Как ты потом в глаза Вениамину Николаевичу смотреть станешь? – приводил доводы Анзор.
– Он сам во всем виноват, – парировал я. – Зачем ставил ультиматум?
В чем-то, конечно, мой советник был прав, я даже имел пару разговоров с Мартой, правда завуалированных. А вот когда господин Ларионов не выдержал и поздравил владелицу сети ресторанов с днем ангела, то все встало на свои места. Нет, он не приезжал лично, поздравил по телефону, а курьер принес от него открытку, сережки и кулон на цепочке. Кулончик выполнен в виде сердечка с двумя драгоценными камушками – прозрачный намек! Нельзя сказать, что Марта оттаяла и сразу же простила ротмистра, но… сережки и кулон носит не снимая.
– Иван Макарович, рады вас видеть! – встретил меня метрдотель. – Ваш столик всегда свободен. Чего изволите?
– Кофе и пару булочек, спешу, – снимая шинель, ответил я, а потом попросил: – Любезный, пригласи ко мне владелицу.
– Будет исполнено, – кивнул тот.
В зале народа немного, присутствуют и знакомые лица. Раскланялся с дамами, но ни у одного столика задерживаться не стал. Ко мне, что странно, тоже никто не подошел. Впрочем, возможно, просто не успели. Официантка принесла кофе, а следом подошла Марта.
– Добрый день, Иван Макарович, – присела владелица ресторана за столик.
– Здравствуй, – ответил ей, а потом пояснил: – Прости, но день не такой и добрый, хотя погода радует.
– Что-то случилось? – ровно, без эмоций, поинтересовалась Марта.
– Не делай вид, что не в курсе событий, – поморщился я. – Скажи, из столицы с тобой не связывались?
– Звонила пара знакомых, – согласно кивнула Марта. – Там полный бедлам творится. Все спешно стараются покинуть город и кому-то это даже удалось. К сожалению, далеко не всем.
Раздались одобрительные выкрики, это напоминает не совещание в штабе армии, а какой-то базар-вокзал.
– Тихо! – поднялся со своего места Гастев. – Что вы как дети малые, ей-богу! Устроили гвалт! Иван Макарович дело говорит! Сами подумайте, в какой опасности империя!
– Мы присягу давали! – возразил ему все тот же капитан.
– Алексей Миронович! Не забывайтесь! – повысил голос Иван Матвеевич на своего офицера. – Не посмотрю на ваши заслуги и отправлю на гауптвахту, чтобы в тишине подумали о субординации!
– Господин генерал, – посмотрел я на Гастева, – спокойнее, вопросы поднимаются острые и сажать кого-то на «губу» не стоит. Заранее прошу у всех прощения за следующие слова. – Вздохнул, поморщился, а потом продолжил: – Если в наших рядах окажутся те, кто начнет агитацию против императрицы и самой империи, будет саботировать приказы и распоряжения, то наказание одно – расстрел. В сложившейся ситуации вынужден объявить военное положение на территории Урала и Сибири. Указ подпишу сегодня. Предлагаю всем успокоиться и перекурить, обдумайте мое предложение. Если кто-то, – вытащил часы и откинул крышку, – через десять минут не вернется, то жду рапорта. Разойтись!
Офицеры вновь зашумели и потянулись к выходу. Им необходимо переговорить между собой. Возможно, действую неправильно, мог бы приказ отдать и без разговоров. Об этом мне и Гастев сразу же попенял, мол, в армии не устраивают диспуты. Ничего ему не ответил и объяснять не стал. Господа офицеры – люди чести, и если кто-то сочувствует революционерам, то они сейчас уйдут… Нет, рад, что ошибся: ни одного рапорта, все с перекура пришли уже какими-то притихшими.
– Рад вас всех видеть, – сказал я офицерам. – Теперь приступим непосредственно к делам. Бунт произошел в Москве и еще нескольких крупных городах России. Захвачены телефонные станции, телеграф. Какая-то часть армейских подразделений перешла на сторону революционеров. Императрица в резиденции и с верными ей войсками, отбивающими атаки мятежников. Не вижу иного выхода, как поспешить и помочь Ольге Николаевне в подавлении бунта. Прошу в кратчайшие сроки, – вновь вытащил часы, – даю два часа, предоставить предложения и план действий. Задавайте вопросы: если смогу – отвечу.
Как и ожидалось, офицеров больше интересует, что творится в центральной части России. Каковы силы у революционеров, как себя ведет Генеральный штаб. Нет у меня ответов, как и связи со столицей. Не говорить же, что мой советник связывался со своими людьми, которые далеки от армии и являются преступными элементами. План у нас, конечно, тот еще, больше похож на авантюру, но ничего другого никто предложить не может. Приняли решение отправиться в столицу в эшелоне, загрузив на платформы бронемашины и вооружив личный состав автоматами. Этакая мобильная группа в количестве почти трех сотен бойцов. Артиллерию не берем, рассчитываем на нашу технику и должны наскоком прорваться в резиденцию императрицы, а потом уже действовать по обстоятельствам. Остальные наши войска приводятся в полную боевую готовность, способные отразить удар мятежников здесь или же выдвинуться на помощь ударной группе.
– Возглавлю данную операцию лично, и это не обсуждается! – сказал я в заключение, зная, что начнутся возражения со стороны Гастева и моего советника. – Господа офицеры, прошу разойтись и ускоренно готовиться к выступлению, через три часа мы должны уже грузиться в вагоны.
– Иван Макарович, ваше высокопревосходительство, – обратился ко мне один из штабных офицеров в чине полковника, – дозвольте пару слов сказать.
– Михаил Ефимович, если не ошибаюсь, – посмотрел я на убеленного сединами офицера, которому шестой десяток пошел, – давайте коротко, если можно.
– Гм, Иван Макарович, вы занимаете должность наместника Урала и негласно, хотя ни для кого это не секрет, являетесь хозяином Сибири, – начал полковник, нахмурил густые брови, а потом махнул рукой и в сердцах продолжил: – Нельзя командиру покидать и бросать на произвол судьбы находящихся в подчинении и поверивших ему людей! Конечно, я все понимаю, в том числе и то, что Ольга Николаевна притягательная и обаятельная женщина. Однако…
– В первую очередь она императрица, – перебил я полковника. – Продолжайте, вывод-то понятен: мобильную группу должен возглавить кто-то другой, а я – дожидаться результата в тылу. Верно?
– Ну так да, вы все правильно подметили, – твердо посмотрел на меня полковник.
– Это не обсуждается, – покачал я головой. – Ситуация намного опаснее и серьезнее, чем вы ее представляете. Ответственные решения предстоит принимать на месте. Возможны какие-то переговоры, но не исключаю и того, – щека даже дернулась, – что придется отдавать приказ открывать огонь на поражение. Господа, у нас мало времени, и тратить его на диспуты я не желаю. Будьте любезны исполнять приказы!
Ну, после моих слов все понимают, что спорить я не готов, да и на уступки не пойду. Согласовал несколько предложений, после чего с хмурым Анзором отправился в управу, следует выпустить несколько указов, согласовать линию поведения с газетчиками, договориться с священнослужителями о том, чтобы они благословили поход во спасение империи и императрицы. Нельзя забыть и про главного конструктора, с которым мы не договорили. Обязательно переговорить с губернаторами городов, которые мне принесли присягу. Дел столько, что голова кругом! А скоро выступать!
Добрались до управы, дал указания своей секретарше напечатать тексты указов, которые успел по дороге в блокноте набросать. Анна Максимовна не удивилась, коротко доложила о несмолкающем телефоне и попыталась узнать, что же теперь в империи будет. Успокаивать ее не стал, не до этого, лишь строго-настрого запретил паниковать и если кто-нибудь будет интересоваться настроением, то ничего, кроме победной риторики, не говорить.
Прошли с Анзором в кабинет, секретаршу попросил организовать кофе и никого не пускать, ни с кем не соединять.
– Иван, ты отправь состав, а сами мы их потом на машине догоним, – порекомендовал Анзор.
– Кто это «мы»? Ты останешься в Екатеринбурге и…
– Не-а, – скрестил руки на груди мой советник, – не заставишь! Без тебя все к чертям собачьим рухнет, это понимает и тот полковник, который не побоялся слово поперек тебе сказать. За наших близких не беспокойся, найдутся преданные люди, кто их от опасности оградит. Потребуется, так и за границу переправят, пути отхода, по-твоему же распоряжению, имеются.
Да, было дело, когда я отдавал распоряжение, если со мной что-то произойдет при уничтожении мятежников, то всех следовало обезопасить. В том числе и некая сумма в банках Швейцарии лежит. Нет, там деньги, принадлежащие лично мне, казну и золотой запас Сибири (он уже имеется) и в страшном сне не собираюсь вывозить. А ведь подстраховаться и в данном вопросе необходимо. Задумался, вспоминая историю своего мира. Когда-то никто не сомневался, что революция – явление временное, одумаются рабочие, а крестьяне и вовсе окажутся недовольны новой властью. Высшие чины и богатые люди бежали из России, а свое нажитое прятали, рассчитывая вернуться через год, когда все уляжется. Тот же бесследно пропавший эшелон Колчака с золотом говорит о многом. Кто его захватил? Где двести тонн золотого запаса империи? И тем не менее необходимо верить в лучшее, иначе никогда не победить. Если пойдут слухи, что готовятся пути отхода, то возникнет паника, а она в таком деле сродни пожару, в пламени которого погибнет все достигнутое.
– Анзор, ты же понимаешь, что я обязан отправиться в этот поход? – задаю вопрос, пытаясь придумать, как попытаться переубедить друга. – Конечно, здесь есть на кого мы можем положиться, чтобы присмотрели за женщинами, но положиться-то могу только на тебя.
– Оставим Жало, – пожал плечами мой советник, – ты же знаешь, ему доверять можно.
– Но у него не так много власти, как у тебя, – попытался парировать я.
– Отец Даниил, генерал Гастев, начальник сыска, – отмахнулся мой советник, – многих могу перечислить. А главное, – он поднял вверх палец, – народ тут за тебя, поэтому и нет смуты. Революционеров, кои сюда забредут и свою деятельность начнут, сдадут в полицию на раз!
– Ладно, иди пока в дорогу собирайся и дела передай тому, кого вместо себя оставишь. Кстати, это же будет Александр Анзорович?
– Угадал, – хмыкнул мой советник и поднялся с кресла. – Действительно, надо бы Жало дать указания, что и как, в том числе и договориться о связи. Встретимся у тебя дома или на вокзале?
– Как получится, – пожал плечами в ответ.
Время летит стремительно, телефонный аппарат почти не замолкает. Попытался дать указание секретарше отвечать на звонки и беспокоить только по важным вопросам – не получилось, еще хуже стало. Анна начала через каждые несколько минут в дверь стучаться и озвучивать чин звонившего и вопросы, на которые требуются мои пояснения. Два часа прошли в каком-то угаре, а потом явился глава города с банкиром. Если с господином Марковым решил все за несколько минут, то с Велеевым этого не сделать, финансы куда сложнее. Отпустив градоначальника, я сделал большой глоток кофе. За короткое время уже вторую кружку пью. Посмотрел на банкира и спросил:
– Алексей Петрович, вы чего такой озабоченный?
– Иван Макарович, вам ли не знать, что финансы боятся резких потрясений, – вздохнув, ответил банкир.
– Ну, насколько знаю, у нас в ходу золотые монеты, – чуть улыбнулся, – а они не обесценятся.
– Уверены? – усмехнулся банкир. – Мне вот кажется, что получится ровно наоборот. У нас стремительно подешевеют одни товары, а другие подорожают, а это тоже не лучший вариант.
– Золото взлетит в цене, – задумчиво проговорил я, пытаясь провести логические цепочки.
– Экономика начнет буксовать, оплата за работы и услуги снизится, – продолжил банкир.
– Ваши предложения, Алексей Петрович, – проговорил я и взял лист бумаги, понимая, что предстоит издать еще один указ.
– Ограничить стоимость закупок товаров, – ответил банкир. – Достаточно оставить коридор для торга, тогда производители и купцы не смогут диктовать свои условия.
– С чего бы так? – хмыкнул я. – Обязать продавать на бирже мы никого не в состоянии. Зная, что тот или иной продукт в данный момент обесценен, его просто придержат до лучших времен.
Около часа мы обсуждали негативное влияние событий в империи на состояние экономики в России, и на Урале в частности. На всю территорию мои указы не распространяются, но в Сибири попытаемся предусмотреть последствия. Составил несколько указов, увы, одним тут дело не обошлось. Да, далеко не все окажутся довольны такими решениями, кое-кто, скорее всего, понесет убытки, но вариантов нет. После того как расписался на свежеотпечатанных документах и заверил подпись личной печатью, позвонил Гастев и доложил, что в эшелон уже грузят технику и личный состав.
– Иван Матвеевич, вероятно, состав догоню на автомобиле, не успеваю уложиться в отведенный срок. Кого вы назначили командовать походом? – прикинув остаток дел и сколько на это уйдет времени, сказал я генералу.
– Иван Макарович, все подчиняются вам, каждому офицеру поставлена задача, планирование операции доверил полковнику Муштавели Георгию Романовичу и его штабным офицерам, – ответил Гастев.
– Пусть отправляются в путь, – распорядился я, – с каждой станции телеграфировать о прохождении, перед тем как покинуть территорию Сибири, дождаться моего личного распоряжения.
– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство, – четко ответил генерал.
Дела в управе завершил, отправился к отцу Даниилу, что ни говори, а благословение в присутствии прихожан необходимо получить. Конечно, следовало устроить торжественное отбытие эшелона, с речами и оркестром, да каждая минута на счету.
– Иван Макарович, – встретил меня священнослужитель у входа в храм, – доброго денечка, что-то вы нечасто захаживаете.
– Отец Даниил, – развел руками, – вам ли не знать о том, что происходит. Дайте благословение на богоугодное дело!
– Благословляю тебя, сын мой, – троекратно перекрестил он меня, а потом спросил: – Поговорить успеем?
– Если недолго, – тяжело вздохнул я.
Отец Даниил долго меня не задержал, минут двадцать беседовали, после чего я отправился к Портейгу, нельзя не предупредить своего компаньона о разворачивающихся событиях.
– Семен Иванович, – вошел я в кабинет к профессору и сразу приступил к делу, – если у вас имеется связь со столичными врачами, в том числе и нашими партнерами, то настоятельно порекомендуйте им перебраться в Сибирь или, пока не уляжется смута, – в другие города империи, желательно отдаленные.
– Вы про бунт? – уточнил профессор и, сняв пенсне, стал яростно тереть стекла.
– Да, – коротко подтвердил я, не понимая причин нервного состояния компаньона.
– Иван Макарович, но вы же должны понимать, как офицер и доктор, что предстоит массовое поступление раненых! Предлагаете оставить их без медицинской помощи?!
– Видите ли, Семен Иванович, – сел я напротив него, – окажи доктор раненому первую помощь, а потом окажется, что он являлся сторонником врага, и врача могут расстрелять как пособника.
– Голубчик, да господь с вами! – отмахнулся от меня Портейг. – Это же врачебная обязанность – оказывать помощь независимо от веры и иных убеждений! Клятва Гиппократа опять-таки…
– Не хочу спорить, – устало провел ладонью по лицу. – Послушайтесь совета, можете ссылаться на меня и говорить, что я противник такого подхода. Надеюсь, товарищей, – криво усмехнулся, – революционеров и смутьянов удастся победить, и вот когда законы начнут действовать, а не анархия, то все и вернется на круги своя.
– Настолько все плохо? – уточнил мой компаньон.
– Хреново, – коротко ответил я и встал. – Простите, совершенно нет времени.
– Удачи тебе, Ваня, – неожиданно заявил Семен Иванович и, выйдя из-за стола, обнял меня.
– Спасибо, – поблагодарил я и покинул кабинет, чтобы не смущать Портейга, у которого подозрительно глаза заблестели.
Уже на улице, собираясь отправиться домой, мысленно чертыхнулся и попросил водителя вновь ехать к управе. Нет, на свое рабочее место не собираюсь, это я с Мартой хочу переговорить и попросить ее о небольшой услуге. Впрочем, бывшая (не факт, кстати!) невеста ротмистра кое в чем помочь может, убежден, что Вениамин Николаевич найдет способ с ней связаться. Конечно, рассорились-то они как раз из-за того, что ротмистр приказал Марте покинуть Россию, и та даже было собралась, но потом решение изменила. На этой почве у них произошла размолвка, не желал Ларионов, чтобы невеста жила в Сибири и дружила с тем, кого подозревают в измене Родине. Однако, насколько знаю, время от времени Марте приходят подарки и сувениры от неизвестного поклонника, следы которого теряются за территорией Сибири. Как ни пытался Анзор, а отследить дарителя не сумел, что говорит о том, что тот знает, как скрыть следы. Двух курьеров взяли люди из службы безопасности, а выяснить ничего не смогли. Им передавали посылку и давали толику денег за доставку. Впрочем, по этому поводу я и вовсе не проявлял интереса, мало ли кто кому презенты дарит? А вот мой начальник службы безопасности, имел другую точку зрения:
– А если это не от ротмистра? Приедет какой-нибудь господин и вскружит Марте голову! Как ты потом в глаза Вениамину Николаевичу смотреть станешь? – приводил доводы Анзор.
– Он сам во всем виноват, – парировал я. – Зачем ставил ультиматум?
В чем-то, конечно, мой советник был прав, я даже имел пару разговоров с Мартой, правда завуалированных. А вот когда господин Ларионов не выдержал и поздравил владелицу сети ресторанов с днем ангела, то все встало на свои места. Нет, он не приезжал лично, поздравил по телефону, а курьер принес от него открытку, сережки и кулон на цепочке. Кулончик выполнен в виде сердечка с двумя драгоценными камушками – прозрачный намек! Нельзя сказать, что Марта оттаяла и сразу же простила ротмистра, но… сережки и кулон носит не снимая.
– Иван Макарович, рады вас видеть! – встретил меня метрдотель. – Ваш столик всегда свободен. Чего изволите?
– Кофе и пару булочек, спешу, – снимая шинель, ответил я, а потом попросил: – Любезный, пригласи ко мне владелицу.
– Будет исполнено, – кивнул тот.
В зале народа немного, присутствуют и знакомые лица. Раскланялся с дамами, но ни у одного столика задерживаться не стал. Ко мне, что странно, тоже никто не подошел. Впрочем, возможно, просто не успели. Официантка принесла кофе, а следом подошла Марта.
– Добрый день, Иван Макарович, – присела владелица ресторана за столик.
– Здравствуй, – ответил ей, а потом пояснил: – Прости, но день не такой и добрый, хотя погода радует.
– Что-то случилось? – ровно, без эмоций, поинтересовалась Марта.
– Не делай вид, что не в курсе событий, – поморщился я. – Скажи, из столицы с тобой не связывались?
– Звонила пара знакомых, – согласно кивнула Марта. – Там полный бедлам творится. Все спешно стараются покинуть город и кому-то это даже удалось. К сожалению, далеко не всем.