Мятеж в империи
Часть 19 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Иван, к тебе просится градоначальник Нижнего Новгорода Соловьев Александр Александрович, купец, – доложил мой советник. – Его свиту решил не пускать, выглядят как-то непрезентабельно.
– И чего же он желает? – хмыкнул я.
– Понятия не имею! – ответил Анзор, а потом продолжил: – Эсеры спешно покинули город, перестрелки локальные, можно считать, что в данном месте мятеж подавлен. Преследовать не стали, те уехали на трех грузовиках, бронемашины не могли состязаться с ними в скорости. Вслед пару выстрелов дали; к сожалению, не попали.
– Ладно, зови главу Нижнего Новгорода, посмотрим, что скажет, – велел я.
Хм, Александр Александрович на меня произвел хорошее впечатление. По духу и прямоте – русский мужик, хозяйственник, а вот в политике – не силен. На губернатора я зря грешил, тот, когда случился мятеж, находился на каких-то переговорах за границей. Порадовало, что официальное отношение к эсерам нижегородское общество высказало, издав соответствующее обращение к жителям, где призывает на борьбу с революционерами. Отпечатать не успели, мы подошли и мятежников, как сказал Александр Александрович, поганой метлой вымели. Очень меня просил выступить перед честным народом в городской управе. Пришлось согласиться, предупредив, что ни о каком застолье речи не идет, империя в опасности и не до торжеств. Договорились, что через три часа прибуду и коротко о ситуации расскажу. Глава города явно ко мне присматривался, хотел что-то уточнить, но так и не решился. Испугался? Не думаю; скорее всего, не хотел обидеть.
На столе тренькнул телефон, я взял трубку и услышал растерянный голосок Александры:
– Ваше высокопревосходительство, с вами желает переговорить… – Она запнулась. – Товарищ Чернов. Просил передать, что от его предложения вы не откажетесь.
– Хм, ну, давай послушаем, что мне товарисч эсер пообещать хочет, – саркастически хмыкнул я.
Глава 9
Непростой выбор
Кто и когда отмыл наши автомобили – непонятно, даже подпоручик, мой личный водитель, не смог ответить. После разговора с Черновым мы едем в городскую управу и ждем подхода казаков во главе с Ожаровским, которые не так далеко от города. Эсер мне сделал любопытное предложение.
– Иван Макарович, вы же знаете и понимаете, что власть императрицы ведет к тупиковой ветви развития, – заявил социал-революционер.
– Далеко не факт, Виктор Михайлович, – усмехнулся я.
– Могу много и долго говорить, приводить примеры, – медленно проговорил тот. – Человек вы, ваше высокопревосходительство, неглупый, понимаете, что старые законы и власть в империи уже невозможны. Слишком много чиновников погрязли в мздоимстве, казнокрадстве, и дела им до России нет никакого.
– На то есть полиция, – возразил я.
– И много ли дел дошло до суда? Если не считать тех случаев, когда простой люд предстает перед законом? Мы с вами, чувствуется, имеем радикально противоположные взгляды, но в общем-то ратуем за процветание нашей страны.
– Господин Чернов, переходите ближе к делу, – поморщился я, не собираясь вступать в политические дискуссии. – Сотрясать воздух словами и приводить различные примеры можно долго, а вот что-то делать для укрепления империи и улучшения жизни всех и вся не каждый способен.
– У меня два предложения, – помолчав, ответил эсер. – Первое: вы признаете свершившуюся революцию и поддерживаете ее.
– Вы охренели? – вежливо поинтересовался я, закипая внутри.
– За такую позицию мы вводим вас в совет управления страной и ставим на должность управляющего Сибири и, допустим, даем портфель министра по медицинскому обеспечению армии. Согласитесь, войска следует укомплектовать различными пилюлями, бинтами и порошками, а заводы и фабрики у вас никто отбирать и не подумает.
– Своеобразная взятка? – усмехнулся я, поняв, что он предлагает мне жить за счет казны.
– Можно и так сказать, – не стал отрицать очевидное Чернов, а потом продолжил: – Второй вариант и вовсе прост: вы провозглашаете Сибирь наследницей, скажем, Тартарии и встаете во главе нового государства. Кем себя провозгласите – без разницы, главное, отзовите свои войска.
– Вы предлагаете разделить империю? – покачал я головой, словно мой собеседник мог меня видеть. – А впоследствии намереваетесь и там установить свою власть. Нет уж, господин эсер, не бывать такому! Прекрасно осознаю, что за вами стоят деньги разведки иностранных государств. Допускаю, что действуете, сами веря в свои бредовые лозунги, но от этого не перестаете быть тем, кого считают предателем. Скажите мне, что будет, если в разгар гражданской войны, к которой в данный момент все стремительно скатывается, на Россию нападет та же Германия? Кто остановит немецких солдат? Или у вас и на этот вопрос уже есть ответ и какая-нибудь жертва в виде наших земель? Молчите? Ну, мою позицию вы поняли, мятежников жалеть не собираюсь, особенно тех, кто несет угрозу России.
– Вы заблуждаетесь, – скрипнув зубами, ответил Чернов. – Учтите, двинув на Москву свои войска – вы, а не я развязываете братоубийственную войну!
– У вас двадцать четыре часа, чтобы покинуть Россию, – жестко ответил я. – Учтите, если попадете в плен, то длительного судебного разбирательства не будет, как и ссылки на каторгу.
– Очень жаль, что разговора не получилось, – спокойно ответил Чернов, а потом продолжил: – Думаю, переговоры мы еще продолжим в другое время.
Мысленно анализируя разговор, понимаю, что эсер меня пытался прощупать и в то же время предлагал перемирие. Конечно, согласись я или начни торговаться, то он бы мне и черта в ступе пообещал…
– Приехали, Иван Макарович, – прервал мои размышления подпоручик.
Я вышел из машины, господа офицеры меня окружили и автоматы в руках держат. Перед управой целое представление устроили. Священник с кадилом, оркестр марш заиграл, градоначальник держит подушечку в руках, на которой здоровенный ключ лежит. Толпа, кстати немалая, собралась и что-то кричит, но ее скандирование музыка заглушает.
– Что за хрень? – поинтересовался я у Анзора.
– Бес его знает, – пожал плечами мой советник. – Следует в управу пройти, не дай бог в толпе какой-нибудь бомбист затесался.
– Это вряд ли, – шепнул я ему и сделал знак своим охранникам, чтобы расступились.
Ко мне подошел Александр Александрович в сопровождении священнослужителя.
– Да будет благословенен наместник Урала, спасший нас всех от происков дьявола, – перекрестил меня служитель церкви, – Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Гм, такую короткую приветственную речь, если так можно выразиться, от священнослужителя никак не ожидал. Сдержанно кивнул и перекрестился, а ко мне уже господин Соловьев шаг сделал и протянул подношение со словами:
– Ваше высокопревосходительство, примите символ власти – ключ от ворот Нижнего Новгорода – и правьте достойно!
Мельком глянул на нахмурившегося Анзора и хитрый блеск в глазах градоначальника. Принимать такой символ никак нельзя, но и отказываться не имею права. Вот же хитрющий купец! Поставил меня в двусмысленное положение. И ведь понимает, шельмец, что возьми я этот ключ, то он с себя всю ответственность снимет. А оно мне надо? Еще бы, блин, присягнул мне на верность перед всем честным народом.
– Такой дар – высокая честь для меня, – медленно ответил я. – Конечно, я бы с радостью стал править городом, да не имею права, императрица наша, Ольга Николаевна, не назначила меня на этот пост! И тем не менее, чувствуя всю ответственность за происходящее, готов прикоснуться к этому символу и принять участие в правлении, – чуть поклонился и ладонь положил на городской ключ.
Александр Александрович не сдержал разочарованного вздоха. Ничего, потом с ним по душам поговорю и выскажу все, что думаю о таком демарше!
– Иван Макарович! Не соблаговолите пару слов сказать собравшимся? Чтобы прояснить для всех обстановку и текущее положение дел, – обратился ко мне священнослужитель.
Ага, они с купцом явно спелись! Впрочем, если присмотреться, то готов побиться об заклад, что приходятся друг другу близкими родственниками. Очень уж похожи, словно братья-близнецы. Отказать в просьбе священнослужителю, естественно, не мог. Да и люди ждут, что им скажу. Решил коротко изложить, что происходит. Пришлось еще на несколько вопросов ответить. Постарался воодушевить присутствующих, правда, собрались в основном жители зажиточные, одеты более-менее богато. Плохо, что рабочих мало, но, надеюсь, представители местной прессы тут есть и вскоре выйдут газеты с моими словами. Пройдя в управу, дождался купца, градоначальником язык не поворачивается его назвать, слишком он хитрит!
– Насколько понимаю, на этом можем и распрощаться, – посмотрел я на господина Соловьева.
– Ваше высокопревосходительство, вы уж простите дурака, но само собой как-то получилось, – сделал он расстроенное лицо и развел руками.
– И ключик на подушке? – усмехнулся я.
– Так ить со всей душой о городе забочусь, – лукаво посмотрел он на меня.
– Боитесь, что уйду и власть поменяется? – криво усмехнулся я. – Не переживайте, насколько знаю, за гарнизоном, который услали на учения, уже отправились. Вскоре войска прибудут и уже не допустят беспорядков. Могу вам посоветовать восстановить железнодорожные пути и ввести в городе комендантский час.
– Сделаем, – кивнул градоначальник. – Иван Макарович, вы уж не побрезгуйте, примите участие в фуршете по случаю подавления мятежа в городе.
Внимательно на него посмотрел, понимаю, что он преследует какую-то цель, но еще не высказался начистоту.
– Александр Александрович, вы ведь желаете что-то уточнить, – решил я не ходить вокруг да около. – Спрашивайте, терять же время на застолье не собираюсь.
– Может, пройдем в мой кабинет, – не то предложил, не то спросил градоначальник.
– Пошли, – коротко кивнул я, а сам посмотрел на Анзора. – Потом сразу едем к месту, где стоит эшелон, надо решить, что делать с бронемашинами.
– Иван Макарович, людям бы до утра передохнуть, – осторожно заметил мой советник. – Как ни печально, но о раненых и погибших необходимо позаботиться.
– Составьте списки, в том числе и тех, кто отличился. Постарайтесь никого не забыть, – распорядился я.
– Сделаем, – коротко ответил один из поручиков.
Кивнул градоначальнику, и мы с ним поднялись на второй этаж, где расположились в кабинете, обставленном дорогой мебелью. Словно предчувствуя мой вопрос, Соловьев поспешил заверить, что на обстановку ни рубля из городской казны не пошло, все за его кровные. Комментировать его слова не стал, думаю, он немного лукавит, и допускаю, что деньги-то себе вернул, пусть и другим способом. Я ведь здесь не с финансовой проверкой, отчет не собираюсь спрашивать.
– Иван Макарович, я успел переговорить с влиятельными людьми города. Городская дума с радостью поддержит, если вы пожелаете установить над губернией свою власть.
– А сейчас в губернии разве безвластие? – криво усмехнулся я.
– Знаете. – Он поморщился, глубоко вздохнул и огорошил: – Вы подобрали точное слово. Все сами по себе, вроде и правильные слова говорим, и указы нужные издаем, а единого понимания нет. Промышленность и купечество тянут одеяло на себя, полиция со своими обязанностями, как выяснилось, не справляется. Я как глава города договариваюсь со всеми и иду на компромиссы. Самое печальное – столичным властям нет до нас никакого дела. Даже матушка-императрица и та занята больше внешней политикой, а ее указы иногда вызывают недоумение, – стал он жаловаться. – К тому же, как вы убедились, даже Генеральный штаб армии и то играет на руку мятежникам.
– Гм, не стоит обобщать, – не согласился я. – Предателей хватало во все времена. В Нижнем Новгороде, например, мятеж почти никто из офицерского состава не поддержал, если не считать тех, кого заставили угрозами. Ваше предложение принять не могу и не хочу. Россия должна оставаться единой.
– Простите великодушно, – отмахнулся от меня глава города, – Сибирь под вашим управлением де-факто разделила империю. Честно скажу, сегодня собрались не только вас поприветствовать как хозяина Сибири, но и посмотреть на будущего правителя России. Печально, конечно, но дом Романовых не справляется со своими обязанностями.
Честно говоря, такие речи меня немного озадачили. Получается, моим словам мало кто верит, что иду на помощь императрице. Попытался представить, как это выглядит со стороны. Появился какой-то человек, словно чертик из табакерки, становится наместником Урала. За заслуги или по прихоти Ольги Николаевны? А может, из-за неразберихи? Не так важно! У этого господина (меня) за плечами интересная такая карьера. Вроде добился звания охранителя и получил докторскую степень, организовал медицинские фабрики и открыл большую сеть аптек, чуть ли не подмяв под себя все (ну, в Сибири-то, считай, только мои точки).
Следом начинает появляться информация, что наместник Урала якобы имеет царские корни, и на знаменах рисуют символы Тартарии. Влияние наместника Урала стремительно распространилось чуть ли не на всю Сибирь, кроме глухой тайги, где медведь и карабин хозяева. В оборот вошли золотые монеты, появилась собственная налоговая система, новые заводы и фабрики, армия оснащалась современным вооружением без учета мнения Генерального штаба в столице. Как ни крути, а автоматы и бронемашины я никому не представлял, да и не думал.
В итоге получается этакая не зависимая от столицы территория, с которой хрен чего сделаешь. Да, центральной власти помог уже с мятежом справиться, так меня едва не прихлопнули имперские войска, в знак, так сказать, благодарности. И ведь если все суммировать, то, что бы ни заявлял и как бы пресса ни старалась, – мало кто поверит в мою искренность. И чего говорить-то?! Сам засомневался, когда мысленно все перечислил.
– Александр Александрович, не поверите, но в моих планах нет захвата власти и правления Россией, – со вздохом заявил я, осознавая, что он мне вряд ли поверит. – Раскачивать империю не собираюсь, а в Сибири, – сделал паузу, – делаю все от меня зависящее, чтобы мы могли дать достойный ответ на любую агрессию.
– Так и сделайте это совместно с Нижегородской губернией! Поверьте, фабрик и заводов у нас достаточно, опять-таки и земли не простаивают, урожай собираем неплохой.
– Сибирь всегда готова к сотрудничеству, – ответил я, хмыкнул и спросил: – Готовы ли вы приобрести пару сотен автоматов или пару наших бронемашин? Поверьте, в деле обороны города им нет равных. Стоимость, конечно, высока, но оно того стоит.
– Э-э-э, это бюджетные деньги, – покачал головой Соловьев. – Не могу принимать такие решения.
Ну, честно-то говоря, не собираюсь оружие продавать. Правда, сомневаюсь, что долго сможем хранить в тайне устройство того или иного своего изделия. Те же медицинские приборы уже за границей начали копировать, меняя внешний вид и выдавая его за собственные разработки. Несколько исков мы подали, но процесс, скорее всего, затянется на года и ничего-то мы не выиграем.
– Думаю, данный вопрос мы закрыли, – встал я с кресла. – Если хотите еще что-нибудь предложить или спросить – говорите. У меня мало времени, допускаю, что после того, как съезжу к эшелону, в город уже не вернусь.
– Ваше высокопревосходительство, а не стоит ли вам руководить подавлением мятежа из Нижнего Новгорода? До столицы не так далеко, координировать действия воинских подразделений можно с помощью телеграфа или телефонной связи. Для чего подставляться под пули? Не дай бог, ранят вас – и все окажется под угрозой, – сделал попытку отстоять интересы губернии градоначальник.
Хитрит, прекрасно его понимаю.
– С таким же успехом могу и с ближайшей к столице уездной станции командовать, – хмыкнул я в ответ и, попрощавшись, вышел.
– И чего же он желает? – хмыкнул я.
– Понятия не имею! – ответил Анзор, а потом продолжил: – Эсеры спешно покинули город, перестрелки локальные, можно считать, что в данном месте мятеж подавлен. Преследовать не стали, те уехали на трех грузовиках, бронемашины не могли состязаться с ними в скорости. Вслед пару выстрелов дали; к сожалению, не попали.
– Ладно, зови главу Нижнего Новгорода, посмотрим, что скажет, – велел я.
Хм, Александр Александрович на меня произвел хорошее впечатление. По духу и прямоте – русский мужик, хозяйственник, а вот в политике – не силен. На губернатора я зря грешил, тот, когда случился мятеж, находился на каких-то переговорах за границей. Порадовало, что официальное отношение к эсерам нижегородское общество высказало, издав соответствующее обращение к жителям, где призывает на борьбу с революционерами. Отпечатать не успели, мы подошли и мятежников, как сказал Александр Александрович, поганой метлой вымели. Очень меня просил выступить перед честным народом в городской управе. Пришлось согласиться, предупредив, что ни о каком застолье речи не идет, империя в опасности и не до торжеств. Договорились, что через три часа прибуду и коротко о ситуации расскажу. Глава города явно ко мне присматривался, хотел что-то уточнить, но так и не решился. Испугался? Не думаю; скорее всего, не хотел обидеть.
На столе тренькнул телефон, я взял трубку и услышал растерянный голосок Александры:
– Ваше высокопревосходительство, с вами желает переговорить… – Она запнулась. – Товарищ Чернов. Просил передать, что от его предложения вы не откажетесь.
– Хм, ну, давай послушаем, что мне товарисч эсер пообещать хочет, – саркастически хмыкнул я.
Глава 9
Непростой выбор
Кто и когда отмыл наши автомобили – непонятно, даже подпоручик, мой личный водитель, не смог ответить. После разговора с Черновым мы едем в городскую управу и ждем подхода казаков во главе с Ожаровским, которые не так далеко от города. Эсер мне сделал любопытное предложение.
– Иван Макарович, вы же знаете и понимаете, что власть императрицы ведет к тупиковой ветви развития, – заявил социал-революционер.
– Далеко не факт, Виктор Михайлович, – усмехнулся я.
– Могу много и долго говорить, приводить примеры, – медленно проговорил тот. – Человек вы, ваше высокопревосходительство, неглупый, понимаете, что старые законы и власть в империи уже невозможны. Слишком много чиновников погрязли в мздоимстве, казнокрадстве, и дела им до России нет никакого.
– На то есть полиция, – возразил я.
– И много ли дел дошло до суда? Если не считать тех случаев, когда простой люд предстает перед законом? Мы с вами, чувствуется, имеем радикально противоположные взгляды, но в общем-то ратуем за процветание нашей страны.
– Господин Чернов, переходите ближе к делу, – поморщился я, не собираясь вступать в политические дискуссии. – Сотрясать воздух словами и приводить различные примеры можно долго, а вот что-то делать для укрепления империи и улучшения жизни всех и вся не каждый способен.
– У меня два предложения, – помолчав, ответил эсер. – Первое: вы признаете свершившуюся революцию и поддерживаете ее.
– Вы охренели? – вежливо поинтересовался я, закипая внутри.
– За такую позицию мы вводим вас в совет управления страной и ставим на должность управляющего Сибири и, допустим, даем портфель министра по медицинскому обеспечению армии. Согласитесь, войска следует укомплектовать различными пилюлями, бинтами и порошками, а заводы и фабрики у вас никто отбирать и не подумает.
– Своеобразная взятка? – усмехнулся я, поняв, что он предлагает мне жить за счет казны.
– Можно и так сказать, – не стал отрицать очевидное Чернов, а потом продолжил: – Второй вариант и вовсе прост: вы провозглашаете Сибирь наследницей, скажем, Тартарии и встаете во главе нового государства. Кем себя провозгласите – без разницы, главное, отзовите свои войска.
– Вы предлагаете разделить империю? – покачал я головой, словно мой собеседник мог меня видеть. – А впоследствии намереваетесь и там установить свою власть. Нет уж, господин эсер, не бывать такому! Прекрасно осознаю, что за вами стоят деньги разведки иностранных государств. Допускаю, что действуете, сами веря в свои бредовые лозунги, но от этого не перестаете быть тем, кого считают предателем. Скажите мне, что будет, если в разгар гражданской войны, к которой в данный момент все стремительно скатывается, на Россию нападет та же Германия? Кто остановит немецких солдат? Или у вас и на этот вопрос уже есть ответ и какая-нибудь жертва в виде наших земель? Молчите? Ну, мою позицию вы поняли, мятежников жалеть не собираюсь, особенно тех, кто несет угрозу России.
– Вы заблуждаетесь, – скрипнув зубами, ответил Чернов. – Учтите, двинув на Москву свои войска – вы, а не я развязываете братоубийственную войну!
– У вас двадцать четыре часа, чтобы покинуть Россию, – жестко ответил я. – Учтите, если попадете в плен, то длительного судебного разбирательства не будет, как и ссылки на каторгу.
– Очень жаль, что разговора не получилось, – спокойно ответил Чернов, а потом продолжил: – Думаю, переговоры мы еще продолжим в другое время.
Мысленно анализируя разговор, понимаю, что эсер меня пытался прощупать и в то же время предлагал перемирие. Конечно, согласись я или начни торговаться, то он бы мне и черта в ступе пообещал…
– Приехали, Иван Макарович, – прервал мои размышления подпоручик.
Я вышел из машины, господа офицеры меня окружили и автоматы в руках держат. Перед управой целое представление устроили. Священник с кадилом, оркестр марш заиграл, градоначальник держит подушечку в руках, на которой здоровенный ключ лежит. Толпа, кстати немалая, собралась и что-то кричит, но ее скандирование музыка заглушает.
– Что за хрень? – поинтересовался я у Анзора.
– Бес его знает, – пожал плечами мой советник. – Следует в управу пройти, не дай бог в толпе какой-нибудь бомбист затесался.
– Это вряд ли, – шепнул я ему и сделал знак своим охранникам, чтобы расступились.
Ко мне подошел Александр Александрович в сопровождении священнослужителя.
– Да будет благословенен наместник Урала, спасший нас всех от происков дьявола, – перекрестил меня служитель церкви, – Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Гм, такую короткую приветственную речь, если так можно выразиться, от священнослужителя никак не ожидал. Сдержанно кивнул и перекрестился, а ко мне уже господин Соловьев шаг сделал и протянул подношение со словами:
– Ваше высокопревосходительство, примите символ власти – ключ от ворот Нижнего Новгорода – и правьте достойно!
Мельком глянул на нахмурившегося Анзора и хитрый блеск в глазах градоначальника. Принимать такой символ никак нельзя, но и отказываться не имею права. Вот же хитрющий купец! Поставил меня в двусмысленное положение. И ведь понимает, шельмец, что возьми я этот ключ, то он с себя всю ответственность снимет. А оно мне надо? Еще бы, блин, присягнул мне на верность перед всем честным народом.
– Такой дар – высокая честь для меня, – медленно ответил я. – Конечно, я бы с радостью стал править городом, да не имею права, императрица наша, Ольга Николаевна, не назначила меня на этот пост! И тем не менее, чувствуя всю ответственность за происходящее, готов прикоснуться к этому символу и принять участие в правлении, – чуть поклонился и ладонь положил на городской ключ.
Александр Александрович не сдержал разочарованного вздоха. Ничего, потом с ним по душам поговорю и выскажу все, что думаю о таком демарше!
– Иван Макарович! Не соблаговолите пару слов сказать собравшимся? Чтобы прояснить для всех обстановку и текущее положение дел, – обратился ко мне священнослужитель.
Ага, они с купцом явно спелись! Впрочем, если присмотреться, то готов побиться об заклад, что приходятся друг другу близкими родственниками. Очень уж похожи, словно братья-близнецы. Отказать в просьбе священнослужителю, естественно, не мог. Да и люди ждут, что им скажу. Решил коротко изложить, что происходит. Пришлось еще на несколько вопросов ответить. Постарался воодушевить присутствующих, правда, собрались в основном жители зажиточные, одеты более-менее богато. Плохо, что рабочих мало, но, надеюсь, представители местной прессы тут есть и вскоре выйдут газеты с моими словами. Пройдя в управу, дождался купца, градоначальником язык не поворачивается его назвать, слишком он хитрит!
– Насколько понимаю, на этом можем и распрощаться, – посмотрел я на господина Соловьева.
– Ваше высокопревосходительство, вы уж простите дурака, но само собой как-то получилось, – сделал он расстроенное лицо и развел руками.
– И ключик на подушке? – усмехнулся я.
– Так ить со всей душой о городе забочусь, – лукаво посмотрел он на меня.
– Боитесь, что уйду и власть поменяется? – криво усмехнулся я. – Не переживайте, насколько знаю, за гарнизоном, который услали на учения, уже отправились. Вскоре войска прибудут и уже не допустят беспорядков. Могу вам посоветовать восстановить железнодорожные пути и ввести в городе комендантский час.
– Сделаем, – кивнул градоначальник. – Иван Макарович, вы уж не побрезгуйте, примите участие в фуршете по случаю подавления мятежа в городе.
Внимательно на него посмотрел, понимаю, что он преследует какую-то цель, но еще не высказался начистоту.
– Александр Александрович, вы ведь желаете что-то уточнить, – решил я не ходить вокруг да около. – Спрашивайте, терять же время на застолье не собираюсь.
– Может, пройдем в мой кабинет, – не то предложил, не то спросил градоначальник.
– Пошли, – коротко кивнул я, а сам посмотрел на Анзора. – Потом сразу едем к месту, где стоит эшелон, надо решить, что делать с бронемашинами.
– Иван Макарович, людям бы до утра передохнуть, – осторожно заметил мой советник. – Как ни печально, но о раненых и погибших необходимо позаботиться.
– Составьте списки, в том числе и тех, кто отличился. Постарайтесь никого не забыть, – распорядился я.
– Сделаем, – коротко ответил один из поручиков.
Кивнул градоначальнику, и мы с ним поднялись на второй этаж, где расположились в кабинете, обставленном дорогой мебелью. Словно предчувствуя мой вопрос, Соловьев поспешил заверить, что на обстановку ни рубля из городской казны не пошло, все за его кровные. Комментировать его слова не стал, думаю, он немного лукавит, и допускаю, что деньги-то себе вернул, пусть и другим способом. Я ведь здесь не с финансовой проверкой, отчет не собираюсь спрашивать.
– Иван Макарович, я успел переговорить с влиятельными людьми города. Городская дума с радостью поддержит, если вы пожелаете установить над губернией свою власть.
– А сейчас в губернии разве безвластие? – криво усмехнулся я.
– Знаете. – Он поморщился, глубоко вздохнул и огорошил: – Вы подобрали точное слово. Все сами по себе, вроде и правильные слова говорим, и указы нужные издаем, а единого понимания нет. Промышленность и купечество тянут одеяло на себя, полиция со своими обязанностями, как выяснилось, не справляется. Я как глава города договариваюсь со всеми и иду на компромиссы. Самое печальное – столичным властям нет до нас никакого дела. Даже матушка-императрица и та занята больше внешней политикой, а ее указы иногда вызывают недоумение, – стал он жаловаться. – К тому же, как вы убедились, даже Генеральный штаб армии и то играет на руку мятежникам.
– Гм, не стоит обобщать, – не согласился я. – Предателей хватало во все времена. В Нижнем Новгороде, например, мятеж почти никто из офицерского состава не поддержал, если не считать тех, кого заставили угрозами. Ваше предложение принять не могу и не хочу. Россия должна оставаться единой.
– Простите великодушно, – отмахнулся от меня глава города, – Сибирь под вашим управлением де-факто разделила империю. Честно скажу, сегодня собрались не только вас поприветствовать как хозяина Сибири, но и посмотреть на будущего правителя России. Печально, конечно, но дом Романовых не справляется со своими обязанностями.
Честно говоря, такие речи меня немного озадачили. Получается, моим словам мало кто верит, что иду на помощь императрице. Попытался представить, как это выглядит со стороны. Появился какой-то человек, словно чертик из табакерки, становится наместником Урала. За заслуги или по прихоти Ольги Николаевны? А может, из-за неразберихи? Не так важно! У этого господина (меня) за плечами интересная такая карьера. Вроде добился звания охранителя и получил докторскую степень, организовал медицинские фабрики и открыл большую сеть аптек, чуть ли не подмяв под себя все (ну, в Сибири-то, считай, только мои точки).
Следом начинает появляться информация, что наместник Урала якобы имеет царские корни, и на знаменах рисуют символы Тартарии. Влияние наместника Урала стремительно распространилось чуть ли не на всю Сибирь, кроме глухой тайги, где медведь и карабин хозяева. В оборот вошли золотые монеты, появилась собственная налоговая система, новые заводы и фабрики, армия оснащалась современным вооружением без учета мнения Генерального штаба в столице. Как ни крути, а автоматы и бронемашины я никому не представлял, да и не думал.
В итоге получается этакая не зависимая от столицы территория, с которой хрен чего сделаешь. Да, центральной власти помог уже с мятежом справиться, так меня едва не прихлопнули имперские войска, в знак, так сказать, благодарности. И ведь если все суммировать, то, что бы ни заявлял и как бы пресса ни старалась, – мало кто поверит в мою искренность. И чего говорить-то?! Сам засомневался, когда мысленно все перечислил.
– Александр Александрович, не поверите, но в моих планах нет захвата власти и правления Россией, – со вздохом заявил я, осознавая, что он мне вряд ли поверит. – Раскачивать империю не собираюсь, а в Сибири, – сделал паузу, – делаю все от меня зависящее, чтобы мы могли дать достойный ответ на любую агрессию.
– Так и сделайте это совместно с Нижегородской губернией! Поверьте, фабрик и заводов у нас достаточно, опять-таки и земли не простаивают, урожай собираем неплохой.
– Сибирь всегда готова к сотрудничеству, – ответил я, хмыкнул и спросил: – Готовы ли вы приобрести пару сотен автоматов или пару наших бронемашин? Поверьте, в деле обороны города им нет равных. Стоимость, конечно, высока, но оно того стоит.
– Э-э-э, это бюджетные деньги, – покачал головой Соловьев. – Не могу принимать такие решения.
Ну, честно-то говоря, не собираюсь оружие продавать. Правда, сомневаюсь, что долго сможем хранить в тайне устройство того или иного своего изделия. Те же медицинские приборы уже за границей начали копировать, меняя внешний вид и выдавая его за собственные разработки. Несколько исков мы подали, но процесс, скорее всего, затянется на года и ничего-то мы не выиграем.
– Думаю, данный вопрос мы закрыли, – встал я с кресла. – Если хотите еще что-нибудь предложить или спросить – говорите. У меня мало времени, допускаю, что после того, как съезжу к эшелону, в город уже не вернусь.
– Ваше высокопревосходительство, а не стоит ли вам руководить подавлением мятежа из Нижнего Новгорода? До столицы не так далеко, координировать действия воинских подразделений можно с помощью телеграфа или телефонной связи. Для чего подставляться под пули? Не дай бог, ранят вас – и все окажется под угрозой, – сделал попытку отстоять интересы губернии градоначальник.
Хитрит, прекрасно его понимаю.
– С таким же успехом могу и с ближайшей к столице уездной станции командовать, – хмыкнул я в ответ и, попрощавшись, вышел.