Мистер Кольт

— Это канцтовары, — пояснила она. — Будете торговать канцтоварами, прямо здесь. С администрацией здания согласовано, беспокоить никто не будет.

— А вы?

— Я на другой объект.

Валентин взял со стола блокнот, повертел его в руках:

— А если реально кто-то купить захочет?

— Очень хорошо, продавайте, с выручкой потом разберемся.

— Да я не о том, а цены, я не знаю, что сколько стоит.

— Здесь на каждой единице ценник приклеен, смотрите и предлагайте. Этот блокнот, например, — она перевернула его посмотрела на небольшую зеленую наклейку, — тридцать пять гривен.

— Я понял.

— Тогда все, удачной торговли.

Валентин разложил такой же раскладной, как и стол, матерчатый стульчик и сел рядом, порылся в сумке, товар еще был, но места свободного на столе уже не оставалось. Как бы там ни было, но уже хоть что-то, такое вполне могло прокатить, ни вопросов, ни подозрений у проходящих мимо подобное не вызывало.

Уже третий день Валентин приезжал в бизнес-центр, как на работу, к девяти утра и уезжал около шести вечера. Решили с Аранским еще этот день, ну максимум завтра — и переходить на другой объект. Возможно, передача наличных денег в «Транстил» уже произошла где-то в другом месте. У «Транстил» могли быть партнеры, и сделка могла произойти у них, в совершенно другом офисе, а может, на квартире, в отеле и даже в машине.

А вот с торговлей дела шли неплохо, несмотря на то, что движение в коридоре было умеренным, Валентин уже начал беспокоиться, товар заканчивался, пополнять никто и не думал, в крайнем случае решил завтра заехать на рынок возле дома, там был киоск с канцтоварами, на вырученные деньги можно было подкупить товара и для количества, и для ассортимента.

И все же, несмотря на то, что ждал, появились они неожиданно. Просто открылась дверь, и вышли из лифта два человека, высокие, крепкие, один в руке держал дорожную сумку, холщовую, светло-зеленого цвета, другой налегке, не обратив на Валентина внимания, повернули влево, прошли по коридору метров десять и вошли в «Транстил».

Валентин словно впал в какой-то ступор, сидел и пошевелится не мог, все произошло так нежданно и негаданно, что поверить пока не мог. Нет, все реально, они вошли в офис. Причем тот, который шел налегке, показался Валентину знакомым. Где-то видел он его и недавно. Но это потом, сейчас некогда ломать голову. Это не ошибка, точно курьеры, с сумкой охранник, рядом с ним кассир. И на вид не офисные работники явно, несмотря на то, что в пиджаках: на лица их лучше было не смотреть, сердце замирало. Особенно тот, который с сумкой: голова бритая, с широким шрамом от темечка до лба, и выражения никакого, ни у одного, ни у другого, нет, не офисные работники, вышибалы как минимум.

Все, значит, действовать. Валентин быстро сгреб со стола в сумку весь товар, сложил стол и стульчик, подхватил все это в обе руки и на выход. На улице сбавил темп, спокойно пошел в сторону, противоположную той, где стоял его автомобиль. Краем глаза окинул парковку около бизнес-центра, без сомнения, этот черный джип «мерседес» был их. Стоял так, что перекрывал собою выезды сразу нескольким автомобилям. Значит, водитель оставался в машине, ждал курьеров.

Он не привлекал к себе внимания, полосатая сумка торгаша, стол под мышкой были хорошим прикрытием, вел себя спокойно, непринужденно, без суеты и видимых нервов, перешел на другую сторону дороги и только потом вернулся к своей машине. Он успел дойти до машины, сесть в нее еще до того, как курьеры вышли из здания. Хотелось верить, что они с Аранским не ошиблись, произошло именно то, чего так ждали.

Стол с трудом поместился в багажнике, несмотря на то, что был раскладным, сумку бросил на заднее сиденье, сел за руль. Сердце стучало сразу в нескольких местах, там, где оно должно было быть, в груди, в висках и под ложечкой — в районе солнечного сплетения, сильнее всего именно там, вспотел лоб, ладони и пальцы ног в кроссовках. Это все происходило впервые, подобных ощущений Кордыбака до сих пор не испытывал, потому что впервые выходил на опаснейших преступников, и только от него одного сейчас зависел дальнейший ход операции. Поэтому волновался. Справится ли? Что теперь, звонить Аранскому, или подождать, когда сядут в «мерседес»? Нет, потом может быть поздно, куда они поедут и с какой скоростью — неизвестно, звонить.

Аранский как-то неуверенно отозвался, видно, с кем-то беседовал, а тут Кордыбака, можно сказать, не вовремя. Да как не вовремя, если дела такие?! Несколько раз Валентин сказал алло, но было слышно, как отдаленно Аранский с кем-то говорил, Валентин громче назвал его по имени и отчеству, но тот не ответил, тогда Кордыбака приставив телефон к губам прокричал:

— Сергей Викторович, алло, Сергей Викторович!

— Ты чего орешь? — недоуменно, на повышенных нотках спросил Аранский.

— Они пришли.

— Что?.. — почти шепотом произнес Аранский. — И уже раздраженно прокричал. — Да что ж ты мямлишь, Кордыбака? Когда? Ты где? Где они?

— Я в машине своей. Они зашли в офис. Сижу и жду, когда выйдут из здания. Здесь «мерседес» стоит у входа, черный джип, предполагаю, что это их, через несколько минут это выяснится точно.

— Куда поедут, конечно, не знаешь?

— Пока нет.

— Какой номер машины видишь?

— Отсюда нет, но, когда проходил мимо, запомнил. — и Кордыбака назвал госномер «мерседеса».

— Молодчина. Значит, так, слушай внимательно. Держись от них как можно дальше, пяти — шести машинам дай между вами воткнуться, телефон включи на громкую связь и не выключай, постоянно по ходу движения сообщай, где едешь. Я сейчас организую мобильную группу слежения, считай, что они уже выехали, ты на Васильковской, у ВДНХ?

— Так точно.

— Как хоть выглядят, видел их, хорошо рассмотрел?

— Да как вас. Одеты прилично, но морды бандитские.

— Отморозки?

— Я бы не сказал. Матерые, продуманные, тертые калачи, одному лет под полтинник, другой моложе, лет тридцать ему с гаком, — Валентин на секунду замялся. — Не знаю, Сергей Викторович, но момент тут один интересный, ощущение у меня такое, что видел я где-то, того, который моложе, причем недавно.

— Брось пока, не ломай голову, потом разберемся, сейчас задача на логово их выйти. Все на этом, отправляю к тебе группу, как поедут курьеры, сразу звони.

Ну вот и вышли они наконец, сбежав по ступенькам на тротуар, остановились, стрельнули взглядами по сторонам и направились к «мерседесу». Сумка была пустой, это сразу бросилось в глаза, во-первых, сложена была по длине пополам, а во-вторых, лысый держал ее не за ручки, а просто пальцами, полегчала основательно, значит, рассчитались с клиентом, дело сделали, все, как они с Аранским и предполагали. Сели в джип, развернулись и поехали в сторону Одесской трассы, Валентин запустил мотор и двинул следом, дав при этом возможность нескольким автомобилям занять место между ними. Теперь пора было и звонить, набрал Аранского:

— Еду за ними по улице Академика Глушкова в сторону Одесской трассы. Держусь метрах в пятидесяти от них. Что дальше?


— Так и продолжай, держи дистанцию, не высовывайся, прячься за другими машинами, но и не выпускай их из поля зрения. Нам сейчас надо выяснить, куда поедут дальше, на Кольцевую вправо или влево, или прямо по Одесской. Группа из трех автомобилей уже на подходе к тебе, пока будь на связи, говори, рассказывай, что проезжаешь. Кстати, они на «мерседесе»? Опиши вкратце.

— Да, на «мерсе». Черный джип, большой, коробка, может, бронированный, не знаю, так не определишь. ВДНХ проехали, подъезжаем к ипподрому. Повезло, на светофоре они остановились, хорошо, не поперлись на завершающийся желтый.

— Им нарушать правила резона никакого, не исключено, с оружием катаются. Ты, кстати, с пистолетом?

— Первые два дня брал, потом перестал, какой смысл карандашами и блокнотами торговать с пистолетом в кармане. Зеленый впереди загорелся, мы дальше поехали.

— Хорошо, Валя.

— Дельфинарий слева проехали, заправка справа. Перестроились в правый ряд, поворот правый включили, вправо уходят, Сергей Викторович, на Кольцевую вправо.

— Молодец, Валя, еще немного, пару километров от силы, и тебя сменят. Конец связи, через минуту — две наберу.

Плавно выехали на Кольцевую, теперь задача облегчалась здорово, поток машин в четыре ряда, светофоров на Кольцевой немного, сделать так, чтобы тебя засекли, наверно, постараться надо. Хорошо, «мерседес» «коробочка», просматривался из любого ряда, теперь не уйдет. Слева показался «Эпицентр», зазвенел звонок от Аранского.

— На связи, Сергей Викторович.

— Ну что, Пинкертон, твоя миссия на сегодня закончилась, свободен, твое место уже заняли профессионалы, будут клиентов вести до конца. Видишь наших?

Валентин посмотрел по сторонам:

— Да как тут определишь, Сергей Викторович, сплошной поток.

— А ты думал, профессионалы ведь!

— Я куда, домой?

— А канцтовары сдать? Все под расписку, принял — сдал.

— Так я продал больше половины, вы серьезно?

Аранский рассмеялся, настроение у него было лучше, чем хорошее, и ведь было с чего:

— Шучу. Завтра в управлении, не опаздывай. Большое дело сделал, отдыхай. А что, на выручку и проставиться можешь. До завтра.

Действительно, большое дело было сделано. Довели опера «мерседес» до конца, до самого логова. На Борщаговке офис оказался, в бывшем детском саду. Круглосуточное наблюдение за садиком не устанавливали, смысла не было: вечером, кроме охраны, все работники разъезжались по домам, поэтому работали оперативники с восьми утра и до шести вечера. Всю информацию, какую можно было получить, за три дня с небольшим получили. Сделали снимки всех сотрудников офиса и установили их личности, пробили автомобили по базе. На четвертый день наблюдение сняли, дальше следить за ними необходимости не было. Деться они никуда не могли, а вот почуяв слежку, наоборот, могли исчезнуть и на дно залечь, поэтому было принято решение наблюдение снять, но на контроле держать.

Один раз и Аранский с Кордыбакой приезжали туда, уже после семи вечера, когда кроме охраны в офисе уже никого не было, своими глазами посмотрели на садик, правда, издалека, осмотрелись на местности. На ближайшие дни готовилась и продумывалась операция по аресту всех сотрудников офиса. А поскольку преступники были матерыми уголовниками, вооружены и слыли отчаянными отморозками, то к операции следовало готовиться тщательно. То, что базировались они на территории бывшего детского сада, было только на руку силовикам. Жилые дома и пешеходные тропинки находились на некотором расстоянии от садика, это повышало безопасность для окружающих при штурме офиса, правда, для надежной блокады по всему периметру территории требовалось и немалое количество сотрудников, но это было решаемо.

На работу в управление Валентин приехал к девяти утра, но Аранского не было до одиннадцати. Звонить Кордыбака ему не стал, занялся бумагами, пересмотрел все материалы, касающиеся дела Дровосека. Белых пятен пока еще оставалось немало, но это ненадолго, во всяком случае, так ему хотелось думать.

В кабинет Аранский вошел в неплохом настроении, поздоровался, опустил пару угловатых шуток и сразу приступил к делу. Рассуждать он любил в паре, возможно, это и правильно, друг друга контролировали, поправляли, дополняли по ходу рассуждений.

— Итак, друг мой юный Валентин, что на сегодняшний день мы имеем? — спросил и сам же ответил: — А то, что со дня на день ждет нас очень большое и ответственное дело, брать будем эту банду, а потому предлагаю еще раз пройтись по нашим мыслям.

Кордыбака собрал бумаги в стопку, выровнял, постучав торцом пачки по столу:

— Я готов еще с девяти утра.

— Намек понял, хочешь сказать, сегодня на работу вовремя пришел? — Аранский устроился в своем кресле удобнее. — А если честно, надоел уже мне этот Дровосек, который Святошинский, вот где сидит, быстрее бы взять, закрыть и забыть. Ну да ладно, забывать пока рано, а вот мысли свои будем сгущать. Практически нам известна вся их компания. Старший у них Беккер Акерман Романович, кличка Студебеккер, что-то вроде мозгового центра и со связями где-то в верхах, в банковских сферах точно. Как высоко связи эти витают и где именно, пока не известно, надеюсь, возьмем — все выяснится. Образование высшее, экономическое, судимый за достаточно серьезное экономическое преступление, на зоне вел себя примерно, вышел по УДО. Далее, Стреляный Александр Федорович, его правая рука, заместитель и помощник. Раньше работал в органах МВД, но как-то и где-то замарался контактами и даже дружбой с преступным миром, вовремя уволился, пользуясь старыми связями и прежним опытом оперативника, работал в нескольких фирмах начальником службы безопасности, сейчас с Беккером. Судимостей пока не имел, но это пока. Степной Степан Юрьевич, кличка Стэп, рецидивист, уголовник с большой буквы. Тут все: и вор, и убийца, и палач, если надо, и мать родную закатует, рука не дрогнет. Один не работает, обычно в группе, и, как правило, старший. Опасный тип. Будем брать — на него особое внимание. Далее по списку, Стожко Виктор Викторович, кличка Унылый. Этот тоже уголовник со стажем: и вор, и убийца, но не лидер, исполнитель, причем старательный, местами даже слишком, от этого не менее опасен, последнее время в основном у них за водителя. Женщины. Сейчас у них в бухгалтерии работают три женщины, судя по всему, случайные люди, для нас они никто, единственная проблема, когда будем садик брать, чтоб не пострадали, потом, конечно, разберемся, как там оказались. И на закуску директор и вроде как собственник конторы, Мельник Вадим Андреевич. В нашем расследовании проходит под условным именем Дровосек Святошинский. Что скажешь?

— С Мельником не совсем понятно.

— Что именно?

— С кем сейчас имеем дело, Дровосек или Мельник?

— Тут ты прав. Фотографии из Харькова мы получили. Сравнивая снимки, сделанные у садика и присланные из Харькова, это один человек, кстати, из отдела регистрации предприятий тоже получили скан паспорта — лицо одно. Ты прав, вопрос возникает резонный, так кто же это? Мельник или Дровосек?

— Сымитировал свое убийство?

— Возможно, Валя. Можно допустить как вариант.

— Сергей Викторович, а вы вообще верите, что простой инженер вдруг превращается вот так легко и просто в отпетого преступника?

— Честно? Не знаю. В жизни иногда происходят удивительные и невероятные вещи, но в данном случае не знаю, пока полагаюсь на факты. Может, надоела ему зарплата инженера, потянуло на большие и шальные деньги, а может, в душе авантюристом был, устал от тихой и спокойной жизни. Если это настоящий Мельник, то что привело его на эту тропу и почему приехал в Киев, мы не знаем, нет даже догадок. После совершенных преступлений, скорее всего, уезжал домой в Харьков, некоторое время отсиживался там, потом опять возвращался.

— А может, и не только в Киеве гастролировал?

— Возможно, данных не имеем, но не исключается такая вероятность, опять же, повторюсь, если это реальный Мельник, и в этом случае, убей, не пойму, просто взрывает мой мозг — это его собственное убийство в харьковской квартире. Уже и себя на его место ставил, и так рассматривал, и эдак анализировал — убей, ни понять, ни осмыслить так и не смог. Согласен? Если можешь — объясни.

Объяснений этому Кордыбака тоже пока не имел, вопросов было больше, чем ответов, даже не ответов, так, предположений, потому только неопределенно пожал плечами.

— Вот и я так же, — Аранский, задумавшись, на несколько секунд посмотрел в потолок. — В его квартире нашли труп с простреленной головой. Родители опознали в трупе своего сына Вадима Мельника. Я просматривал материалы, и как-то мне там не все убедительным показалось. Пуля вошла со стороны затылка и вышла в лицевой части, повредив значительную часть лица. Как думаешь, насколько точно в таком случае можно установить личность убитого?