Мистер Кольт

— Конечно! К выходным заодно и куплю подарок Витальке.

Утро следующего дня оказалось не таким, как прошлое. Нет, встал Борис, умылся позавтракал оделся и вышел так же, как и вчера, но вот лифт останавливался почти на каждом этаже, уже был забит до основания, но продолжал останавливаться и хлопать издевательски дверью жильцам очередной площадки. Борис даже подумал, что зря не устанавливают в лифтах датчик переполнения кабинки.

Виктор был на месте, гулял около машины.

Полдня до обеденного перерыва Борис практически ничего не делал. Ирина Степановна периодически заносила ему документы, не глядя, он подписывал их, потому что гляди не гляди — все равно ничего не понимал в этих бумажках. Часов в десять утра Студебеккер укатил по другим делам, напомнив перед этим Стреляному, что к двум часам дня едут они на базу за товаром с директором, то есть с Борисом.

В двенадцать Борис сбегал в ближайшее от садика кафе, наскоро перекусил: официально обеденного перерыва не было, но обеденное время все же оставалось, а ровно в час дня они с Александром Федоровичем и Виктором на «мерседесе» отправились, как было сказано, за товаром на базу.

Базой оказалось небольшое здание между Лабораторным переулком и улицей Щорса. Вход в полуподвальное помещение был отдельным. Стреляный перед массивной металлической дверью сказал, от кого они, нажав на кнопочку небольшой коробочки микрофона. Это было уже Борису знакомо, такие же кнопочки нажимал и Стэп. В двери щелкнуло, и она приоткрылась. Александр Федорович потянул ее, и они вошли в помещение. За крохотным столиком сидел охранник, он указал на диванчик и кресло у стены и предложил подождать, когда их вызовут. Стреляный сел в кресло, Борис с краю, на диванчик, Виктора они оставили в машине. Ждали минут десять, но Борису показалось, что долго: как-то было не вполне комфортно, что-то беспокоило и заставляло слегка нервничать, может, потому, что он вдруг почувствовал себя на месте тех жертв, которые остались лежать в офисах на Олимпийской и Теремках, а может, потому, что было это все впервые, незнакомо и даже где-то загадочно, а неизвестное всегда волнует. Наконец, мужской голос из динамика на стене около столика охранника разрешил гостям пройти в комнату. Охранник встал из-за столика, Стреляный последовал его примеру, Борис тоже.

Это была большая комната, практически пустая. Почти посредине стоял огромный стол, за ним сидела женщина крупных размеров, но благодаря столу такой не казалась. Справа от нее на столе стоял аппарат для счета банкнот, слева лежала горка американских долларов. Вокруг стола свободно располагалось четыре стула, у одной стены еще два, а у противоположной ей — сейф, примерно таких же размеров, как и в их офисе. Женщина поздоровалась и предложила сесть, открыла розовую тетрадочку в твердом переплете и протяжно произнесла:

— Мельник. — И вопросительно посмотрела.

— Да, мы, — ответил Стреляный, Борису велено было в диалоги не вступать.

Женщина взяла одну пачку купюр, освободила ее от резинки и вставила в аппарат, нажала кнопку: деньги шумно перелистались, она снова скрепила пачку резинкой и отложила в сторону, затем проделала то же с остальной горкой долларов. Отложив последнюю пачку в сторону, посмотрела на дисплей:

— Семьдесят восемь тысяч.

Александр Федорович согласно кивнул:

— Все верно.

Женщина развернула и протянула им тетрадь и ручку:

— Расписаться надо напротив «Мельник» и суммы. Имя, отчество, фамилия и подпись того, кто будет расписываться?

Борис оторвал от стола руку:

— Я.

— И паспорт ваш прошу.

Пока Борис расписывался, она пролистала паспорт, сверила подпись, посмотрела на фото и вернула документ.

— Очень хорошо, сам Мельник и расписался. Тогда всего хорошего, — она сделала вид, что улыбнулась, и слегка приподняла ладонь над столом, словно указывая на дверь. Это означало, что можно забирать деньги и уходить. Пока Стреляный укладывал пачки в сумку, женщина, сложив руки как ученица за школьной партой и навалившись на них грудью, сдержано наблюдала за его действиями, слегка покусывая внутреннюю сторону своей левой щеки.

К четырем вернулись в офис. Александр Федорович положил деньги в сейф, запер его на ключ и, оставив Бориса одного в кабинете, уехал. Похоже, директорские обязанности на сегодня у Бориса заканчивались. Ирина Степановна не заходила, Виктор тоже не показывался, некоторое время посидел он за столом своим, погулял по кабинету и вышел на крыльцо. «Мерседеса» на парковке не увидел, значит, Виктор был в разъезде, перекинулся парой фраз с охранником — о пустом, о погоде, о кустарнике, густо и неухоженно разросшемся вдоль забора, но дальше беседа не развилась, то ли охранник был недостаточно разговорчив, то ли должностной барьер сказывался, а потому вернулся обратно в кабинет и, удобно вытянувшись в кресле, заскучал.

Виктор приехал в половине шестого, Борис уже подумывал о том, что, возможно, придется вызывать такси, но Виктор заглянул в комнаты и сказал, что бухгалтерия сегодня минут через десять сворачивается и можно будет ехать, на что Борис ответил:

— Я готов хоть сейчас.

Женщины из бухгалтерии устроились на заднем сиденье «мерседеса», ехали молча, а минут через десять, на конечной остановке трамвайного маршрута, они, попрощавшись, вышли. Около Соломенского рынка Борис попросил остановить и сказал, что выйдет здесь. Во-первых, хотел пройтись, погода была летняя, причем пока еще не жаркая, а во-вторых, недалеко от рынка он уже не раз видел, проезжая мимо, веломагазин. Решил купить велосипед, когда еще Люба определится с выбором покупки, а он решил, ждать не будет, к выходным этот вопрос закрыть, и на пикнике Виталька уже будет на колесах, лето ведь идет. Окончательно рассудив, решил купить велосипед: все-таки ролики вещь достаточно специфическая, а велосипед — и просто, и привычно. Поскольку сам в велосипедах сведущим не был, да и кто сейчас мог с уверенностью себя таковым считать, среди великого разнообразия моделей, марок, видов и цен при этом, только специалист, а потому доверился продавцу, указав основные параметры: асфальт, иногда легкая пересеченная местность, надежные тормоза, хорошая управляемость, достаточное количество передач и для парня возрастом двенадцать — тринадцать лет, слегка на вырост, ну и цена в пределах четырех — пяти тысяч гривен. Две минуты раздумий — и четыре варианта на выбор. Разница была только в цвете и небольших конструктивных, но практически равнозначных особенностях. Недолго думая выбрал Борис чемпионский раскрас — ярко-желтого красавца, а в дополнение попросил шлем и наколенники с налокотниками — атрибут не то что нужный, а необходимый: вспомнил, сколько в детстве было свезено колен и локтей да шишек на голове набито.

Заплатил Борис за все четыре семьсот и покатил сверкающую свежей заводской краской и никелированными ободами двухколесную педальную технику. Сам бы прокатился, будь лайба под стать, да не при костюме директорском.

И опять утро, и опять лифт, и — о Боже! — в кабинку вошла Люба, вошла и замерла, неморгающим взглядом уставившись на галантного мужчину в костюме напротив.

— Не может быть, ты ли это? Или я ошиблась лифтом?

Борис смущенно двинул плечами и слегка прокашлял горло.

— Не простыл часом?

— Да нет, нормально.

Люба покачала головой:

— Гляжу и думаю, видать, высоко подпрыгнул и взлетел. Обманул меня, чует мое сердце, обманул.

— В чем обманул? — Борис не знал, что лучше: доехать им наедине до первого этажа, или чтобы кто-то сейчас вошел и компанию им составил.

— Да какой ты менеджер! Посмотри на себя: президент компании, не ниже!

— Старший менеджер.

— Слушай, Боря, а может, ты женился? А это свадебный костюм? А меня, дуру, за нос водишь?

— Я так и знал, — Борис вздохнул и положил свои ладони на ее плечи.


— Что знал?

— Что расстроишься.

— Да как же, наоборот, рада.

— Я велосипед вчера купил.

— Какой еще велосипед?

— Витальке.

— А. — Люба быстро сообразила и решила соврать: — А он сказал, ролики хочет.

— Значит, еще и ролики сегодня куплю.

— Президентская зарплата позволяет, понимаю.

— Нет, просто потому, что хочет.

— Убедительно.

Лифт остановился на первом этаже, и они вышли.

— Что убедительно?

— Значит, не женился.

— Ну, что за глупости! Придумала.

Они вышли на улицу, ей на работу нужно было направо идти, ему — налево к машине. На прощание что-то нужно было ему еще сказать, отвлеченно, обыденное, для них общее:

— Я вечером зайду, обсудим, что купить к шашлыку. Лады?

Люба согласно покивала головой:

— Хорошо. До вечера.

Дойдя до угла здания, она все же остановилась и посмотрела назад: Борис садился в большой черный джип, и что-то кольнуло в сердце, заныло под ложечкой и как-то стало нехорошо, тоскливо и обидно. Нет, это было не предчувствие, это была уверенность!

— И что это значит? — Виктор кивнул в сторону подъезда.

— Соседка. Не более.

— Верю, шеф. Вперед?

С утра Студебеккер сделал несколько звонков по телефону, затем принес из бухгалтерии аппарат для счета денег и поставил на свой стол, достал из сейфа мешок с деньгами, которые получили вчера на так называемой базе, и занялся пересчетами купюр. В результате получилось три горки долларовых пачек, каждую он уложил в отдельный пакет, приложил туда записку с указанием суммы и, чтобы не развернулись, залепил концы пакетов кусочками скотча.

— Машинка пусть у нас остается, — Студебеккер отодвинул ее на край стола и посмотрел на Стреляного. — Нам нужнее. Сейчас Ирина Степановна подготовит бумаги, едете на три адреса, рассчитаетесь, подпишете накладные и акты.

Александр Федорович сложил пакеты с деньгами в сумку, взял со стола Студебеккера лист, на котором были указаны адреса, телефоны и суммы и примерное время встречи с клиентами.

— Сначала заедете на Шулявку, — глядя в монитор своего компьютера, сказал Студебеккер, — затем у нас Лукьяновка и Троещина. Правильно?

Стреляный сравнил со своими записями и согласился.

— Что у нас со временем? — Студебеккер посмотрел на часы. — Без десяти десять. Пойду потороплю Ирину Степановну. Подготовит документы, Вадим Андреевич подпишет, и можете ехать.

На Шулявке были около одиннадцати, ехали недолго, но пока отыскали офис, немного поблудили: получилось, что проскочили мимо, потом пока перестроились в нужный ряд, нашли, где развернуться, вернулись обратно.

Стреляный позвонил, их уже ждали. На встречу пошли Стреляный с Борисом, Виктора оставили в машине. Уединились в директорском кабинете, директор лично сам пересчитал деньги, сразу расписался в договоре, накладной и приемо-сдаточном акте.

Офис на Лукьяновке нашли быстро: Виктор хорошо ориентировался в городе, навигатор помогал ему, но, как правило, уже на заключительном этапе поиска — расположения по номеру конкретного здания. Так же, как на Шулявке, рассчитались с директором в кабинете, обменялись подписями и документами и вышли к машине.

По дороге на Троещину Стреляный предложил заехать пообедать, время позволяло. Виктор сориентировался по ходу маршрута и сказал, что удобнее всего это будет сделать, если заехать в «Скай Мол»: и по пути, и, насколько он помнил, поесть можно было недорого. Все согласились. Может, вечером в «Пузатой Хате» расценки были и повыше, но в обеденное время вполне приемлемые.

В последней точке маршрута на улице Теодора Драйзера были уже около трех часов дня, рассчитывались с клиентом в машине. Такие варианты были возможны: не всегда в офисах были отдельные кабинеты, а возможно, иногда офисов и вовсе не было, такое тоже практиковалось, все только на бумагах, мистические компании, бутафорские организации. Счетной машинки у клиента не было, деньги пересчитывал вручную, сидя на заднем сиденье рядом с Борисом, слюнявя пальцы, раскладывая рядом с собой по стопкам, они разъезжались на неровности сиденья, он их собирал обратно в кучку, перетягивал резинками, пока наконец не спрятал в карманах, затем на коленках подписал бумаги, попрощавшись, вышел из машины, пересел в другую, рядом стоящую, и уехал. Все вздохнули, по времени сделки последний клиент оказался самым длительным, хотя по финансам наиболее щуплый.

Александр Федорович посмотрел вслед укатившему «ниссану», взглянул на автомобильный дисплей, оценив время, и набрал Студебеккера:

— Акерман Романович, все нормально, мы закончили с последним клиентом, время четвертый час, какие будут указания?

Выслушав распоряжения, согласно поддакнул и положил трубку.

— На сегодня все. В офис не едем, по домам. Завезешь сначала меня, — он посмотрел на Виктора и опять на автомобильный дисплей, — потом Вадима Андреевича. Или, может, наоборот?