Мистер Кольт

— Не знаю. На офис. Машина — бомба! Можно сказать, я тоже на повышение пошел.

Борис только согласно кивнул.

К чему все шло, куда катилось, пока было неясно, и настроение, соответственно, под стать, то ли радоваться следовало, то ли призадуматься. Студебеккер сказал — максимум на пару месяцев, а что потом? Понятно, директором хочется быть всерьез и надолго. Костюм и туфли — это хорошо, а вот дела как пойдут и вообще в чем работа его будет заключаться — пока непонятно, но очень скоро все определится. И потом, почему именно он, почему, скажем, не Виктор или Стэп. Стэп точно потянул бы, была у него жилка руководящая. Да нет, это их со Студебеккером дело, столько обсуждали, думали, прорабатывали, на него нацелен Студебеккер был.

Некоторое время попетляли по Борщаговке, заехали во дворы и около двухэтажной постройки, среди старых тенистых деревьев и густо разросшегося кустарника по периметру сетчатого забора, у ворот остановились. Подошел охранник, заглянул в салон и открыл ворота.

Когда-то здесь был детский сад, но очень давно, еще в советские времена, а после развала Союза строение перешло в частные руки. Второй этаж был полностью заперт и изолирован, все входы и выходы к нему заколочены. Виктор сказал, это оттого, что здание старое, крыша негодная, местами протекала, на ремонте хозяин экономил, кое-как от зимы до зимы подлатывал, чтобы на первый этаж вода не попадала. Уже две недели, как три комнаты они снимали, меблировали их и слегка обжили.

Машину оставили у входа на парковке, рядом с несколькими подобными джипами. На входе стоял еще один охранник, Виктор представил ему Бориса:

— Директор, Вадим Андреевич.

Тот уважительно поздоровался и пропустил их. Сразу повернули налево и метров через пять вправо вошли в кабинет.

В комнате стояло три стола, два рядом у одной стены, третий у противоположной. За одним из тех, которые стояли рядом, сидел Студебеккер, за другим неизвестный Борису человек — мужчина лет сорока пяти, совершенно седой и, как казалось, давно не стриженный, небольшого роста, но очень крепкого сложения, и, хотя костюм сидел на нем свободно, складывалось впечатление, что все же где-то жмет. На каждом столе было по настольной лампе и стаканчику для ручек и карандашей, кроме того, на двух столах по ноутбуку. Еще был шкаф, возможно, для документов, у третьей стены и рядом с ним огромный сейф, почти под потолок высотой, а на противоположной — большое окно, за которым чернела массивная кованая решетка из частых гнутых прутьев. Увидев вошедших, Студебеккер встал и вышел на встречу, мужчина последовал за ним, при этом пол под их шагами слегка поддался и, попискивая, заскрипел. Приближаясь, Студебеккер развел руки в стороны и засиял в улыбке:

— Наш директор, Вадим Андреевич Мельник. Прошу любить и жаловать, — пожал руку и представил Борису седоволосого мужчину: — Стреляный Александр Федорович, мой заместитель.

Седоволосый Александр Федорович тоже пожал руку Борису, на удивление, несмотря на его тяжелоатлетическое сложение, ладонь оказалась маленькая, почти как женская.

— Вадим Андреевич, — Студебеккер продолжал улыбаться, — поздравляю вас с первым рабочим днем. — И пару раз они негромко хлопнули в ладоши.

Борис промолчал, он не знал, как быть, на что и как реагировать, но то, что теперь при наличии его босса все начнет становится более-менее понятным, не сомневался.

— Я постараюсь ввести нашего директора в курс дел и его обязанностей, — Студебеккер посмотрел на своего заместителя. — Познакомить со спецификой, задачей и условиями нашей работы. Начнем с помещений. Вот эта комната — кабинет для директора и ведущих представителей нашей компании. — Студебеккер обвел взглядом окружающих.

Виктор, поскольку он понимал, что не попадает в этот круг, отступил назад, обращая при этом на себя внимание и вопросительно глядя на Студебеккера, тот заметил это движение и согласно кивнул головой:

— Виктор, вы можете быть свободны, — и, словно объясняя окружающим, добавил: — Наш водитель.

Стреляный вернулся и сел за свой стол.

— Это ваш рабочий стол, Вадим Андреевич, напротив мы с Александром Федоровичем, рядом, в соседней комнате, наша бухгалтерия, собственно, и все, да, еще есть одна маленькая комната для водителя и охраны. Я вас сейчас провожу в бухгалтерию: нужно будет подписать все необходимые документы и начинать работать.

Они вышли в коридор, Студебеккер толкнул локтем его в бок:

— Расслабься, Боря, успокойся, возьми себя в руки, ты же директор.

— Стараюсь, Романыч.

— Старайся. Ничего, что я к тебе на вы?

— Да как-то не совсем по себе.

— Привыкай, такова наша работа.

— А Стреляный это кто?

— Извини, но это знать тебе не обязательно. Я же сказал, мой заместитель.

— Я понял.

— Сейчас, Боря, я тебя оставлю в бухгалтерии, подпишешь все необходимые бумаги, там скажут какие, и приходи обратно.

— Вот когда так, Романыч, то как-то и проще, и легче, правда.

— Да брось ты, Боря, — Студебеккер ткнул его кулаком в плечо. — Мы с тобой не через такое проходили.

— Это да, но через такое не проходили.

— Заходи-заходи.

Они вошли, и Студебеккер представил его присутствующим.

В соседней комнате работали три женщины — главный бухгалтер Ирина Степановна, лет пятидесяти, и две ее подчиненные лет по тридцать — тридцать пять, Тамара и Вероника, так женщины были ему представлены, без фамилий, так он и постарался их запомнить. Студебеккер ушел к себе, а Ирина Степановна предложила Борису сесть за ее стол и положила перед ним стопку бумаг, Борис проверил ручку на отдельном листочке и не торопясь поставил подписи, где указала ему главный бухгалтер. Атмосфера при этом была достаточно сдержанной и рабочей, ему даже понравилось. Расписавшись, Борис тоже вернулся в свой кабинет. Студебеккер ходил по комнате из угла в угол, поскрипывая при этом столетним паркетом под ногами. Борис сел за свой стол. Кроме стаканчика с ручками, стопки чистых листов бумаги и настольной лампы, на его столе больше ничего не было — значит, этого было достаточно. Студебеккер походил еще минут пять и наконец остановился:

— Пожалуй, мы сейчас с Александром Федоровичем уедем, у нас есть еще масса других дел, а вы, Вадим Андреевич, останетесь здесь до конца рабочего дня, мало ли, вдруг какие документы подписать нужно будет, Виктор завезет вас потом домой. Теперь завтра. Что у нас на завтра? А на завтра у нас намечается поездка на базу за товаром, на какую базу и за каким товаром, это вы завтра узнаете. Сопровождать вас будет Александр Федорович, брать оружие с собой вам, Вадим Андреевич, не нужно, пока не нужно, если понадобится, я дополнительно сообщу, лишний раз подставляться нам ни к чему, а у Александра Федоровича есть официальное разрешение на ношение.

Как и планировал, по дороге домой Виктор по его просьбе тормознул у супермаркета, а Борис заскочил взял бутылку ликера и коробку конфет.

К Любе зашел уже после восьми вечера, она сегодня работала, раньше не имело смысла. Хотел надеть костюм и заявиться в директорском одеянии, но потом передумал, мало ли, еще подумает — жениться пришел, а потом окажется, что совсем и не по этому поводу, неловко будет, спустился к ней в спортивном, с ликером и конфетами.


Дверь открыла Люба, приходу не удивилась, уже недели полторы, как он не появлялся, взяла бутылку и конфеты и отнесла на кухню:

— Проходи. Голодный?

— Да есть немного. А Виталька где?

— На фехтовании.

— На каком фехтовании?

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Уже второй раз, как пошел. Друзья его занимаются, все звали приглашали, он не решался, а это уже второй раз пошел, не знаю, понравилось или нет, но пошел. Ну садись, поужинаем, я тоже только пришла. Ты это как, — она указала на бутылку, — с поводом или без повода?

— На работе повысили, старший менеджер теперь, решил отметить. Не возражаешь?

Люба достала из шкафа бокалы:

— Извини, не ждала, особенного ничего не готовила, пельмени сварила. Поздравляю, конечно. Это хорошо или так себе?

— Пока не понял. Если брать по зарплате, то тоже неясно. Раньше на процентах сидел: чем больше реализовывал, тем больше получал. Теперь на ставке, возможна премия, но это все зависит от того, как другие отработают, поэтому пока не знаю.

— Все равно приятно.

Борис на треть наполнил бокалы. Люба покрутила напиток в бокале, размазывая по стенкам стекла, понюхала:

— Хорошо пахнет. К пельменям как-то не совсем подходит, не считаешь?

— Не считаю.

— Тогда поздравляю.

Они чокнулись и выпили.

— Я рада за тебя. Это называется — карьеру делаешь?

— Да о чем ты говоришь! Все очень шатко и хрупко. Строительства сейчас сокращаются, цены на материалы снижаются, а будут обороты падать — вообще закроемся.

— Пока ведь работаете?

— Пока — да. Кстати, в костюме обязали приходить на работу. Хотел с тобой поехать купить, но не сложилось, ты на работе была, заскочил в «Океан Плазу», взял, что более-менее приглянулось.

— Конечно, надо было. Хоть покажись, почему не надел?

— Да как-то мне в нем не совсем удобно.

— Не тот размер?

— Да нет, непривычно, как не в своей тарелке.

— Это бывает поначалу, свыкнешься постепенно. Тоже мне, проблему нашел.

— Надеюсь. Я хотел посоветоваться с тобой, Витальке что лучше купить, ролики или велосипед?

— Я не думала. Может, у него спросить?

— Неплохо было бы. Узнай как-то, а то ведь одно куплю, а ему другое хотелось бы.

— У друзей его некоторых и то и другое есть, а может, и еще чего.

— Да это понятно. Ты узнай все же. Давай выпьем. У меня есть еще что сказать.

— Говори. Накопилось, что ли?

— Может, на выходные шашлык организуем, как на это смотришь?

Люба пожала плечами:

— Нормально, уже ведь говорили на эту тему.

— Я помню, вот и предлагаю конкретно — в выходные.

— Втроем?