Мистер Джиттерс
Часть 26 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Понятия не имею, как это делается. Картер проворно взбирается наверх и протягивает руку. Немного помедлив, я хватаюсь за нее. Свободной рукой я тянусь к нижней ветке, но тут что-то двигается прямо у меня под ногой, и я соскальзываю. Картер удерживает меня. Но теперь что-то пробегает по моей обуви. И еще что-то – совсем рядом со мной. Я дергаю ногой, и оно взвизгивает.
Крысы.
Мой пинок, кажется, пробуждает всех остальных зверьков, затаившихся в корнях (и я засовывала туда руку!), и из-под дерева выбегает целая стая черных мохнатых крыс.
– Прыгай! – кричит Картер.
Я с визгом подскакиваю. Ноги скользят и съезжают по коре, но в конце концов Картеру все же удается подхватить меня под ребра и затащить на ветку рядом с собой. Я вцепляюсь в его рубашку и чувствую, как его сердце лихорадочно колотится под пальцами.
– Крысы умеют карабкаться по деревьям? – спрашиваю я.
– Тш-ш, не подкидывай им идеи, – хихикает Картер, разряжая обстановку.
– Хотя, если бы крысы все же умели лазать по деревьям и сожрали бы нас живьем, в городе, скорее всего, замяли бы эту историю.
– Ой, это точно! Это же может плохо сказаться на туризме, – соглашается Картер.
– Значит, они сожгли бы наши останки дотла. Только при кремации нельзя сжечь все, ты знаешь об этом? В одной из наших квартир у Нолана была урна с прахом на каминной полке – купил на аукционе. Просто прах какого-то левого чувака. Как-то раз мне было скучно, и я решила заглянуть внутрь. И там был не только пепел: еще какие-то маленькие твердые кусочки и куча зубов.
Заткнись, Лола!
Но меня уже понесло:
– Знаешь, зубы ведь не горят. А значит, когда местные сожгут то, что останется от нас с тобой, им все равно придется что-то делать с зубами. Может быть, их тоже повесят сюда.
– Ну и фантазия у тебя, Лола Нокс, – замечает Картер.
Я чувствую тепло его дыхания на своей щеке, он совсем-совсем близко. На ветке рядом со мной появляется Мэри Энн и пристально смотрит вниз, в темноту, кишащую крысами.
– Иногда я об этом жалею, – тихо отвечаю я.
Я не могу различить отдельные фигурки извивающихся и бегущих крыс, но слышу, что они по-прежнему копошатся под Костяным деревом.
– Думаю, нам стоит повесить твои волосы и этот зуб, пока мы наверху, – говорит Картер.
Мэри Энн наблюдает за мной из-за его плеча. Тяжело сглотнув, я киваю. Картер привязывает большой старый зуб к ветке над нами и протягивает мне руку. Я достаю из кармана прядь волос. Мэри Энн растерянно смотрит на землю.
– Я уронила свой зубик, – говорит она.
– О нет…
– Ты в порядке? – спрашивает Картер.
Он выглядит обеспокоенным, как будто увидел в моем лице то, что я пыталась от него скрыть.
– Это просто дурацкое суеверие, Лола. Не нужно бояться Мистера Джиттерса… да и крыс в принципе тоже.
Кажется, они наконец попрятались по норам. Картер касается моей руки:
– Пойдем, нужно вернуться домой, пока твоя бабушка не отправила никого на поиски.
Мэри Энн исчезла. Мы с Картером двигаемся ближе к краю ветки и спрыгиваем, стараясь не попасть на корни и не потревожить крыс. Словно сговорившись, мы молчим всю дорогу, пока не выходим на тропинку к дому бабушки. Я жду Мэри Энн, но она все не появляется.
– Я, наверное, не пойду дальше, – тихо говорит Картер. Его голос немного приглушается звуками леса и шелестом листвы. – Твоя бабушка может увидеть.
– Хорошо.
– А! Забыл сказать: я нашел твой телефон. Он застрял в кустарнике рядом с тем местом, где ты упала. Он у меня дома.
– Правда?
Это последняя ниточка, связывающая меня с моей прежней жизнью и миром за пределами Харроу-Лейка. Реальным миром. Картер не знал, насколько это важно для меня, но все равно спас мой телефон.
– Я думала, он потерялся, – говорю я сдавленным голосом.
– Сможешь зайти ко мне завтра после работы? Я отдам. Не уверен, что твоя бабушка будет в восторге, если я зайду.
Я вспоминаю, как она разозлилась, приняв меня за Лорелею, разговаривающую по телефону с парнем. Пожалуй, Картер прав.
– Ладно, – говорю я, но этого, кажется, недостаточно, поэтому я добавляю: – Спасибо.
Глава девятнадцатая
– Ну и где тебя носило так поздно? Я слышала, когда ты пришла. Было уже за полночь, – говорит бабушка за завтраком.
Мэри Энн больше не появлялась с тех пор, как исчезла рядом с Костяным деревом прошлой ночью. Даже не знаю, переживать или радоваться.
А может быть, ее вообще никогда не было.
Я наблюдаю за тем, как бабушка ест тост с персиками, и стараюсь не блевануть в чашку с кофе: наш новый утренний ритуал.
– Я…
Как мне сказать ей, что я ходила к Костяному дереву? Я вообще удивлена, что бабушка со мной разговаривает. Нолан точно не стал бы.
– Я решила прогуляться.
– Прогуляться? Одна?
– Ага. Ну, я встретила Картера по дороге. А что?
– Так я и знала. – В голосе бабушки появляются железные нотки. – А я говорила Гранту, что так будет.
– При чем тут вообще Грант?
– Я позвонила ему вчера вечером и сказала все, что думаю о его племянничке. Когда я услышала, что ты шастаешь где-то по ночам, я сразу предположила, что это он виноват.
– В чем виноват?
Бабушка смотрит на меня с нескрываемым раздражением.
– Уже пошла молва, Лола. И чтобы ты понимала, я не позволю своей внучке крутить шашни с мальчишкой Билли Крейна, – решительно заявляет она. – Эта женщина совершенно не уважает свой город. Думает, что может вести себя как угодно и не думать о последствиях. Представь себе, она даже не была замужем за отцом этих детей! – Бабушка осуждающе фыркает. – Не говоря уже о том, что прадед Билли Крейна был одним из виновников трагедии в 1928 году.
Я непонимающе моргаю:
– Ты… имеешь в виду оползень?
– Да. Когда рухнули их туннели, погибло девяносто девять ни в чем не повинных людей, и на склоне стало опасно жить. И это еще без учета наводнения, которое произошло ниже по течению реки в результате оползня. Там вымерла целая деревня: мужчины, женщины, дети – все они были найдены мертвыми в своих постелях, когда вода отступила. Так много смертей! Эти жадные дураки не могли вовремя остановиться и продолжали бурить все глубже. Чуть не похоронили нас всех.
Я обращаю внимание, что она не упоминала никаких бутлегеров, пострадавших от оползня.
– И все же обрушение никак не связано лично с Картером или его мамой.
– Не спорь со мной, девочка!
Я молча испепеляю ее взглядом. С меня хватит. Если уж я застряла в этой дыре, я буду проводить время так, как захочу. Бабушка сосредоточенно размешивает чай и не замечает, что он расплескивается на блюдце.
– Не знаю, что они разбудили там в этих пещерах, но оно больше не покидало наш город.
– Что они разбудили?.. – Кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Она говорит про Мистера Джиттерса.
Услышав мой вопрос, бабушка снова раздражается:
– Только не начинай этот бред заново. Честное слово, Лорелея, ты подумала, что скажет отец?
– Бабушка… Я Лола, не Лорелея, – медленно говорю я.
– Да знаю я! – огрызается бабушка, как будто я ее оскорбила.
Стукнув чашкой о столешницу, она уходит. Я слышу, как она поднимается по лестнице и хлопает дверью. Тонкий фарфор чашки пересекает едва заметная трещина. Я беру ложку и начинаю постукивать по этому месту. Трещина расширяется и становится глубже. Я ударяю по чашке еще раз, и она раскалывается. Чай растекается по столешнице и капает на шахматный пол. Надо валить.
Глава двадцатая
Крысы.
Мой пинок, кажется, пробуждает всех остальных зверьков, затаившихся в корнях (и я засовывала туда руку!), и из-под дерева выбегает целая стая черных мохнатых крыс.
– Прыгай! – кричит Картер.
Я с визгом подскакиваю. Ноги скользят и съезжают по коре, но в конце концов Картеру все же удается подхватить меня под ребра и затащить на ветку рядом с собой. Я вцепляюсь в его рубашку и чувствую, как его сердце лихорадочно колотится под пальцами.
– Крысы умеют карабкаться по деревьям? – спрашиваю я.
– Тш-ш, не подкидывай им идеи, – хихикает Картер, разряжая обстановку.
– Хотя, если бы крысы все же умели лазать по деревьям и сожрали бы нас живьем, в городе, скорее всего, замяли бы эту историю.
– Ой, это точно! Это же может плохо сказаться на туризме, – соглашается Картер.
– Значит, они сожгли бы наши останки дотла. Только при кремации нельзя сжечь все, ты знаешь об этом? В одной из наших квартир у Нолана была урна с прахом на каминной полке – купил на аукционе. Просто прах какого-то левого чувака. Как-то раз мне было скучно, и я решила заглянуть внутрь. И там был не только пепел: еще какие-то маленькие твердые кусочки и куча зубов.
Заткнись, Лола!
Но меня уже понесло:
– Знаешь, зубы ведь не горят. А значит, когда местные сожгут то, что останется от нас с тобой, им все равно придется что-то делать с зубами. Может быть, их тоже повесят сюда.
– Ну и фантазия у тебя, Лола Нокс, – замечает Картер.
Я чувствую тепло его дыхания на своей щеке, он совсем-совсем близко. На ветке рядом со мной появляется Мэри Энн и пристально смотрит вниз, в темноту, кишащую крысами.
– Иногда я об этом жалею, – тихо отвечаю я.
Я не могу различить отдельные фигурки извивающихся и бегущих крыс, но слышу, что они по-прежнему копошатся под Костяным деревом.
– Думаю, нам стоит повесить твои волосы и этот зуб, пока мы наверху, – говорит Картер.
Мэри Энн наблюдает за мной из-за его плеча. Тяжело сглотнув, я киваю. Картер привязывает большой старый зуб к ветке над нами и протягивает мне руку. Я достаю из кармана прядь волос. Мэри Энн растерянно смотрит на землю.
– Я уронила свой зубик, – говорит она.
– О нет…
– Ты в порядке? – спрашивает Картер.
Он выглядит обеспокоенным, как будто увидел в моем лице то, что я пыталась от него скрыть.
– Это просто дурацкое суеверие, Лола. Не нужно бояться Мистера Джиттерса… да и крыс в принципе тоже.
Кажется, они наконец попрятались по норам. Картер касается моей руки:
– Пойдем, нужно вернуться домой, пока твоя бабушка не отправила никого на поиски.
Мэри Энн исчезла. Мы с Картером двигаемся ближе к краю ветки и спрыгиваем, стараясь не попасть на корни и не потревожить крыс. Словно сговорившись, мы молчим всю дорогу, пока не выходим на тропинку к дому бабушки. Я жду Мэри Энн, но она все не появляется.
– Я, наверное, не пойду дальше, – тихо говорит Картер. Его голос немного приглушается звуками леса и шелестом листвы. – Твоя бабушка может увидеть.
– Хорошо.
– А! Забыл сказать: я нашел твой телефон. Он застрял в кустарнике рядом с тем местом, где ты упала. Он у меня дома.
– Правда?
Это последняя ниточка, связывающая меня с моей прежней жизнью и миром за пределами Харроу-Лейка. Реальным миром. Картер не знал, насколько это важно для меня, но все равно спас мой телефон.
– Я думала, он потерялся, – говорю я сдавленным голосом.
– Сможешь зайти ко мне завтра после работы? Я отдам. Не уверен, что твоя бабушка будет в восторге, если я зайду.
Я вспоминаю, как она разозлилась, приняв меня за Лорелею, разговаривающую по телефону с парнем. Пожалуй, Картер прав.
– Ладно, – говорю я, но этого, кажется, недостаточно, поэтому я добавляю: – Спасибо.
Глава девятнадцатая
– Ну и где тебя носило так поздно? Я слышала, когда ты пришла. Было уже за полночь, – говорит бабушка за завтраком.
Мэри Энн больше не появлялась с тех пор, как исчезла рядом с Костяным деревом прошлой ночью. Даже не знаю, переживать или радоваться.
А может быть, ее вообще никогда не было.
Я наблюдаю за тем, как бабушка ест тост с персиками, и стараюсь не блевануть в чашку с кофе: наш новый утренний ритуал.
– Я…
Как мне сказать ей, что я ходила к Костяному дереву? Я вообще удивлена, что бабушка со мной разговаривает. Нолан точно не стал бы.
– Я решила прогуляться.
– Прогуляться? Одна?
– Ага. Ну, я встретила Картера по дороге. А что?
– Так я и знала. – В голосе бабушки появляются железные нотки. – А я говорила Гранту, что так будет.
– При чем тут вообще Грант?
– Я позвонила ему вчера вечером и сказала все, что думаю о его племянничке. Когда я услышала, что ты шастаешь где-то по ночам, я сразу предположила, что это он виноват.
– В чем виноват?
Бабушка смотрит на меня с нескрываемым раздражением.
– Уже пошла молва, Лола. И чтобы ты понимала, я не позволю своей внучке крутить шашни с мальчишкой Билли Крейна, – решительно заявляет она. – Эта женщина совершенно не уважает свой город. Думает, что может вести себя как угодно и не думать о последствиях. Представь себе, она даже не была замужем за отцом этих детей! – Бабушка осуждающе фыркает. – Не говоря уже о том, что прадед Билли Крейна был одним из виновников трагедии в 1928 году.
Я непонимающе моргаю:
– Ты… имеешь в виду оползень?
– Да. Когда рухнули их туннели, погибло девяносто девять ни в чем не повинных людей, и на склоне стало опасно жить. И это еще без учета наводнения, которое произошло ниже по течению реки в результате оползня. Там вымерла целая деревня: мужчины, женщины, дети – все они были найдены мертвыми в своих постелях, когда вода отступила. Так много смертей! Эти жадные дураки не могли вовремя остановиться и продолжали бурить все глубже. Чуть не похоронили нас всех.
Я обращаю внимание, что она не упоминала никаких бутлегеров, пострадавших от оползня.
– И все же обрушение никак не связано лично с Картером или его мамой.
– Не спорь со мной, девочка!
Я молча испепеляю ее взглядом. С меня хватит. Если уж я застряла в этой дыре, я буду проводить время так, как захочу. Бабушка сосредоточенно размешивает чай и не замечает, что он расплескивается на блюдце.
– Не знаю, что они разбудили там в этих пещерах, но оно больше не покидало наш город.
– Что они разбудили?.. – Кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Она говорит про Мистера Джиттерса.
Услышав мой вопрос, бабушка снова раздражается:
– Только не начинай этот бред заново. Честное слово, Лорелея, ты подумала, что скажет отец?
– Бабушка… Я Лола, не Лорелея, – медленно говорю я.
– Да знаю я! – огрызается бабушка, как будто я ее оскорбила.
Стукнув чашкой о столешницу, она уходит. Я слышу, как она поднимается по лестнице и хлопает дверью. Тонкий фарфор чашки пересекает едва заметная трещина. Я беру ложку и начинаю постукивать по этому месту. Трещина расширяется и становится глубже. Я ударяю по чашке еще раз, и она раскалывается. Чай растекается по столешнице и капает на шахматный пол. Надо валить.
Глава двадцатая