Миры Бесконечности
Часть 52 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Представляю, – отвечаю я, веселясь больше, чем следовало.
Почему-то общение с Келаном напоминает мне болтовню с другом. Оно проходит так легко. Скорее даже умиротворенно.
А значит, мне следует быть осторожной.
Мы сворачиваем в очередной коридор, шагая в ногу по стеклянной плитке.
– Мне казалось, вы, как радушный хозяин, должны проводить королевских гостей до границы герцогства? – невинно интересуюсь я.
– Уверен, брат переживет эту трагедию, – отвечает Келан. – Я отправил вместо себя своих Гвардейцев и королевского советника.
– Здесь так тихо, – замечаю я. – Не думала, что во дворце бывает так пусто.
Келан смотрит вперед:
– Иногда мне так нравится даже больше. Однообразие дворцовой жизни порой душит. Особенно здесь.
Это признание удивляет меня. Так вот почему люди-слуги находятся в подвале, словно выключенные компьютеры? Потому что ему захотелось побыть одному?
Я стараюсь запрятать воспоминания о немигающих взорах людей, стоящих где-то под нами, а всколыхнувшийся гнев замуровываю вместе со страхом за крепкой стеной.
– Думаю, мне пора. Не хочу мешать вам сильнее, чем уже помешала.
– Прошу, останься, – поворачиваясь ко мне, выпаливает он. – Я наслаждаюсь твоей компанией.
– Но не ротой Гвардейцев Легиона? – натягивая на лицо улыбку, спрашиваю я.
– Только не рассказывай никому об этом, а то командир Кьяс расстроится.
Моя улыбка тут же тает. Если бы он знал, что его предает его же командир, то не отправил бы его провожать принца Эттора к границе, где они смогут спокойно обсудить, как свергнуть правителя Победы.
А я не могу рассказать об этом Келану, не раскрыв себя. Да и хочу ли это делать вообще?
Я видела, что творится в Войне. Знаю, как выглядит герцогство под управлением Эттора. В Победе людей лишают разума и превращают в рабов, но при этом не разрывают на куски по нескольку раз в день.
Но при этом принц Келан сам отправил человека для экспериментов в герцогство Смерти.
И я стараюсь не забывать об этом, пока смотрю в его серебристые, ничего не выражающие глаза.
Наверное, не стоит сравнивать тюрьмы, потому что они все равно остаются тюрьмами. Но если Эттор станет управлять в герцогстве Победы людьми, которые даже не могут попытаться дать отпор…
Да, жизнь здесь не сахар. Но я понимаю, что все может стать еще хуже.
Я знаю, что не могу предупредить Келана. Но меня все равно гложут сомнения, стоит ли это делать.
Мы неспешно идем по галерее, рассматривая каждую картину. Принц рассказывает, какие приобрел сам, а какие ему подарили жители разных районов герцогства. Рассказывает историю каждой картины так подробно, словно это его домашние любимцы.
Но, к счастью, ни слова не говорит о людях, которые их нарисовали. Интересно, Колонисты вообще упоминают их в своих разговорах? Или это напоминает им об их ограниченности? О том, что, как бы Колонисты ни самосовершенствовались, они все равно не смогут мечтать, воображать и творить.
Они лишь наша имитация.
И все же принц Келан не кажется хуже людей. Он не воспринимается как какая-то программа. И ничем не напоминает такое же чудовище, как Кошмарник.
Он останавливается перед картиной, на которой изображены ангелы, падающие с неба в океан, а те, что уже пересекли водную гладь, выглядят так, словно вновь стремятся к небу, нарисованному и ниже.
– Порой, когда я смотрю на нее, мне кажется, что она напоминает нашу жизнь в Бесконечности, – задумчиво говорит он. – Не имеет значения, какой выбор мы делаем и какие поступки совершаем, нам суждено вернуться к тому, с чего мы начали.
– Она прекрасна, – говорю я.
Он встречается со мной взглядом:
– Я тоже так считаю.
Я покрываюсь румянцем, но не могу отвести взгляд.
– Ты придешь на Кровавую луну? – спрашивает он, отходя от картины.
Это следующий фестиваль в Параде Корон. И, думаю, Анника не отпустит меня туда… из-за того, что случилось в прошлый раз.
Я опускаю глаза в пол и стараюсь придумать, как уйти от ответа.
– Разве мы не обязаны посетить его?
– У всех есть выбор, – отвечает Келан, а спустя секунду добавляет: – Ну, кроме меня, конечно. Уверен, никто не станет закрывать глаза на то, что правитель не придерживается традиций собственного герцогства, особенно моя мать.
Я вновь смотрю на принца и вижу на его лице улыбку.
– Знаю, на фестивалях бывает скучно. Но если мне удастся увидеть тебя, это поднимет мне настроение, – тихо говорит он.
Мои нервы дрожат, как дерево на ветру. Неужели он…
Я моргаю, ощущая небывалый страх, который затмевает все мысли, не позволяя предположить что-то еще. Небывалый страх из-за того, что это может означать.
Колонисты хотят быть похожими на людей, в том числе и во влюбленности. Неужели некоторые Колонисты заводят отношения друг с другом? Неужели они хотят иметь семьи?
Я никогда не задумывалась, относится ли к таким Колонистам принц Победы.
– Если выбор за мной, то я буду там, – наконец говорю я, и его глаза сияют от радости, словно солнце.
Мы сворачиваем в следующий зал галереи, но я понимаю, что вскоре во дворец вернутся Гвардейцы Легиона, поэтому прощаюсь и устремляюсь к выходу.
Глава 32
Даже в темноте я узнаю спутанные каштановые волосы Гила. Но сейчас на нем белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и его любимые черные брюки.
Если бы я не шла за ним, то никогда бы его не разглядела. Потому что он движется между деревьями едва слышно, как призрак.
Внезапно он скрывается среди серебристых берез, и я ускоряю шаг, чтобы догнать его. Но когда я обхожу деревья, то теряю его окончательно. Нахмурившись, я разглядываю рощу, удивляясь тому, как быстро он от меня скрылся.
– Знаешь, ты не очень хорошая шпионка. – Дыхание Гила щекочет мне ухо.
Я резко разворачиваюсь и едва не врезаюсь в него.
Он отступает на шаг, но на его лице ясно отражается веселье.
Я же в ответ хмурюсь, чтобы хоть как-то скрыть свое смущение.
– Я не шпионила за тобой.
– Разве нет? – Гил приподнимает бровь, и уголок его рта изгибается.
– Нет, – настаиваю я. – Я возвращалась в Поселение. – Я скрещиваю руки на груди и хмурюсь еще сильнее. – А ты что тут делаешь?
– Отправился за материалами, – отвечает он. – А у тебя какое оправдание?
– Мне захотелось глотнуть свежего воздуха, – вру я. – Если ты отправился за материалами, где твоя сумка?
– Наверное, обронил в лесу, – не моргнув глазом, отвечает он. – Зачем ты ходила во дворец?
– Что? Я не…. – Злясь все сильнее, я обрываю себя на полуслове. – Откуда ты знаешь?
– Я и не знал. Но ты сама себя выдала.
– Ну, не только у меня есть секреты, – выпаливаю я в попытке защититься. – Уверена, ты выполняешь какую-нибудь тайную миссию для Поселения. Вы с Ахметом неделями пропадаете где-то.
Гил прищуривается:
– Я отправился сюда по приказу. Но сомневаюсь, что ты можешь сказать мне то же самое.
– А я помогаю другу, – раздраженно отвечаю я.
На несколько долгих мгновений между нами повисает молчание.
– Ты расскажешь обо мне Аннике?
– Тебя кто-нибудь раскрыл?
– Нет.
– А кто-нибудь видел?
Образ принца Келана всплывает у меня перед глазами, отчего я несколько мгновений обдумываю свой ответ. Но, судя по вздоху Гила, и этого достаточно, чтобы он все понял.
Почему-то общение с Келаном напоминает мне болтовню с другом. Оно проходит так легко. Скорее даже умиротворенно.
А значит, мне следует быть осторожной.
Мы сворачиваем в очередной коридор, шагая в ногу по стеклянной плитке.
– Мне казалось, вы, как радушный хозяин, должны проводить королевских гостей до границы герцогства? – невинно интересуюсь я.
– Уверен, брат переживет эту трагедию, – отвечает Келан. – Я отправил вместо себя своих Гвардейцев и королевского советника.
– Здесь так тихо, – замечаю я. – Не думала, что во дворце бывает так пусто.
Келан смотрит вперед:
– Иногда мне так нравится даже больше. Однообразие дворцовой жизни порой душит. Особенно здесь.
Это признание удивляет меня. Так вот почему люди-слуги находятся в подвале, словно выключенные компьютеры? Потому что ему захотелось побыть одному?
Я стараюсь запрятать воспоминания о немигающих взорах людей, стоящих где-то под нами, а всколыхнувшийся гнев замуровываю вместе со страхом за крепкой стеной.
– Думаю, мне пора. Не хочу мешать вам сильнее, чем уже помешала.
– Прошу, останься, – поворачиваясь ко мне, выпаливает он. – Я наслаждаюсь твоей компанией.
– Но не ротой Гвардейцев Легиона? – натягивая на лицо улыбку, спрашиваю я.
– Только не рассказывай никому об этом, а то командир Кьяс расстроится.
Моя улыбка тут же тает. Если бы он знал, что его предает его же командир, то не отправил бы его провожать принца Эттора к границе, где они смогут спокойно обсудить, как свергнуть правителя Победы.
А я не могу рассказать об этом Келану, не раскрыв себя. Да и хочу ли это делать вообще?
Я видела, что творится в Войне. Знаю, как выглядит герцогство под управлением Эттора. В Победе людей лишают разума и превращают в рабов, но при этом не разрывают на куски по нескольку раз в день.
Но при этом принц Келан сам отправил человека для экспериментов в герцогство Смерти.
И я стараюсь не забывать об этом, пока смотрю в его серебристые, ничего не выражающие глаза.
Наверное, не стоит сравнивать тюрьмы, потому что они все равно остаются тюрьмами. Но если Эттор станет управлять в герцогстве Победы людьми, которые даже не могут попытаться дать отпор…
Да, жизнь здесь не сахар. Но я понимаю, что все может стать еще хуже.
Я знаю, что не могу предупредить Келана. Но меня все равно гложут сомнения, стоит ли это делать.
Мы неспешно идем по галерее, рассматривая каждую картину. Принц рассказывает, какие приобрел сам, а какие ему подарили жители разных районов герцогства. Рассказывает историю каждой картины так подробно, словно это его домашние любимцы.
Но, к счастью, ни слова не говорит о людях, которые их нарисовали. Интересно, Колонисты вообще упоминают их в своих разговорах? Или это напоминает им об их ограниченности? О том, что, как бы Колонисты ни самосовершенствовались, они все равно не смогут мечтать, воображать и творить.
Они лишь наша имитация.
И все же принц Келан не кажется хуже людей. Он не воспринимается как какая-то программа. И ничем не напоминает такое же чудовище, как Кошмарник.
Он останавливается перед картиной, на которой изображены ангелы, падающие с неба в океан, а те, что уже пересекли водную гладь, выглядят так, словно вновь стремятся к небу, нарисованному и ниже.
– Порой, когда я смотрю на нее, мне кажется, что она напоминает нашу жизнь в Бесконечности, – задумчиво говорит он. – Не имеет значения, какой выбор мы делаем и какие поступки совершаем, нам суждено вернуться к тому, с чего мы начали.
– Она прекрасна, – говорю я.
Он встречается со мной взглядом:
– Я тоже так считаю.
Я покрываюсь румянцем, но не могу отвести взгляд.
– Ты придешь на Кровавую луну? – спрашивает он, отходя от картины.
Это следующий фестиваль в Параде Корон. И, думаю, Анника не отпустит меня туда… из-за того, что случилось в прошлый раз.
Я опускаю глаза в пол и стараюсь придумать, как уйти от ответа.
– Разве мы не обязаны посетить его?
– У всех есть выбор, – отвечает Келан, а спустя секунду добавляет: – Ну, кроме меня, конечно. Уверен, никто не станет закрывать глаза на то, что правитель не придерживается традиций собственного герцогства, особенно моя мать.
Я вновь смотрю на принца и вижу на его лице улыбку.
– Знаю, на фестивалях бывает скучно. Но если мне удастся увидеть тебя, это поднимет мне настроение, – тихо говорит он.
Мои нервы дрожат, как дерево на ветру. Неужели он…
Я моргаю, ощущая небывалый страх, который затмевает все мысли, не позволяя предположить что-то еще. Небывалый страх из-за того, что это может означать.
Колонисты хотят быть похожими на людей, в том числе и во влюбленности. Неужели некоторые Колонисты заводят отношения друг с другом? Неужели они хотят иметь семьи?
Я никогда не задумывалась, относится ли к таким Колонистам принц Победы.
– Если выбор за мной, то я буду там, – наконец говорю я, и его глаза сияют от радости, словно солнце.
Мы сворачиваем в следующий зал галереи, но я понимаю, что вскоре во дворец вернутся Гвардейцы Легиона, поэтому прощаюсь и устремляюсь к выходу.
Глава 32
Даже в темноте я узнаю спутанные каштановые волосы Гила. Но сейчас на нем белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и его любимые черные брюки.
Если бы я не шла за ним, то никогда бы его не разглядела. Потому что он движется между деревьями едва слышно, как призрак.
Внезапно он скрывается среди серебристых берез, и я ускоряю шаг, чтобы догнать его. Но когда я обхожу деревья, то теряю его окончательно. Нахмурившись, я разглядываю рощу, удивляясь тому, как быстро он от меня скрылся.
– Знаешь, ты не очень хорошая шпионка. – Дыхание Гила щекочет мне ухо.
Я резко разворачиваюсь и едва не врезаюсь в него.
Он отступает на шаг, но на его лице ясно отражается веселье.
Я же в ответ хмурюсь, чтобы хоть как-то скрыть свое смущение.
– Я не шпионила за тобой.
– Разве нет? – Гил приподнимает бровь, и уголок его рта изгибается.
– Нет, – настаиваю я. – Я возвращалась в Поселение. – Я скрещиваю руки на груди и хмурюсь еще сильнее. – А ты что тут делаешь?
– Отправился за материалами, – отвечает он. – А у тебя какое оправдание?
– Мне захотелось глотнуть свежего воздуха, – вру я. – Если ты отправился за материалами, где твоя сумка?
– Наверное, обронил в лесу, – не моргнув глазом, отвечает он. – Зачем ты ходила во дворец?
– Что? Я не…. – Злясь все сильнее, я обрываю себя на полуслове. – Откуда ты знаешь?
– Я и не знал. Но ты сама себя выдала.
– Ну, не только у меня есть секреты, – выпаливаю я в попытке защититься. – Уверена, ты выполняешь какую-нибудь тайную миссию для Поселения. Вы с Ахметом неделями пропадаете где-то.
Гил прищуривается:
– Я отправился сюда по приказу. Но сомневаюсь, что ты можешь сказать мне то же самое.
– А я помогаю другу, – раздраженно отвечаю я.
На несколько долгих мгновений между нами повисает молчание.
– Ты расскажешь обо мне Аннике?
– Тебя кто-нибудь раскрыл?
– Нет.
– А кто-нибудь видел?
Образ принца Келана всплывает у меня перед глазами, отчего я несколько мгновений обдумываю свой ответ. Но, судя по вздоху Гила, и этого достаточно, чтобы он все понял.