Миры Бесконечности
Часть 34 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я сглатываю ком в горле, но мой страх все так же силен и не собирается сменяться облегчением. Командир что-то торопливо говорит принцу Келану, который несколько раз кивает, а затем взмахивает рукой, приказывая Гвардейцам ждать. Он поворачивается к толпе с царственным, как и всегда, видом, а затем находит взглядом одного из своих советников. Я уже видела этого Колониста на рынке. Это советник Валлис. Келан что-то говорит ему на ухо, а Колонист с лисьим лицом кивает в ответ, а затем поворачивается к толпе:
– Его Высочество желает, чтобы вы вернулись на празднование фестиваля. Пожалуйста, следуйте за мной, кажется, в саду роз подают яблочные пироги и вино.
Валлис указывает вперед, отчего белые одежды скользят по его запястьям, и ведет толпу подальше от Легиона Гвардейцев и пленника-человека.
Несмотря на шепотки, собравшиеся возвращаются на вечеринку. Пальцы принца Келана слегка подергиваются, когда он сосредоточивает все свое внимание на командире. Я ощущаю напряжение в его взгляде. Позади него, прислонившись к одной из колонн, стоит принц Эттор с необычайно довольным видом.
Когда Колонисты расходятся, мне не остается ничего другого, как последовать за ними в зал.
Но я не могу оставить без внимания Гвардейцев. Мне нужно знать, видели ли они Тео и почему заковали одного из людей в цепи. Нужно узнать, в безопасности ли Поселение.
Я незаметно сворачиваю в один из коридоров и дожидаюсь, пока мимо пройдут все Колонисты. А затем молча иду в неосвещенную библиотеку. Тяжелые шторы обрамляют окна, но зато за стеклом прекрасно видно передний двор. Стараясь не выходить на освещенные лунным светом участки пола, я пробираюсь к окну и нахожу удобное место, чтобы спрятаться.
Голоса едва пробиваются сквозь толстые стены, и приходится прислушиваться, чтобы что-то расслышать. Я даже подумываю о том, чтобы поискать другое укрытие, но потом понимаю, что у меня нет столько времени. Половина Гвардейцев уже расправили металлические крылья и готовятся взлететь. И пленник-человек все еще среди них. Заключенный, очень похожий на Тео.
– Интересно, что скажет на это мама? – спрашивает принц Эттор с резкими нотками в голосе.
Он все так же стоит у колонны, которая находится всего в нескольких метрах от окна.
Я стараюсь не дышать.
Келан бросает на брата взгляд своих серебристых глаз:
– Разве тебе не хватило развлечений на сегодня?
Эттор невинно пожимает плечами:
– На вечеринке никогда не бывает слишком весело.
Келан поворачивается к своим охранникам:
– Осмотрите территорию с неба. Если у человека есть сообщник, я хочу, чтобы вы его нашли.
Командир с вьющимися волосами кивает в ответ. Он выпаливает несколько приказов через плечо, которые мне не удается расслышать, и через пару секунд несколько Гвардейцев исчезают в темных облаках.
– А этого допросите, – говорит Келан и пренебрежительно взмахивает рукой в сторону пленника, словно тот доставил какую-то мелкую неприятность, а не взорвал машину. – Не верится, что тот, кто выглядит настолько отрешенно, мог разнести мой двор. Но если он все-таки действовал в одиночку, я хочу знать, как ему это удалось.
Эттор поднимает руку и разглядывает свои черные ногти, словно сейчас нет ничего важнее этого.
– А как часто в Победе у людей просыпается разум?
Шея Келана напрягается:
– В моем герцогстве ты обычный гость, так что веди себя как подобает.
– Без проблем, дорогой брат. Какую роль мне следует выбрать? Услужливого гостя? Послушного Гвардейца? – усмехается Эттор. – А есть ли у кого-то в твоем герцогстве индивидуальность или вино и смех ударили твоим подданным в головы, лишив их здравомыслия?
На пару мгновений повисает молчание.
– Пути победы чужды тебе, потому что в твоем герцогстве все еще бушует война. До меня доходили слухи, что недавно у тебя и вовсе вспыхнуло восстание.
Резкий смех принца Эттора наполняет воздух, словно удар хлыста:
– Мы живем ради восстаний. Нет ничего лучше, чем позволить людям поверить в свои силы, а затем сокрушить их.
– Тогда тебе самое время попрощаться и отправиться домой. Не хотелось бы, чтобы ты пропускал такие развлечения, – парирует Келан.
– Наверное, это мне и следует сделать. – Эттор скучающе вздыхает, а затем на его лице появляется злобная усмешка: – Если выяснится, что твой человек разумен, дай мне знать. Я буду рад бросить его в Огненную Яму. Один из моих капитанов очень любит тихонь.
Зеленоглазый пленник даже не вздрагивает.
– Все мои пленники останутся в Победе, и пока я не собираюсь менять это решение, – ледяным тоном произносит Келан, а затем поворачивается к своему командиру: – Отведи его в Зимнюю Крепость. Если у него есть сообщники, мы можем воспользоваться этим и выманить их в подходящий момент.
Командир кланяется, но быстро выпрямляется. За его спиной в синей дымке возникают крылья, распахиваясь на три метра в ширину. Хватает одного взмаха, чтобы его тело взвилось в небо, после чего он устремляется к горизонту, словно падающая звезда.
Схватив пленника, остальные Гвардейцы взмывают в небо и устремляются за своим командиром.
Как только принцы остаются одни, Келан поворачивается к Эттору:
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне при моем Легионе Гвардейцев.
– Боишься лишиться их уважения? – насмехается Эттор.
– Я тебя предупредил.
– Ты так очарователен, когда пытаешься сердиться.
Келан замер, словно статуя. И на мгновение мне кажется, что от его ярости земля расколется на части. Но затем пламя сменяется непримиримым холодом:
– А наша мать знает о твоих тайных встречах с Канцлерами Столицы?
Я вцепляюсь в подол платья и едва ли не прижимаюсь к стеклу. Но их голоса становятся тише, поэтому я не могу разобрать ответ Эттора и слова, которые бросает ему Келан, вынуждая брата поморщиться.
Но что бы они ни сказали друг другу, видимо, герцог Войны уже достаточно повеселился. Потому что он разворачивается и поднимается по ступенькам с изяществом танцора.
– Я отправлюсь домой, как только выпью вина. Ведь это же фестиваль.
Когда он уходит, Келан остается в одиночестве на ступеньках и вновь смотрит на звездное небо, словно ищет там ответы. А потом поднимает руку к голове, поправляет корону из серебристых ветвей и возвращается в Галерею.
А я дожидаюсь, пока шаги не стихнут, а затем выскальзываю в темный двор, чтобы скрыться за мостом.
Глава 22
Я едва сдержала слезы при виде Тео, скрючившегося на заднем сиденье машины с искаженным от страха и боли лицом. С ним явно что-то произошло, но главное – он в безопасности.
Шура везет нас домой на полной скорости, не говоря ни слова. По тому, как побелели костяшки на ее руках, удерживающих руль, я понимаю, что она к тому же еще и скрывает нас за вуалью. Очень трудно концентрироваться на двух вещах одновременно, но, думаю, беспокойства ей добавляет еще и состояние Тео.
Воздух в машине будто отяжелел от страха. Но ни вид знакомого леса на границе района, ни вид амбара не помогают ослабить напряжение, сковавшее мое тело. И только когда платформа начинает опускаться вниз, я выдыхаю с облегчением. Я поворачиваюсь и смотрю на Тео. Его локти упираются в колени, а пальцы впиваются в растрепанные вьющиеся волосы. Я открываю рот, чтобы спросить, все ли с ним в порядке, но слова застревают в горле. Тео выглядит таким хрупким… словно разлетится на куски даже от прикосновения. Когда мы проходим сквозь ворота Поселения, Ахмет и Ен уже поднимаются по холму, спеша к нам навстречу.
– Не думали, что вы вернетесь так рано, – нерешительно признается Ахмет.
Ен взмахивает рукой, словно просит показать удостоверения личности, и мы по очереди поднимаем ладони. Синие отпечатки появляются всего на несколько секунд, а затем исчезают.
Удовлетворившись проверкой, Ахмет переводит взгляд на меня:
– Как все прошло?
Не говоря ни слова, Тео шагает вперед, сжав массивные руки в кулаки. Он направляется к своему дому на первом ярусе. Мы молча наблюдаем за ним, пока он не исчезает в дверном проеме. Но как только дверь закрывается, тут же раздается душераздирающий крик.
Ахмет и Ен тут же устремляются по усыпанной гравием тропинке к хижине Тео. Шура делает шаг вперед, чтобы последовать за ними, но я хватаю ее за предплечье.
Ее серые глаза потускнели и наполнились слезами.
– Человек, которого арестовали. – Я пристально смотрю на нее. – У Тео есть брат в Бесконечности?
Шура опускает глаза:
– Его зовут Мартин. Я никогда не встречалась с ним и знаю о нем только от Тео. Они вместе погибли в автомобильной катастрофе. Но их разделили в Распределителе. – Она слегка приподнимает голову. – Тео так и не узнал, что с ним случилось и в какое герцогство его отправили.
– А сегодня увидел в Галерее и понял, что брат принял таблетку, – заканчиваю я за нее.
Шура кивает.
Доносящиеся из дома крики сменяются надрывными рыданиями, и мы направляемся к дверям, где встречаем Аннику. Ее косы, как обычно, перетянуты желтым шарфом, и у меня перед глазами возникает образ Элизы. От этого воспоминания сжимается сердце.
Но я стараюсь не обращать на это внимания.
Анника внимательно смотрит на меня:
– Колонисты узнали? Они увидели, кто ты на самом деле?
– Нет, – говорю я, и если бы не рыдания Тео, этот вечер можно было бы назвать успешным.
Анника тяжело вздыхает:
– Хорошо. Но это только начало.
Она переступает порог, и мы с Шурой следуем за ней.
Тео стоит на коленях на полу, обхватив голову руками. Его спина трясется от рыданий. Я никогда не видела, чтобы кто-то так сильно дрожал, словно его кости едва удерживаются вместе. Ахмет сидит на корточках рядом с ним, положив руку ему на лопатку, и говорит что-то утешающее ему на ухо.
Ен поворачивается к Аннике:
– Его Высочество желает, чтобы вы вернулись на празднование фестиваля. Пожалуйста, следуйте за мной, кажется, в саду роз подают яблочные пироги и вино.
Валлис указывает вперед, отчего белые одежды скользят по его запястьям, и ведет толпу подальше от Легиона Гвардейцев и пленника-человека.
Несмотря на шепотки, собравшиеся возвращаются на вечеринку. Пальцы принца Келана слегка подергиваются, когда он сосредоточивает все свое внимание на командире. Я ощущаю напряжение в его взгляде. Позади него, прислонившись к одной из колонн, стоит принц Эттор с необычайно довольным видом.
Когда Колонисты расходятся, мне не остается ничего другого, как последовать за ними в зал.
Но я не могу оставить без внимания Гвардейцев. Мне нужно знать, видели ли они Тео и почему заковали одного из людей в цепи. Нужно узнать, в безопасности ли Поселение.
Я незаметно сворачиваю в один из коридоров и дожидаюсь, пока мимо пройдут все Колонисты. А затем молча иду в неосвещенную библиотеку. Тяжелые шторы обрамляют окна, но зато за стеклом прекрасно видно передний двор. Стараясь не выходить на освещенные лунным светом участки пола, я пробираюсь к окну и нахожу удобное место, чтобы спрятаться.
Голоса едва пробиваются сквозь толстые стены, и приходится прислушиваться, чтобы что-то расслышать. Я даже подумываю о том, чтобы поискать другое укрытие, но потом понимаю, что у меня нет столько времени. Половина Гвардейцев уже расправили металлические крылья и готовятся взлететь. И пленник-человек все еще среди них. Заключенный, очень похожий на Тео.
– Интересно, что скажет на это мама? – спрашивает принц Эттор с резкими нотками в голосе.
Он все так же стоит у колонны, которая находится всего в нескольких метрах от окна.
Я стараюсь не дышать.
Келан бросает на брата взгляд своих серебристых глаз:
– Разве тебе не хватило развлечений на сегодня?
Эттор невинно пожимает плечами:
– На вечеринке никогда не бывает слишком весело.
Келан поворачивается к своим охранникам:
– Осмотрите территорию с неба. Если у человека есть сообщник, я хочу, чтобы вы его нашли.
Командир с вьющимися волосами кивает в ответ. Он выпаливает несколько приказов через плечо, которые мне не удается расслышать, и через пару секунд несколько Гвардейцев исчезают в темных облаках.
– А этого допросите, – говорит Келан и пренебрежительно взмахивает рукой в сторону пленника, словно тот доставил какую-то мелкую неприятность, а не взорвал машину. – Не верится, что тот, кто выглядит настолько отрешенно, мог разнести мой двор. Но если он все-таки действовал в одиночку, я хочу знать, как ему это удалось.
Эттор поднимает руку и разглядывает свои черные ногти, словно сейчас нет ничего важнее этого.
– А как часто в Победе у людей просыпается разум?
Шея Келана напрягается:
– В моем герцогстве ты обычный гость, так что веди себя как подобает.
– Без проблем, дорогой брат. Какую роль мне следует выбрать? Услужливого гостя? Послушного Гвардейца? – усмехается Эттор. – А есть ли у кого-то в твоем герцогстве индивидуальность или вино и смех ударили твоим подданным в головы, лишив их здравомыслия?
На пару мгновений повисает молчание.
– Пути победы чужды тебе, потому что в твоем герцогстве все еще бушует война. До меня доходили слухи, что недавно у тебя и вовсе вспыхнуло восстание.
Резкий смех принца Эттора наполняет воздух, словно удар хлыста:
– Мы живем ради восстаний. Нет ничего лучше, чем позволить людям поверить в свои силы, а затем сокрушить их.
– Тогда тебе самое время попрощаться и отправиться домой. Не хотелось бы, чтобы ты пропускал такие развлечения, – парирует Келан.
– Наверное, это мне и следует сделать. – Эттор скучающе вздыхает, а затем на его лице появляется злобная усмешка: – Если выяснится, что твой человек разумен, дай мне знать. Я буду рад бросить его в Огненную Яму. Один из моих капитанов очень любит тихонь.
Зеленоглазый пленник даже не вздрагивает.
– Все мои пленники останутся в Победе, и пока я не собираюсь менять это решение, – ледяным тоном произносит Келан, а затем поворачивается к своему командиру: – Отведи его в Зимнюю Крепость. Если у него есть сообщники, мы можем воспользоваться этим и выманить их в подходящий момент.
Командир кланяется, но быстро выпрямляется. За его спиной в синей дымке возникают крылья, распахиваясь на три метра в ширину. Хватает одного взмаха, чтобы его тело взвилось в небо, после чего он устремляется к горизонту, словно падающая звезда.
Схватив пленника, остальные Гвардейцы взмывают в небо и устремляются за своим командиром.
Как только принцы остаются одни, Келан поворачивается к Эттору:
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне при моем Легионе Гвардейцев.
– Боишься лишиться их уважения? – насмехается Эттор.
– Я тебя предупредил.
– Ты так очарователен, когда пытаешься сердиться.
Келан замер, словно статуя. И на мгновение мне кажется, что от его ярости земля расколется на части. Но затем пламя сменяется непримиримым холодом:
– А наша мать знает о твоих тайных встречах с Канцлерами Столицы?
Я вцепляюсь в подол платья и едва ли не прижимаюсь к стеклу. Но их голоса становятся тише, поэтому я не могу разобрать ответ Эттора и слова, которые бросает ему Келан, вынуждая брата поморщиться.
Но что бы они ни сказали друг другу, видимо, герцог Войны уже достаточно повеселился. Потому что он разворачивается и поднимается по ступенькам с изяществом танцора.
– Я отправлюсь домой, как только выпью вина. Ведь это же фестиваль.
Когда он уходит, Келан остается в одиночестве на ступеньках и вновь смотрит на звездное небо, словно ищет там ответы. А потом поднимает руку к голове, поправляет корону из серебристых ветвей и возвращается в Галерею.
А я дожидаюсь, пока шаги не стихнут, а затем выскальзываю в темный двор, чтобы скрыться за мостом.
Глава 22
Я едва сдержала слезы при виде Тео, скрючившегося на заднем сиденье машины с искаженным от страха и боли лицом. С ним явно что-то произошло, но главное – он в безопасности.
Шура везет нас домой на полной скорости, не говоря ни слова. По тому, как побелели костяшки на ее руках, удерживающих руль, я понимаю, что она к тому же еще и скрывает нас за вуалью. Очень трудно концентрироваться на двух вещах одновременно, но, думаю, беспокойства ей добавляет еще и состояние Тео.
Воздух в машине будто отяжелел от страха. Но ни вид знакомого леса на границе района, ни вид амбара не помогают ослабить напряжение, сковавшее мое тело. И только когда платформа начинает опускаться вниз, я выдыхаю с облегчением. Я поворачиваюсь и смотрю на Тео. Его локти упираются в колени, а пальцы впиваются в растрепанные вьющиеся волосы. Я открываю рот, чтобы спросить, все ли с ним в порядке, но слова застревают в горле. Тео выглядит таким хрупким… словно разлетится на куски даже от прикосновения. Когда мы проходим сквозь ворота Поселения, Ахмет и Ен уже поднимаются по холму, спеша к нам навстречу.
– Не думали, что вы вернетесь так рано, – нерешительно признается Ахмет.
Ен взмахивает рукой, словно просит показать удостоверения личности, и мы по очереди поднимаем ладони. Синие отпечатки появляются всего на несколько секунд, а затем исчезают.
Удовлетворившись проверкой, Ахмет переводит взгляд на меня:
– Как все прошло?
Не говоря ни слова, Тео шагает вперед, сжав массивные руки в кулаки. Он направляется к своему дому на первом ярусе. Мы молча наблюдаем за ним, пока он не исчезает в дверном проеме. Но как только дверь закрывается, тут же раздается душераздирающий крик.
Ахмет и Ен тут же устремляются по усыпанной гравием тропинке к хижине Тео. Шура делает шаг вперед, чтобы последовать за ними, но я хватаю ее за предплечье.
Ее серые глаза потускнели и наполнились слезами.
– Человек, которого арестовали. – Я пристально смотрю на нее. – У Тео есть брат в Бесконечности?
Шура опускает глаза:
– Его зовут Мартин. Я никогда не встречалась с ним и знаю о нем только от Тео. Они вместе погибли в автомобильной катастрофе. Но их разделили в Распределителе. – Она слегка приподнимает голову. – Тео так и не узнал, что с ним случилось и в какое герцогство его отправили.
– А сегодня увидел в Галерее и понял, что брат принял таблетку, – заканчиваю я за нее.
Шура кивает.
Доносящиеся из дома крики сменяются надрывными рыданиями, и мы направляемся к дверям, где встречаем Аннику. Ее косы, как обычно, перетянуты желтым шарфом, и у меня перед глазами возникает образ Элизы. От этого воспоминания сжимается сердце.
Но я стараюсь не обращать на это внимания.
Анника внимательно смотрит на меня:
– Колонисты узнали? Они увидели, кто ты на самом деле?
– Нет, – говорю я, и если бы не рыдания Тео, этот вечер можно было бы назвать успешным.
Анника тяжело вздыхает:
– Хорошо. Но это только начало.
Она переступает порог, и мы с Шурой следуем за ней.
Тео стоит на коленях на полу, обхватив голову руками. Его спина трясется от рыданий. Я никогда не видела, чтобы кто-то так сильно дрожал, словно его кости едва удерживаются вместе. Ахмет сидит на корточках рядом с ним, положив руку ему на лопатку, и говорит что-то утешающее ему на ухо.
Ен поворачивается к Аннике: