Мировой Ворон
Часть 20 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Трусливые Гиганты потрудились на славу, – проворчала старуха. – Пока Рованоко сражался с повелителем, Один Бог дотронулся своим разумом до его щупальца, превратил его в камень и тем самым создал горы вокруг. Мы идем внутри окаменелых останков его щупальца. Строители долгими веками рыли эти норы, и еще несколько веков потребовалось им, чтобы возродить Орон Каа, – и все время им приходилось пресмыкаться перед Огненным Гигантом. Чванливый бог благосклонно принимал их молитвы, пока мы не проявили свою истинную веру и не забрали часть его силы. Вся энергия, которую Джаа отдавал миру, когда-то принадлежала Шаб-Ниллурату, поэтому Огненный Гигант был бессилен нас остановить.
У подножия лестницы на голом камне собрался рой Строителей. Они ползали друг по другу, сбившись в комок, – вибрирующая масса лапок и мохнатых тел. В пещере под ними, посылая волны зеленого света сквозь жужжащих насекомых, находился разрыв в реальности, дыра, ведущая к чертогам за пределами мира, бурлящая от жизненной силы Шаб-Ниллурата. Веками Строители расширяли разрыв, вгрызались в него, позволяя все большему потоку силы возвращаться в мир. Они стали первыми рабами Лесного Гиганта, созданными из его злобы, и состояли из материи лишь отчасти. Пока они оставались рядом с разрывом, они были невидимы, пока они сами не пожелают, чтобы их увидели, или не решат сплавиться с другим существом. Любой, кто покидал Орон Каа, за считаные минуты забывал о них, и потому им так легко удавалось ускользать от взора Джаа. Они беспрекословно подчинялись любому шевелению щупальца своего повелителя, служили ему так верно и преданно, будто он уже одержал победу и вернулся в мир смертных.
Существо глубоко вдохнуло – легкие его наполнились восхитительным гниющим ароматом – и подошло ближе к следу Лесного Гиганта.
– Если ты дашь мне место в своей Тирании, повелитель, то я буду служить тебе до последней капли крови. Я хочу стать твоим рабом. – И после этих слов рой Строителей взмыл в воздух и окутал мужчину, словно божественная мантия, от которой исходил смрад смерти и разрушения. Насекомые присоединились к нему, греясь в лучах силы своего бога, и существо самозабвенно рассмеялось.
Глава восьмая
Саара Госпожа Боли в городе Ро Вейр
Настала пора выбираться из добровольного заточения. Неделя тянулась ужасно медленно, Саара почти не могла спать, но она все еще была жива и сохраняла рассудок. Каждый день дверь в ее покои приоткрывалась, запуская в темную комнату тонкий луч света, и ей подавали пищу и записки. Она съедала едва ли половину из принесенного, а отчеты и вовсе не читала. Госпожа Боли вздумала помериться силами с Горланской Матерью – и проиграла. Последние крохи силы она использовала, чтобы уберечь свое бессмертное молодое тело от превращения в дряхлую старуху. Но силы постепенно начинали возвращаться к ней.
«Может, все уже закончилось», – подумала Саара. Может, они уже победили? Может, Красный Принц уже мертв, враги повержены, их тела разорваны в клочья и разбросаны вдоль Большой Королевской дороги и по пастбищам Вейра? И глупый дикий Медведь уже взял под контроль Фьорлан и навел в нем порядок? Может, ее Темные Отпрыски уже пустили корни в каждом уголке владений Искривленного Древа?
Нет. Такие известия сразу бы дошли до нее. Кто-нибудь прибежал бы к двери, начал кричать и стучаться в тяжелое дерево, возможно, даже требовал бы от нее ответа. В случае подобных новостей это было бы оправданно.
Роскошные черные волосы Саары стали спутанными и засаленными. Темно-красное платье превратилось в запятнанные лохмотья. Воду в лохани для мытья меняли каждый день, но женщина обращалась к ней, только чтобы избавиться от мерзкого привкуса во рту. Неиспользованное мыло и бутылочки с маслом для волос она скидывала в кучу в углу комнаты. Единственное, чего она ждала, чего жаждала всем существом, было наркотическое забвение. Каждый день ей приносили свежую порцию радужного дыма, и каждый день по несколько часов она курила наркотик. Ей требовались все более сильные сорта, без них уже не удавалось сконцентрироваться в битве с собственным разумом.
У нее осталась только одна сестра. В запертой камере подземелья, прикованная цепями к полу, находилась Изабель Соблазнительница. Саара использовала ее разум, чтобы скинуть с себя часть груза, но сестра после этого совершенно обезумела, не сумев справиться с наплывом чужих воспоминаний и желаний рабов ее мертвых сестер и последствиями битвы с Горланской Матерью. Когда разум Изабель окончательно повредится, она освободит Саару от мучений, которые причиняли околдованные ею люди. А пока они мучились вместе.
Но было что-то еще. Еще одна причина, по которой именно сейчас ей требовалось встать с постели. Что-то происходило в Орон Каа. Саару беспокоила тень и жужжание. Древняя сила пыталась достучаться до нее через многие лиги пустынь, горных цепей, равнин и океанов. Для Красной Королевы не существовало ни расстояний, ни преград: она говорила с Госпожой Боли, и смысл ее слов достигал разума Саары. Возникла новая сила… или, возможно, случилось обновление старой.
Просыпайся, девочка.
– Мать-настоятельница. Я… пытаюсь сосредоточиться.
Ты сделаешь все, что тебе прикажут. Исполнишь любое повеление Искривленного Древа. И твоя концентрация ничего не значит. Твое удобство и комфорт тоже не имеют значения.
Саара откинула с лица засаленные пряди и закрыла глаза. Согбенная старуха находилась на другом краю света, но ее слова вонзались в Саару, словно нож-крис в самое сердце. Каждая мысль сопровождалась памятью о тысячах тысяч часов пыток, извращений и жестокости. Каждое слово Красной Королевы вызывало внутри разума Саары какофонию криков.
– Я проснулась, – прошептала Саара. – Я проснулась. Я вымоюсь и встану.
Ты будешь слушать меня! У нас появилась новая сила.
Саара схватилась руками за голову. В ней пульсировала такая боль, что на глазах выступили слезы.
Не хнычь, девочка.
– Нет, разумеется, нет. Я слушаю вас, матушка.
Слушай же внимательно, ибо наше дело получило поддержку. Возникло новое существо; старый враг пал, и вместо него мы получили союзника. Потомок древней крови теперь принадлежит мне. Пока мы говорим с тобой, он преклоняет колени перед следом Лесного Гиганта. И мы устранили избранника Джаа. Уничтожили его разум.
Саара не могла улыбаться, хотя новости оказались замечательными. За словами матери-настоятельницы скрывалась издевка над Саарой – ведь она сама не смогла ни остановить Уту, ни убить Вуна. Она посылала своих слуг во все концы света, чтобы выследить противника и убить, но в итоге получила только мертвых приспешников. И еще одну мертвую сестру. Однако теперь ее враги принадлежали Орон Каа.
– Я возрадовалась, – прошептала Саара, моргая, чтобы смахнуть слезы с глаз.
А как продвигаются дела у тебя?
Госпожа Боли несколько раз глубоко вздохнула и сжала кулаки, пытаясь успокоить разум.
– Нам принадлежит почти весь Тор Фунвейр, – произнесла она. – Правда, избранник Одного Бога пока не проявил себя, и есть еще одна армия, от которой нужно избавиться.
А Ледяной Гигант?
– Избранник Рованоко пока жив, – ответила Саара. – Но я убедила Рулага Медведя отречься от своего бога. Теперь он считает себя сильнее Ледяного Гиганта и собирается вытравить со своих земель детские представления о чести и свободе. Со временем он поймет: Рованоко больше нет в его сердце.
Меня радует, что после всех твоих промахов ты еще верна нам. Возможно, наш повелитель вознаградит тебя. Он разделит земли людей и отдаст власть над ними тем, кто будет служить ему. Джеккан вернулся в наш мир, и он станет первым Тираном Искривленного Древа. Возможно, однажды ты присоединишься к нему.
Лицо Саары расплылось в восторженной улыбке, хотя натянутую кожу пронзило болью. В мир возвращалась сила ее повелителя, а за ней следовали невообразимая боль и ненависть. И всего на мгновение Саара ощутила прикосновение – ужасающую ласку щупальца Шаб-Ниллурата. Ее вера умерла и возродилась вновь. И все мертвое возродится, а живое – обратится в прах.
* * *
Элиас из Дю Бана, похоже, удивился, увидев ее. Он сидел за столом герцога Лиама, будто главнокомандующий, и принуждал подчиненных исполнять свои приказы с мрачной решимостью. Черные воины, погонщики, городская стража, торговцы – все слушались его беспрекословно, отдавая свои силы и золото на благо Владений Искривленного Древа. Они уничтожили всех, кто не желал им служить, и империя Госпожи Боли управлялась наслаждением и болью. Под ее властью были люди даже из таких дальних городов, как Кессия и Лейт, кого-то пришлось околдовать, других – запугать, но многие стали служить Мертвому Богу, предвкушая богатство и власть.
Когда в кабинете появилась Саара, окруженная Черными воинами, все, кроме священника смерти, покинули помещение. Они старались не смотреть на ведьму. Многие из них в первый раз встретили ее так близко, и Саара кожей ощущала их страх, когда, глядя на нее, люди вспоминали тысячи историй, каждая последующая из которых была страшнее предыдущей.
– Мне хотелось бы получить отчет, – произнесла Саара, когда последний из посетителей закрыл за собой дверь.
Священник был бледен и по-прежнему носил черные доспехи. Он не снимал их, когда раздавал приказы, когда отдыхал и когда сжигал людей живьем. Женщина легко могла представить, что и спит он тоже в них и его кожа срослась с холодным металлом.
– Я не видел тебя больше недели.
– Мне требовался отдых. И я уже отдохнула, – ответила Саара, усаживаясь на край широкого стола. – Последняя из моих сестер взяла на себя часть моих забот.
– Да, она была самой прекрасной пленницей из всех, кого я когда-либо видел, – ответил Элиас. – И, переходя к отчету, – во время твоего отсутствия многое поменялось.
– Красный Принц?
– Из Козза до нас дошли вести, что Александр Тирис жив и провозглашен королем Тор Фунвейра.
Мир не сдавал ей без боя ни дюйма земли, заставляя всеми силами зарабатывать себе почетное место во владениях Искривленного Древа.
– Но наш численный перевес обеспечит нам контроль над сражением, – заверил Черный священник. – Мы сможем окружить армию противника. Они выступили на юг от Козза.
– Король может обеспечить себе больше верных людей, чем принц, – задумчиво ответила Саара. – Он стал знаменем, возле которого сплотятся люди ро. – Она улыбнулась. – Но, милый Элиас, ведь твои знания о военной стратегии значительно превосходят мои.
– Александр Тирис прибудет в Вейр через три недели, – ответил тот. – Времени, чтобы собрать у них в тылу наши войска, предостаточно. Шестьдесят тысяч Псов отрежут их сзади. У них едва ли наберется двадцать тысяч воинов, ну и какое-то подкрепление, которое откликнется на зов короля.
– Понадобятся ли нам еще воины? Многие тысячи Псов еще плывут из Кессии.
Элиас покачал головой.
– Они и так проиграли. У них осталась только смелость и немного мечей. Аристократы ро не понимают, когда уже поздно ввязываться в драку. Их заносчивости хватает даже считать себя… избранными. Думают каким-то чудесным образом преодолеть все препятствия, и неважно, насколько те будут велики. И они забыли учение Черного ордена: главный их долг перед Одним Богом – умереть за него.
– А в чем твой долг перед Одним Богом? – спросила Саара.
Бледное лицо Черного священника исказилось гримасой ярости, и он прорычал:
– Я чувствую, как сила покидает меня. Мой бог умирает. Всю мою жизнь люди зовут меня безумцем, но я пропитан смертью и почувствую себя завершенным, только когда все вокруг умрет. И главная моя цель – убить Одного Бога. Только ради этого я существую.
Сааре страстно захотелось сжать его в объятиях и напомнить, что его плоть еще не мертва. Но женщина подавила свое желание. Ей нужно найти для поглощения менее ценного раба.
– Больше не смей сомневаться в моей вере, – прогудел Элиас.
– Даже не думала, – ответила колдунья, прикусив губу. – Но скажи мне, кто ухаживает за Отпрысками?
– Никто. На время твоего отдыха ту часть катакомб просто запечатали. Нам не надо, чтобы твои монстры разгуливали по Вейру.
Она ожидала такого ответа. И Черные воины, и другие слуги просто сошли бы с ума, слишком долго наблюдая за Тысячью Отпрысков Шаб-Ниллурата. Но сейчас это уже не имело значения; за время ее отдыха отпрыски просто росли. Они стали гораздо крупнее и сильнее. Что же касается твари, в которую превратился Рам Джас… Саара пока не знала, как с ней поступить. Тварь могла стать ее величайшим оружием или страшной ошибкой. И ее надо было кормить.
– Я хочу, чтобы катакомбы вновь открыли. Я сама позабочусь о деревьях.
– Как скажешь, – ответил Элиас, вернув на лицо маску отрешенного равнодушия.
– Я поглощу нескольких человек, а потом вернусь, – сообщила Саара, направляясь к двери. – И да, только что вспомнила – не будешь ли так любезен доставить в катакомбы Кейла Гленвуда? Думаю, я выбрала для него подходящую смерть.
Госпоже Боли стало лучше. Настроение внезапно поднялось, и она с улыбкой ускорила шаг. Саара начала спускаться в катакомбы, и мурашки от болезненного возбуждения пробежали у нее по спине. Ее окружала стража и без лишних слов расчищала перед ней путь. Много дней люди не видели ее и еще дольше не видели довольный блеск ее глаз.
Разум Изабель наконец-то сдался, и теперь у Госпожи Боли появилось замечательное хранилище для фантомных рабов. Саару накрыло ощущение невесомости и свободы, сила накатывала на нее, словно волны теплого воздуха. Будущее больше не было наполнено болью, и ощущение неизбежного провала уже не заполняло все ее мысли. Она почувствовала себя юной и втайне желала, чтобы рядом вновь оказались Кейша или Зелдантор, они помассировали бы ей плечи и осыпали комплиментами. Возможно, когда с Гленвудом будет покончено, она даже выйдет к своей пастве и насладится обожанием толпы.
Высоко подняв голову, Саара быстро шла по этажам канцелярии лорда-маршала, мимо комнат с награбленными сокровищами на самые нижние уровни, где погонщики ее армии занимались организацией военной кампании. Они молча кивнули ей, когда она вошла в помещение. Несколько зажиточных торговцев из Каресии, которые лишились своего богатства, бросились ей в ноги. Ее охрана начала избивать несчастных, и Саара довольно улыбнулась. Бывает время, когда хочется насладиться тем, как тебе целуют стопы, а бывает время наслаждаться чужой болью.
* * *
Когда мошенника из Лейта кинули к ее ногам, он представлял из себя жалкое зрелище – бледный, потный, в грязных лохмотьях, очевидно, не стиранных неделями. Он все еще был заколдован, и на время отдыха Саары его просто заперли в одной из комнат. Он, наверное, гадал, чем мог так ее прогневать. Он выдрал себе остатки волос и исцарапал лицо и руки.
– Ты выполнил свое предназначение, Кейл, – произнесла волшебница. – Ты помог нам убить своего друга – своего единственного друга! Это причиняет тебе сильную боль, способную сделать тебя мятежным рабом, а мне нужно принести жертву.
– Но я не чувствую никакой боли! – взмолился Кейл. – Я счастлив, что Темная Кровь больше не помеха вашему делу!