Мио-блюз

— Вы слушаете? — резко бросил Дидриков коллега.

Я посмотрел на него.

— Конечно. Вы говорите такие интересные вещи, трудно не увлечься.

Люси хихикнула, но быстро подавила смешок. Вообще-то было совсем не до веселья.

— Когда погибли дед и бабушка Беллы, мы, честно говоря, призадумались, — сказал Дидрик. — Возможно, ты и в самом деле стал жертвой заговора. У нас были сложности с чисто технической привязкой тебя и твоего автомобиля к прежним преступлениям. Но теперь, когда в твоем “порше” обнаруживается труп, все видится в ином свете, как по-твоему?

Я склонил голову набок.

— Но ведь был свидетель.

На лице Дидрика проступило напряжение и тотчас ушло, мне даже показалось, что я ошибся.

— Какой свидетель? — резко спросил он.

— Свидетель убийства Дженни. Разве она или он не могли компенсировать отсутствие технических доказательств?

Дидрик долго смотрел на меня. Я криво усмехнулся. Если он не понял раньше, то теперь сообразил. Что мне известно, какой хреновый у них свидетель. Но он не рискнет спросить, откуда у меня эта информация.

— Давайте потолкуем конкретно о данном убийстве, — сказал коллега Дидрика.

— Вот именно, — подхватил Дидрик. — Мы допускаем, что, когда ты уехал из мастерской, трупа в багажнике не было. Мы также проверили твой джипиэс, и согласно этому прибору, ты, как и сказал, поехал прямо домой. Но, как мы упомянули ранее, это мало что говорит. И теперь мы хотим знать, чем ты занимался после того, как поставил “порше” в гараж.

Негнущимися пальцами я барабанил по столу. Мне ничуть не хотелось продавать Надю из детского сада Мио. Я вообще не собирался рассказывать, чем занимался. Но поддразнить всегда можно.

— Ездил посмотреть новый садик для Беллы.

— Ах, как мило. И где же он находится? — поинтересовался Дидрик.

Он улыбался, но во взгляде читалась настороженность.

— Во Флемингсберге. Называется “Тролльгорден”.

Улыбка погасла.

— Черта с два ты ездил туда насчет места для Беллы.

— Представь себе, ездил. Приятель посоветовал, сказал, что садик очень хороший. Съезди, мол, туда, поговори с персоналом. Они наверняка меня запомнили.

Дидрик отхлебнул кофе, который стоял перед ним. Нам с Люси кофе не предложили.

— Мартин, чем ты занимаешься? — сказал он.

— Пытаюсь снова наладить будничную жизнь.

Это было самое правдивое из всего, что я говорил Дидрику за последние недели.

Дидрик медленно покачал головой.

— После всего случившегося, — сказал он. — Ты продолжаешь. Кой черт тебя подгоняет?

На это я ему не ответил. Проклятие Люцифера нависало над моей семьей как дамоклов меч. Я поклялся ничего не говорить полиции и держал слово. А что меня вызвали на допрос, за это я вряд ли в ответе.

— По-моему, есть очень простое решение проблемы с трупом в багажнике, — сказала Люси, когда на время наступило молчание.

Дидрик вскинул брови:

— Вот как?

Люси нерешительно взглянула на меня:

— Разве нет?

Я согласно кивнул.

— Разумеется. Дело в том, что в гараже есть камера слежения. Но вы, наверно, уже знаете?

Пришел черед Дидрика кивнуть.

— Да, — сказал он. — Коллеги обнаружили ее всего через несколько минут после того, как мы расстались. Позвонили, когда мы сидели в машине, и сообщили хорошую новость.

Я пожал плечами:


— Ну так вот.

— Что “ну так вот”?

— Поскольку я не клал труп в свою машину, то полагаю, записи камеры подтвердят, что это сделал кто-то другой.

Снова тишина.

— Конечно, могло бы быть и так, — сказал Дидрик. — Только…

У его коллеги зазвонил мобильник, и он вышел из комнаты. Я смотрел на Дидрика, кровь шумела в ушах.

— Что “только”?

— Только запись никудышная. Вернее, не запись. Камера дефектная.

В детстве я играл в шахматы. И смею утверждать, что, если бы продолжил, добился бы успехов. Я хороший стратег и легко предвижу, какой ход будет лучше всего. Но вот на сей раз я колебался. Мы с Люси знали, что камера работала превосходно. У Люси в сумочке лежал диск с копией записи. Остальные копии мы спрятали в других местах. Дидрик явно играл по-крупному, раз сознательно солгал, что камера неисправна.

Когда вернусь, непременно поговорю с председателем Вольфгангом. Надо выяснить, кто приходил к нему в квартиру и спрашивал про камеру. Если приходил вообще. Ведь с тем же успехом кто-то мог украдкой, когда никто не видел, сломать камеру прямо на месте. А потом сказать остальным, что она все время была неисправна.

Левая рука Люси потянулась к сумочке. Я быстро схватил ее за плечо, правда, чуть слишком энергично. Она удивленно посмотрела на меня. Я предпочел не встречаться с ней взглядом. Главное, чтобы она не доставала запись. Пока рано.

— Ты, кажется, хочешь сообщить что-то важное, — сказал Дидрик.

Впервые в его голосе сквозила неуверенность.

— Да нет, — ответил я. — Просто удивился, что камера неисправна.

— Жаль, глупо, конечно. Кстати, тебе известно, кто отвечает за наблюдение?

Он сказал это как бы невзначай, но я понял, что вопрос важный. А еще важнее то, что́ я понял по его вопросу. Они не вышли на Вольфганга.

От страха я похолодел. Покойников уже слишком много. Я не знал, кому доверять, не знал, кому суждено жить, а кому — умереть. Но знал, что спасу Вольфганга, если будет время и возможность.

Я так поспешно вскочил, что опрокинул свой стул.

— Если у вас все, я, пожалуй, пойду.

Мы с Дидриком словно бы мерялись силами. Если он меня задержит, Люси достанет запись из гаража. В остальном мой план сводился сейчас лишь к одному: уйти отсюда.

Лицо у Дидрика было мрачное и замкнутое.

— Увидимся, — сказал он.

— Конечно.

Люси тоже встала и вместе со мной вышла из комнаты.

— Что теперь? — спросила она, когда мы стояли на улице.

— Едем домой спасать жизнь Вольфгангу.





28




Так мы и сделали. И, поднимаясь по лестнице, увидели двух полицейских, которые разговаривали с соседом, живущим на три этажа ниже Вольфганга.

— Камера в гараже? — услышали мы голос соседа. — Нет, первый раз слышу. Спросите у кого-нибудь из правления.

Время начинало поджимать. Мы с Люси старались не привлекать к себе внимания, не бежали вверх по лестнице, пришлось силком себя сдерживать, ведь дело не терпело отлагательства. Мы остановились у двери Вольфганга, но, как раз когда Люси хотела нажать на звонок, я придумал кое-что получше.

— Черт, надо просто позвонить ему по телефону, — сказал я как можно тише.

Полицейские на лестнице слышали нас так же хорошо, как мы их. Они бы заинтересовались, почему мы звоним к своим соседям в такой спешке.

Мы бегом рванули в мою квартиру. Слава богу, Вольфганг ответил после первого же гудка.

— Я плохо вас слышу, — сказал он. — Я в магазине, продукты покупаю.