Мио-блюз

— Элиас умеет держать язык за зубами? — спросил я.

— Да, безусловно. Он производит несколько грубоватое впечатление, но мы с Бобби ему доверяли.

Хотя он сидел в тюрьме, хотел сказать я. Хотя в юности — причем совсем недавней — обожал избивать людей в городе и за это загремел за решетку. Так что грубоватый — весьма мягкая характеристика.

— Малин, кто-то наверняка знал, — сказал я. — Наверняка. Подумайте хорошенько. Что было, когда Бобби приехал в Стокгольм? Он постоянно прятался в какой-то квартире или с кем-то встречался? Он рассказывал об этом?

У меня зазвонил мобильник. Громко, пронзительно.

— Извините, — сказал я и отключил сигнал.

Открыл верхний ящик стола и бросил туда телефон.

— Нет, он почти не рассказывал, чем занимался после смерти Сары, — тихо сказала Малин. — Но я понимала, что он не прекратил разыскания. Потратил бог знает сколько дней отпуска, мотаясь в Стокгольм. Я думала, он все сообщит вам, особенно то, что выяснил в садике Мио.

Волоски у меня на шее встали дыбом.

— А что он там узнал?

— Он пообщался с одной из воспитательниц. Она утверждала, что видела, как увели Мио.

Волоски снова улеглись. Это я уже знал. Почему же Бобби не сообщил мне все, что успел выяснить, ни через Элиаса, ни раскрыв свой обман и встретившись со мной лично? Непонятно.

— Вы же сказали, Мио вас не интересует, — тихо сказала Малин, словно прочитав мои мысли. — Бобби так боялся, что вы не поймете, какую важную роль он играет во всем этом.

— Почему же он не рассказал все, что знает? — спросил я.

— Хотел сперва убедиться, что вы работаете, — сказала Малин. — А вдруг бы вы его надули. Тогда бы он понапрасну выдал вам слишком много информации.

Такое объяснение я не готов был принять, но промолчал.

— Значит, он встречался с Сюзанной. А с кем еще?

— С Сюзанной?

— Если это та же женщина из детского сада Мио, с которой контактировал я, то она так себя называет.

Малин покачала головой.

— Я не знаю, как ее зовут.

Тут я вспомнил, что еще не просмотрел материалы о сотрудниках детского сада, собранные Люси.

— Так или иначе, он встречался с одной из воспитательниц, — сказала Малин. — Она утверждала, что знает, кто увел Мио. Некая Ракель, по-моему.

Голос у Малин сорвался, а я затаил дыхание.

— Он ее нашел? — спросил я. — Виделся с ней?

Малин несколько раз сглотнула.

— Нет. Он погиб и не успел выяснить, как ее найти.

Трудно не пожалеть Бобби. Он хотел так много и не сумел ничего добиться. Кто-то задавил его. На моей машине. Или на похожем “порше”. Об этом Малин не знала, и пусть так и останется.

— Вам что-то от меня нужно, — сказала Малин. — Потому я и пришла.

Я приготовился закончить разговор.

— Мне нужна фотография Мио, если у вас она есть.

— Значит, Элиас не врал. Он так и сказал: вам нужна фотография. Зачем? Вы ведь больше не работаете над делом Сары.

— Верно. Это слишком опасно. Но Бобби очень хотел выяснить, что случилось с Мио. Думаю, все-таки не помешает осторожно покопаться в этом деле.

Беззастенчивая ложь. Она горела на языке. Бобби нет в живых. С какой стати мне беспокоиться о том, чего он хотел и чего не хотел?

Малин открыла сумочку и достала маленькую фотографию.

— Ее сделали в садике за несколько недель до его исчезновения, — сказала она, положив фото передо мной.

Хоть и знал, что́ увижу, я все равно удивился. Цветом Мио совсем не походил на мать.

— Можно подумать, он приемный ребенок, правда? — сказала Малин.


Она не имела в виду ничего плохого, просто констатировала факт. Сам я не мог оторвать взгляд от фотографии. Призрачный мальчик Мио наконец-то обрел лицо. Он был куда меньше, чем я думал. Серьезными, широко раскрытыми глазами смотрел прямо в объектив. Вполне аккуратный. Клетчатая рубашка, вышитый жилет, чуть великоватый.

— Какой симпатичный, — сказал я. — Можно я оставлю снимок себе?

— Конечно. У меня их несколько.

Малин закрыла сумочку и встала. Я тоже встал.

— Знаете, Бобби возмущало, что Мио отдали в приемную семью. Опека сочла, что Бобби недостаточно взрослый и не сумеет позаботиться о ребенке, а меня они вообще в расчет не принимали. Бобби больше нет, но я есть. Если Мио жив… я хочу, чтобы у меня был шанс дать ему дом.

Вот тут я мог бы заплакать, но не стал.

— Я не волшебник. Однако постараюсь что-нибудь сделать.

Малин протянула руку, я пожал ее.

— Сара тоже очень на вас надеялась, — сказала она. — Словно вправду считала волшебником.

— Сара?

Малин выпустила мою руку.

— Да.

— В смысле Бобби? Ведь именно он, или Элиас, пришел сюда и попросил о помощи. Услышав по радио интервью со мной.

Малин рассмеялась. Тепло и искренне.

— Может, он так сказал, но это неправда. Ваше имя ему назвала Сара.

Солнце заглянуло в окно, яркие лучи заплясали по столу.

— Когда же? Сара полгода с лишним была мертва, когда Элиас пришел сюда.

Я отчаянно рылся в памяти. Я когда-нибудь встречал Сару? Нет, вряд ли.

Малин легонько улыбнулась.

— Вы спрашивали, что́ Сара рассказывала о своей жизни в Штатах. Помимо бойфренда, был еще кто-то, хотя, может, это одно лицо. Сара называла его Дьявол. Но мы услышали о нем, только когда за нее взялась полиция.

Я затаил дыхание, ожидая продолжения.

— Бобби очень хотел помочь Саре, только она не соглашалась, — сказала Малин. — Передала через своего адвоката, что это плохая идея. Бобби настаивал, но она отказывалась иметь с ним дело. Поскольку она сидела в СИЗО под строгим арестом, мы не могли повидаться с ней, а от ее адвоката толку не было. После того как ее посадили, Бобби мог заняться лишь тем, что узнал от нее до ареста. Она понимала, что ей грозит опасность, пыталась что-то сделать. Но обратилась за помощью не к тому человеку. И однажды сказала Бобби, что жалеет, что не обратилась к вам. Что именно вы могли бы подобраться к Дьяволу.

Я мог бы подобраться к Дьяволу.

— Почему она думала, что я бы мог? — В голосе у меня звучало большее напряжение, чем мне хотелось, а волосы на шее опять встали дыбом.

— Потому что вы знакомы.

— Простите?

— Ну, Сара иногда говорила странные вещи. Я имею в виду Дьявола. Его ведь вообще не существует. Адвокат говорил, нам надо забыть то, что она говорила, это, мол, сущая бессмыслица. По его словам, важно, что она призналась во всех убийствах. Но Бобби судил иначе. Совершенно иначе. Обо всем. Бобби думал, что надо попытаться, и обратился к вам. Сары ведь уже не было в живых, что плохого могло случиться, если он свяжется с вами?

Все могло полететь в тартарары. Ведь Дьявол существовал, просто Малин об этом не знала.

Я снова чувствовал себя так, будто земля под ногами разверзлась. Зияющая пропасть, бесконечно глубокая. В окружении Сары хватало плохих людей, но хуже всего был человек, носивший имя самого дьявола.

Дьявол — персона в высшей степени своеобразная. Дьявол — это Люцифер.

И теперь из могилы слышался голос Сары:

Вы знакомы.

Да ни в жизнь. Быть такого не может.

— Не понимаю, — сказал я. — В каких обстоятельствах тот, кого зовут Дьяволом, сказал, что знаком со мной? И как мы могли встречаться?

— Не знаю. Вы что же, принимаете это всерьез?

Более чем все прочее, что я слышал за последние недели.

— Какими же качествами, по мнению Сары, я отличался? — Голос у меня звучал как чужой.