Миндальный вкус зла

– Разведена?

– Скорее всего, не выходила замуж.

– Понятно. А кто отец ребёнка?

– Понятия не имею.

– Надеюсь, поделишься потом информацией?

– Куда я от тебя денусь, – притворно ворчливо отозвался Шура и попытался снова дотянуться до Дона.

Но кот проворно отскочил в сторону и улёгся возле кустов, набравших бутоны ирисов.

– Ну, погоди, – сказал ему Наполеонов, – будешь ещё тереться возле меня.

Дон на его угрозы и ухом не повёл. Тем временем на небе светились и перетекали друг в друга невообразимые оттенки розового, ярко-пурпурового, золотисто-оранжевого, всё это переливалось и нежно мерцало, то ослепительно, то приглушённо… И как-то незаметно наступили прозрачно-лиловые сумерки.

Всем троим хотелось всю короткую ночь просидеть в саду, но утром каждого из них ждали неотложные дела, поэтому пришлось перебраться в дом и разбрестись по своим спальням.

И лишь Дон беззаботно бродил по траве, прислушиваясь к ночным звукам и шорохам. Увидев большую жабу, он прижал уши и тихо заурчал. Бедная жаба попыталась слиться с землёй. К счастью, кот не стал её ловить, только обошёл вокруг и потрогал лапой, а когда жаба сиганула в сторону, прищурил светящиеся расплавленным янтарём глаза и мяукнул, как бы говоря, хотел с ней познакомиться, а она ускакала, невежливая особа. Впрочем, не очень-то и хотелось.

Пробравшись сквозь кусты жасмина, ещё не набравшего цвет, кот прошёл по тропинке, вернулся к дому и открыл лапой незапертую дверь. Через несколько минут он уже забрался на кровать хозяйки и, уткнувшись носом в её ухо, тихонечко заурчал. Мирослава, не выбираясь из объятий Морфея, машинально погладила кота и перевернулась на другой бок.





Глава 9




Оперуполномоченный капитан Ринат Ахметов относился к тем счастливым людям, которые любят свою работу, несмотря на то что она «и опасна, и трудна», и плюс к тому связана с трагедиями и страданиями многих людей. Переживания же и стрессы самих оперов никто не считал.

Почему Ринат стал опером? Наверное, потому что в юности ему страстно хотелось, чтобы мир стал светлее и добрее. Придя в полицию после института, он первое время находился в шоковом состоянии на грани крушения своей юношеской мечты. Но потом осознал, что сделал правильный выбор. Да, жизнь не радуга и в полиции больше приходится сталкиваться с чёрным и серым. Но кто-то же должен очищать и защищать мир.

Начальник убойного отдела Василиса Никитична Воеводина говорит, что настоящий полицейский это всегда Воин Света. А от серых теней, случайно попавших в полицию, нужно безжалостно избавляться. И Ринат был согласен с Васей (как они зовут её за глаза) и благодарен судьбе, что именно она возглавляет отдел.

Сегодня ему предстояло встретиться с Маргошиной Фаиной Геннадьевной, чей отец разбился два года назад, врезавшись в машину Четверткова. Ринат съел завтрак, приготовленный с вечера супругой, выпил чашку крепкого чая. Поцеловал проснувшуюся жену Гузель и спящую дочку Айгуль, маленькую Гулю.

Маргошиной он позвонил заранее, кратко изложив цель встречи. Фаина Геннадьевна хоть и неохотно, но согласилась встретиться с опером. В 9.30 он уже звонил в дверь её квартиры.

Фаина Геннадьевна открыла быстро, едва глянула на его удостоверение, пробормотала:

– Проходите.

Ринат прошёл в небольшую комнату, ярко освещённую утренним солнцем, сел на предложенный хозяйкой стул.

– Я понимаю, что вам трудно говорить об отце, но нам известно, что вы не раз угрожали Четверткову.

– И вы подозреваете меня в том, что я выполнила свою угрозу? – устало спросила Фаина.

– Не совсем… Но почему вы его преследовали? Ведь было установлено, что ваш отец был пьян и сам врезался в машину Четверткова.

– Но на Четверткове не было ни одной царапины, а отец погиб.

– И что? Вам же известно, что ваш отец был пьян? – снова спросил опер.

– Он выпил совсем немного.

– И тем не менее…

– Я никогда ему не прощу! Никогда! Он убил моего отца. Он мог затормозить.

– Как показала экспертиза, Четвертков тормозил.

– Он мог свернуть!

– Не мог, там был обрыв.

– Ну и что, что обрыв?! Зато папа был бы жив!

– Но погиб бы Четвертков.


– Он же всё равно погиб, не так ли?

– Странно вы рассуждаете… – проговорил опер, подумав про себя, что на самом деле это какая-то людоедская логика.

– Ничуть.

– Насколько я знаю, вы подали в суд на Четверткова, но проиграли процесс.

– Потому что все судьи купленные! – Фаина дерзко вздёрнула подбородок.

– Кем? – мягко спросил Ринат.

– Четвертковым!

– Да бог с вами! – вырвалось у Рината.

Фаина отвернулась к окну.

Глядя на её короткую, чуть ли не мужскую стрижку, он проговорил:

– Тем не менее Четвертков помог вам деньгами.

– Помог? – Фаина резко повернулась. – Дал жалких пятьдесят тысяч.

– Он мог бы ничего вам не давать.

Маргошина бросила на опера уничтожающий взгляд и промолчала.

– Фаина Геннадьевна, а где вы были 11 мая с часу до трёх утра?

– Дома! Где же ещё?! Спала.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– У меня нет любовника, я сплю одна! – с вызовом проговорила Фаина.

– И проживаете одна?

– Вы же знаете, что нет! Но дочка ещё маленькая и спит в другой комнате.

– Хорошо, – сказал Ринат, поднимаясь с жёсткого стула, – спасибо, что согласились поговорить со мной.

– Что ж, вы меня теперь арестуете?

– Думаю, в этом нет необходимости. До свидания.

Фаина ничего не ответила, с грохотом закрыв за ним дверь.



– Дамочка явно не в себе, – сказал Ринат, войдя в кабинет следователя, – но сомнительно, чтобы она убила Четверткова. Если бы ей вздумалось убить, хватила бы его чем-нибудь по голове.

Опер подробно рассказал о своей встрече с Маргошиной.

– Я и сам сомневался, – вздохнул Наполеонов, – но посмотреть на неё не мешало.





* * *


Мирослава позвонила Римме Малиновской, сославшись на некую Олю, сказала, что хотела бы ознакомиться с распространяемой ею продукцией.

Римма явно обрадовалась звонку Мирославы, она не стала уточнять, что за Оля рассказала о ней, вероятно, среди её клиенток было немало женщин с таким именем.

– Я могла бы подъехать к вам, – заявила Малиновская, – в любое удобное для вас время.

Волгина назвала ей адрес своей городской квартиры и предложила встретиться часов в 12 дня. Мирослава едва успела придать квартире жилой вид и нарисовать лицо. Малиновская приехала раньше на полчаса. Она с порога восхитилась районом, в котором расположена квартира, и сказала, что тоже хотела бы жить в центре.

– Квартира мне досталась от дедушки с бабушкой, – ответила Мирослава, – пойдёмте в гостиную.

Римма прошла за ней, облюбовала обтянутый вишнёвым плюшем диван и, удобно расположившись на нём, стала выкладывать на журнальный столик образцы продаваемой ей продукции. Она подробно рассказывала о преимуществах именно этой фирмы и о каждой баночке и флакончике в частности.