Милая Роуз Голд

– Трое. Софи тринадцать, Билли-младшему одиннадцать, Анне шесть.

Это ведь мои единокровные сестры и брат, подумала я. Мне всегда хотелось сестренку или братика. Возможно, это мой шанс. Мы сможем вместе ходить на каток на Рождество, или в бассейн летом, или в кино на дневные сеансы по воскресеньям.

– И чем ты занимаешься там, в Индиане? – спросила я.

– Слишком много работаю. – Билли выдавил из себя смешок. – Я продаю страховки.

Мы немного помолчали. Его жизнь показалась мне чудесной, в ней всего хватало. Найдется ли в его сердце место для четвертого ребенка? Может, спросить об этом?

– Так Пэтти говорила тебе, что я мертв? – сказал Билли.

Я кивнула:

– Она сказала, что ты был наркоманом и умер от передозировки.

Билли опустил взгляд.

– А что, в этом есть доля правды? – спросила я.

Он вздрогнул и посмотрел на меня.

– Я никогда ничем не злоупотреблял. Разве что праздничного торта как-то раз переел. – Билли снова смущенно усмехнулся.

Мы оба поморщились оттого, насколько слабой вышла шутка, но от этого он начал нравиться мне даже больше. Наверное, это был пресловутый «отцовский юмор».

– Значит, ты вообще не принимал наркотики? – спросила я с надеждой и тут же возненавидела себя за свой жалкий тон.

Билли отрицательно покачал головой, и его лицо стало серьезным.

– Если не считать одного раза, когда я попробовал курить траву в колледже.

Я поверила в это. Лицо Билли Гиллеспи было таким безупречно чистеньким, что он напоминал резиновую уточку. Он относился к тому типу родителей, которыми ребенок обычно восхищается, потому что они всегда честны со своими близкими.

Официантка подошла, чтобы принять у нас заказ. Я выбрала лимонад и клаб-сэндвич, Билли попросил то же самое. Это явно было добрым знаком. Официантка удалилась. Повисло неловкое молчание. Билли прокашлялся, но ничего не сказал.

– Как вы с мамой познакомились? – спросила я.

– Я взял несколько курсов в Галлатине, маленьком муниципальном колледже в тридцати минутах езды от моего дома. Решил начать заранее, а потом перезачесть оценки по пройденным курсам, когда поступлю в университет Пёрдью на будущий год. Мы с Пэтти познакомились в столовой. Твоя мама была очень милой и легко флиртовала, не стеснялась сделать первый шаг. Она все приглашала меня сходить с ней в кино, и на третий раз я согласился.

Он сделал паузу, будто пытаясь ответить на незаданный вопрос: почему?

– Она была чертовски остроумна, – сказал Билли. – Мне нравилось проводить с ней время.

Официантка принесла нам по стакану лимонада. Мы с Билли одновременно потянулись за упаковками с сахаром. Еще один знак. Я улыбнулась, размешивая сахар соломинкой. Этот человек казался добрым и абсолютно нормальным. Может, мне не нужна мама. Может, на самом деле все это время мне нужен был папа. Я жестом предложила ему продолжить.

Билли отпил лимонада.

– С Пэтти было весело, но я тогда не искал девушку. Мне было двадцать два, я несколько лет работал в разных местах в родном городе и уже собирался пойти в университет. Ничто не должно было помешать мне получить образование. – Он уставился на меня. – Моя мама забеременела от отца, когда им было по восемнадцать, и они поступили так, как было положено, – поженились и остепенились. Никогда не покидали наш маленький дом. Родились и умерли в одной и той же больнице. Так и не увидели мир, ни о чем особенном не мечтали. Они считали, что счастье – это несерьезная жизненная цель. Хотя, возможно, «несерьезная» – не то слово. Скорее недостижимая.

Билли смял упаковку от соломинки. Он все время вертел что-то в руках, как ребенок.

– Ты не подумай, я уважаю выбор, который сделали мои родители. Но для себя я такой жизни не хотел. Поэтому, когда Пэтти сообщила, что беременна… – Билли умолк и отпил еще немного из стакана, а потом откинулся на спинку стула, как будто закончил свой рассказ. Но мне нужно было это услышать.

– Когда она сообщила, что беременна… – повторила я.

Он издал страдальческий стон:

– Нам обязательно вспоминать все это? Я ведь уже сказал, что мне очень жаль.

Здесь нужно было соблюдать осторожность: я не хотела, чтобы он передумал налаживать со мной отношения.

– Я просто хочу взглянуть на события твоими глазами, вот и все.

Билли пожевал губу:

– Я понятия не имел, как это вообще произошло. Она уверяла, что принимает противозачаточные. У них эффективность чуть ли не девяносто девять процентов, я это помню, специально узнавал. – Он потер глаза. – Пэтти заявила, что это знак, мол, этому ребенку суждено было появиться. Когда она предложила мне расстаться, я понял, что все это было спланировано. Меня попросту надули. – Последнее слово Билли произнес дурашливым тоном, чтобы разрядить обстановку, но на мгновение его зубы сжались, а улыбка не коснулась глаз. Мама называла такую улыбку «фальшивкой». Я поскорее прогнала мысль о ней.

– Два клаб-сэндвича, – объявила официантка и поставила тарелки на стол. – Может, что-нибудь еще?

Я покачала головой и принялась за картошку фри.

– И что было дальше? – спросила я.


Билли откусил кусок сэндвича и вздохнул.

– Пэтти сказала, что, если я буду платить алименты, мне не обязательно общаться с ней и заниматься ребенком. Я сразу согласился не задумываясь. Я чуть не лишился всего – возможности учиться в Пёрдью, найти свою любовь и дождаться правильного момента, чтобы завести детей. Я высылал Пэтти чек каждый месяц, пока тебе не исполнилось восемнадцать.

Мама говорила, что чеки в простых белых конвертах были от моего деда. Что он оставил нам наследство. Интересно, она хоть раз в жизни говорила мне правду? Билли, конечно, тоже совершал ошибки, но он хотя бы был честен.

– Она так радовалась тому, что у нее будет ребенок. Я думал, из нее получится отличная мать, способная любить дочь за двоих. – Он печально поник, глядя на меня. – Роуз, надеюсь, ты знаешь, что мне ужасно жаль.

Я оказалась не нужна собственному отцу, и он ушел, вот и все. Но теперь, когда я сидела напротив него, то, что он бросил меня, уже не имело такого большого значения. Тогда мой отец был молодым и глупым, но сейчас-то он здесь и к тому же несколько раз попросил прощения, чего никто в моей жизни не делал.

Я протянула к нему руку и с улыбкой коснулась его пальцев:

– Все в порядке.

Он облегченно улыбнулся в ответ:

– Я бы очень хотел, чтобы ты приехала в гости на ужин. Познакомишься с Ким и с ребятами. Что скажешь? Ехать пять часов, но я могу оплатить бензин. Мы приготовим что-нибудь вкусное. Может, есть что-то, что ты давно хотела попробовать?

Я не могла поверить в то, что он пять часов ехал просто для того, чтобы увидеться со мной. Я вцепилась в край стола, не в силах справиться с волнением. У меня будет нормальная семья. Сегодняшний день стал первым в новом этапе моей жизни – лучшем этапе. Я начала мысленно примеряться к слову «папа».

– С удовольствием! – сказала я. – Я никогда не ела чизбургер. Только те, что из фастфуда, а домашний – никогда.

Билли изобразил крайнее возмущение:

– Это просто недопустимо! – Потом он широко улыбнулся и поднял руку, чтобы подозвать официантку. – Давай обменяемся номерами, а потом выберем дату, когда все свободны. – Он вручил мне свой телефон. Я набрала свое имя и номер. Билли потянулся к моему телефону, чтобы сделать то же самое, но я предпочла вбить всю информацию сама. Не хотела, чтобы он увидел, как мало у меня номеров в списке контактов.

Официантка принесла счет. Билли достал кредитку. Я потянулась за кошельком, но Билли только отмахнулся:

– Я угощаю.

– Ты уверен? – спросила я.

Он кивнул. Я не смогла сдержать радостную улыбку, чуть не забыв прикрыть зубы. Все было прямо как показывают по телевизору: отец платит за семью в ресторане, а дети говорят: «Спасибо за ужин, папа!»

– Спасибо за ужин, – сказала я.

Билли проводил меня до машины, и я снова улыбнулась. Он вел себя прямо как царь Тритон в конце «Русалочки», когда тот перестал быть слишком строгим с Ариэль. Нужно дать ему понять, что я его окончательно простила. Он теперь для меня хороший парень.

– У меня давно не было такого замечательного дня, спасибо, – сказала я, искоса поглядывая на него. – Надеюсь, ты знаешь, что я не злюсь. Спасибо за честность, – закончила я.

Билли какое-то время просто смотрел на меня.

– Я рад, что у нас будет второй шанс, – пробормотал он.

Я не сдержалась и заключила его в объятия, на этот раз более крепкие, и осторожно вдохнула его аромат. Еще хоть немного подышать папиным запахом. Билли отстранился, взяв меня за плечи. Его влажные ладони оказались сильными. С такого близкого расстояния я видела каждую морщинку у него на лбу и следы пережитого стресса в глазах.

– Скоро мы снова поговорим, хорошо?

Я кивнула, села в машину и еще раз помахала.

– Увидимся, папа! – Я подождала его реакции.

Он слегка дернулся, когда услышал это, но обернулся и помахал в ответ, коротко улыбнувшись, прежде чем сесть в свою «Камри». Его машина вывернула с парковки и уехала. Мои руки, лежавшие на руле, дрожали. С моего лица не сходила глупая улыбка. Она называла это «скалиться». Я нахмурилась и потянулась за телефоном. Еще одно сообщение.

Я: Все получилось, я с ним встретилась! Он просто замечательный! Лучшего отца и представить невозможно. Скоро я поеду к нему в гости в Индиану!!!

Алекс: Е-е-е-е-е.



Я открыла новую заметку в телефоне и начала записывать все вопросы, которые забыла задать в кафе. Мне хотелось знать об отце все. Придется спрашивать постепенно, может, по вопросу в день. Я слишком боялась отпугнуть папу.





9.

Пэтти




ОДНАЖДЫ УТРОМ Я просыпаюсь с мыслью о том, что сегодняшний день следует ознаменовать моим возвращением в общество. Добрые жители Дэдвика слишком долго обходились без Пэтти. Им нужно, чтобы кто-нибудь разнообразил их скучное и унылое существование. Мэри, может, и не готова меня простить, но остальные простят. К тому же я уже две недели на свободе и до сих пор ни разу не выходила из дома. В следующий четверг День благодарения. Поход за продуктами станет прекрасным первым шагом к моему воскрешению.