Межлуние

— У меня есть все основания так считать. И кстати, раз зашла речь, у меня хорошие новости. Я не показал тебе кое-что важное.

Он встал и галантно предложил ей руку.

— Будем считать, ты меня заинтриговал, — мрачным тоном отозвалась она, позволив ему захватить инициативу.

— Здесь можно с удовольствием проводить время, не находишь? — Заметил он, указав широким жестом на окружавшее их великолепие. Ты это заслужила.

— Мне бы твою уверенность, — продолжая начатую линию скептицизма, ответила дава.

— Я думаю, она появится. Смотри.

Они встали у начала аллеи с южной стороны виллы, где Аэрин ощутила чудесный запах родной земли и прилив новых сил, жизнерадостно наполняющих ее снизу вверх и растекающихся по телу приятным теплом. Она пригляделась к заботливо подвязанным к вбитым палкам саженцам. Их недавно полили, и свободно рассеивающаяся влага разносила по воздуху живую память об Эспаоне.

Забыв обо всем, дава погладила листья и кору, вдыхая испарения и наслаждаясь каждым мгновением. Ее не интересовало, о чем думал Маргад. Собственно, пусть считает, что удивил ее, поскольку это было не далеко от истины.

— Предвижу твои вопросы, — донеслось до нее сзади. — Матушка позаботилась о тебе еще в Полтише. Ума не приложу, зачем ей это понадобилось.

— Она не говорила тебе?

— Абсолютно.

Аэрин обернулась к нему.

— Позволь мне угадать, ты не в курсе моих способностей?

— Так и есть, — с некоторым смущением признался идальго и устремил задумчивый взгляд вдоль аллеи.

Похоже, его начало что-то беспокоить, но не настолько, чтобы коренным образом изменить отношение к отдельно взятой особе. Он указал на приземистое строение, поддерживающее единый стиль виллы.

— Для тебя освободили малую кухню. Раньше там готовили для прислуги.

— Элизабет что-то просила передать мне? — по-деловому осведомилась дава.

— Да, теперь у тебя есть все для твоей работы — с некоторым сомнением ответил Маргад, и заявил веселым голосом, открыто улыбаясь — она почему-то называла это свадебным подарком.

Он сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос, а Аэрин в молчании притронулась к ближайшему деревцу, словно не веря в его существование, и кивнула своим мыслям, по достоинству оценив чувство юмора Элизабет. Ну что сказать, леди умеет вкладывать в слова особый смысл, или…

Ее сердце забилось чаще, и у девушки потемнело в глазах от неожиданной догадки, вызвавшей омерзение, сравнимое с чувствами публично облитого грязью. Все эти подарки были одной большой ложью, призванной успокоить ведомого на корриду быка. От нее избавятся, как только будет найдено лекарство, утоляющее «жажду». Раскрыв, как она полагала, замыслы Элизабет, Аэрин посмотрела на молодого человека.

— Куда отнесли мои вещи?

— Тебе покажут.

Желая ей угодить, Маргад поспешил найти слугу, проводившего даму до ее комнаты.

Когда стихло шарканье удаляющегося по коридору прислужника, Аэрин немного успокоилась и бегло осмотрела спальню. Тонкая дощатая дверь и большое окно, обращенное на восточную сторону сада, не смогли бы защитить от нежелательного проникновения. Кроме того, немногочисленная аскетичная мебель светлого дерева была прибита к полу. Эта весьма странная и неожиданная находка, насторожила ее, и она с нарастающей тревогой поняла, что не нашла ни одного острого угла или предмета. Девушка подняла голову к фреске на потолке, изображающей толи войсковой сбор, толи капитуляцию чьей-то армии. Если бы она уделяла изучению истории Илинии больше времени, то, скорее всего, нашла бы еще одну подсказку, скрытую в знаменах солдат.

Совокупность ранее собранных и неторопливо обдуманных фактов, привели ее к неутешительным выводам, от которых хотелось разрыдаться, но Аэрин закрыла глаза и медленно выдохнула. В ней просыпалась несгибаемая эспаонка, оценивающая гордость и честь превыше всего остального в подлунном мире, однажды с отчаянной храбростью заслонившая собой Велию. Волна ненависти к своим тюремщикам смыла недостойный страх, оставив первозданно чистое желание обрести полноправную свободу или умереть в священной борьбе за нее.

Понимая необратимость своего пути, она преисполнилась решимости и немедленно взялась за приготовления к побегу. Вот когда ей пригодился опыт частых путешествий, да простит ее Мелисса. Представив себе, какие вещи первой необходимости ей нужны, Аэрин поняла, где их можно найти.

Сменив платье, дава обошла вокруг виллы, отмечая про себя, сколько прислужников ухаживало за садом, работало на кухне и в доме, и какие склоны холма были более пологими. К сожалению, кто-то позаботился о том, чтобы их обтесать и обложить камнем. Девушка смогла бы карабкаться по ним днем, но безлунной ночью это представлялось трудновыполнимой и опасной задачей.

Надеясь избежать нежелательной встречи, Аэрин спустилась по неприметной лестнице к самому морю и, разувшись, побрела по полоске прибоя, обдумывая план побега под аккомпанемент разбивающихся о скалы темно-синих волн. Мощные валы дробились в освежающую водяную взвесь, а нетерпеливый бриз трепал распущенные по плечам волосы. Дойдя до приметного камня, торчащего из песка словно палец, девушка повернула обратно и, прищурившись против солнца, заметила фигуру Маргада, наблюдающего за ней, облокотившись на перила балюстрады.

Если бы он испытывал к ней какие-то чувства, то отпустил, как когда-то пытался сделать в Хенесе, однако с тех пор его поведение значительно изменилось, и дава уже не рассчитывала на подобное благородство.

Она поднялась как раз к тому времени, когда под руководством идальго прислуга накрывала ужин на стол.

— Буду крайне признателен, если ты составишь мне компанию.

Аэрин мило улыбнулась, скрывая истинные желания, и постаралась расслабиться ради навязчивого кавалера, не подозревающего о скором расставании. Маргад, казалось, не заметил перемены настроения дамы и, как и прежде, шутил и всячески развлекал девушку, обходя неудобные темы. Трапеза продолжалась до тех пор, пока не стемнело, и принесенные фонари не начали привлекать к себе мотыльков.

— Грасиас, сеньор, это был замечательный ужин.

Произнося эту фразу, девушка испытывала жуткий страх, поскольку не знала, на какую реакцию ей стоит рассчитывать.

— Это тебе спасибо, что украшаешь мою жизнь.

Они одновременно встали, но Маргад остался у стола, когда Аэрин пошла к дому. Она чувствовала его взгляд спиной и дрожала от страха, ожидая от него неожиданных действий. К ее счастью, он и не думал преследовать даву, и распорядился навести порядок.

Прислушиваясь к звукам погруженной во мрак виллы, и нащупывая дорогу по светлым пятнам горящих масляных ламп, девушка добралась до заветного коридора и тихо рассмеялась, обнаружив первые признаки опьянения. Кровь давы всегда уберегала ее от необдуманных поступков, столь часто совершаемых девушками под даруемой вином легкомысленной легкостью.

Тем временем Аэрин боролась с собой и неожиданно навалившейся усталостью. Силы стремительно покидали даву, и она заторопилась в комнату, хотя знала об иллюзорной надежности этой защиты.


Закрыв за собой дверь, она зажгла светильник. Света едва хватало, чтобы не споткнуться о раскрытый чемодан. Ей стало душно, голова налилась тяжестью, а глаза слипались сами собой. Она опустилась на колени и задышала ртом. «Не спи! Нельзя спать!» — кричала она про себя, предчувствуя недоброе. На ум немедленно пришли воспоминания о неожиданной дреме в асьенде, сонливости по пути к дирижаблю и глубоком сне в каюте. Прорвавшись через путанные мысли, ее словно посетило запоздалое озарение — что, если Элизабет давала сыну снотворное, когда в нем появлялась необходимость и сейчас как раз такой случай? Леди, подобно хладнокровной змее, впрыскивала яд в ничего не подозревающую жертву, и молодой человек терпеливо ожидал своего часа, зная о полной беспомощности дамы и иммунитете вампиро к средствам подобного рода.

Судя по всему, не только она готовилась к сегодняшнему вечеру. Наверное, сравнимые чувства испытывает человек, сумевший понять и сложить воедино сложнейшую головоломку. Тот самый смертельно отравленный человек, который знает состав противоядия, и не успевает его приготовить. Ее захватил неожиданный интерес, — сколько времени ей отпущено? Будь она обычной девушкой, то уже заснула бы, полностью предоставленная судьбе.

Неизвестно, сколько она так просидела, когда ее привлек металлический скрип. Похолодев от страха, девушка уцепилась за комод и приподнялась, не спуская глаз с дверной ручки, медленно поворачиваемой с другой стороны. Дверь была заперта, и кто бы ни стоял по другую сторону, он не торопился ее выламывать.

Аэрин скользнула взглядом по светильнику и с ужасом обнаружила, что масло имело неестественный синий цвет. Все складывалось. Элизабет не доверяла лишь одному средству и воспользовалась несколькими, подобно паутине надежно удерживающими девушку в ловушке.

Добавился сводящий с ума звук ключа, вставляемого в замочную скважину. В отчаянной попытке защититься, девушка схватила светильник обеими руками и бросила его в дверь. Он не разбился, но пламя потухло и в опустившейся тьме Аэрин, кинулась на пол и зашарила руками в поисках чемодана. Разбрасывая попадающиеся под руку вещи, она открыла потайное отделение и, схватив дрожащими руками дубовую ветку, хранимую до сих пор как реликвию, прижала ее к груди.

«Только бы слуги не были в сговоре с вампиро» — нервно сглотнула девушка, и, отвергнув это предположение, сосредоточилась, насколько могла, на единственном способе спасения. Она встала, опираясь о стену и, шатаясь, отступила к окну. Распахнув створки, дава буквально выпала наружу и ударилась ребрами о подоконник. Охнув от боли, Аэрин вытолкнула себя в сад и поплелась к аллее.

Свежий ночной воздух приятно бодрил и выводил пары, от которых цепенели мышцы, и с каждым шагом даве становилось лучше. Ей повезло. Быстрые шаги послышались позади нее в тот же момент, когда она дотронулась до ближайшего саженца и обернулась.

Это был прислужник, державший в руках фонарь. Он что-то сказал ей строгим голосом, продолжая приближаться.

— Стой! — Раздался в ночи знакомый голос.

Слуга замер и посмотрел в сторону, откуда к ним решительно приближался Маргад. На его лице не было даже отдаленной тени сочувствия, а в глазах застыла холодная изощренная жестокость, давно и надежно завладевшая разумом молодого человека.

Аэрин стало дурно, но теперь у нее было средство для борьбы. Оторвав листок, она поспешно разжевала его и проглотила, ускоряя процесс восстановления.

— Смирись со своей участью, и тебе станет легче, — без тени любезности заявил идальго и на илинийском бросил короткую фразу прислужнику.

Тот поставил фонарь на землю и удалился, растворившись в темноте.

Аэрин направила дубовую ветку на Маргада.

— Не заставляй меня.

Надо отдать ему должное, вампиро очень быстро оценил обстановку и отпрыгнул в сторону, покинув круг света, и лишив ее преимущества.

— Мы впустую тратим время.

Его голос доносился уже из-за спины, и дава вздрогнула, не ожидая такой скорости перемещения. Она резко отмахнулась, и вампиро, изучавший на их общей Родине дестрезу, легко увернулся от ветки как от кинжала. Когда он отбежал в сторону, его глаза отразили огонь фонаря хищным блеском дикого зверя, не желающего уступать добычу, но боящегося ее сопротивления. Потеряв его снова, Аэрин была вынуждена заговорить с преследователем, чтобы понимать где он находится:

— Отпусти меня!

— Подумай. Вместо меня могут прислать другого, но итог будет одинаков, — донеслось из глубин сада.

— Тогда мне нет резона оставаться!

— И куда ты пойдешь? Мы найдем тебя в любой части Илинии.

Маргад был прав. Норозини действительно был способен и не на такое, и Аэрин об этом знала лучше какого бы то ни было в Миллениум.

— Только бы подальше от вашей семьи!

— Знаешь, я упрощу тебе задачу.

Молниеносным движением вампиро потушил фонарь, и девушка осталась в непроглядно безлунном мраке, без шансов увидеть врага до его появления рядом с ней. Она как слепой одинокий воин со шпагой пыталась отогнать стаю кровожадных волков.

— Ты по-прежнему не хочешь выйти замуж? — Явно издеваясь, спросил он с почтительного расстояния.

Даву затрясло от клокочущей злобы.

— Мой ответ — нет!

— У тебя есть время передумать, — наслаждаясь превосходством, заявил идальго, не торопясь с ней разделаться и упиваясь страхом загнанной жертвы.

Аэрин чувствовала, что яд продолжает действовать и, не смотря на силу древа, она не сможет ему противостоять. Слишком многое было против нее. Даже съев все листья, ее шансы на прямое противостояние в этих условиях не повысятся ни на йоту.

Девушка сделала вид, будто ей стало значительно хуже, хотя это было не далеко от истины, и наклонилась к земле. Ее рука уверенным движением прочертила дугу и прежде чем выпрямиться, она уже знала, что Маргад стоит рядом.

В следующий миг ее схватили за талию и с силой оттащили в сторону, порвав платье. Девушка вскрикнула, но и Маргад попал в ловушку, увязнув в траве. Он безуспешно царапал почву ногтями, пытаясь освободиться и дотянуться до давы, жалеющей о своих скудных знаниях. Очень жаль, что ее не учили противостоять такому грозному сопернику.

Нашарив дубовую ветку, и сердито смахнув слезы от обиды и боли, дава поплелась к другому саженцу и, сорвав несколько листков, заковыляла к кухне, морщась от боли и ужасного привкуса. Без Каф уйти не удастся, но, прежде всего, необходимо избавиться от яда. Она едва не потеряла сознание у двери, однако собралась с силами, понюхав листок, и вломилась внутрь. Не с первой попытки ей удалось зажечь светильник и осмотреть полки, судорожно переворачивая все вверх дном. Голова кружилась, исколотый язык опух, а колени тряслись от нервной дрожи. Считать синяки и ушибы еще было рано, и дава, оторвав свисающий лоскут платья, мешающий ходить, опустилась к очагу в поисках древесного угля. Найдя искомое, она проглотила антидот и стала ждать, прижимая к губам сорванные листья.

Выждав время, она надавила на корень языка и освободила желудок от того яда, что еще не впитался в кровь.

— Воды… нужно больше воды… — причитала она, утоляя жажду прямо из чайника.

Разведя очаг и забаррикадировав дверь, Аэрин поставила на огонь котел и вылила в него оставшуюся воду, в которую опустила ветвь дуба и листья. Проколов себе палец ножом, она отдала обязательный дар, без которого невозможна связь с Каф и, закутавшись в мешковину, подсела к очагу, обняв прижатые к груди колени, чтобы как можно быстрее вспотеть.