Метро 2033: Крысиный король

Леонид перешагнул через мертвое тело. Еж лежал лицом вниз. Впрочем, Чита все равно не смог бы рассмотреть в темноте его лицо. Но ему отчетливо представилось, что лицо Артема спокойно, как у человека, одержавшего верх над своими слабостями.

– Он ранил Власова и спас меня, – сообщил Кольцов. – Веганец оказался более метким. Где он?

– Я не видел. – Леонид обернулся.

Его отряд был в полной боевой готовности. Кристина держала наизготовку вертикалку, с которой уже сроднилась за время вылазки на поверхность. За плечами девушки висел рюкзак, набитый хабаром, который она, в отличие от Читы, не успела продать. Иван взял рюкзак Леонида, полегчавший после сделки с Косым, но даже при нынешнем весе вызывающий дискомфорт у непривычного к физическим нагрузкам ученого.

– Давай рюкзак, – потребовал Чита.

Кольцов тут же, приняв эти слова на свой счет, сбросил рюкзак со спины. Удивленно взглянув на него, Леонид забрал рюкзак у Кристины. Немного подумав, он взял у Кольцова свой «Ублюдок», а Ивану отдал автомат Ежа. Ученый смущенно потупился. Без слов надел сброшенный рюкзак, покорно замер, ожидая указаний.

– Уходим через станцию на Петроградку, – сообщил Чита. – Потом на Горьковскую – и в Альянс.

– На Петроградской отец, – сказала Кристина.

– Нет, хватит смертей, – жестко отрезал Чита, – никого не вмешиваем. Идем максимально быстро. И на Выборгской не задерживаемся.

До платформы шли, не включая фонари, прислушиваясь к каждому шороху. Больше караульных им не встретилось. Еж был в дозоре один.

– Совсем хреново дела, раз по одному в дозор ходят, – заметил Леонид.

Девушка тяжело вздохнула. Перед тем как забраться на платформу, Чита помедлил, внимательно рассматривая Кристину, потом повернулся к Ивану.

– Отдайте куртку.

Ученый покорно снял истончившийся пуховик, начисто лишенный пуха. Леонид надел куртку на девушку. Поднял высокий воротник, застегнул пуговицу, удерживая воротник в стоячем положении. Та поняла его замысел, спрятала лицо, опустив подбородок.

Кольцов, оставшись без куртки, демонстративно поежился. Чита поймал себя на том, что испытывает к ученому смешанные чувства. С одной стороны, неказистый и неловкий новый знакомый его весьма раздражал. Леонид и сам не блистал собранностью и отменной координацией, но было обидно, что именно ради встречи с этим человеком они проделали столь опасный путь.

С другой стороны, Чита чувствовал себя, наверное, так же, как в свое время Дед, когда приглядывал за ним и Штыком. И вот это чувство уже было приятным, заставляло Леонида собраться и на правах старшего начать командовать.

– Ни на что не отвлекаемся, никуда не лезем. – Парень скосил глаза в сторону платформы. Станция готовилась к ночи. Костры не горели. Однако раздавались голоса, звучавшие громко и наперебой – нехороший признак. – Проходим платформу и через технический – к Петроградке.

Кольцов закивал быстро и часто. Чита, глядя на ученого, улыбнулся. Этот вмешиваться не будет точно, а при первой же возможности даст деру. Причем Леониду казалось, что, несмотря на общую неказистость и скованность в движениях, улепетывать от опасности ученый будет очень даже быстро и ловко.

Кристина тоже кивнула, но неуверенно. Дочь коменданта очень интересовало, что происходит на станции. Чита как бы невзначай взял девушку под локоть, помогая забраться на платформу, а потом, так и не выпустив ее руки, пошел рядом.

Станция волновалась. В центре платформы колыхалась человеческая масса, будто бы и не расходившаяся со дня свадьбы. Вот только не было ни пения, ни звонкого девичьего смеха, ни перебора гитарных струн. Слышалось лишь монотонное бормотание, а иногда – возмущенные голоса.

– Что там? Что? – Кристина остановилась, вглядываясь в толпу.

Леонид раздраженно скрежетнул зубами. Они почти пересекли платформу. Оставалось слезть и пройти в туннель к Петроградке. Несколько человек, заметившие их на платформе, даже не заинтересовались пришельцами.

– Не важно, пойдем. – Чита мягко потянул девушку к себе. Она дернула рукой.

– Власов, – коротко напомнил Леонид.

– Их повесили. – Кристина тяжело выдохнула и обмякла, будто теряя сознание.

Леонид промолчал. Он заметил висельников, как только они забрались на платформу. Трудно было не заметить тела, болтающиеся на так и не разобранных после выступления цирковых артистов строительных лесах. Догадаться о том, что происходит в толпе, обступившей импровизированную виселицу, также не составило труда.

– Крис, надо идти, мы ничего…

– Не могу… – Кристина взглянула на него повлажневшими глазами, отвела взгляд и вдруг рванулась. Освободившись, она быстро зашагала к толпе.

Леонид, крепко выругавшись, бросился следом, спохватился, оглянулся на Кольцова. Ученый с взволнованным лицом семенил следом.

Дочь коменданта ворвалась в толпу подобно маленькому смерчу. Принялась толкаться, протискиваться вперед.

Чита маневрировал, пытаясь не терять ее из виду, периодически отыскивая глазами Кольцова, который, будто бы назло, так и норовил отстать. Чем дальше Леонид пробирался, тем плотнее сжималась толпа. В конце концов он потерял Кристину из виду. Принялся озираться, на секунду заметил знакомый пуховик, который тут же исчез. Парень бросился туда, оказавшись у самой виселицы.

– Что происходит? – Он ткнул в плечо ближайшего мужика. Тот что-то недовольно пробурчал, но, увидев Леонида, растерялся.

– Леня, ты как здесь? Вы куда, блин…

– Петрович, в чем дело?

Петрович был толковым мужиком. Наркотой не баловался, пил не больше остальных, в долги не залезал. Разбираясь в электронике и механике, подрабатывал ремонтом всякой всячины – часов, фонариков, магнитофонов на батарейках.

– Цыгане белены объелись.

Любил он вот такие непонятные присказки. Непонятные, потому что из прошлой жизни. Леонид попробовал представить, что такое белена. Наверное, что-то вроде беляша. Беляши Чита пару раз пробовал на Площади. Из крысы, конечно, но приготовлены отменно – поджаристые, хрустящие пирожки так и сочились жирком при каждом укусе. Блин, как же хочется жрать!


– А может, и не белены, а чего позабористее, – поразмыслив, добавил Петрович.

– А Кузнецов чего?

– Дурак. Когда Кристина убежала, а веганцы Бориса убили за то, что он за ней недоглядел, такое началось… Павел бунта боится и самых разговорчивых повесил.

– Придурок… – оценил Леонид умственные способности Кузнецова, разглядев в одном из повешенных цыгана.

Дед рассказывал, что цыгане на Выборгской когда-то были настоящей силой. Сплоченные и жестокие к чужим, они промышляли продажей дури, что позволяло им жить припеваючи. Но, как говорил Якорь, жадность фраера сгубила.

Цыгане полезли со своей дурью на Площадь Ленина, после чего на Выборгскую наведались с ответным визитом торговцы с Площади. После их визита от сильного цыганского племени осталось человек десять, которые еще долго прятались в туннелях, примкнув к гнильщикам.

Комендант Выборгской пожалел оставшихся в живых цыган и пустил обратно на станцию. Те, стоит отдать им должное, особо не борзели, а общественные работы выполняли с ничуть не меньшим усердием, чем все остальные.

И все же иногда стычки бывали. Цыгане до поры до времени не показывали зубы, но не позволяли клыкам затупиться. Чита отлично помнил несколько случаев, когда кого-нибудь из них ловили на нечестной торговле, после чего вся родня провинившегося вставала за него и отбивала преступника прежде, чем его настигала расправа.

Леонид побаивался цыган и, если честно, завидовал. У него из родни была лишь мать. Отца он не знал. Мать была на того не в обиде, что он не захотел жить с ними. Говорила, мол, тяжелое было время. Себя-то прокормить нелегко, а тут еще баба понесла. Но при этом не любила про него вспоминать. Да Чита не особо и расспрашивал. Один раз он случайно узнал, что его отец живет на Площади, но не предпринял никаких попыток его найти.

Цыгане же плодились так, будто абсолютно не испытывали нужды. Дряхлые глубокие старики с их бесконечными притчами; старики посвежее, еще способные накостылять провинившимся младшим; взрослые сильные мужчины; горячие подростки; дети неопределенного возраста, чумазые, одетые в передаваемые по наследству лохмотья; совсем крохотные карапузы, которые еще и ходить толком не умеют.

Сейчас цыгане стояли в центре толпы. Старики, женщины и дети – чуть поодаль, за спинами мужчин. А вот мужчины замыкали плотное кольцо вокруг виселицы, загнав под нее Кузнецова с несколькими подручными.

В руках у Павла и его приспешников были пистолеты – последнее огнестрельное оружие на Выборгской. Руки цыган, на первый взгляд, были пусты. Однако стоящим за их спинами было заметно, что именно мужчины стараются прятать. Присмотревшись, Леонид заметил, что в руках у цыган ножи. Длинные кухонные, охотничьи и даже пара складных – все, что они сумели отыскать.

Парень пробрался вперед, ощутил, как учащенно бьется сердце. Слюна стала настолько вязкой, что казалась шершавой. Каждая попытка сглотнуть превращалась в адскую муку. Дело было очень плохо.

Во главе цыган был Мика, ровесник Леонида, уже успевший заслужить авторитет у взрослых. Рассудительный и хладнокровный, когда цыгане были в меньшинстве или когда нужно было терпеливо вынести побои от старших, но отчаянный и бесстрашный, когда того требовала ситуация. Настоящий цыган, как говорил Дед, никогда не будет делать то, что ему невыгодно. Если же Мика что-то делал, то выгода была на его стороне, даже если на первый взгляд казалось иначе.

Месть – это хорошо. Это по-цыгански. Но Мика – не дурак, чтобы мстить вот так, сгоряча, кидаясь на вооруженных людей с ножами. Это еще вопрос – чья возьмет. У Кузнецова – огнестрел, но мало людей. Цыган в три раза больше, да и общественное мнение в данный момент на их стороне. Павел явно подорвал общественное доверие, начав вешать людей. Комендант его и сам бы за это по голове не погладил, вот только вряд ли слово коменданта уже будет что-то значить. Мика явно хотел воспользоваться моментом и подмять станцию под себя.

Читу затрясло еще сильнее, когда он представил, что будет, если цыгане завладеют огнестрельным оружием и начнут наводить здесь свои порядки.

– Ты не прав, – покачал головой Мика, – мы дождемся коменданта, и он сам скажет, что с тобой делать. Но оружие пока побудет у меня. Так спокойнее.

– Кому? – Кузнецов нервно жевал толстую нижнюю губу. – Тебе, что ли?

– Я особо и не переживаю. – Мика хмыкнул и харкнул через дырку в зубах. Плевок ударился в перекладину строительных лесов, скатился, оставляя за собой мокрый след, будто бы от проползшего слизня.

О, эта дырка в зубах! Предмет зависти Леонида и Штыка, когда те были еще детьми. Особенно завидовал Николай, который часто соревновался с Микой в силе и ловкости. Даже когда Мика проигрывал, он выглядел как победитель. Выпрямлялся в полный рост, цыкал и в сердцах сплевывал через дырку в зубах, словно бы отправлял в полет не сгусток слюны, а метательный нож. После чего пожимал мускулистыми плечами – мол, в следующий раз обязательно поквитаемся. Штык даже как-то пытался вырвать себе зуб, чтобы научиться столь же эффектному плевку. В итоге стало хуже – Николай занес себе инфекцию, а Мика взял манеру издеваться, предлагая выменять свою дырку в зубах на его шрам.

– Ты не гони пргу. Народу и так хршо было, пока твой кореш не стал автритет аднистрации подрывать. – Кузнецов сильно волновался, хотя старался не подавать виду. Чита давно заметил: когда Павел начинал нервничать, что случалось крайне редко, то с перепугу менял обычную ленивую манеру разговора на пулеметный стрекот, проглатывая добрую половину гласных.

Мика, по всей видимости, тоже замечал за Кузнецовым эту привычку. Едва он ощутил нервозность и неуверенность соперника, как подал незаметный сигнал своим, после чего оцепление пришло в движение. Быстро передавая за спинами ножи тем, кто еще не был вооружен, цыгане засеменили вперед мелкими, незаметными шажками, будто бы просто переминаясь на месте, разминая затекшие ноги.

– Прекратите! Паша, как ты это объяснишь?

Кристина, прорвавшаяся сквозь оцепление, остановилась, не дойдя до Кузнецова нескольких метров. Со стороны это выглядело так, будто цыгане окружили Павла под ее предводительством.

– А чего я? – растерялся тот, будто бы увидев привидение.

– Мика, спасибо, что остановили беспредел, расходитесь, – бросила Кристина через плечо и отвернулась, будто бы и не сомневалась в том, что ее приказ будет выполнен незамедлительно.

– Отец тебя самого вздернет, – продолжила она распекать Кузнецова, – едва узнает, что ты натворил.

Тот раскрыл рот, но тут же стушевался, принявшись разглядывать свои залатанные ботинки. Леонид усмехнулся. Бывший мент, а ныне палач и узурпатор едва ножкой не шаркал перед дочерью коменданта, признавая за ней силу.

Кристина выбрала единственно верную тактику – ворваться на сцену быстро и неожиданно, и, не дав участникам стычки опомниться, поставить всех на место, сославшись на авторитет отца. Кузнецов повелся, а вот Мика…

Чита разглядывал затылок цыгана столь пристально, что еще чуть-чуть – и в нем образовалась бы дыра размером с пулевое отверстие. С выходное пулевое отверстие. Тот, будто бы ощутив пристальное внимание к своей персоне, оглянулся и ожег Леонида пылающим от злобы взглядом. Чита обмер. Даже голова слегка закружилась. Он вдруг понял, что сейчас прольется кровь.

В горящих глазах цыгана явно читалось намерение не отступать. Мика внимательно рассмотрел Леонида, увязав его появление на станции со столь же неожиданным появлением Кристины. Зацепил взглядом автомат в его руках, слегка приподнял бровь, удивившись – признал оружие Ежа. Усмехнулся и смачно харкнул через проклятую дырку в зубах. Мика оценил новых соперников и явно не признал их достойными.

Цыгане держали взглядами Кузнецова и его людей, при этом косясь на своего предводителя. Мика не шевелился, стараясь не привлекать внимание Павла. Одним взглядом дал понять своим, что сейчас все начнется.

– Станция в подчинении у Вегана. – Кристина решила зайти с козырей. – Я – жена офицера Империи. За неподчинение мне придется отвечать перед моим мужем.

Ее голос звучал хорошо – властно и раскатисто. Подручные Кузнецова опустили пистолеты, а цыгане замерли, но лишь на долю секунды, отслеживая реакцию вожака.

– У вас нет мужа, – процедил Мика.

Леонид подался вперед, растолкал молодых цыган, отодвинул плечом старую цыганку. На него тут же наперли сзади, ухватили за рюкзак, попытались не то задержать, не то стащить рюкзак со спины.

Чита вырвался и вышел в круг. Кольцов, глядя в пол, вышел из толпы вслед за ним, но, сообразив, что люди больше не напирают со всех сторон, поднял взгляд и остолбенел, увидев вооруженных людей в нескольких метрах от себя.

– Расходитесь, – велела Кристина, обращаясь к толпе и по-прежнему избегая прямого контакта с цыганами.