Метро 2033: Крысиный король

– Куда, блин? – Николай снова дернул. – У них там гребаная свадьба.

Диггеры с Площади рассказывали про собачью свадьбу, когда все самцы стаи дерутся насмерть ради спаривания с самкой. Естественный отбор, чтоб его. Штык рванул поводок со всей силы. Прометей не удержался. Передние лапы подкосились, и пес упал. Поднявшись, он отряхнулся и недоуменно взглянул на человека.

Николай засеменил в противоположную от стаи сторону. Пес покорно поплелся следом, не прекращая оглядываться и лаять. Диггер рванулся к ближайшему дому. Дойдя до парадной, дверь которой была распахнута настежь, а петли проржавели настолько, что закрыть ее не получилось бы и при желании, Прометей вдруг уперся, попятился, зарычал.

Некоторое время Николай боролся с псом и вдруг сообразил, что тот упрямится вовсе не из-за желания поучаствовать в собачьей свадьбе. Прометей всматривался в темноту, обнажив клыки.

Штык попятился, держа вход на прицеле. Ему показалось, что он разглядел в темноте движение. Сделав очередной шаг назад, диггер ощутил, как нога, скользнув по поребрику, провалилась в пустоту. На долю секунды Николай потерял равновесие. Тяжелый рюкзак потянул назад. Одновременно Прометей, обрадованный решением человека не соваться в дом, сильно дернул поводок.

Штык упал на спину. Рюкзак смягчил удар, но автомат выпал из рук. Прометей принялся виться вокруг, путая руки и ноги в поводке. Николай забористо выругался. Проще всего было вывернуться из лямок рюкзака и, поднявшись, надеть тяжелый баул. Однако приближающийся многоголосый лай напомнил диггеру, что времени у него не так много.

Попытка перевернуться на живот и подняться на ноги с грузом за плечами в то время, как пес сильными рывками тянул его в свою сторону, совсем измучила его. Когда Николай, наконец, оказался на ногах, времени на поиски автомата уже не оставалось.

Первый удар принял на себя Прометей. Подоспевшую раньше всех собаку пес сбил сильным ударом корпуса в бок. Ту буквально смело. Сделав кульбит, она так и осталась стоять в стороне. Ее пыл тут же угас.

Диггер ощутил сильный рывок – Прометей требовал свободного пространства для маневра. На него одновременно набросились две собаки, попытавшиеся вцепиться в шкуру сразу с двух сторон. Одну из них пес ловко подмял под себя, принявшись молотить лапами и трепать за шкирку. Вторая все же вцепилась ему в бок. Однако Штык пришел товарищу на помощь.

Схватив собаку за шкирку, он сильно дернул ее на себя, поднял в воздух и отшвырнул в сторону. Нескольких выигранных секунд Прометею хватило, чтобы разделаться с подмятым противником. Пес просто вцепился в шею и не прекращал сдавливать челюсти, пока враг не перестал шевелиться.

Прометей снова дернулся, мотнул шеей, давая понять, что привязь жестко ограничивает его боевой потенциал. Николай отогнул неподатливую защелку карабина и спустил пса с поводка.

Ощутив свободу, тот ринулся на врагов, будто бы за его спиной выросли крылья. Диггер успел подумать, что Вавилов выбирал подопытного с особой тщательностью. Прометей излучал здоровье, силу и энергию.

Болтающийся без дела поводок Штык накрутил на правую руку таким образом, что тяжелый карабин располагался поверх костяшек пальцев. Этим импровизированным кастетом он и встретил первого противника, распластавшегося в высоком прыжке. Враг с визгом отлетел в сторону.

Николай старался держаться рядом с Прометеем, но это удавалось с трудом. Диггер не спешил атаковать, напротив – выжидал, пока какая-нибудь особь, ободренная лаем соплеменников, рискнет сунуться к нему. Тогда он встречал ее резким и жестоким ударом ботинка или впечатывал в ее череп свой кастет.

Прометей же действовал иначе. Пес прыгал в самую гущу и устраивал там свару, из которой время от времени со скулежом выползали обессиленные, окровавленные собаки..

В какой-то момент он замешкался и подпустил противника сзади. Штык, увлеченный схваткой, заметил оплошность товарища слишком поздно. На помощь он уже не успевал.

Прометей, будто учуяв опасность, стал разворачиваться, подставляя под вражеские зубы незащищенную шею. Противник не заставил себя ждать. Челюсти клацнули. Впрочем, вопреки опасениям Николая, они не успели сомкнуться на шее пса.

Большой самец оглянулся, будто бы пытаясь разглядеть что-то сзади, помешавшее ему дотянуться до заветной шеи. В следующий миг его лапы подкосились, а над телом взметнулось нечто длинное и гибкое.

Продолговатое окончание щупальца открылось, словно бы распустился бутон цветка. Внутри показалось что-то рыхлое, будто язва. Щупальце вцепилось раскрывшимся бутоном в собачье тело, пальцы-лепестки напряглись, стягивая кожу. Самец забился, попытался вскочить, но щупальце рывком втянулось в полумрак парадной, из которого в тот же миг донесся громкий визг.

– Ко мне! – заорал Штык. – Прометей!

Собаки попятились прочь от парадной, из которой на этот раз вынырнули сразу три щупальца. Одно из них взметнулось над собаками и принялось поливать их мутно-зеленой слизью из раскрытого бутона.

Собаки задергали носами, принюхиваясь к слизи, и бросились бежать. Впрочем, это удалось не всем. Пока одно из щупалец разбрызгивало вокруг себя слизь, два других принялись колотить собак по головам тяжелыми нераскрытыми бутонами. Прометей, в отличие от остальных собак, не спешил убегать, смело кидаясь на нового врага.

Штык, ловко перепрыгнув через одно из щупалец, подскочил к псу, разматывая с руки поводок. Уловив боковым зрением опасность, он отшатнулся назад, уклоняясь от удара, однако щупальце тут же изогнулось, упало на асфальт и захлестнуло ноги.

Тварь, притаившаяся в парадной, не смогла затянуть диггера в свое логово так же быстро, как первую жертву. Благодаря рюкзаку за спиной, вес Николая увеличился вдвое. Он попытался зацепиться за что-нибудь, но не вышло. Руки в перчатках впустую шарили по асфальту. Впрочем, не совсем впустую. Схватив за ремень потерянный автомат, Штык потащил его к себе. Рядом оказался Прометей, сообразивший, что хозяин в беде. Пес закрутился, обиженно гавкая на Николая, будто бы он по собственной воле отдался в щупальца твари.

Диггер перевернулся на бок, дослал патрон в автомат и выстрелил, целясь в полумрак парадной. Прометей отскочил, испугавшись выстрела, и подставился под удар. Одно из щупалец обрушилось на пса, сильно ударив его бутоном по спине. Прометей как-то совсем по-человечески ухнул и осел. Штык зарычал вместо пса и выпустил очередь в неизвестного врага.

Из парадной донесся странный звук. Что-то среднее между шипением и визгом. Щупальце, сжавшееся кольцом вокруг ног диггера, расслабилось, выпуская добычу. Николай, не тратя драгоценных секунд, вскочил, схватил лежащего на боку Прометея за ошейник и потащил.

Автомат мешал. Прометей, обнаружив, что обмякшие задние лапы ему не подчиняются, пополз, загребая передними. Диггер пытался оттащить его подальше от копошащихся поблизости щупалец, но пес двигался слишком медленно, а те рыскали совсем рядом.

Николай выпустил оружие и вцепился в ошейник обеими руками. Автомат звякнул об асфальт. На него тут же, будто бы ориентируясь на звук, накинулось одно из щупалец. Штык проводил раздосадованным взглядом бренчащую по асфальту «Канарейку» и оттащил Прометея.

Собачья стая вилась неподалеку. Разбежавшиеся в разные стороны псы, сообразив, что неведомая тварь не собирается выбираться из уютного полумрака своей экологической ниши, стали собираться вместе.

Штык тащил Прометея. Тот, будто бы извиняясь за беспомощность, извивался всем телом, не прекращая попыток подняться на лапы. В какой-то момент Николай перестал отслеживать происходящее вокруг. Это было бессмысленно. Автомат он потерял, остальное оружие находилось в рюкзаке в разобранном виде. Сосредоточившись, он волок Прометея по улице, не решаясь после встречи с неведомой тварью заглядывать в здания.

Диггер не знал, сколько времени он тащил теряющего силы пса. Их почему-то не трогали. Стая давно отстала. Сверху клокотал кто-то горластый, поблизости вился кто-то трусливый, юркий и маленький. Николай не смотрел по сторонам. Очень хотелось остановиться и заняться сборкой оружия, но сейчас ему и оставленный автомат бы не помог. Пот заливал лицо и стекла противогаза. Глаза невыносимо щипало. Штык не видел дальше, чем на метр.

И все же «Канарейку» было жалко. Прометей заскулил, будто бы прочитав мысли диггера, принялся извиняться.

– Держись, брат, держись. Автомат что? Вещь бездушная. А ты – знаешь, кто?

Пес смотрел исподлобья слезящимися от боли глазами. Ему было очень интересно, кто он такой.

– Ты – диггер! – заявил Штык. – А диггеры своих не бросают, если не знал!

Это заявление взбодрило пса, который пуще прежнего стал работать передними лапами. Однако его хватило ненадолго. Прометей отяжелел, ослаб и принялся заваливаться набок. Штык разозлился и поволок свою ношу боком по асфальту, не переставая уговаривать животное двигаться. Диггер бормотал что-то глупое, будто бы пес просто ленился, а не терял жизненные силы. Остановился он только тогда, когда сквозь залитые едким потом стекла противогаза заметил, что Прометей роняет на асфальт розовую слюну.

Николай огляделся, пытаясь отыскать на местности знакомые ориентиры. Кажется, они рядом с Выборгской. Точно, если пересечь улицу и пройти через дворы, он выйдет к дому, где они ночевали после ухода со станции. Мысль отсидеться в знакомой квартире казалась дельной. Прометей был слишком слаб. Да и сам диггер держался, в основном, лишь усилием воли.


– Теперь, брат, почти добрались. – Штык ласково погладил пушистый загривок. Прометей благодарно ткнулся мокрым носом в его ладонь и зажмурился.

Николаю казалось, что все вокруг сияет, будто бы сами здания слеплены из чистого света. Солнечные блики гуляли по витринам магазинов и окнам домов несмотря на то, что те были покрыты слоем пыли. Видимость ухудшилась окончательно. Как бы Штык ни поворачивал голову, он не мог избавиться от прыгающих прямо в глаза солнечных зайчиков.

Пот лился не только со лба. Диггер ощутил, что промок так, будто бы ему за шиворот до того, как он залепил щели скотчем, вылили не меньше целой фляги воды. Мысль о воде заставила Николая осознать, что ему очень хочется пить.

– Надо идти, здесь рядом. – Прометей не отреагировал, положил морду на асфальт и вытянул лапы. – Не спать, брат!

Штык опять погладил его по загривку, взялся за ошейник, тихонько потянул, поймал на себе взгляд уставших карих глаз. Пес тяжело вздохнул, оторвал от асфальта морду, за которой потянулась розовая ниточка слюны. С укоризной посмотрел на человека.

Николай представил, как тащит обессилевшее животное, и на мгновение пожалел, что бросил у той злосчастной парадной автомат, а не собаку. В следующий миг ему стало стыдно за предательскую мысль. Стыд придал свежих сил.

В какой-то момент он обнаружил, что Прометей больше не помогает ему, перестав перебирать лапами. Штык дал раненому товарищу короткую передышку, после чего попытался поставить его на лапы, но ничего не вышло. Тот упорно поджимал согнутые конечности, не желая продолжать путь.

Николай выругался, потянул за ошейник. Пес захрипел, уперся, напряг жилы на шее.

– Давай, брат! Надо!

Ответом было упорное сопротивление. Диггер обернулся, разглядывая улицу. Убежище было рядом. Уютная квартирка, где нет никаких тварей.

Двор впереди не внушал опасений. Движения в нем не наблюдалось, дорога была свободна, двери парадных закрыты.

Вспомнив ловушку, в которую они недавно угодили, Штык вспомнил и реакцию пса.

– Опасно?

Пес беззвучно гавкнул, вернее, приоткрыл пасть.

Штык пристально всмотрелся в пространство впереди. Заметил в нескольких метрах от себя мертвую крысу, лежащую на обочине. Трупик был свежий, в отличие от мертвой птицы, лежащей в метре от крысы. Собственно, если бы не тонкие косточки, оставшиеся от раскинутых в стороны крыльев, принадлежность трупика к отряду пернатых было бы невозможно определить.

Николай не мог отвести взгляд от трупов животных. Что-то настораживало, но он никак не мог сообразить, что именно. То, что останки лежат будто бы на одной и той же невидимой линии?

Штык наклонился над обочиной, зашарил по ней взглядом. Запустил руку во влажный, еще не просохший после вчерашнего ливня чернозем. Загреб рыхлой земли, внимательно рассмотрел. Не найдя искомого, копнул еще глубже, вытянул из земли длинного, толстого червя.

Тот извивался, пытаясь вырваться из пальцев и вернуться обратно в родную среду обитания. Штык вдруг почувствовал себя точно таким же червем, выдернутым чужой волей с родной станции и вынужденным теперь выживать в незнакомой, агрессивной среде.

Вспомнился разговор с Читой. Ведь сам хотел быть диггером и жаловался на спокойную жизнь. Теперь вот вдоволь хлебнул приключений. Дед мертв. Чита с Кристиной, если и живы, черт знает где. Да что уж там, если честно, не очень-то верилось в то, что они дойдут хотя бы до Выборгской. Что же, иногда жизнь бьет тебя в поддых, чтобы ты понял, что раньше все было не так уж и плохо.

Николай сделал несколько шагов по направлению к невидимой линии, отмеченной трупиками крысы и птицы. Прометей сзади завозился, заскулил. Диггер остановился, чтобы не нервировать пса, бросил червя на асфальт.

Упав немного дальше крысиного трупика, червь стал извиваться, будто бы оказался на раскаленной сковороде, забился в судорогах и замер. Штык попятился, отступая к жалобно скулящему Прометею.

Чертова Катастрофа. Во что она превратила город? Как будто бы недостаточно разлитой в воздухе радиации. Николай нервно усмехнулся. Иногда нужна встряска, чтобы понять, что до этого было не так уж и плохо.

Впрочем, город – не человек. Он сильнее и выносливее. Очень хотелось верить, что Питер очнется, встрепенется и поднимется с колен. Год, два, три. Десяток лет, сотня, пусть даже тысяча – плевать. Город обязательно оклемается, пустит в себя людей, заживет прежней жизнью. Тварь со щупальцами из парадной сожгут из огнемета, радиацию обезвредят. Найдут способ, обязательно найдут. А прочая хрень… и с ней справятся. Питер оклемается, обязательно. Лишь бы не война в метро, способная добить остатки человечества.

На волне адреналина и эмоций Штык дотащил Прометея до нужного дома, даже не заметив сделанного крюка. Сил было хоть отбавляй. В парадную он входил осторожно, помня недавний опыт. Хоть и знал, что здесь должно быть безопасно, но ничего не мог с собой поделать. Так, наверное, и вырабатывается чутье диггера. Оступившись на поверхности, и в метро будешь под ноги смотреть.

Самым трудным оказалось затащить обессилевшего пса на шестой этаж. Оказавшись в квартире, Штык из последних сил взгромоздил беднягу на диван. Просто хотелось сделать для него хоть что-то. По-настоящему помочь боевому товарищу он не мог. Судя по всему, удар щупальца перебил позвоночник. Кровь в слюне свидетельствовала о внутреннем кровотечении.

Желая сделать что-нибудь еще, Штык достал флягу с водой. Встряхнул, оценивая запас. Открутил пробку и стал поить пса. Тот очнулся, стал пить быстро и жадно, пока не закончилась вода. Штык потряс над распахнутой пастью пустой флягой, вытрясая последние капли. Сглотнув густую, колючую слюну, в сердцах отшвырнул флягу в угол.

– Все, брат, отдых.

Прометей не возражал. Он благодарно положил морду на плечо хозяина и засопел, провалившись в глубокий сон, зная, что о его безопасности обязательно позаботятся.





Глава 10. Никто кроме нас




Площадь Ленина кишела жизнью. Леониду всегда нравилось это выражение, позаимствованное у Деда. По сравнению с их Выборгской здесь действительно была жизнь, которая крутилась вокруг главного занятия обитателей станции. Продажа медикаментов и оказание медицинских услуг обеспечивали постоянный приток как денежных средств, так и необходимых товаров: батареек, фонариков, противогазов, фильтров.

Чита всегда приходил в восторг, наблюдая быт станции. Мелкие медицинские конторки были расположены в деревянных хибарках. При наличии увесистой горсти патронов в них можно было получить любую услугу – от лечения зубов до вправления грыжи. Небольшой рынок, где залетные челноки меняли свои товары или патроны на лекарства. Крохотная библиотека, в которой стараниями местных диггеров время от времени появлялось что-нибудь новенькое.

Как и на любой станции, где крутились деньги, на Площади, помимо бросающейся в глаза деятельности, осуществлялась и иная, полулегальная. И здесь выражение Деда, имеющее двоякий смысл, подходило как нельзя кстати. Станция действительно кишела совершенно разными, и иногда не очень приглядными формами жизни.

Были здесь торговцы наркотиками и психотропными препаратами, которым просрочка, как утверждали эти хмурые, осторожные мужики, шла только на пользу. Также парень старался держаться подальше от нескольких контор, которые занимались пластической хирургией и с помощью минимального хирургического вмешательства (нескольких аккуратных шрамов или точечных переломов с последующим заживлением) могли кардинально изменить внешность.

– Ну что, мужики, в бар? – Приглашение Косого адресовалось, прежде всего, Леониду.