Метро 2033. Цена свободы
Часть 33 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Часть мирных уже увели на дальние хутора, – ответил командир. – У нас много работы. Ну что, мужики, надо отправлять группу за подмогой.
Всего в лагере было восемь человек. Вместе с Геннадием и друзьями получался небольшой отряд – «чертова дюжина», которую следовало поделить на две группы.
С Эстетом и Сергеем в Возжаевку вызвались ехать еще два незнакомца, дежурившие возле палатки. Один из них оказался водителем той «буханки», которую Михей приметил у палатки. Парень не мог поверить, что их команда распадается, – они столько прошли вместе. На улице он отозвал Леху в сторону и серьезно посмотрел в глаза товарища.
– Не боишься? Могу я поехать.
– Нет, – твердо ответил Эстет. – Ты тут нужнее. Помоги Таське и Бате добраться до поселка. Помоги им там обороняться, если придется. А мое дело маленькое. Попробуем прорваться и вернуться с подмогой. Будем надеяться.
– Давай, Леха, – парень крепко стиснул ладонь друга, и они обнялись. – Удачи тебе. И спасибо за все. Возвращайся обязательно.
– Вернусь, Мишань, – улыбнулся тот, но Михей услышал, как голос товарища дрогнул.
Через десять минут группа была готова отправляться. Уезжавшим пожелали удачи – быть может, только от них теперь зависела судьба всех мирных жителей этого края. Мишка и Леха еще раз обнялись, и Эстет нырнул в темный кузов «буханки». Вскоре зашумел мотор, вспыхнули габаритные огни, и «УАЗ» неторопливо покатил по лесной дороге. Старший поднял руку и перекрестил уезжающую машину. Михей задрал голову и глянул в ночное небо. А там, наверху – звезды словно бисером вышиты, и луна – большая, масляная, как блин из печи тети Зины. Выбралась из-за леса и осветила их убежище. И захотелось вдруг верить, что все будет хорошо, что все получится.
* * *
– Пора уходить! – тихо сказал старший, которого звали Олегом. Ночная тьма медленно редела – близилось утро. Трава отсырела от росы, и на краю поляны в низине белел предрассветный туман. Палатку давно сложили и спрятали в лесу. Наспех перекусив и собрав рюкзаки, группа готовилась к выходу. Батя, Михей, Тайка, Олег с Геннадием и еще четверо партизан – вот и весь отряд, отправлявшийся из лесного лагеря в Ксеньевку, к своим. Запасные ружья отдали троице друзей, и теперь они тоже могли постоять за себя в случае опасности. Мишка глянул на Батю – тот выглядел неважно. За минувшую ночь его нога сильно распухла, и теперь бригадир с трудом наступал на нее. Но даже в таком состоянии он не показывал вида, как ему больно. Еще чуть-чуть – и он увидится со своей семьей. «Батя заслужил то, к чему шел, – вдруг подумал парень. – Нужно только немного потерпеть».
Блестела под ногами роса, шелестели ветви кустов. Олег с Геннадием уверенно вели группу лесными тропами к известной им цели. Девушка тоже чувствовала себя хорошо – словно ее болезнь отступила и больше не напоминала о себе. Михей забрал у Бати его и так не тяжелый вещмешок, чтобы бригадиру шагалось легче.
– Ничего, Слав, до своих доберешься – подлатают. Будешь как новенький, – подбадривал парень. И слова его будто бы обретали целебное действие. После короткой передышки Батя шагал бодрее и увереннее, почти не отставая от остальных путников.
Над лесом поднималось солнце, сыпали трелями со всех сторон птицы. И Михей снова удивился тем контрастам, которые уготовила ему судьба. Грязные земли сменялись чистыми, где люди жили, как и прежде. На смену злодеям приходили добрые, готовые помочь и даже защитить. И парень понимал, что, несмотря на Большую войну и двадцать страшных лет после, не все люди оскотинились и превратились в зверей. Осталась еще надежда, что вместе с зараженными землями и весь мир когда-нибудь очистится и станет лучше.
Через час сделали короткий привал и перекусили. Проводники старались избегать даже лесных дорог и вели группу только им известными тропами. Один раз все же пришлось переходить грунтовку по просеке. Здесь путники увидели свежие следы людей и большой машины и забеспокоились. После обеда Михею показалось, что он улавливает гудение мотора на самой границе слышимости. Олег с Геннадием долго прислушивались, а после, сориентировавшись по компасу и карте, повели группу другой дорогой. Но в душе у парня после этого поселилась неясная тревога. Лес уже не казался таким безопасным, тут и там ему чудились засады врага. В каждом лесном шорохе путникам мерещилась поступь вражеского разведотряда. Здесь не фонило, как на тех землях, которые пришлось пройти Мишке с товарищами. Но идти тут казалось опаснее, чем там.
К вечеру снова переходили наезженную лесную дорогу. Еще издали Михей увидел песчаную желтую полосу, бегущую по гривам. Лес здесь хорошо просматривался – редкий старый сосняк по мшистым буграм и кусты можжевельника. Весь отряд сбавил ход. Олег долго слушал кажущуюся дружелюбной тишину.
– Вроде бы тихо, – сказал он наконец. – Дорогу переходим быстро, без задержек. Видимость вон какая, лес хорошо простреливается. Если мы тут не одни – положат всех за милую душу, даже убежать не успеем.
Дорогу перебегали по одному и быстро. По ту сторону начинался пойменный лес – где-то неподалеку протекала небольшая речушка. Батя, как обычно, отстал из-за ноги и не заметил, как на той стороне дороги появились несколько человек. Поздно их увидел и Михей и едва не поплатился жизнью. Грохнул выстрел, и заряд дроби сорвал лапы ели над головой. Парень инстинктивно бросился на землю. Следом за первым выстрелом застучала автоматная очередь.
– К реке! – рявкнул Олег, и все бросились за ним. А река была уже близко – вот и густые заросли по берегу, крутой, обрывистый скат. А внизу – два метра мутной воды. Тут же, неподалеку, мостом перекинуто через русло поваленное дерево – словно подарок судьбы. Беглецы кинулись к нему. Мишка обернулся, подгоняя криком Тайку – и девушка в мгновение ока перебежала на другой берег. Следом за ней – Олег с одним из партизан и Батя, несмотря на больную ногу. Бригадир уже почти достиг другого берега, как вдруг оступился и повалился вниз – туда, где переплетались корни упавшего дерева и лапы коряжника.
– Слава, держись! – закричал Михей и, за секунду преодолев импровизированный мост, бросился на помощь бригадиру. Батя уже поднимался, но лицо его перекосила боль. Штанина на раненой ноге была порвана, на прибрежный песок стекала алая кровь. Каждое движение давалось бригадиру с большим трудом. Мишка и один из партизан протянули руки, помогая раненому забраться на крутой берег. С той стороны реки хлопнул одиночный, и помощник Михея, охнув, стал заваливаться на спину. На груди у него расползалось кровавое пятно. Обхватив Батю, парень вместе с ним повалился в высохшую яму-старицу. Бригадир застонал, стискивая зубы, но тут же принялся стягивать с плеча ружье.
– Мишаня, уходи! – зашипел Вячеслав. – Я их придержу. А вы бегите.
– Рехнулся? – в отчаянии крикнул прямо в лицо другу Михей. – Я тебя здесь не брошу.
Парень высунулся из укрытия, быстрым взглядом оценил ситуацию. На бровке земляного перешейка между берегом реки и ямой лежал мертвый мужчина, что помогал Михею вытаскивать Батю. К нему спешил Геннадий с одним из партизан. Он вдруг замер и дал очередь по кустам на том берегу, прикрывая друзей и давая им шанс спастись. Остальные беглецы уходили зарослями.
– Мишка, бегите, – крикнул Геннадий и, пригибаясь, вместе с товарищем бросился к яме, где лежали Михей с бригадиром. Увидел раненого Батю, остановился. Тот бросил молниеносный взгляд на старого друга и через боль заговорил быстро, чеканя слова:
– Гена, бери Мишку и уходите. Я не ходок, все из-за меня поляжете. Задержу этих тварей, сколько смогу. Передай моим, что я их люблю.
– Не оставлю! – прорычал парень, протягивая руку к Вячеславу, но резкий рывок привел его в чувство, отрезвил. Глаза Геннадия и парня встретились. Мишке хватило секунды, чтобы прочитать в этом взгляде боль и немой приказ. С того берега грянул выстрел, сверху на беглецов посыпались посеченные ветки и листва. Стрельнув в ответ, Геннадий дернул парня за руку, увлекая за собой.
– Дойди! – обернувшись, крикнул Мишке вдогонку Батя и тут же выстрелил по людям на другом берегу. Пригибаясь, трое беглецов бросились прочь от убежища, где укрылся раненый бригадир. Следом за первым прозвучал второй выстрел – Вячеслав давал друзьям выигрыш в несколько секунд, чтобы те могли уйти. И они смогли воспользоваться им и оторваться от преследователей.
Геннадий с Михеем рвались вперед, продираясь через кусты, а сзади все еще раздавались выстрелы. Бригадир, жертвуя жизнью, оборонял переход через реку. А потом звонко рубанула очередь, и одиночные стихли. Парень бежал, а на глаза наворачивались слезы.
Троица беглецов ворвалась в спасительный ельник и тут же наткнулись на остальных. Потеряв двоих товарищей, теперь всемером уходили они от преследователей. Олег задал такой темп, что другие едва поспевали за ним. Но на кону стояли их собственные жизни и жизни мирных обитателей Ксеньевки, потому нельзя было медлить. Только минут через десять безумного бега Олег дал команду остановиться. Михею казалось, что ему не хватает воздуха. Рядом шумно дышала, вытирая пот со лба, девушка. Остальные тоже переводили дух, восстанавливая дыхание и силы.
– Минуту на отдых – и уходим, – объявил командир. – Они могут разделиться и преследовать.
Отойдя от товарищей, Олег запрокинул голову, слушая лес. А парень все не мог поверить в случившееся с Батей. Пройти через столько испытаний и так глупо погибнуть от рук обычных бандитов на родной земле! Не дожить всего одного дня до встречи с семьей! Он со злости ударил кулаком по дереву и услышал, как хрустнули костяшки. Но уже ничего нельзя было поделать.
– Глотки перегрызу тварям, – выплюнул Михей, сжимая кулаки.
А потом они снова уходили от погони. Друзья пробирались по неизвестным тропам, слушая каждую минуту звуки леса. Командир путал следы, словно заяц. Наконец, спустя час, когда поняли, что преследователи потеряли их, взяли обычный темп и пошли спокойно. Поначалу сбившийся было с пути, Олег снова сориентировался и теперь вел их самой короткой дорогой. Неслышно спустился на землю вечер, а они все шли и шли. Беглецы почти не разговаривали – берегли силы и боялись выдать свое присутствие. Перед самой темнотой встали на привал, и только теперь Мишка понял, как устал. Сказались нагрузки и переживания минувших суток. Девушка и вовсе выбилась из сил – задремала, прислонившись к дереву. После короткой трапезы сидели молча и слушали тишину леса.
– Далеко еще? – спросил Михей.
– Не очень, – ответил Олег. – Если все будет хорошо – к полуночи к нашим выйдем.
– Скорее бы уже, – тихо произнес Геннадий, глядя в темноту между деревьями. – Славу с Валерой жалко – так глупо погибнуть.
Помолчали, поминая павших товарищей. Мишка подвинулся ближе к Тайке, взял девушку за руку. Та сдавила его ладонь, словно отвечая на рукопожатие.
– Ты как? – спросил парень.
– Устала очень, – тихо ответила она.
– Идти сможешь?
– Постараюсь, – Мишке показалось, что девушка улыбнулась ему.
– Он нас спас, – тихо сказал парень. – Он же говорил – мы ему как дети стали. Немного не дожил, чтобы семью увидеть.
Тайка высвободила ладонь и закрыла лицо руками. Михею показалось, что на глазах девушки блеснули слезы. Она медленно качала головой, словно не желала верить в произошедшее. Парень вытер лоб и глянул на нее, пытаясь понять, о чем она думает. Вот и распалась их маленькая компания. Батя погиб, спасая их, а Леха… Где он сейчас? Удастся ли им прорваться и добраться до вояк, убедить их помочь мирным жителям этого края?
– Пора в путь, – глядя на небо, сказал Олег. – Доберемся до своих – отдохнем.
И они шагнули в ночь. Шли осторожно, словно, один раз встретившись со смертью, теперь боялись накликать костлявую снова. А Михей все никак не мог поверить в случившееся. Батя, негласный командир их отряда и верный друг, прошедший через такие передряги и опасности, погиб от рук обычных разбойников. Нет, так не могло случиться. У парня дрожали руки, и он все оглядывался – вот сейчас шевельнутся кусты, и бригадир догонит их. Матернется по привычке, поминая бандитов, и пойдет рядом с ними, все такой же уверенный и сильный. Но безмолвствовала ночь, и никто не шел за ними следом. Стих ветер, и только трель козодоя в чаще будила ночную тишину. К полуночи, измученные и уставшие, они наконец выбрались к окраинам Ксеньевки.
* * *
На обед устроились в тени высокого дуба, что рос недалеко от заградительного вала. Поварихи разливали из большого котла душистое варево рабочим. Это был уже второй их день в поселке. Подготовка к обороне Ксеньевки шла полным ходом – другие разведотряды тоже принесли данные, что бандиты концентрируют силы в окрестных лесах. Жители не теряли времени даром – укрепляли стены, строили оборонительные рубежи, готовили оружие и боеприпасы. Многих женщин и детей увезли на соседние хутора. В случае, если вдруг Ксеньевка не выдержит напора врага и падет, им был дан приказ уходить в дальнюю войсковую часть, спрятанную в окрестных лесах, и там ожидать лучших времен. Вестей от Лехи пока не было. Михей часто вспоминал о нем – сумел ли прорваться, добраться, убедить? Или сгинул в когтях зверья либо в руках разбойников?
После обеда Мишка вместе с другими жителями трудился на укреплениях. Работал самоотверженно, вкладывая все силы, получая от этого огромное удовольствие. Работа позволяла ему забыться, прогнать дурные мысли. Но ночью они опять возвращались, и парень подолгу не мог заснуть, прокручивая в голове снова и снова события того дня. Так же, как когда-то он не сумел спасти Ромку, в этот раз он ничем не смог помочь Бате. В душе его спорили два голоса – словно прокурор и адвокат. Один обвинял Михея в гибели Бати, второй же пытался оправдать его, доказывая, что он и не сумел бы ничего сделать. И, устав от их споров, парень проваливался в тревожный сон.
Тайка не поехала вместе со многими женщинами и детьми на дальние хутора, а попросилась на кухню. Эти два дня они виделись только по вечерам – девушка сама приходила в его барак. Они сидели на улице на лавке и смотрели, как догорает закат за поселковыми стенами. Михей вдруг понял, что из всего их отряда они остались только вдвоем.
– Надо же, – покачала головой Тайка. – Никак Славу не могу забыть. Как странно выходит. Кто-то живет бесцельно и жизнь потом за бесценок отдает. А такие, как он, – их помнить вечно будут.
– Мы точно не забудем, – согласился Михей. – Он мне две ночи подряд снится. Все кажется, что живой. Поверить не могу никак.
– И я тоже.
– Почему ты не ушла с остальными на хутора? – спросил парень, глядя на нее. – Кто знает, чего здесь сегодня-завтра случится? Может, в живых никого не останется.
– Хотела быть поближе к тебе, – честно сказала она, глядя на него. – Нас ведь всего двое осталось. Кто знает, сумел ли Лешка…
– Я тоже про нас двоих подумал, – улыбнулся Михей и спросил прямо: – Если все хорошо кончится – пойдешь дальше со мной?
Она не успела ответить. Из барака вышел дед и, подпалив самокрутку, устроился неподалеку от них.
– Не мешаю? – осведомился старик, выпуская клубы сизого табачного дыма.
– Ну так, – пожал плечами Михей, вопросительно глядя на Тайку. Но девушка больше не смотрела на него. Взгляд ее был прикован к закатному небу. «Что творится у нее в голове? – подумал парень. – Интересно, сумела ли она избавиться от той болезни, про которую тогда говорила?» Слишком много в Тайкиной истории было недомолвок, но Михей вдруг поймал себя на том, что его не так уж волнуют ее тайны. Ему просто хотелось видеть ее рядом. Нет, она не походила на тех девушек, что нравились Мишке. Она была совсем другая. Но так, как Тайка, не цепляла его никогда ни одна девушка.
– Я пойду, – неожиданно сказала она, глядя на парня. Мишка не понял, был ли то ответ на его последний вопрос или она просто собралась уйти. Но, уже отойдя на несколько метров, Тайка обернулась и добавила: – С тобой.
Он проводил ее взглядом и остался сидеть на лавке с дедом. Табачный дым успокаивал, дарил умиротворение. Дед что-то бормотал себе под нос, жаловался на разбойников, «не дающих спокойно жить», но Михей почти не слушал его. Все смешалось в его голове: и мысли о Таське, и переживания за Леху, и последние слова бригадира. И потом, лежа в кровати, он все не мог заснуть. Надо же, как вышло – жил он себе спокойно в родной деревне, а потом вдруг повела его судьба через чужие земли, словно испытывая. Давала друзей и забирала их. А Мишка все никак не мог понять, кому все это нужно и для чего.
Минула еще одна ночь, полная тревог и страхов. Часовые на постах проглядели все глаза, но никто не спешил нападать на Ксеньевку. На следующий день Мишку снова закружили дела и заботы. Не задумываясь, он помогал тем людям, которых даже не знал. Трудился на совесть, выкладываясь по полной. Ему казалось, что в эти дни он даже забыл о доме. Парень не думал о том, что, если повезет, ему предстоит пройти еще немало по чужим землям, чтобы вернуться в родную деревню. Сейчас он был в долгу перед этими людьми и старался помочь им всем, чем мог.
К вечеру разведчики принесли нехорошие вести. Враг концентрировал силы в окрестных лесах и готовился к наступлению. Оборонительные рубежи толком еще не закончили, не хватало людей и боеприпасов. Почти не было автоматов – лишь охотничьи ружья и с десяток карабинов. От Эстета по-прежнему не было вестей, и Михей скрепя сердце смирился.
«Эх, Леха-Леха, – грустно думал он. – Где же ты сейчас? Неужели не смог?»
На вышках и оборонительных укреплениях в этот вечер собрали всех мужчин, кто мог держать оружие. Отделение, в которое попал Михей, должно было оборонять поселковые ворота в случае прорыва. Ночь выдалась лунная и светлая. Со своего поста парень мог даже различить железнодорожную насыпь у реки и темные подступы дальнего леса. Они не знали, будет ли враг нападать ночью или дождется утра. Дозорные проглядели все глаза, но напрасно – бандиты не спешили идти в атаку. И только под утро, когда сон самый крепкий, задремавшего Михея толкнули в плечо.
– Там, – сказал Вадим, командир отделения, указывая пальцем на восход.
В предрассветных сумерках у самой кромки леса наметилось движение. Осторожные тени не спеша пробирались к поселку, скрываемые утренним туманом. Зашевелилось что-то и на дороге, послышался шум мотора. С южной стороны тоже заметно было оживление. Враг наступал.
– Начинается, – сказал кто-то. – Ну, мужики, с богом.
В сонной утренней тишине захлопали первые выстрелы со стороны обороняющихся. Колокол громко оповестил округу, тревожный звон набатом поплыл над долиной. Принялись стрелять и нападавшие, затрещали автоматные очереди, Михей успел пригнуться – и вовремя. Сверху на него посыпалась бетонная крошка.
– С калашами, гады, – ругнулся кто-то рядом с парнем. Но, к счастью, автоматные очереди со стороны нападавших раздавались не так часто. С укрепленных вышек у поселковой стены стреляли из карабинов самые меткие селяне. Мишка видел, как группы разбойников подбегают все ближе к городским стенам. Еще немного – и можно будет стрелять тем, кто с ружьями.
– Огонь! – прилетела зычная команда, и слаженно дали залп те, кто был вооружен «гладкостволом». Слева гулко загудел мотор, и Михей увидел, как из утреннего тумана вынырнула «шишига» с пулеметчиком на борту. Секунда – и по бетонным стенам, за которыми на подмостках укрывались защитники, застучали пули. Кого-то задело рикошетом, рядом застонали раненые.
– К воротам! – крикнули сбоку. И вовремя. Обшитый стальными листами «ГАЗ» с пулеметом на борту рванул как раз туда. Громко ухнуло, и стальная створка перекосилась, открывая брешь.
Всего в лагере было восемь человек. Вместе с Геннадием и друзьями получался небольшой отряд – «чертова дюжина», которую следовало поделить на две группы.
С Эстетом и Сергеем в Возжаевку вызвались ехать еще два незнакомца, дежурившие возле палатки. Один из них оказался водителем той «буханки», которую Михей приметил у палатки. Парень не мог поверить, что их команда распадается, – они столько прошли вместе. На улице он отозвал Леху в сторону и серьезно посмотрел в глаза товарища.
– Не боишься? Могу я поехать.
– Нет, – твердо ответил Эстет. – Ты тут нужнее. Помоги Таське и Бате добраться до поселка. Помоги им там обороняться, если придется. А мое дело маленькое. Попробуем прорваться и вернуться с подмогой. Будем надеяться.
– Давай, Леха, – парень крепко стиснул ладонь друга, и они обнялись. – Удачи тебе. И спасибо за все. Возвращайся обязательно.
– Вернусь, Мишань, – улыбнулся тот, но Михей услышал, как голос товарища дрогнул.
Через десять минут группа была готова отправляться. Уезжавшим пожелали удачи – быть может, только от них теперь зависела судьба всех мирных жителей этого края. Мишка и Леха еще раз обнялись, и Эстет нырнул в темный кузов «буханки». Вскоре зашумел мотор, вспыхнули габаритные огни, и «УАЗ» неторопливо покатил по лесной дороге. Старший поднял руку и перекрестил уезжающую машину. Михей задрал голову и глянул в ночное небо. А там, наверху – звезды словно бисером вышиты, и луна – большая, масляная, как блин из печи тети Зины. Выбралась из-за леса и осветила их убежище. И захотелось вдруг верить, что все будет хорошо, что все получится.
* * *
– Пора уходить! – тихо сказал старший, которого звали Олегом. Ночная тьма медленно редела – близилось утро. Трава отсырела от росы, и на краю поляны в низине белел предрассветный туман. Палатку давно сложили и спрятали в лесу. Наспех перекусив и собрав рюкзаки, группа готовилась к выходу. Батя, Михей, Тайка, Олег с Геннадием и еще четверо партизан – вот и весь отряд, отправлявшийся из лесного лагеря в Ксеньевку, к своим. Запасные ружья отдали троице друзей, и теперь они тоже могли постоять за себя в случае опасности. Мишка глянул на Батю – тот выглядел неважно. За минувшую ночь его нога сильно распухла, и теперь бригадир с трудом наступал на нее. Но даже в таком состоянии он не показывал вида, как ему больно. Еще чуть-чуть – и он увидится со своей семьей. «Батя заслужил то, к чему шел, – вдруг подумал парень. – Нужно только немного потерпеть».
Блестела под ногами роса, шелестели ветви кустов. Олег с Геннадием уверенно вели группу лесными тропами к известной им цели. Девушка тоже чувствовала себя хорошо – словно ее болезнь отступила и больше не напоминала о себе. Михей забрал у Бати его и так не тяжелый вещмешок, чтобы бригадиру шагалось легче.
– Ничего, Слав, до своих доберешься – подлатают. Будешь как новенький, – подбадривал парень. И слова его будто бы обретали целебное действие. После короткой передышки Батя шагал бодрее и увереннее, почти не отставая от остальных путников.
Над лесом поднималось солнце, сыпали трелями со всех сторон птицы. И Михей снова удивился тем контрастам, которые уготовила ему судьба. Грязные земли сменялись чистыми, где люди жили, как и прежде. На смену злодеям приходили добрые, готовые помочь и даже защитить. И парень понимал, что, несмотря на Большую войну и двадцать страшных лет после, не все люди оскотинились и превратились в зверей. Осталась еще надежда, что вместе с зараженными землями и весь мир когда-нибудь очистится и станет лучше.
Через час сделали короткий привал и перекусили. Проводники старались избегать даже лесных дорог и вели группу только им известными тропами. Один раз все же пришлось переходить грунтовку по просеке. Здесь путники увидели свежие следы людей и большой машины и забеспокоились. После обеда Михею показалось, что он улавливает гудение мотора на самой границе слышимости. Олег с Геннадием долго прислушивались, а после, сориентировавшись по компасу и карте, повели группу другой дорогой. Но в душе у парня после этого поселилась неясная тревога. Лес уже не казался таким безопасным, тут и там ему чудились засады врага. В каждом лесном шорохе путникам мерещилась поступь вражеского разведотряда. Здесь не фонило, как на тех землях, которые пришлось пройти Мишке с товарищами. Но идти тут казалось опаснее, чем там.
К вечеру снова переходили наезженную лесную дорогу. Еще издали Михей увидел песчаную желтую полосу, бегущую по гривам. Лес здесь хорошо просматривался – редкий старый сосняк по мшистым буграм и кусты можжевельника. Весь отряд сбавил ход. Олег долго слушал кажущуюся дружелюбной тишину.
– Вроде бы тихо, – сказал он наконец. – Дорогу переходим быстро, без задержек. Видимость вон какая, лес хорошо простреливается. Если мы тут не одни – положат всех за милую душу, даже убежать не успеем.
Дорогу перебегали по одному и быстро. По ту сторону начинался пойменный лес – где-то неподалеку протекала небольшая речушка. Батя, как обычно, отстал из-за ноги и не заметил, как на той стороне дороги появились несколько человек. Поздно их увидел и Михей и едва не поплатился жизнью. Грохнул выстрел, и заряд дроби сорвал лапы ели над головой. Парень инстинктивно бросился на землю. Следом за первым выстрелом застучала автоматная очередь.
– К реке! – рявкнул Олег, и все бросились за ним. А река была уже близко – вот и густые заросли по берегу, крутой, обрывистый скат. А внизу – два метра мутной воды. Тут же, неподалеку, мостом перекинуто через русло поваленное дерево – словно подарок судьбы. Беглецы кинулись к нему. Мишка обернулся, подгоняя криком Тайку – и девушка в мгновение ока перебежала на другой берег. Следом за ней – Олег с одним из партизан и Батя, несмотря на больную ногу. Бригадир уже почти достиг другого берега, как вдруг оступился и повалился вниз – туда, где переплетались корни упавшего дерева и лапы коряжника.
– Слава, держись! – закричал Михей и, за секунду преодолев импровизированный мост, бросился на помощь бригадиру. Батя уже поднимался, но лицо его перекосила боль. Штанина на раненой ноге была порвана, на прибрежный песок стекала алая кровь. Каждое движение давалось бригадиру с большим трудом. Мишка и один из партизан протянули руки, помогая раненому забраться на крутой берег. С той стороны реки хлопнул одиночный, и помощник Михея, охнув, стал заваливаться на спину. На груди у него расползалось кровавое пятно. Обхватив Батю, парень вместе с ним повалился в высохшую яму-старицу. Бригадир застонал, стискивая зубы, но тут же принялся стягивать с плеча ружье.
– Мишаня, уходи! – зашипел Вячеслав. – Я их придержу. А вы бегите.
– Рехнулся? – в отчаянии крикнул прямо в лицо другу Михей. – Я тебя здесь не брошу.
Парень высунулся из укрытия, быстрым взглядом оценил ситуацию. На бровке земляного перешейка между берегом реки и ямой лежал мертвый мужчина, что помогал Михею вытаскивать Батю. К нему спешил Геннадий с одним из партизан. Он вдруг замер и дал очередь по кустам на том берегу, прикрывая друзей и давая им шанс спастись. Остальные беглецы уходили зарослями.
– Мишка, бегите, – крикнул Геннадий и, пригибаясь, вместе с товарищем бросился к яме, где лежали Михей с бригадиром. Увидел раненого Батю, остановился. Тот бросил молниеносный взгляд на старого друга и через боль заговорил быстро, чеканя слова:
– Гена, бери Мишку и уходите. Я не ходок, все из-за меня поляжете. Задержу этих тварей, сколько смогу. Передай моим, что я их люблю.
– Не оставлю! – прорычал парень, протягивая руку к Вячеславу, но резкий рывок привел его в чувство, отрезвил. Глаза Геннадия и парня встретились. Мишке хватило секунды, чтобы прочитать в этом взгляде боль и немой приказ. С того берега грянул выстрел, сверху на беглецов посыпались посеченные ветки и листва. Стрельнув в ответ, Геннадий дернул парня за руку, увлекая за собой.
– Дойди! – обернувшись, крикнул Мишке вдогонку Батя и тут же выстрелил по людям на другом берегу. Пригибаясь, трое беглецов бросились прочь от убежища, где укрылся раненый бригадир. Следом за первым прозвучал второй выстрел – Вячеслав давал друзьям выигрыш в несколько секунд, чтобы те могли уйти. И они смогли воспользоваться им и оторваться от преследователей.
Геннадий с Михеем рвались вперед, продираясь через кусты, а сзади все еще раздавались выстрелы. Бригадир, жертвуя жизнью, оборонял переход через реку. А потом звонко рубанула очередь, и одиночные стихли. Парень бежал, а на глаза наворачивались слезы.
Троица беглецов ворвалась в спасительный ельник и тут же наткнулись на остальных. Потеряв двоих товарищей, теперь всемером уходили они от преследователей. Олег задал такой темп, что другие едва поспевали за ним. Но на кону стояли их собственные жизни и жизни мирных обитателей Ксеньевки, потому нельзя было медлить. Только минут через десять безумного бега Олег дал команду остановиться. Михею казалось, что ему не хватает воздуха. Рядом шумно дышала, вытирая пот со лба, девушка. Остальные тоже переводили дух, восстанавливая дыхание и силы.
– Минуту на отдых – и уходим, – объявил командир. – Они могут разделиться и преследовать.
Отойдя от товарищей, Олег запрокинул голову, слушая лес. А парень все не мог поверить в случившееся с Батей. Пройти через столько испытаний и так глупо погибнуть от рук обычных бандитов на родной земле! Не дожить всего одного дня до встречи с семьей! Он со злости ударил кулаком по дереву и услышал, как хрустнули костяшки. Но уже ничего нельзя было поделать.
– Глотки перегрызу тварям, – выплюнул Михей, сжимая кулаки.
А потом они снова уходили от погони. Друзья пробирались по неизвестным тропам, слушая каждую минуту звуки леса. Командир путал следы, словно заяц. Наконец, спустя час, когда поняли, что преследователи потеряли их, взяли обычный темп и пошли спокойно. Поначалу сбившийся было с пути, Олег снова сориентировался и теперь вел их самой короткой дорогой. Неслышно спустился на землю вечер, а они все шли и шли. Беглецы почти не разговаривали – берегли силы и боялись выдать свое присутствие. Перед самой темнотой встали на привал, и только теперь Мишка понял, как устал. Сказались нагрузки и переживания минувших суток. Девушка и вовсе выбилась из сил – задремала, прислонившись к дереву. После короткой трапезы сидели молча и слушали тишину леса.
– Далеко еще? – спросил Михей.
– Не очень, – ответил Олег. – Если все будет хорошо – к полуночи к нашим выйдем.
– Скорее бы уже, – тихо произнес Геннадий, глядя в темноту между деревьями. – Славу с Валерой жалко – так глупо погибнуть.
Помолчали, поминая павших товарищей. Мишка подвинулся ближе к Тайке, взял девушку за руку. Та сдавила его ладонь, словно отвечая на рукопожатие.
– Ты как? – спросил парень.
– Устала очень, – тихо ответила она.
– Идти сможешь?
– Постараюсь, – Мишке показалось, что девушка улыбнулась ему.
– Он нас спас, – тихо сказал парень. – Он же говорил – мы ему как дети стали. Немного не дожил, чтобы семью увидеть.
Тайка высвободила ладонь и закрыла лицо руками. Михею показалось, что на глазах девушки блеснули слезы. Она медленно качала головой, словно не желала верить в произошедшее. Парень вытер лоб и глянул на нее, пытаясь понять, о чем она думает. Вот и распалась их маленькая компания. Батя погиб, спасая их, а Леха… Где он сейчас? Удастся ли им прорваться и добраться до вояк, убедить их помочь мирным жителям этого края?
– Пора в путь, – глядя на небо, сказал Олег. – Доберемся до своих – отдохнем.
И они шагнули в ночь. Шли осторожно, словно, один раз встретившись со смертью, теперь боялись накликать костлявую снова. А Михей все никак не мог поверить в случившееся. Батя, негласный командир их отряда и верный друг, прошедший через такие передряги и опасности, погиб от рук обычных разбойников. Нет, так не могло случиться. У парня дрожали руки, и он все оглядывался – вот сейчас шевельнутся кусты, и бригадир догонит их. Матернется по привычке, поминая бандитов, и пойдет рядом с ними, все такой же уверенный и сильный. Но безмолвствовала ночь, и никто не шел за ними следом. Стих ветер, и только трель козодоя в чаще будила ночную тишину. К полуночи, измученные и уставшие, они наконец выбрались к окраинам Ксеньевки.
* * *
На обед устроились в тени высокого дуба, что рос недалеко от заградительного вала. Поварихи разливали из большого котла душистое варево рабочим. Это был уже второй их день в поселке. Подготовка к обороне Ксеньевки шла полным ходом – другие разведотряды тоже принесли данные, что бандиты концентрируют силы в окрестных лесах. Жители не теряли времени даром – укрепляли стены, строили оборонительные рубежи, готовили оружие и боеприпасы. Многих женщин и детей увезли на соседние хутора. В случае, если вдруг Ксеньевка не выдержит напора врага и падет, им был дан приказ уходить в дальнюю войсковую часть, спрятанную в окрестных лесах, и там ожидать лучших времен. Вестей от Лехи пока не было. Михей часто вспоминал о нем – сумел ли прорваться, добраться, убедить? Или сгинул в когтях зверья либо в руках разбойников?
После обеда Мишка вместе с другими жителями трудился на укреплениях. Работал самоотверженно, вкладывая все силы, получая от этого огромное удовольствие. Работа позволяла ему забыться, прогнать дурные мысли. Но ночью они опять возвращались, и парень подолгу не мог заснуть, прокручивая в голове снова и снова события того дня. Так же, как когда-то он не сумел спасти Ромку, в этот раз он ничем не смог помочь Бате. В душе его спорили два голоса – словно прокурор и адвокат. Один обвинял Михея в гибели Бати, второй же пытался оправдать его, доказывая, что он и не сумел бы ничего сделать. И, устав от их споров, парень проваливался в тревожный сон.
Тайка не поехала вместе со многими женщинами и детьми на дальние хутора, а попросилась на кухню. Эти два дня они виделись только по вечерам – девушка сама приходила в его барак. Они сидели на улице на лавке и смотрели, как догорает закат за поселковыми стенами. Михей вдруг понял, что из всего их отряда они остались только вдвоем.
– Надо же, – покачала головой Тайка. – Никак Славу не могу забыть. Как странно выходит. Кто-то живет бесцельно и жизнь потом за бесценок отдает. А такие, как он, – их помнить вечно будут.
– Мы точно не забудем, – согласился Михей. – Он мне две ночи подряд снится. Все кажется, что живой. Поверить не могу никак.
– И я тоже.
– Почему ты не ушла с остальными на хутора? – спросил парень, глядя на нее. – Кто знает, чего здесь сегодня-завтра случится? Может, в живых никого не останется.
– Хотела быть поближе к тебе, – честно сказала она, глядя на него. – Нас ведь всего двое осталось. Кто знает, сумел ли Лешка…
– Я тоже про нас двоих подумал, – улыбнулся Михей и спросил прямо: – Если все хорошо кончится – пойдешь дальше со мной?
Она не успела ответить. Из барака вышел дед и, подпалив самокрутку, устроился неподалеку от них.
– Не мешаю? – осведомился старик, выпуская клубы сизого табачного дыма.
– Ну так, – пожал плечами Михей, вопросительно глядя на Тайку. Но девушка больше не смотрела на него. Взгляд ее был прикован к закатному небу. «Что творится у нее в голове? – подумал парень. – Интересно, сумела ли она избавиться от той болезни, про которую тогда говорила?» Слишком много в Тайкиной истории было недомолвок, но Михей вдруг поймал себя на том, что его не так уж волнуют ее тайны. Ему просто хотелось видеть ее рядом. Нет, она не походила на тех девушек, что нравились Мишке. Она была совсем другая. Но так, как Тайка, не цепляла его никогда ни одна девушка.
– Я пойду, – неожиданно сказала она, глядя на парня. Мишка не понял, был ли то ответ на его последний вопрос или она просто собралась уйти. Но, уже отойдя на несколько метров, Тайка обернулась и добавила: – С тобой.
Он проводил ее взглядом и остался сидеть на лавке с дедом. Табачный дым успокаивал, дарил умиротворение. Дед что-то бормотал себе под нос, жаловался на разбойников, «не дающих спокойно жить», но Михей почти не слушал его. Все смешалось в его голове: и мысли о Таське, и переживания за Леху, и последние слова бригадира. И потом, лежа в кровати, он все не мог заснуть. Надо же, как вышло – жил он себе спокойно в родной деревне, а потом вдруг повела его судьба через чужие земли, словно испытывая. Давала друзей и забирала их. А Мишка все никак не мог понять, кому все это нужно и для чего.
Минула еще одна ночь, полная тревог и страхов. Часовые на постах проглядели все глаза, но никто не спешил нападать на Ксеньевку. На следующий день Мишку снова закружили дела и заботы. Не задумываясь, он помогал тем людям, которых даже не знал. Трудился на совесть, выкладываясь по полной. Ему казалось, что в эти дни он даже забыл о доме. Парень не думал о том, что, если повезет, ему предстоит пройти еще немало по чужим землям, чтобы вернуться в родную деревню. Сейчас он был в долгу перед этими людьми и старался помочь им всем, чем мог.
К вечеру разведчики принесли нехорошие вести. Враг концентрировал силы в окрестных лесах и готовился к наступлению. Оборонительные рубежи толком еще не закончили, не хватало людей и боеприпасов. Почти не было автоматов – лишь охотничьи ружья и с десяток карабинов. От Эстета по-прежнему не было вестей, и Михей скрепя сердце смирился.
«Эх, Леха-Леха, – грустно думал он. – Где же ты сейчас? Неужели не смог?»
На вышках и оборонительных укреплениях в этот вечер собрали всех мужчин, кто мог держать оружие. Отделение, в которое попал Михей, должно было оборонять поселковые ворота в случае прорыва. Ночь выдалась лунная и светлая. Со своего поста парень мог даже различить железнодорожную насыпь у реки и темные подступы дальнего леса. Они не знали, будет ли враг нападать ночью или дождется утра. Дозорные проглядели все глаза, но напрасно – бандиты не спешили идти в атаку. И только под утро, когда сон самый крепкий, задремавшего Михея толкнули в плечо.
– Там, – сказал Вадим, командир отделения, указывая пальцем на восход.
В предрассветных сумерках у самой кромки леса наметилось движение. Осторожные тени не спеша пробирались к поселку, скрываемые утренним туманом. Зашевелилось что-то и на дороге, послышался шум мотора. С южной стороны тоже заметно было оживление. Враг наступал.
– Начинается, – сказал кто-то. – Ну, мужики, с богом.
В сонной утренней тишине захлопали первые выстрелы со стороны обороняющихся. Колокол громко оповестил округу, тревожный звон набатом поплыл над долиной. Принялись стрелять и нападавшие, затрещали автоматные очереди, Михей успел пригнуться – и вовремя. Сверху на него посыпалась бетонная крошка.
– С калашами, гады, – ругнулся кто-то рядом с парнем. Но, к счастью, автоматные очереди со стороны нападавших раздавались не так часто. С укрепленных вышек у поселковой стены стреляли из карабинов самые меткие селяне. Мишка видел, как группы разбойников подбегают все ближе к городским стенам. Еще немного – и можно будет стрелять тем, кто с ружьями.
– Огонь! – прилетела зычная команда, и слаженно дали залп те, кто был вооружен «гладкостволом». Слева гулко загудел мотор, и Михей увидел, как из утреннего тумана вынырнула «шишига» с пулеметчиком на борту. Секунда – и по бетонным стенам, за которыми на подмостках укрывались защитники, застучали пули. Кого-то задело рикошетом, рядом застонали раненые.
– К воротам! – крикнули сбоку. И вовремя. Обшитый стальными листами «ГАЗ» с пулеметом на борту рванул как раз туда. Громко ухнуло, и стальная створка перекосилась, открывая брешь.