Метка магии

Оливер нахмурился, глядя на свечи на причале.

– Свечи могут это сделать?

– Свечи помогают ведьмам делать это. Это древняя магия, которую применяли первые ведьмы. Использование пламени свечи для медитации соединяло их с природными силами вселенной.

– Хорошо, – сказал Оливер, хмуро глядя на Матильду, когда она перестала рыться в своей сумке и повернулась к нему.

У нее в руках была маленькая стеклянная бутылочка. Матильда вскочила и схватила тыкву. Она села, скрестив ноги, перед Оливером, задула пламя, затем вынула огрызок свечи из тыквы и подняла его.

– Хочешь попробовать?





Глава 25





Оливер взял свечу у Матильды и, нахмурившись, повертел в руках. Он посмотрел на Матильду, затем забрал у нее бутылку, взболтал прозрачную жидкость внутри и поднес ее к глазам.

– Что это? – спросил он.

– Соленая вода. Еще один урок для молодой ведьмы: никогда не знаешь, что пригодится тебе для заклинания, – сказала она.

Матильда открыла бутылку и вылила немного соленой воды на свой шарф, затем осторожно протерла маленькую свечу, пока Оливер наблюдал за ее действиями.

– Ты делала это раньше? – спросил Оливер. Матильда взглянула на него и покачала головой.

– Почему нет?

Девушка пожала плечами и посмотрела на звезды, чувствуя, как маленький комочек вины царапает ее затылок.

– В этом не было необходимости. Обычно я просто творю волшебство и таким образом получаю то, что хочу. Но я знаю, что делаю. Я думаю. Матильда вспомнила, как мать учила ее магии свечей, вдалбливая в ее голову важность наличия запасного плана, если ей когда-нибудь понадобятся ответы, которые она не сможет найти в привычных местах. Она посмотрела на корзинку для пикника.

– Там есть нож? – спросил Матильда.

– Нож?

– Чтобы высечь на свече то, что я хочу узнать.

– О, точно, – Оливер откинул крышку корзины и вытащил нож для масла.

– Такой подойдет?

Матильда кивнула и взяла нож у Оливера, затем выцарапала буквы на свечном воске. Она чувствовала дыхание Оливера, когда тот смотрел, как она вырезает крошечные завитки воска, оставляя в свече зазубренное слово «Понимание». Она отложила свечу и удобно устроилась на подушке.

– Итак, что нам теперь делать? – спросил Оливер.

– Я собираюсь зажечь свечу, затем очистить свой разум и сосредоточиться на том, чего я хочу.

– На чем именно?

– На ответах, – Матильда встряхнула руками и плечами, чтобы расслабить мышцы. – Потом я буду смотреть в пламя, пока оно не погаснет. У тебя есть зажигалка?

Оливер вытащил из кармана зажигалку и протянул ей.

– Мы могли бы побыть здесь некоторое время, пока свеча не догорит? – спросила Матильда, поджигая фитиль.

– Я могу подождать, – улыбнулся Оливер, накинув одеяло ей на плечи и взяв ее за руку.

У Матильды никогда не было никого, кто держал бы ее за руку, пока она творила свою магию, и присутствие Оливера придавало ей решимости. Она скрестила ноги и наблюдала, как горит свеча, вспоминая все, чему ее учила мать о том, как соединиться с огнем и погрузиться в его свет. Ветер мягко обдувал ее лицо, и, глядя на манящее пламя, Матильда чувствовала себя так, словно они с Оливером и квакающими лягушками были единственными существами на планете.

– Не работает, – вздохнула Матильда через несколько минут. – Я ничего не вижу. Совсем ничего.

Она нахмурилась, глядя на оранжевое пламя, танцующее на ветру: оно будто издевалось над ней. За то короткое время, что она смотрела на свечу, погода изменилась: прохладный осенний вечер наполнился холодом, ветер усилился, вода в озере стала беспокойной.

Порыв ветра превратился из шепота в шипение, и Матильда огляделась, ее кровь застыла в жилах, как будто что-то неслось к ним, лаская поверхность озера своими длинными острыми когтями. Вода была неспокойной. Она раскидывала брызги по бортам пристани, и доски содрогались, как будто пытались сбросить ее. Матильда оперлась руками о дерево, чтобы не упасть, и заморгала, глядя на Оливера, который тоже пытался держаться прямо. Поверхность озера стала злее, и ветер хлестал их, задув свечу и растрепав волосы Матильды.

– Что происходит? – спросил Оливер, пытаясь перекричать скрип ветвей и вой ветра.


– Должно быть, надвигается гроза, – воскликнула Матильда, – идем к машине!

Они встали, сгорбившись, чтобы сохранить равновесие, собирая одеяла и подушки своего теперь уже далекого от идеального пикника на берегу озера. Ветер налетал на них со всех сторон, пока Оливер не уронил корзину для пикника и не повернулся к Матильде.

– Забудь о вещах, давай просто уйдем! – крикнул он.

Матильда кивнула и уронила одеяло, когда порыв ветра заставил ее отступить назад.

– Оливер! – закричала она, паника сдавила ей горло, когда она споткнулась об одеяло и потеряла равновесие.

Она споткнулась и начала размахивать руками, пытаясь сохранить равновесие, но ветер гнал ее прочь от Оливера все ближе к краю причала. Матильда ахнула, когда он попытался дотянуться до нее сквозь стихию, его глаза расширились, когда они оба поняли, что должно произойти.

Пальцы Матильды коснулись пальцев Оливера, когда она погрузилась в ледяное октябрьское озеро. Вода окружила ее со всех сторон. Озеро заглушало крики, когда она пыталась вынырнуть, отталкивая одеяло, которое все еще льнуло к ней и мешало двигаться. Она безнадежно моргала в темноте, не в силах понять, в какой стороне поверхность, вода щипала ей глаза и пыталась лишить последнего воздуха.

Страх сжимал свои руки у нее на груди, душил ее с каждым паническим, прерывистым вздохом. Что-то коснулось ее кожи, легкое и нежное, но зловещее и опасное. Луна выглянула из-за облаков и дала ей немного света. Матильда посмотрела вниз на длинную полосу тростника, поднимающуюся со дна озера, манящую ее глубже погрузиться в его тень. Издалека до нее донесся пронзительный крик, становившийся все громче и громче, пока не заполнил все пространство над озером и голову Матильды.

Камыши колыхались на ее коже, когда она отчаянно пыталась плыть вверх, навстречу лунному свету, но что-то ужалило ее в ладонь. Она вдохнула, и еще больше воды попало ей в нос, когда полоска тростника обвилась вокруг ее запястья и потянула вниз. Другая змея обвилась вокруг ее другой руки, и она тянула ее, пока внезапно она не вырвалась на свободу и не отрастила четыре лапы и хвост, затем скользнула вверх по ее руке и пересекла грудь. Ящерица обхватила ее за шею, когда лента тростника на запястье ослабла и поползла вверх по руке и лицу, чтобы присоединиться к своему товарищу.

Еще больше темных лент обвились вокруг ее лодыжек, прежде чем превратиться в длинных, тонких ящериц и покрыть ее ноги, вцепившись в Матильду крошечными когтями. Каждая ящерица пронзала ее уши своими неестественными криками. Матильда металась, оказавшись в ловушке под водой, когда темные твари скользили по каждому сантиметру ее тела, тянули ее вниз, пока ужас не стал слишком сильным, и она открыла рот, чтобы закричать.

– Оливер! – крикнула она, резко выпрямляясь на причале, и ее голос эхом разнесся между деревьями. Она посмотрела вниз на свои скрещенные ноги и одеяло, которое Оливер накинул ей на плечи как раз перед тем, как она зажгла свечу, и почувствовала его руку на своей. Она находилась в безопасности. Вокруг не было воды. Ее видение, или кошмар, закончилось.

– Я здесь! – воскликнул Оливер, притягивая ее к груди. Она прижалась к нему, ее взгляд метался по сторонам, когда она увидела причал, сухое одеяло и подушки, на которых они сидели.

– Господи, Матильда, ты вся дрожишь. Ты полностью отключилась, а потом начала кричать. Что случилось?

Оливер плотнее укутал ее плечи одеялом, затем взглянул на девушку. Его брови изогнулись над широко раскрытыми глазами, когда он внимательно изучал ее лицо.

– Они… они тащили меня на дно, – выдохнула Матильда, адреналин бежал по ее венам, а тело отказывалось признавать, что она находится в безопасности.

– Кто «они»?

– Я не знаю. Я… я была в ловушке, и там были крики и… и эти… ящерицы… все на мне, просто на всем… – Голос Матильды дрогнул, и она всхлипнула, ее руки дрожали, когда они схватили Оливера за пальто. Она моргнула, на ресницах у нее выступили слезы, а губы задрожали.

– Я больше не могу этого выносить, Оливер. Я не могу! Я чувствую, что схожу с ума.

– Эй, эй, я держу тебя. Ты в безопасности. Ты в безопасности, – повторял Оливер, когда она прижалась к нему и заплакала, чувствуя, что никогда не перестанет дрожать от страха, от холода, от постоянной угрозы кого-то или чего-то, что пыталось ее уничтожить. Как только у Матильды иссякли все слезы, она наклонилась к Оливеру, взяла его за руку и притянула к себе. Он взял руку Матильды и поднес ее к губам, закрыв глаза и поцеловав ее ладонь. Она посмотрела на него, вода отразилась потусторонним светом на коже парня, а затем снова прильнула к его руке.

– Я здесь, хорошо? – пробормотал он, кончиками пальцев нежно постукивая там, где билось ее сердце, а другой рукой ласково поглаживая волосы. – Я всегда буду здесь, Матильда.

Эти слова околдовали усталую душу Матильды, и она позволила теплу его тела убаюкать ее, в чем она так нуждалась.





Глава 26





Шесть дней до Хэллоуина

Матильда улыбнулась женщине в кабинке, когда та вручила ей карамельное яблоко, а затем повернулась, чтобы присоединиться к толпе, собравшейся на фестивале «Ведьмин колодец». Оливер высадил ее у дома рано утром, и она забралась в свою кровать. Однако ее мысли все еще оказались сосредоточены на ящерицах. Их план встретиться у костра на фестивале «Ведьмин колодец» был единственным, что смогло заставить ее отключить голову, чтобы Матильда смогла заснуть.

Люди натыкались на нее, когда она пробиралась сквозь толпу желающих занять хорошее место у костра. Пары вокруг делали селфи, улыбались и целовались, давая миру знать, что они вместе и что им не нужно сталкиваться с трудностями в одиночку, так же, как Матильде. Они договорились встретиться на фестивале после того, как Оливер выполнит кое-какие поручения своего отца, и у нее внутри все сжалось при мысли о том, что она снова его увидит.

Матильду оттолкнули к куче дров. Двое мужчин в светящихся жилетах и с красными ведрами в руках протиснулись сквозь толпу и жестом велели всем сделать несколько шагов назад. Матильда попятилась вместе с остальными, вытягивая шею в надежде заметить Оливера.

Мужчины шепотом обсуждали друг с другом важные дела, касающиеся здоровья и безопасности жителей города, осматривая дрова. Матильда впилась зубами в яблоко, похрустывая пряной карамельной корочкой и сочным фруктом. Она внимательно наблюдала, как скауты бегают взад и вперед, расставляют ведра с песком и водой, а затем размещают большие камни вокруг костра. Наконец один из мужчин кивнул, и толпа завопила от волнения, когда скауты зажгли зажигалки и присели на корточки у костра.

Сквозь шум толпы послышался треск, и Матильда прищурилась, когда дым наполнил воздух, огонь вспыхнул и стал ярче, заставив ее попятиться назад. Она откусила еще кусочек яблока и смотрела, как пламя разгорается сильнее. Матильда нахмурилась, когда поняла, что скучает по Оливеру. Она потерялась в оранжевом пламени и погрузилась в воспоминания о прошлой ночи, когда она проснулась в объятиях Оливера, свернувшись калачиком под одеялом, прячась от мыслей о ящерицах и холодном озере.

Матильда уставилась на дым, поднимающийся от пламени, но тепло от огня и ее мысли об озере погасли от длинных ледяных ногтей, покалывающих ее позвоночник – она заметила образ Оливера в дыму. У нее перехватило дыхание, и она моргнула, чтобы прояснить зрение, но все еще могла видеть его лицо, искаженное и танцующее над пламенем.

– Оливер? – прошептала она, уронив карамельное яблоко и сделав шаг к огню.

– Мисс, вам нужно отойти, пожалуйста.

Матильда проигнорировала голос и нахмурилась, глядя в огонь. Ее взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь отыскать лицо Оливера в дыму.

– Мисс? – окликнул Матильду один из мужчин в светящихся жилетах. – Мисс, с вами все в порядке?

– Нет, – прошептала она, качая головой, – нет.