Мерцание во тьме

– Да, – соглашаюсь я. – Я его не заслуживаю.

– Повезло тебе, что ты не уволилась неделей раньше.

Шэннон легонько пихает меня в бок, и я улыбаюсь – память о нашем знакомстве за прошедшее время ничуть не стерлась. Одна из тех случайных встреч, которые обычно ничем не кончаются. Врезаешься в автобусе в чье-то выставленное плечо, бормочешь «извините» – и вы расходитесь. Одалживаешь у мужчины в баре ручку, когда в твоей паста высохла, бежишь с забытым на дне магазинной тележки бумажником за машиной, пока та не отъехала. В основном все заканчивается улыбкой и обычным «спасибо».

Но иногда такие встречи кое-что значат. Или даже не кое-что, а все.

Мы повстречались с Патриком у входа в главную больницу Батон-Ружа: он направлялся внутрь, я шла наружу. Скорее, даже ковыляла, а дно картонной коробки грозило лопнуть под весом барахла из моего кабинета. Я ведь вполне могла бы пройти мимо, поле зрения было перекрыто коробкой, так что я смотрела себе под ноги, стараясь лишь не промахнуться мимо двери. Вполне могла бы пройти мимо, если б не услышала его голос.

– Вам помочь?

– Нет-нет, – ответила я, перенося вес коробки с одной руки на другую. До автоматической двери оставалась какая-то пара шагов, а снаружи ждала с заведенным мотором моя машина. – Справлюсь.

– Давайте-ка помогу.

Я услышала за спиной торопливые шаги, почувствовала, что коробка чуть приподнялась – его рука проникла между моих.

– Бог ты мой, – выдохнул незнакомец, – да что у вас там такое?

– Большей частью книги. – Я отвела со лба вспотевшие волосы, когда он принял коробку у меня из рук. И в первый раз увидела его лицо – светлые волосы, ресницы им в цвет, зубы, над которыми в отрочестве потрудился дорогой ортодонт, после чего их, вероятно, еще и отбелили раз-другой. Бицепсы под голубой рубашкой напряглись; он поднял в воздух всю мою жизнь и опустил себе на плечо.

– Выгнали?

Моя шея дернулась в его сторону, я уже открыла рот, чтобы поставить наглеца на место, но тут он тоже на меня взглянул. Ласковые глаза, которые, кажется, сделались еще мягче, когда он вгляделся в мое лицо, рассмотрел его все сверху донизу. Он смотрел на меня словно на старого друга; зрачки метались, выискивая на моей коже знакомые черты. Потом его губы тронула понимающая улыбка.

– Шучу, шучу. – Его внимание вернулось к коробке. – Для уволенной у вас слишком счастливый вид. И потом, где охранники, которые должны вас вывести под белы рученьки и вышвырнуть на панель? Оно ведь как-то так устроено?

Я улыбнулась, даже рассмеялась. Мы уже были на парковке; он поставил коробку на крышу моей машины, скрестил на груди руки и повернулся ко мне.

– Я сама уволилась, – сказала я ему, и в словах этих прозвучала такая окончательность, что я какую-то секунду была готова расплакаться. Больница Батон-Ружа – моя первая работа, первая и единственная. Шэннон, моя коллега, сделалась мне лучшей подругой. – Сегодня последний день.

– Что ж, мои поздравления. А теперь куда?

– Открываю собственную практику. Я – медицинский психолог.

Он присвистнул и заглянул в коробку на крыше. Что-то внутри привлекло его внимание; он рассеянно покачал головой, наклонился, вытащил книгу и спросил, разглядывая обложку:

– Интересуетесь убийствами?

У меня сдавило грудь, я стрельнула глазами на коробку. Сообразив вдруг, что, кроме учебников по психологии, в ней целая стопка документальных книг о преступниках: «Дьявол в Белом городе», «Без пощады», «Флорентийский монстр». В отличие от большинства я читаю их не ради удовольствия. Я по ним учусь. Я читаю их, пытаясь понять, провести вскрытие всех тех людей, что живут, чтобы убивать; я поглощаю страницу за страницей, словно они – мои пациенты, расположившиеся на кожаной кушетке и нашептывающие мне в ухо свои тайны.

– Можно сказать и так.

– Я это не в укор, – добавил он, развернув книгу у себя в руках так, чтобы я могла увидеть название, «Полночь в саду Добра и Зла», после чего раскрыл ее и начал листать страницы. – Я сам эту книгу обожаю.

Я вежливо улыбнулась, не представляя, что именно следует сказать в ответ.

– Мне в самом деле пора, – произнесла я в конце концов, шагая к машине и протянув на прощание руку. – Благодарю за помощь.

– Рад был оказаться полезным, доктор…

– Дэвис, – сказала я. – Хлоя Дэвис.

– Что ж, доктор Хлоя Дэвис, если вы вновь затеете двигать коробки… – Он выудил бумажник из заднего кармана брюк, достал оттуда визитку и вложил между страницами. Захлопнув книгу, протянул ее мне. – Вы будете знать, как меня найти.

Он улыбнулся, подмигнул мне, потом развернулся и снова зашагал к зданию больницы. Когда за ним закрылись автоматические двери, я перевела взгляд на книгу у себя в руках, провела пальцами по глянцевой обложке. Там, где была заложена визитка, между страницами осталась небольшая щелка; я сунула в нее ноготь и раскрыла книгу. Опустила взгляд и с необычным ощущением в груди взглянула на имя.

Что-то подсказало мне, что Патрика Бриггса я вижу не в последний раз.





Глава 5




Извинившись перед Шэннон и Патриком, я выскальзываю наружу через боковую дверь. Когда добираюсь до заднего крыльца, сжимая в руке бокал с четвертой за сегодня разновидностью напитков, у меня в голове все идет кругом. В ушах – шум от бесконечной болтовни, в мозгах – от бутылки вина, которую я успела уговорить. Снаружи пока жарко, но уже подул свежий ветерок. А вот в доме, где между стен мечется тепло разогретых алкоголем тел, было не продохнуть.

Подхожу к столику, где от разложенных на газетах груд раков, кукурузы и сосисок с картошкой почему-то до сих пор поднимается пар. Ставлю на него свой бокал, беру рака и откручиваю ему голову – на запястье мне брызжет сок.

Потом слышу за спиной какое-то движение. Шаги. И голос:


– Не бойся, это я.

Я резко поворачиваюсь. Какое-то время уходит, чтобы разглядеть в темноте фигуру. Между пальцами у нее светится вишневый кончик сигареты.

– Знаю – ты терпеть не можешь сюрпризы…

– Куп!

Уронив рака на тарелку, я шагаю навстречу брату, обвиваю руками его шею и вдыхаю знакомый запах. Никотин и мятная жвачка. Я настолько не ожидала его увидеть, что даже не обращаю внимания на шпильку насчет вечеринки.

– Привет, сестренка.

Чуть отстранившись от Купера, я вглядываюсь в его лицо. Выглядит старше, чем в нашу последнюю встречу, но для него это нормально. Купер может за какой-нибудь месяц на целый год постареть, а седины на висках и глубоких морщин на серьезном лбу и вовсе с каждым днем прибавляется. Вот только Куп из тех, кто с возрастом делается даже привлекательней. Моя соседка по комнате в университете, когда у него в щетине начала появляться проседь, стала звать его Серебряным Лисом. И я это прозвище никак из головы не выброшу. На самом-то деле оно довольно точное. Куп выглядит взрослым и изящным, но при этом спокойным и задумчивым, как будто в свои тридцать пять лет успел познать больше, чем иным удается за всю жизнь. Я отпускаю его шею.

– Я тебя там не видела, – говорю несколько громче, чем собиралась.

– К тебе было не пробиться, – отвечает он со смехом, делает последнюю затяжку и роняет сигарету наземь, чтобы раздавить каблуком. – Ну, и каково оно, когда на тебя накидывается сразу сорок человек?

Я пожимаю плечами:

– Сойдет за репетицию свадьбы.

Его улыбка чуть кривится, но он тут же придает ей прежнюю форму. Мы оба делаем вид, будто ничего не случилось.

– А где Лорел? – спрашиваю я.

Купер сует обе руки в карманы и смотрит мне поверх плеча; взгляд его делается отдаленным. Я уже знаю, что сейчас услышу.

– Теперь неважно.

– Жалко, – говорю. – Мне она нравилась. По-моему, она хорошая.

– Ну да, – кивает он. – Хорошая. Она и мне нравилась.

Некоторое время мы молчим, прислушиваясь к гулу голосов внутри. Мы оба прекрасно понимаем, как трудно выстроить отношения после всего, через что нам довелось пройти; понимаем, что чаще всего ничего из этого не выходит.

– Ну и как ты, ждешь с нетерпением? – говорит Купер, дергая подбородком в направлении дома. – Свадьбу и все остальное?

Я смеюсь.

– Все остальное? Ты просто мастер выбирать слова.

– Ты знаешь, о чем я.

– Да, знаю. И да, жду с нетерпением. Лучше бы ты дал ему шанс.

Купер смотрит на меня, сощурившись. Я переступаю с ноги на ногу.

– Это ты сейчас о чем? – спрашивает он.

– О Патрике, – говорю я. – Знаю, он тебе не нравится…

– С чего ты решила?

Теперь моя очередь сощуриться.

– Давай-ка опять не начинать!

– Нравится он мне, нравится! – Купер вскидывает руки в знак капитуляции. – Только напомни, кто он там по профессии?

– Агент по продажам. Фарма.

– Да что ты говоришь? Ферма? – Он хмыкает. – Серьезно? А по виду не скажешь…

– Фармацевтика, – говорю я. – Через «а».

Купер смеется, извлекает из кармана пачку сигарет, сует в рот очередную. Протягивает пачку мне, я отрицательно трясу головой.

– Так больше похоже на правду, – соглашается он. – Для того, кто крутится среди фермеров, он как-то чересчур прилично одет.

– Хватит уже, Куп. – Я складываю руки на груди. – Я предупреждала тебя ровно об этом.

– По-моему, вы слишком торопитесь. – Он щелкает зажигалкой, подносит пламя к сигарете и затягивается. – Сколько вы там знакомы – пару месяцев?