Мемуары торрека

— Ну да… вступился он…

— Эй, только без глупостей, — пришлось мне вмешаться. — Сейчас ещё все из-за вас в историю попадём. У капитана разговор короткий, так что вдохните поглубже и успокойтесь. Вон он, уже договорил и идет к нам.

Лишний раз провоцировать капитана дураков не было, так что все одновременно замолчали. Хотя в следующий миг нам и так стало не до праздных разговоров в строю…

Раскат грома ударил в казарму. Меня оглушило, от звуковой волны подогнулись колени, а мышцы по всему телу непроизвольно расслабились. Сердце рухнуло в пятки. Внезапный порыв горячего ветра свалил меня с ног. Точно не помню, но упал я на что-то мягкое, возможно на одного из ребят. Где-то за забором заныла сигнализация. Вой сирены звучал очень тихо, едва доходил до сознания, будто слышался из глубокого погреба. Стёкла над головой треснули и с противным звоном осыпались на спину.

Спустя мгновение прогремело ещё раз, потом ещё раз, ещё… Рокочущие взрывы сводили с ума, трещал асфальт и рушились стены. Вокруг потемнело, завоняло дымом и гарью, а каштановые кроны бессильно сражались с градом осколков. Голова рефлекторно клонилась к земле. Едва я попробовал осмотреться, как желудок скрутило, и завтрак вывалился наружу. Лучше бы мне тогда на плац не смотреть.

На чистом асфальте громоздилась свалка мокрых тряпок и драных лохмотьев. Грязно-бордовые ошмётки разбросало по кругу. Алые лужи заполонили все выемки и трещины вокруг места трагедии.

Казалось, я целую вечность смотрел на несуразную картину и не мог сообразить, что там в предсмертной агонии бились люди, что жизнь покидала изувеченные тела слишком быстро и слишком неотвратимо для того, чтобы можно было помышлять о спасении. Над живыми трупами первокурсников собралось облако сизого дыма, смешивая в тошнотворной палитре запах жжёного пороха и пролитой крови.

Казарма пылала в трёх местах. Окно нашего кубрика провалилось внутрь здания. Густой чёрный дым стелился над землёй, наводняя удушливым туманом дворовую чашу. Всюду бегали люди: курсанты и офицеры. Одежды на многих горели. В разных углах академии лежали тела: раненные и убитые, наши друзья и знакомые, те, что ещё пока были живы и другие, которые больше никогда не поднимутся на ноги.

Взглянув на главное КПП, я растерялся ещё сильнее. Его больше не было. На месте крепкой постройки грязной кучей дымились обломки. В дежурке живых не осталось. Вихрем осколков иссекло соседние здания. Всё происходящее воспринималось как большая и невозможная галлюцинация, ибо поверить в такое, пусть и, увидев воочию, заставить себя невозможно.

Затем в академию ворвались несколько отрядов головорезов с оружием в руках. Они расстреливали на пути всех подряд. От их огня гибли толпы курсантов, что топтались у входа в казарму. Добравшись до плаца, волна атакующих разделилась на три части: одни прикрывали тылы у развалин дежурки, другие обходили двор по дуге, а третьи двинули в нашу сторону. От первого взрыва прошла едва ли минута, но мне она показалась вечностью.

— Все бегом в оружейку… встать… просыпайтесь, мать вашу…

Голос капитана прозвучал неожиданно громко. Не подбирая выражений, Игорь Викторович раздавал указания, выводя нас из ступора. Затем он пинками и оплеухами затолкал весь десяток в предбанник оружейного склада. Я дальше всех был от входа и забегал на склад последним.

— Загорский, помоги мне, скорее, — остановил меня у двери капитан.

У стены истекал кровью дежурный, что несколько мгновений назад выдавал нам броню. Шальная пуля разворотила его грудь. Мы с капитаном подхватили мужчину за руки и затащили в предбанник, но он уже не дышал. Когда мы были внутри, капитан продолжил:

— Старый и Ник — быстро заряжайте свои автоматы, — выкрикнул он и бросил на стол предбанника две пачки патронов. — Остальные внутрь. Тащите сюда все патроны, что найдёте и тоже вооружайтесь. Чего застыли? Бегом, бегом, бегом…

Затем капитан выглянул в дверь и разрядил туда магазин пистолета. Против автоматов огневая мощь ПМ слабовата, но остудить пыл врагов на какой-то миг удалось.

— Ну что вы там копаетесь, все ведь поляжем! — наорал капитан уже на нас с Дедом. Затем быстро сменил обойму и расстрелял последние патроны.

На зачёте я заряжал автомат втрое быстрее, но сейчас руки меня плохо слушались. Несколько раз я даже упускал патроны на пол, теряя драгоценные секунды, пока, наконец, последний не нашёл место в обойме, которая в тот же миг влетела в ствольную коробку. Я опередил Деда буквально на долю секунды и стал у двери. Старый устроился у противоположного косяка.

— Так, пора дать отпор, ребятки, на вас вся надежда, — подбадривающе сказал капитан. — Стрелять короткими очередями. Старайтесь не палить, бейте прицельно. Главное, не волнуйтесь — подготовлены вы не хуже этих бандитов.

Мы со Старым переглянулись и одновременно высунулись из двери. Миг, когда мы открыли огонь, навечно останется в моей памяти. Спусковой крючок плавно привёл в действие смертоубийственный механизм. Защёлкал затвор, выбрасывая на пол опустошённые гильзы. Ствол автомата полыхнул и выплюнул на волю сразу несколько пуль. Отдача слабо ударила прикладом в плечо. Кожу на правой щеке слегка обожгло пороховым пеплом, а сребристый дымок заполонил весь предбанник, пропитывая горелым запахом одежду и стены.

Пойманный на мушку боец упал на асфальт. Ещё через миг рухнули двое. Условия были почти идеальными, и мы расстреливали врагов, будто в тире. Они пытались отстреливаться, но стены оружейного склада были надёжным укрытием, в то время как на плацу было прятаться негде. Не прошло и десяти секунд, а отряд убийц уже истекал кровью на сером асфальте и лишь трое уцелевших бандитов изо всех убегали в сторону разрушенного КПП. Добить их не вышло. Патроны закончились очень не вовремя, а Старый отстрелялся ещё раньше, чем я.

— Шева, дай магазин, скорее! — закричал я так громко, как только мог.

Ребята уже толпились в предбаннике, заряжали автоматы, а на столе блестела россыпь патронов. Капитан возился со снайперской винтовкой. Шева не отреагировал: то ли не слышал, то ли просто растерялся, но время мы упустили, и тройка уцелевших врагов скрылась на улице за обломками дежурной части.

Капитан собрал винтовку и прилёг под стеной. Как раз тогда из-за горящих развалин выскочили двое стрелков. В руках они держали гранатомёты.

«Ну, всё! Конец… патронов нет и снять гранатомётчиков некому!» — подумал я в ужасе.

Два выстрела снайперской винтовки грянули почти синхронно, острой болью отозвались в ушах и даже слегка оглушили. Оба гранатомётчика завалились на спины. От сердца сразу же отлегло. Враги затаились. Наступило затишье. Больше никто из них не рисковал выходить из укрытия, чтобы не словить пулю из укреплённой оружейки.





* * *


Короткая очередь срезала бойца, что показался из-за развалин. Капитан без промаха снимал самых опасных головорезов с тяжёлыми стволами, остальных расстреливали мы, меняя друг друга у двери, чтобы не тратить драгоценных мгновений на перезарядку. Плац усеяли мертвецы.

— Так мы их всех перебьём, — разбавил напряжённую тишину Медведь. В перестрелке он не участвовал, но и без работы не остался. Пол вокруг него усеяли заряженные магазины, которые он вместе с Тимом и Рыжим подкидывал остальным.

— Глаза разуй! — наверное, слишком резко выпалил я. — Как бы нам здесь самим не остаться!

— А чего? — влез Рыжий. — Позиция у нас, что надо… вон, сколько их там уже приголубили.

— Думаешь, они так и будут наседать? На дежурку взгляни. Одни руины остались! Как бы не сделали то же и с нами.

— Вряд ли, — тяжело вздохнул капитан. — Если бы могли, уже наверняка зарядили бы по нам чем-то убойным. Сколько бойцов мы угробили? А они всё штурмуют и глупо теряют людей. Нет, я думаю, что тяжёлые игрушки у них просто закончилась. Но это не значит, что всё хорошо.

Слушая капитана, все ребята притихли:

— Мы контролируем только двор. Если они… даже не так — когда они обойдут нас по улице за забором, станет очень жарко.


Ну и дела, хуже не придумаешь. И кто напал — непонятно. Штурмовики носили серую, камуфлированную форму без знаков различий: ни погонов, ни шевронов — поди, догадайся кто такие, и чего им нужно.

— Твою мать! — выругался капитан, просматривающий двор через прицел на винтовке. — Этого я боялся больше всего.

Я взял бинокль и осторожно высунулся из двери. Тут же нахмурился и едва не выругался следом за Игорем Викторовичем. К нам шагала делегация из пяти человек. Первым шёл Яков. За его телом прятался крепкий верзила, толкал пленника и прижимал к его виску пистолет. Вот только заложников нам сейчас и не хватало.

— И что нам теперь делать? — глядя на капитана, спросил Крас.

Саня Яковлев был из нашего взвода. Его, вместе с остальными ребятами, Игорь Викторович отпустил в казарму. И вот теперь он был заложником у?.. да Бог его знает у кого.

— Так, без паники, — рыкнул капитан. — Посмотрим, что из этого выйдет. Пока не скажу, оружие не опускать — это приказ! Лично пристрелю идиота, что посмеет ослушаться.

От слов Игоря Викторовича мороз прокатился по коже. Тем временем, конвой приближался всё ближе.

— Рассредоточьтесь по складу. Оружие в боевую готовность. Крапивин, Тимохин и Полевиков — вас это тоже касается.

Цепочка переговорщиков остановилась в дюжине шагов от двери оружейной. Яков и его конвоир стали ближе других:

— Эй, вы там, — хищно оскалился незнакомец с пистолетом. Выглядел он немного старше меня, но дружить с таким типом я бы поостерегся, от его улыбки так и веяло смертельной опасностью. — Игорь Викторович, полагаю? Рад познакомиться.

— А я не очень рад, — прошипел в ответ капитан. — Да и имени я твоего не расслышал, так что знакомство вышло неполноценным.

Незнакомец оскалился ещё шире, аккуратные чёрные усы и бородка показались из-за головы Якова, высокий лоб оканчивался парой мелких залысин под короткой стрижкой. Вдруг я поймал себя на мысли, что не могу описать его лицо. Оно было настолько обычным, настолько неприглядным, что, проходя мимо по улице, я бы его даже не заметил.

— Меня зовут Борис, — фыркнул незнакомец. — Ну что, раз мы утрясли формальности, предлагаю обсудить детали вашей сдачи.

— И с чего это вдруг мы будем сдаваться? — хмыкнул Игорь Викторович.

— Товарищ капитан, откройте, наконец, глаза, — снова расплылся в улыбке Борис. — Хватит геройствовать. Мы взяли город. Мои люди утрясают последние детали операции и смысла сопротивляться больше нет.

— Кто вы такие и чего вам здесь надо?

— Да ладно вам… — рассмеялся Борис. — Правда, думаете, что отвечу?

— Здорово вы нас изучили. И давно наблюдали за академией?

— Мне хватило, чтобы знать самых опасных офицеров в лицо.

— И что будет, если мы сдадимся?

— Я гарантирую жизнь твоим щенкам, — вмиг стал серьёзным Борис. — Вы храбро и умело сражались. От кучки курсантов и их няньки мы такой прыти не ожидали. За кретинов, что подставились под ваши пули, никто мстить не станет. Даю слово офицера.

— Нам нужно подумать.

— Нечего здесь думать! — сорвался Борис. — Я понимаю, что ты тянешь время, но помощь не придёт.

Затем он медленно взвёл курок пистолета:

— Опустите стволы или я мозги ему вышибу!

— Хорошо, хорошо… только спокойно… не стрельни случайно, — ответил капитан, опуская винтовку на пол.

— Я тебе не сопливый курсант. Если и стрельну, то совсем не случайно! Эй ты, собери их автоматы, а ты глаз не спускай с капитана. Ну, скорее, работаем…

Две гориллы из свиты Бориса тут же бросились к нам, но сделать ничего не успели. В это мгновение Яков совершил большую глупость. Он попробовал вырваться из захвата и скрутить пленителя — как учили на уроках рукопашного боя. Но против Бориса у него шансов не было. Тот нажал на спусковой крючок и разнес голову бедняги у нас на глазах.

Это было ужасно.

Половина лица разлетелась кровавыми брызгами. Лобную кость вырвало из черепа и отбросило на дюжину метров. Бездыханное тело нашего друга обмякло и упало на землю, Яков забился в агонии, щедро поливая брусчатку собственной кровью, а его убийца всё так же стоял и хладнокровно улыбался.

Капитан взревел и пошёл в атаку. Кулаком он проломил висок бандита, что стоял рядом с ним. Тот вздрогнул и как подкошенный завалился на землю. Не теряя времени, Кэп рванул к Борису, но наёмник оказался проворнее. Дымящий ствол пистолета тут же нацелился в голову Игоря Викторовича и…

Тогда со мной впервые произошло нечто такое, что мне трудно осознать и по сей день…

Время остановилось. Что ребята, что банда Бориса застыли соляными столбами, даже дышать перестали. Воздух перестал быть прозрачным, но стал густым, вязким и даже тяжёлым. Пространство переливалось вязью разноцветных оттенков. Едва уловимые частицы незримой энергии парили вокруг каждого предмета в предбаннике оружейного склада, а снаружи и вовсе переплетались невероятным узором. На какой-то миг мне показалось, что рядом со мной был кто-то ещё, кто-то смутно знакомый промелькнул перед глазом, врезаясь в память расплывчатым силуэтом, похожим на женщину в рубиновом платье.

Дышать стало трудно, на плечи придавила незримая ноша. Рядом что-то громко шипело. Я не сразу понял, что это был пистолет в руках Бориса. Резкий звук нарастал, набирался силой. Из канала ствола уже вырвались мелкие искры, мгновенно превращаясь в объёмную вспышку пороховых газов. Затем показалась свинцовая оболочка пули и медленно поплыла над землёй, оставляя позади себя кольца сжатого воздуха.

Размышлять было некогда. Ещё немного и смерть настигла бы капитана, и тогда…

Рядом со мной застыл один из конвоиров Бориса. Я вырвал у него из рук автомат, развернул оружие на ремне и цевьём раздробил наёмнику челюсть. На такой скорости удар вышел страшным. Головорез оторвался от земли, капельки крови выплыли изо рта и зависли над головой, будто в космической невесомости. Следом прорывался на волю бордовый фонтан.

Действуя по инерции, я вновь развернул автомат и выстрелил из него в последнего провожатого. Снова зашипело, пуля мощной скорострельной винтовки показалась гораздо скорее, чем из пистолета Бориса. Я отпустил оружие и бросился к капитану. Автомат ещё висел в воздухе, а я уже пытался обогнать другую пулю, метко выпущенную прямо в голову Игоря Викторовича.