Мемуары торрека

Затем он подошёл к Тиму и заехал ему лёгким апперкотом под дых. Дух из парня хоть и не выбило, но удар был не из приятных.

— Когда же ты от меня отстанешь, урод?!

— Когда мужиком нормальным станешь и морду мне набьёшь.

— Циркуль, отстань от него. Сейчас ты точно перегибаешь. — Не переставая искать в тумбочке зубную пасту, сказал я.

— Да ладно! Тебе-то дело какое?

Нормальных слов Циркуль понимал редко, потому его пыл стоило немного остудить. Я уже собирался сказать что-то резкое, но меня опередил Крас, успевший вернуться от умывальников:

— Отойди от Тима, ты, серьёзно, уже всем надоел. Вопрос с нарядом ещё не закрыт, так что с вакансией на сегодня проблем не будет.

Крас картинно приподнял брови и развёл в стороны руки. Циркуль в ответ озлобленно фыркнул, но всё-таки отошёл. Спорить с командиром взвода ему было невыгодно, потому что полномочий у Краса было гораздо больше и он действительно мог отправить провинившегося курсанта в наряд. Хотя Игорь Краснов никогда не злоупотреблял привилегированным положением, да и парень он был что надо, но шутить с ним без особого повода лучше не стоило.

Честный, справедливый, принципиальный, но в то же время излишне серьёзный и прямолинейный, Крас, как и я, получил свои лычки на погоны ещё на первом курсе, но, сказать по правде, не особенно старался соответствовать званию. Как и меня, должность парня тяготила, потому он просто плыл по течению — не отстранялся, конечно, но и никогда не порывался быть в первых рядах.

— Ребята, дайте кто-нибудь зубную пасту, — не изменяя себе, начал утро Калаш.

Шева просто не мог оставить его реплику без внимания:

— Бродяги в переходе тебя точно признают за своего. Талант на лицо, ха-ха!

— Ага, наверное, есть личный опыт? — не остался в долгу Калаш.

— Может и есть. Тебе рекомендации нужны для новой работы?

— А тебя кто рекомендовал?

Как ни странно, но в этот раз последнее слово осталось за Калашом. Обычно Шева выигрывал львиную долю словесных баталий, но сегодня, видимо, был не его день.

Денис Калашников был однофамильцем известного инженера. Парень был сиротой и выжимал из своего горя все соки. Он выгрызал себе место под солнцем, буквально выбивая у офицеров разного рода уступки и поблажки в учёбе. К тому же стипендия у курсантов была очень маленькой, поэтому в быту парню часто недоставало всяких мелочей, вроде зубной пасты, или «Совы» для сапог, так что приходилось клянчить у остальных. Мы всегда смотрели на это сквозь пальцы. Жизнь Дениса не радовала, потому поделиться было не жалко. Но это вовсе не означало, что нельзя шутить по этому поводу. Ещё как можно.

— Пойдём, у меня есть паста, — сказал Медведь и пошёл к умывальникам.

— Вот, хоть один нормальный человек ещё остался в этом кубрике, — повеселел вдруг Калаш.

— Иди, иди, обормот, — кричал вслед ему Шева. — А то, глядишь, Медведь и передумать может.

— Ага, смотри… Медведь — парень, что надо! Не то, что некоторые! — уже на ходу фыркнул Калаш, но всё же пошёл чуть быстрее.

— Эй, Медведь, — позвал Шева, застигнув парней у двери. — Был бы ты аккуратнее с этим попрошайкой, а то глядишь, ещё чего выпросит, ха-ха!

— Пускай просит, мне не жалко поделиться. К тому же…

— Стоп, стоп, стоп! — выкрикнул вдруг Емеля, не давая Медведю закончить. — Слушай, пирожок, только не заводи новую лекцию. Мы все знаем, что ты много умных слов начитал в своих книжках, но давай не сейчас, хорошо?!

Медведь разочарованно хмыкнул и вышел из кубрика. Женя Крапивин, и правда, иногда был занудой, но очень редко. Почти всё свободное время он проводил с книгой в руках или за просмотром всяких научных передач и видеороликов. Слушать его истории зачастую было весьма интересно, но только если не очень долго. Своё прозвище Медведь получил за походку: широко разведённые ступни и чуть кривоватые ноги делали его очень похожим на мультяшного Винни Пуха. Ещё парень был слегка неуклюжим и робким, но это не мешало ему быть курсантом.

Медведь замыкал мой десяток — то самое второе отделение, которое утром влипло в историю. Как ни крути, а сегодня на полигоне мы оставим столько калорий, что диетологам и не снилось. Кстати, если кто сильно желает сбросить лишний вес — пусть поступает к нам в академию. С нашим капитаном ожирение не грозит никому, даже самым заядлым гурманам и лодырям.

Как и говорил Игорь Викторович, после завтрака мы собрались у дверей оружейного склада. Дежурный сначала впустил только Шеву, так что остальным пришлось ютиться снаружи. Здание оружейной здорово выделялось на фоне казарм и учебных корпусов: кирпичные стены были куда толще, чем у других построек, окна запирали решётки, а единственный вход преграждала массивная бронированная дверь. Склад стоял у самого плаца, напротив вырастала наша казарма, за ней начиналась мощёная камнем дорожка, ведущая к двухэтажному зданию комендатуры.

На плацу маршировал целый взвод. Ребята отстукивали в такт сапогами и рвали глотки, напевая строевые песни. Видно, не только мы сегодня провинились. Кроме оружейного склада и казармы, плац ещё окружали многоэтажные лекционные залы, потому в получившейся чаше их песни перекликались со звонким эхом, будто в горной долине.

— Первокурсники надрываются, — ухмыльнулся Крас. — Совсем пяток малыши не жалеют.

— Сам малышом-то давно был? — парировал Калаш. — Мы ещё и не так сапогами отстукивали.

— Крас, а ты чего с нами? — невзначай бросил Емеля, блеснув лукавым взглядом. Обычно такие вот гляделки заканчивались подвохом, но кроме меня и Шевы это мало кто замечал. — Как же рота почётного караула осталась без командирского присмотра?

— Обойдутся сегодня, едва увильнул, — спокойно отвечал Крас, не замечая иронии в голосе Емели. — Лучше я с вами на полигоне побегаю несколько часов, чем буду до вечера маршировать.

— Думаешь, увильнул? — разулыбался Емеля так, что сомнений в его намерениях у меня не осталось. — Я сам слышал, как Кэп с караульным о тебе договаривались: «мол… сначала я его погоняю, а потом заберёте Краснова себе. А то как же?.. почти весь взвод и без командира останется… не порядок».

— Да, да — я тоже слышал: «мол… и мы без тебя не сможем обойтись и остальные на плацу тоже». Так вот и поделили тебя в порядке очереди. — Подключился Дед.

— Ага, точно, так и было… — продолжал Емеля. — Мы ещё сначала не поверили: ну как можно так гонять человека?

Емеля едва сдерживал смех, стал говорить громче и гораздо азартнее, а все остальные напряжённо дожидались развязки, боясь пропустить даже слово.

— А тут капитан и говорит, — продолжил Емеля: «Краснову эти нагрузки, что разминка: ковбой из него ещё, конечно, хреновый, но с лошадью он уже точно на равных».


— Ха-ха-ха! — взорвалось смехом второе отделение, сотрясая листья на нижних ветках зелёных каштанов.

— Нарываетесь? — рыкнул Крас, как водится, не понимая шуток в свой адрес. — Такие басни Рыжему рассказывать будешь, понял?

— А я тут причём? — обиженно протянул Рыжий.

— А ты вообще помолчи, а то я за себя не ручаюсь!

— Ой, как страшно, я прямо… — Рыжий застыл на полуслове. Остальные курсанты тоже притихли, а у некоторых золотая челюсть и вовсе отвисла до пола. Из оружейного склада вышел Шева. Хотя вышел, это, наверное, громко сказано. Он скорее выполз, заметно припадая к земле под весом брони, оружия и обвесов.

— А аппараты ночного видения нам на хрена? — не сдержал изумления Старый. — Я и не знал, что у нас столько всего в оружейке хранится.

До этого мгновения приборы ночного видения мы видели только в фильмах, да и другие игрушки тоже. На голове у Шевы блестел тяжёлый тактический шлем, на котором и крепился «ночник». Поверх формы красовался бронежилет с разгрузкой, и какого добра на нём только не было: одних магазинов к автомату штук шесть, а ещё рация, штык-нож и гранаты. На спине висел рюкзак, под завязку набитый всякой всячиной. Раньше для стрельб нас никогда так серьёзно не экипировали. Только противогазы в подсумках давали, а тут столько всего, что глаза разбегаются.

Сказать по правде, с автоматом на груди и в полной экипировке Шева выглядел очень круто. Ну, по крайней мере, в глазах двадцатилетних парней. Хотя вся эта красота весила килограммов пятнадцать, если не больше, так что денёк обещал быть очень весёлым.

— Крас, ты, кажется, хотел с нами «спокойно» побегать вместо караула? — насмешливо щурясь, спросил Шева.

— Ага, сам себя обдурил. Капитан что, о лошадях своих говорит на полном серьёзе? По-моему, и для них этот груз не по силам.

— Тебе виднее, ха-ха-ха! — рассмеялся Емеля, намекая на свою прошлую шутку, и снова второе отделение взорвалось смехом.

— Ладно, собрались, а то мы тут до вечера просидим, а Игорь Викторович скоро придёт из дежурки, — отсмеявшись, проговорил я и отправил Деда в предбанник.

Когда все были готовы, мы вновь собрались у дверей оружейной и если приходили сюда мы как отделение непутёвых курсантов, то в новенькой броне ребята стали чувствовать себя отрядом элитного спецназа. Вот бы вместо полигона так в увольнение прогуляться и тогда точно все девчонки в городе были бы наши…

— Наверное, такой нагрузки мне хватит. Не пойду сегодня в спортзал. — Сказал Кос, рассматривая своё отражение в окне первого этажа.

— Тебе может и хватит, а вот Тиму точно слабовато будет, — влез в разговор Циркуль и запрыгнул Тиму на спину. — Отныне я твой ковбой, а ты моя лошадь, — приговаривал он, подхлестывая Тима ногами.

— Слезь с меня, сволочь! — истерично заголосил Тим. Бедняге было непросто выдерживать вес Циркуля со всеми игрушками.

— Курсант Круглов, — как гром среди ясного неба, раздался голос капитана. — Подойди ко мне.

— Так точно, — словно нашкодивший котёнок, понурив голову, ответил Циркуль, слез со спины Тима и подошёл к капитану.

— Упор лёжа принять, — распорядился Игорь Викторович и Циркуль в ту же секунду упал на асфальт.

— Начинай отжиматься, а мы пока поговорим о делах, — обронил он для Циркуля и повернулся к нам. — Ничего не спрашивайте, у вас на лицах и так всё написано. Экипировка дорогая, так что опробовать всё это в деле я вам не дам. Сегодня вы у меня побудете вьючными лошадками… кхм!.. Емельянов, что смешного я говорю? — прикрикнул капитан, глядя на улыбающегося Емелю.

— Товарищ капитан… это вы лучше у Краснова спросите, ха-ха-ха! — не сдержался Емеля. Не сдержались тогда и все остальные… и Крас тоже.

— Всё вам весело, да? — нахмурился Игорь Викторович, но глаза его улыбались. — Загорский…

— Я.

— Вот смотрю я на этих оболтусов, и понять не могу: почему я такой с вами добрый всегда, ты не знаешь?

— Это потому, товарищ капитан, что моё отделение лучшее в академии! — пафосно проговорил я, глядя в небо.

— Ах вот оно что, — улыбнулся капитан. — Тогда стройся, лучшее отделение.

Когда мы с ребятами стали тремя колонами, Игорь Викторович продолжил:

— Значит так: сейчас выдвигаемся на полигон, там бежим кросс, потом постреляете по мишеням, и домой. Всё понятно?

— Так точно, товарищ капитан.

— Тимохин, как думаешь, сколько Круглову ещё отжиматься?

— Я думаю хватит, товарищ капитан, — ответил Тим.

— Хорошо, тогда ещё тридцати… нет… пятидесяти раз будет достаточно. Круглов, выполнять, — распорядился капитан и отошёл в сторону, тихо переговариваясь о чём-то с дежурным.

Даже сквозь форму и броню было видно, как сильно Циркуль вспотел и как тяжело ему отжиматься. Но он всё-таки справился и только потом стал в строй.

— Ну как, ковбой, покатался на лошади? — прошептал я задире на ухо. — Может, ещё кружок, а?

— Ага, рук совсем не чувствую, — задыхался Циркуль, глаза его почти выкатились из орбит, волосы слиплись, а щёки и шею заливало ручьями горячего пота. — Как теперь бегать, даже не представляю.

— Скажи спасибо, что он Тима тебе на спину не посадил, — добавил Шева.

Нужно было видеть раздраженное лицо Циркуля, когда ему на глаза попалась довольная улыбка его жертвы. Только молний из глаз не летело, столько мстительной ярости сияло во взгляде, что даже Кос не выдержал и попробовал его успокоить:

— Да ладно тебе, Циркуль, ты ведь сам виноват, а Тим даже вступился за тебя перед капитаном.