Мекленбургская принцесса
Часть 22 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да черт с ним, с епископом, – разъярилась герцогиня, обычно не употреблявшая крепких выражений. – Ты что – не понимаешь, что проклятый датчанин, чтобы ему подавиться своим колтуном[11], собирается отнять у нас герцогство!
– Понимаю, но это вызывает известные сомнения. Как он может решиться на такое?
– Ты собираешься вмешаться или нет?
– Что ты хочешь, Като, – чтобы я ввел войска?
– Нет, оккупация может только подхлестнуть агрессора. Но послушай меня, если мы перехватили письмо, значит, Кристиан еще о нем не знает.
– И что ты предлагаешь?
– Нужно поставить в известность о его планах все заинтересованные стороны. Если датчанин столкнется с консолидированным протестом Швеции, Бранденбурга, Померании и Брауншвейга, то вряд ли решится на агрессию.
– Ты уверена в поддержке Брауншвейга?
– Более чем! Поверь мне, Клара Мария не допустит, чтобы ее единственного сына лишили герцогской короны, а Август во всем слушается жены.
– Ты думаешь, этого будет достаточно?
– Если мы сможем выставить Кристиана предателем протестантского мира, стакнувшимся с папистами, то да!
– Что же, это выглядит разумно. Так ты думаешь, не стоит отправлять к вам на помощь хотя бы небольшой отряд?
– Кто первый вторгнется, тот и будет агрессором в глазах Германии! К тому же, полагаю, датчане далеко не такие уж хорошие вояки, как кажется их королю. Быстро захватить герцогство они не смогут, а вот тогда ты сможешь прийти к нам на помощь.
– Да уж, был бы здесь Иоганн Альбрехт, Кристиан не посмел бы сунуться к вам.
– Мой муж находится там, куда вы его послали, ваше величество! Вы ведь не забыли, что я была против его похода в Московию?
– Во-первых, сестренка, насколько я помню, ты вовсе не была против! Во-вторых, его посылали вовсе не затем, чтобы он стал там царем! И в-третьих… Като, я никак не могу понять, почему ты до сих пор не уехала к нему?
Герцогиня на секунду задохнулась от негодования, ведь именно из-за брата она до сих пор оставалась в Мекленбурге. Однако короли имеют право забывать о своих прежних словах и обязательствах, это ей было хорошо известно. Поэтому Катарина сначала успокоилась, а потом ответила безразличным тоном:
– А куда мне ехать? Я с самого начала писала Иоганну, что мне с детьми не пристало ютиться где попало. Пусть он построит для нас дворец, приличествующий нашему положению, чтобы мы могли достойно жить в нем.
– Вот как? Не думал, что московские цари до сих пор жили в сараях. Но что же он тебе ответил?
– Мой царственный супруг очень похож на ваше величество, по меньшей мере в одном. Он обладает счастливым даром не слышать того, что слышать не хочет. Впрочем, недаром вы были так дружны. Подобное тянется к подобному!
– А что ты думаешь о его решении признать принцессой дочку этой… как ее… Марты Рашке, кажется?
– Ничего не думаю! Он просто уступил просьбе своей матери, только и всего. Моя свекровь почему-то очень привязана к этой девчонке. Но я не в претензии, Ивенак не такой уж большой городишко, чтобы наши интересы сильно пострадали.
– А его угроза развестись?
– Он не посмеет!
– У меня другие сведения, Като.
– Что ты имеешь в виду? – напряглась герцогиня и испытующе уставилась на брата. Наконец, взгляд ее дрогнул, и она почти жалобно спросила: – И кто она?
– Ты помнишь Никиту Вельяминова?
– Кажется, это один из русских офицеров моего мужа.
– Верно. Он сделал хорошую карьеру и стал теперь окольничим. Я не знаю, что означает этот варварский титул, но он заседает в их риксдаге и имеет большой вес. Так вот, у него есть младшая сестра – Хелена. По слухам, большая красавица.
– Она его любовница?
– Все гораздо хуже, Катарина, – вздохнул Густав Адольф. – Он ее любит!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Для тебя ведь не секрет, что у него было много женщин до тебя?
– И во время – тоже!
– Именно. Но ни одна из них не задержалась в его сердце надолго. Он вспыхивает, добивается своего, а затем быстро охладевает. Такова уж его натура. Но вот с Вельяминовой у него все по-другому. Тебе, наверное, неприятно это слушать?
– Говори, раз начал!
– Да я, собственно, все уже рассказал. Боюсь, он готов совершить ту же ошибку, что я собирался сделать с Эббой.
– Проклятье! – вырвалось у Катарины, и на глазах ее показались слезы.
– Что с тобой? – забеспокоился брат.
– Я не могу сейчас все бросить и отправиться в – Москву. Интересы моих детей требуют, чтобы я оставалась в Германии. Будь прокляты и этот мерзкий датчанин, и Глюк, и император!
– Прости, сестра, в этом есть и моя вина.
– Оставь, я сама была дурой, что послушала твои посулы. Да-да, не смотри на меня так, я знаю, чего ты добивался! Но, Господи всеблагий, что же мне делать?
– Тебе нужно ехать. Даю слово, что Кристиан не откусит от вашего герцогства даже самого маленького кусочка, и мой племянник, помимо царского венца, будет носить еще и герцогскую корону!
– Ты думаешь, еще не поздно?
– Конечно! Я, получив это послание от Иоганна, сразу же ответил, что ты выедешь к нему при первой же возможности.
– Хм, – напряглась Катарина и даже перешла на вы. – Интересно, а когда же вы, дорогой брат, собирались сказать об этом мне?
– Не смотри на меня так. Вот заключим помолвку, и ты сможешь отправляться. Можно даже на моем корабле.
– Ты с ума сошел? Мне же надо собраться, в конце концов. В Москве ведь вообще ничего нет!
Если не вспоминать трагических событий, с которых началось это путешествие, то его можно было бы назвать приятным. Они ехали по землям Бранденбургской марки, останавливались на постоялых дворах, затем двигались дальше. Погода стояла самая приятная, днем уже не было жарко, но ночи еще не стали холодными.
Болеслав вел их маленький отряд умело и быстро. Так что спустя четыре дня их мог бы догнать разве что имперский гонец, регулярно меняющий лошадей. Наверное, поэтому беглецы немного расслабились. Во всяком случае, Марта. Они с фон Гершовым все время ехали рядом, иногда беседуя, иногда просто молча. Им было хорошо в компании друг друга, и можно было сказать, что они подружились. Во время одной из остановок удалось приобрести для бывшей камеристки шпагу и ушить одежду, так что теперь она выглядела, как обычный молодой дворянин, путешествующий по своей надобности.
Тем временем неугомонная Шурка по мере возможности старалась внести оживление в их монотонные будни, то есть, говоря иначе, донимала своих спутников разговорами. Но фон Гершов был от природы молчалив, так что она переключилась на Иржика, тем более что ехала теперь вместе с ним. Другой одежды им найти в дороге не удалось, а крестьянский мальчик, сидящий вместе с пусть небогатым, но дворянином, вызывал у встречных ненужные вопросы. Ушлая девчонка быстро выудила из слуги, что он коренной пражак[12], поступил на службу к господину Болеславу в своем родном городе, причем совсем недавно, когда тот был там по какой-то своей надобности.
Ничего конкретного о делах фон Гершова тот не знал, но говорил, что его хозяин объехал весь город, встречаясь с самыми разными людьми и передавая им письма. Собственно, во время этого они и познакомились. Померанец не знал Праги и нанял разбитного горожанина, чтобы тот служил ему проводником, а когда на господина Болеслава вздумали напасть какие-то местные грабители, молодой человек помог ему отбиться. После этого чешский паренек был принят на службу, и с тех пор они не расставались. Все это было жутко интересно, а поскольку других развлечений все равно не было, она продолжала расспросы, выуживая у слуги все новые подробности.
– Мария, – не выдержала однажды Марта, – оставь, пожалуйста, бедного Иржика в покое, ты его совсем утомила!
– Ну, что вы, ваша милость, – улыбнулся парень. – Мне вовсе не в тягость, отвечать на вопросы ее светлости. Оно и вправду сказать, дорога очень уж однообразна и скучна для такой маленькой девочки. Ой, вы уж не взыщите, что я так назвал нашу принцессу!
– Ничего, Иржик, – воскликнула Шурка, – я тебе разрешаю. Только, раз уж я одета как мальчик, то может, не стоит называть меня Марией Агнессой или принцессой?
– И как же прикажете вас называть? – усмехнулся поравнявшийся с ними фон Гершов.
– Ну не знаю, зовите меня Александром, что ли!
– Отчего именно Александром? – удивилась мать.
– А почему тебя называют Мартином? – вопросом на вопрос ответила девочка.
– Но это имя похоже, да и мне проще на него откликаться.
– А псевдонимы, если скрываешься, надо подбирать так, чтобы они совсем не напоминали прежнее имя!
– Это еще почему?
– Ну, вот смотрите, наши враги ищут молодую женщину по имени Марта с девочкой Марией, и если они узнают, что проезжал молодой человек, которого зовут Мартин, это может навести их на подозрение. А Александр на Марию Агнессу – совсем не похоже, так что никто не догадается!
– Можно подумать, вашей светлости приходилось скрываться большую часть своей жизни, – усмехнулся фон Гершов.
– Что ее, той жизни, осталось, – печально вздохнула Шурка, вызвав смех у своих спутников.
Берлин был уже совсем близко, когда разбойники их все-таки отыскали. Теперь трудно сказать, как им это удалось, но то ли Бопре оказался хорошим следопытом, то ли им просто повезло, но преследователи ухитрились понять, что трое мужчин, путешествующих с мальчиком – это и есть цель их поисков. Правда, двигаться большим отрядом было опасно, поэтому главарь бандитов отослал большую часть своих людей, продолжив погоню вместе с французом и всего лишь четырьмя подручными на лучших конях.
Похоже, у фон Гершова за годы странствий развились инстинкты, поэтому он первый почуял опасность, когда их маленький отряд стали нагонять шестеро конных путешественников.
– Хотел бы я знать, кто это? – встревоженно спросил он, всматриваясь в незнакомых всадников.
– Господи Боже, это Бопре! – воскликнула побледневшая Марта, узнав гугенота.
– Сударыня, берите дочь и бегите, а мы постараемся их задержать! – воскликнул Болеслав и решительно повернул коня навстречу преследователям.
Иржик, будучи парнем не робкого десятка, недолго думая, пересадил девочку к матери и последовал за своим хозяином. Бандиты, поняв, что их опознали, перестали изображать из себя мирных путешественников и, схватившись за оружие, вихрем налетели на померанца и его слугу.
Их было шестеро против двоих, но первым счет открыл все-таки Болек. Он недаром столько времени прослужил в рейтарах и знал толк в конных сшибках. Выхватив из ольстров[13] пистолеты, он один за другим разрядил их в противников, сразу же убив одного и ссадив с лошади другого. Те пытались стрелять в ответ, но то ли у них было меньше опыта, то ли им просто не повезло, но все что им удалось – это сбить шляпу с головы фон Гершова. Затем дело дошло до шпаг, и еще один разбойник вылетел из седла с распоротым боком.
Иржик был куда менее искушен в подобного рода делах и не сумел достать до своего противника тесаком, но будучи довольно ловким молодым человеком, ухитрился уклониться от вражеского удара и, развернув коня, снова бросился в бой.
– Кажется, мы уже встречались, – прохрипел главарь разбойников, выбравшись из-под павшей лошади, и бросился на Болека с обнаженной шпагой.