Меч королей

Я выругался в третий раз. Во мне теплилась надежда раствориться в путанице пристаней и пробраться по берегу к дому, но она с самого начала была очень слабой. Берг и его люди либо уже погибли, либо сумели достичь «Сперхафока» и теперь прятались среди объятой тьмой реки. А если армия восточных англов пришла также и на судах? Нет, едва ли. Чтобы проложить курс по излучинам Темеза в этой безлунной ночи, понадобился бы моряк, обладающий сверхъестественными способностями. Очевидно было одно: восточная часть города, куда мне и требовалось попасть, кишела врагами.

— Пойдем на север, — предложил я, понимая, что пытаюсь исправить свою ошибку. У нас никогда не было реального шанса добраться до «Сперхафока», и, поведя своих воинов и Бенедетту вниз по холму, я избрал неверное направление.

— На север? — переспросил Осви.

— Если сумеем выбраться из города, сможем попасть на дорогу в Верламесестер.

— У нас нет лошадей, — резонно заметил отец Ода.

— В таком случае, будь я проклят, мы пойдем пешком! — отрезал я.

— А враги вышлют нам вслед конный дозор, — таким же спокойным тоном продолжил священник.

Я не ответил. Молчание висело, пока его не нарушил Финан.

— Всегда разумно прислушаться к дану, когда речь заходит о войне, — сухо напомнил он, повторив те самые слова, которые я обратил к Бедвину не так давно.

— Значит, мы не станем держаться дороги, — решил я. — Пойдем по лесам, где всадники нас не найдут. Осви, веди нас к северным воротам.

Попытка пробраться к северным городским воротам тоже провалилась. Командующий армией восточных англов был не дурак. Он отправил людей захватить и взять под охрану все семь ворот. Двое из них прорезали стены римского форта, построенного в северо-восточном углу Лундена. Когда мы подошли к нему, то услышали звуки боя. Перед фортом и к западу от развалин амфитеатра имелось открытое пространство, и на нем в свете горящих на дворцовой стене факелов виднелись два десятка мертвых тел. Кровь бежала по камням и впитывалась в поросшие травой швы между древними плитами, пока одетые в красные плащи воины снимали с убитых кольчуги. Южные ворота форта, одни из двух, связывающих его с городом, были широко распахнуты, и под аркой проезжали шестеро всадников. Возглавлял их видный мужчина на крупном вороном скакуне, в белом плаще и до блеска отполированной кольчуге.

— Это Варин, — прошептал отец Ода.

— Варин? — переспросил я.

Мы снова укрылись в глубокой тени переулка.

— Восточный англ, — пояснил Ода. — Один из военачальников Этельхельма.

— Варин — датское имя, — заметил я.

— Он и есть дан, — подтвердил священник. — И, подобно мне, христианин. Я хорошо его знаю. В былые времена мы дружили.

— В Восточной Англии? — уточнил я, помня про то, что родители Оды обосновались в Восточной Англии, перебравшись туда со своей родины на другом берегу Северного моря.

— Именно, — отозвался он. — Это земля настолько же датская, насколько и саксонская. Треть восточноанглийской армии Этельхельма составляют даны. А может, и больше чем треть.

Удивляться этому не стоило. Восточная Англия подпала под власть данов задолго до восшествия на престол Альфреда и управлялась датскими королями. Вторжение уэссекской армии Эдуарда положило конец их суверенитету. Многие даны погибли, но те из выживших, кто умел держать нос по ветру, перешли в христианство. А потом принесли присягу новым саксонским господам, в руках которых сосредоточились обширные земельные владения. Умерший у меня в плену Этельхельм Старший, получив огромный кусок Восточной Англии, набрал целую армию из побитых данов, чтобы оборонять его. Именно эти люди, наряду с саксонскими их приятелями, ворвались в Лунден той ночью.

— Здесь нам из города не выбраться, — уныло заметил Финан.

Воины Варина взяли ворота, мост и римский форт, а это означало, что Лунден пал. Мереваля обманом увели на север, Бедвин не догадался выставить дозор на восточных дорогах, и вот теперь отряды Этельхельма растекаются по улицам и переулкам города, чтобы подавить последние очаги сопротивления побежденного войска Бедвина. Мы оказались в ловушке.

Той ночью я допустил еще одну ошибку. Первая заключалась в бессмысленной попытке добраться до «Сперхафока», вторая — в стремлении выбраться из города через северные ворота. Теперь оставалось уповать на то, что нам удастся найти лодку и сбежать вниз по реке.

— Веди нас обратно к пристаням, — велел я Осви. — К востоку от моста.

Мне хотелось оказаться ниже моста по течению, чтобы не проходить под ним, так как промежутки между каменными быками были узкими, вода там бурлила и крутилась водоворотами, погубив не одно небольшое судно.

— Ублюдки там кишмя кишат, — предупредил меня Финан.

— Так мы спрячемся! — рявкнул я. Злился я на себя, не на Финана. Я чувствовал себя крысой, которую терьеры загнали в угол: сражаться еще можно, но бежать некуда.

Бежать некуда, зато есть где спрятаться, а Осви знал Лунден так же хорошо, как крыса родной амбар. Вел он нас быстро по узким улочкам. Мы теперь держали на восток, и хотя не видели пока врагов, зато слышали их. До нас доносились крики и вопли, звон клинков, гогот воинов, празднующих легкую победу. Кое-кто искал убежища в церквях, и, огибая один из бревенчатых храмов, мы услышали женский визг и детский плач.

Нам предстояло пересечь широкую улицу, ведущую от моста к большой рыночной площади на вершине холма. По обе стороны улицы горели факелы, изрыгая черный дым в насыщенный тревогой воздух. В свете пламени виднелись воины, мечи их были в ножнах, щиты сложены у стены. Несколько человек выкатили из «Красной свиньи» бочонок, и секирщик под одобрительные возгласы выбил крышку. Закричала женщина, потом крик оборвался. Лунден пал, и победители наслаждались добычей. Но тут со стороны реки появился всадник в красном плаще.

— К дворцу, ребята! — воскликнул он. — Бросайте этот эль, там его хоть залейся!

Улица постепенно опустела, но опасность сохранялась. Осторожно оглядев склон, я увидел воинов, стерегущих мост, причем часть из них направлялась в нашу сторону. Я подозревал, что эта главная улица не останется безлюдной всю ночь, и тем не менее, чтобы найти судно на пристанях к востоку от моста, нам требовалось ее пересечь.

— Мы просто перейдем через нее, — решил я.

— Перейдем? — удивился отец Ода.

— Бежать нельзя, мы не должны выглядеть испуганными. Идем уверенно и не торопимся.

Так мы и сделали: неспешным шагом пошли через улицу, как если бы нас ничто на свете не заботило. Бенедетта по-прежнему держалась рядом с отцом Одой. Один из караульных с моста заметил ее.

— Бабу нашли? — окликнул нас он.

— Баба! — подхватили полдюжины голосов.


— Поделитесь! — призвал первый.

— Продолжаем идти, — велел я и следом за Осви нырнул под полуразрушенную арку, ведущую в переулок. — А теперь ходу!

Только вот прибавить ходу оказалось сложно, потому как темнота стояла хоть глаз коли, улица была узкой, а грунт состоял из земли и битого камня. Послышались крики преследователей. Они добрались до арки и бросились за нами в темноту.

— Финан! — скомандовал я.

— С удовольствием, — угрюмо отозвался он, и мы вдвоем остановились, пропуская всех.

— Ведите ее к нам! — раздался голос. Ответом кричавшему были только удаляющиеся шаги. — Ублюдки! Тащите сюда эту суку!

Не дождавшись ответа, он устремился дальше в компании еще четверых. Мы различали их силуэты благодаря тусклому свету с главной улицы, а вот враги видеть нас не могли, потому как тьма окутывала наши обнаженные мечи.

— Тащите ее сюда! — снова заорал неуемный и вдруг замычал, когда Вздох Змея прорезал его кольчугу, проник через мускулы в брюхо и засел в кишках.

Противник повалился на меня, меч его со стуком упал на землю, правая рука ухватилась за мою кольчугу. Я врезал ему правым коленом в подбородок, и готовый сорваться с его губ крик перешел в кровавое хлюпанье. Я сделал шаг назад и высвободил Вздох Змея. Финан, с обычной своей стремительностью, повалил своего почти бесшумно — только булькнуло перерезанное горло. Темная кровь хлынула на улицу, часть попала мне на лицо, когда я перешагнул через труп, чтобы воткнуть меч в следующего. Тот попытался увернуться, но Вздох Змея скользнул ему по ребрам, вспоров кольчугу. Потом враг споткнулся об умирающего, упал, и стоявший у меня за спиной Беорнот с такой силой ударил его эфесом меча, что череп у бедолаги раскололся, как яйцо. Финан рубанул очередного противника по глазам, тот заорал, зажимая ладонями окровавленное лицо. Последний из преследователей остановился, потом повернулся и побежал назад. Финан пустился было за ним, но я ухватил его за руку.

— Стой! — одернул я. — Стой, оставь его!

Беглец уже достиг освещенной факелами улицы. Мы тоже побежали, разыскивая Осви. Я устремился направо в другой переулок, споткнулся, ободрал о стену левую руку, снова свернул влево. Крики позади свидетельствовали, что место устроенной нами резни обнаружено. Финан потянул меня за рукав, и я вслед за ним спустился по трем каменным ступенькам. Луна вынырнула из-за облака, и стало светлее, вот только мы находились в густой тени мрачных развалин. Потом мы пересекли залитое лунным светом пространство и свернули в очередной переулок. Проклятье, где этот Осви? Позади нас слышались крики. Последний колокол в западной части города перестал звонить.

— Сюда! Сюда! — раздался вдруг голос рядом с нами.

В тени я различил силуэт человека на груде битого камня. Перебравшись через нее, мы погрузились в кромешную тьму. Я натолкнулся на кого-то. Это оказалась Бенедетта, охнувшая, когда я опустился рядом с ней.

— Тише, господин! — шикнул Осви. — Тише!

Как загнанные звери, мы норовили забиться в нору, но охотники хотели крови. У одного из наших преследователей был горящий факел, и по полуразрушенной стене позади нас метались громадные тени. Охотники остановились, я затаил дыхание.

— Туда! — воскликнул один из них, и тени стали уменьшаться, по мере того как шаги двинулись дальше на восток.

Никто из нас не пошевелился, никто не заговорил. Потом невдалеке раздался женский крик и торжествующий рев мужчин. Женщина вновь завизжала. Бенедетта прошептала что-то в сердцах. Я не понял ни слова, но почувствовал ее дрожь, коснулся ее, и она с силой вцепилась в мою ободранную руку.

Мы ждали. Гомон поутих, но мы до сих пор слышали, как скулит несчастная женщина.

— Свиньи! — промолвила Бенедетта.

— Где мы? — шепотом спросил я у Осви.

— Господин, в безопасном месте, — пробормотал тот.

Мне это убежище безопасным не казалось. Насколько можно было судить, мы попали в развалины небольшого каменного дома, не имевшего второго входа. Прочие дома поблизости были жилыми. Свет факелов появлялся и исчезал за закрытыми ставнями окнами. Завизжала еще одна женщина, и Бенедетта крепче стиснула мою руку. Осви прошептал что-то, Финан буркнул в ответ.

Затем кремень ударил по кресалу, кто-то подул, потом высек еще искру, и огонь затеплился на труте, извлеченном Финаном из сумки. Огонек был крошечный, но его хватило, чтобы разглядеть нечто вроде пещеры в куче строительного мусора у основания разломанной стены, темное отверстие, поддержанное осыпавшейся и покосившейся колонной. Осви заполз в эту дыру, Финан передал ему трут, и огонек скрылся в норе.

— Сюда! — прошипел Осви.

Финан последовал за ним, потом мы по очереди вползли в пещеру. Финан затеплил кусочек дерева побольше, и в свете этой лучины я разглядел, что мы в погребе. Я опустился на каменный пол и едва не задохнулся от смрада. Подвал располагался поблизости от выгребной ямы. Бенедетта закрыла рот и нос шарфом. Толстые колонны из узкого римского кирпича поддерживали свод.

— Мы укрывались тут, — сказал Осви, потом залез в дыру в каменной стене на противоположной стороне подвала. — Осторожнее!

Как и прежде, следом за ним шел Финан. Пламя самодельного факела мерцало. За дырой оказался другой подвал, а справа от меня была выгребная яма. Узкий проход вел к кирпичной арке, в проеме которой и исчез Осви. Его окликнул какой-то мальчишка, послышались другие голоса, Финан передал факел Видарру и обнажил меч. Потом шагнул под арку и дал команду всем замолчать. Сразу наступила тишина.

Я пролез за Финаном и обнаружил в последнем погребе около дюжины детей. Старшему из них было, наверное, лет тринадцать, младшему вполовину меньше. Три девчонки и девять оборванных мальчишек, вид у всех голодный, глаза огромные на фоне изможденных, бледных лиц. Лежаки у них были из соломы, вместо одежды — лохмотья, нестриженые волосы свисали длинными космами. Осви развел небольшой костерок, воспользовавшись соломой и щепками, и в его свете я увидел, что старший из мальчишек сжимает нож.

— Брось, парень! — рявкнул я, и нож исчез. — Это единственный выход?

— Единственный, господин, — подтвердил Осви, раздувая огонь.

— А это лорд? — пискнул один из мальчишек.

Никто ему не ответил.

— Кто это такие? — осведомился я, хотя вопрос был глупый, потому как ответ лежал на поверхности.

— Сироты, — пояснил Осви.

— Вроде тебя.

— Да, господин, вроде меня.

— Разве здесь нет монастырей? — удивилась Бенедетта. — Мест, где заботятся об оставшихся без родителей детях.

— В монастырях порядки суровые, — отрезал Осви. — Если не придешься там ко двору, тебя продадут работорговцам на реке.