Маша и Тёмный властелин

– Нет!

– Что же тогда? – Я прищурилась ещё подозрительнее.

– Мы услышали песнь лесов и пришли поклониться повелительнице! – Вожак резко припал на одно колено, одновременно прижимая ручищу к сердцу и склоняя голову. – Поклониться и служить!

Угу. Ясненько.

– А в кого перекидываетесь?

– В волков!

Как выяснилось из последующего разговора, эта банда вела жизнь более честную, нежели эльфы. Оборотни обосновались в одном из лесов, охотились и продавали шкурки и мясо убитых зверей.

– А почему не пошли служить тёмным? – поинтересовалась я.

– Мы – древнейший из волчьих кланов! – заявил вожак возмущённо. – Всегда были на стороне Света и не согласны сгибаться перед Мраком!

– Но… – попыталась возразить я.

Хотела сказать о целесообразности и выживании, однако главный оборотень перебил:

– Лучше смерть!

Короче, оборотни оказались ещё и идейными. Эх, почти как я.



До вечера в тронном зале побывали ещё и гномы… Эта толпа, состоящая исключительно из бородатых мужчин, выглядела очень респектабельно, словно к ним упадок светлой стороны отношения не имел.

Все такие низкорослые, широкие, в отличной броне, с арбалетами и топорами. Увидав гномов, я сперва решила, что те пришли убивать, и принялась вспоминать, как воздвигнуть защитный купол. Но оказалось, тоже явились поклониться. Им «песнь» спела гора.

К моменту, когда настало время ложиться спать, у одной светлой леди от количества подданных в глазах рябило. На этом фоне даже факт восстановления части жилых помещений, расположенных над тронным залом, радости не внушал.

Или дело не в подданных, а в усталости? А устала я конкретно… Причём самым трудоёмким занятием оказалось сидение на троне. Клянусь, общаться и таскать из пространства подносы с едой – ну, чтобы накормить прибывших, – было легче.

Зато засыпала я в большой светлой спальне, на собственной кровати и на отглаженных простынях. Отдельная прелесть – засыпала одна, Йорик остался по ту сторону крепко запертой двери.

Символ девственности, конечно, возмущался и фырчал, и пытался пролезть вслед за мной, но повелительница была непреклонна – кремень, а не леди! В общем, жизнь точно налаживалась, и это было всё-таки хорошо.



Следующие три дня мало отличались от первого и состояли, в сущности, из двух вещей: сидения на троне и знакомства с подданными. Первое реально утомляло, а второе вызывало смешанные чувства. С одной стороны, было радостно, а с другой – возникал вопрос: откуда они все идут?

Нет, они-то рассказывали, но всё равно!

Кроме уже виденных эльфов, которых реально ждала, а также уже прибывших оборотней и гномов, во дворец заявилась целая тьма народа. Ещё три оборотнических клана, причём с детьми; кентавры, грифоны, феечки и даже пара русалок (ну то есть русал и русалка) приплыла.

Последние вынырнули в той самой купальне, в которую мы с Йориком свалились после телепортации, и затребовали встречи с повелительницей. Пришлось выползти из тронного зала, добраться до купальни и послушать про «песнь вод».

А ещё выяснилось, что до «кризиса» русалки обитали в озере, расположенном прямо за дворцом, и даже входили в Совет – то есть имели право голоса при решении всяких важных вопросов.

Это сообщение про Совет, вернее про факт его существования, заставило немного насторожиться. Светлая сторона ещё в руинах, а мне уже намекают, что нужно поделиться властью? Ну-ну.

Нет, я не против, но… Впрочем, неважно. В данный момент говорить о таком по-любому рано. Но заметочку в воображаемом блокноте я сделала, да-да.

А утро четвёртого дня началось с поистине невероятного открытия – вокруг дворцового комплекса расположен город! Я узнала об этом случайно, выйдя на балкон второго этажа.

Раньше на этот балкон тоже выходила, и никакого города не наблюдалось. Там были руины и камни, совсем не похожие на остатки домов, а теперь…

Я застыла, глядя во все глаза, а потом извлекла из пространства подзорную трубу и приступила к более пристальному изучению. Одновременно узнала, что дворец как бы приподнялся, словно под ним выросла гора.

Вторым поводом для шока стало видение множества груженых повозок и телег, ползающих по выбитым городским улицам – то есть жители возвращались…

– Ы-ы-ы! – прокомментировала данную ситуацию я и, плавно присев на попу, обняла коленки руками.

Попадос. Нет, ну правда попадос!

Истории про налаживание быта – это прикольно, но я к подобному была не готова. Здесь и сейчас скривилась, искренне сожалея, что вляпалась во всё это. Экономика, финансы, снабжение… У-у-у! Лучше бы я была не повелительницей, а какой-нибудь фрейлиной! Ведь у фрейлин забот, считай, нет, а у меня…

Одна леди искренне загрустила, а спустя пару минут вообще испытала желание испариться. Просто на пороге спальни появилась Эля, и нарисовалась эльфийка не просто так.

– Доброе утро, Маша! – Длинноухая присела в реверансе. – Ты ещё не оделась? Там все ждут тебя к завтраку.


Угу. В переводе на русский язык – вся орава поселившихся во дворце подданных ждёт, когда приду и начну вынимать еду из пространства. Просто кроме этого кушать у нас нечего. Разве что оборотни сподобятся поймать и поджарить что-нибудь.

– Э-э… – сказала я. – Э-э…

– Что-то не в порядке? – участливо поинтересовалась Эля.

Кстати, на ней было уже не розовое, а салатовое платье, и одеждой всех придворных снабжала тоже я. А ведь теперь появился ещё и город, и жители, которым, по уму, тоже нужно помогать, хотя бы первое время.

Короче, стало совсем грустно. Увы, я такое не потяну.

– Эль, слушай… А где вы брали еду раньше? Когда предыдущий повелитель правил?

– Управляющие закупали продукты у фермеров, – чуть насторожившись, озвучила эльфийка.

– А… сейчас эти фермеры где?

Эля глянула опять-таки настороженно, но объяснила, разведя руками:

– Нигде. Нет их. Светлая сторона в упадке.

Я покосилась на балконное ограждение, сквозь которое частично виднелся город, и поняла – фермеры тоже вернутся. Но чтобы получить урожай, потребуется время, то есть прямо сейчас продукты не светят. Разве что…

– А на тёмной стороне фермеры есть?

Эльнаэлла, помедлив, кивнула.

– Магазины с тканями и всякими кружевами тоже, как понимаю, имеются?

Теперь девушка побледнела.

– Маша, ты хочешь лишить нас…

– Не хочу, – перебила я. – Просто моя магия не безгранична. У неё лимит.

– Лими… что?

Повелительница отмахнулась, поднялась на ноги и задумалась над вечным вопросом – где взять денег? Нормальные властители пополняют казну за счёт налогов, а мне, учитывая общее состояние государства, до сбора налогов ещё ой как далеко.

А раз так, то придётся пойти другим путём, но сначала всё-таки завтрак. Просто обращаться к потенциальным меценатам, пока те голодные, бессмысленно – пока голодные, денег точно не дадут.



– Повелительница, мне жаль, но это невозможно, – сказал старший из гномов, господин Бэрнок.

– Не подумайте ничего дурного, – поддакнул второй, господин Дьюрин, – мы бы с радостью помогли, только денег у нас нет.

– Как это нет? – после недолгой паузы спросила я.

Бэрнок бессильно развёл руками, а Дьюрин посмотрел до того жалобно, что у меня самой едва не навернулись слёзы.

– Мы – нищие, ваше светлейшество, – выдохнул Дьюрин.

– Точно?

– Точнее не бывает, – печально вздохнул гном.

Мы сидели втроём в небольшом, примыкающем к тронному залу кабинете. Предыдущие полчаса я рассказывала подгорным жителям про лимиты и необходимость налаживать нормальную жизнь.

Про лимиты, разумеется, привирала, а вот по остальному… Ведь действительно нужно! Государство – это не только контур на карте, а целый механизм, который не может держаться на одном человеке и его личной (заметьте, личной!) магии. Нам нужны и фермеры, и портные, и плотники с сантехниками. И завтрак должен готовить повар, а не я!

– Денег нет, – повторил уже Бэрнок.

– А как так получилось?

Бэрнок вздохнул, ответил:

– Очень просто. После смерти повелителя золотоносные жилы и жилы с другими ценными металлами истощились. Мы продолжаем искать, пятьдесят лет углубляемся в недра горы, но безрезультатно.

Прозвучало искренне, однако в нищенство гномов как-то не верилось.

– То есть все пятьдесят лет вообще ничего не находите? – переспросила я. – Разве такое возможно?

Бэрнок вновь развёл руками:

– Возможно, как выяснилось. – И добавил, словно я тупая и с первого раза не понимаю: – У нас ничего нет.