Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология
Часть 66 из 147 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * *
Невинная жертва, как дорого ты
За сладостный миг уплатила,
За то, что не знала мирской суеты
И так горячо полюбила.
Как тихо, спокойно в семье я жила,
В родительском доме с мамашей.
Как райская роза тогда я цвела.
С невинною чистой душою.
А он, обольститель коварный и злой,
Осыпал богатством и лаской,
Хотел меня сделать поддельной женой,
Но игра вышла слишком опасной.
Достигнувши цели, угасла любовь,
Девица ему надоела,
Как грязную тряпку, ненужную вещь,
Бросает ее он так смело.
7 января 1925 года.
Я купила себе обновки: галоши (3 руб. 30 коп.), туфли (3 руб.), кофточку (2 руб. 50 коп.). Остаюсь жива и здорова.
Подарил мне брат на память свою фотографическую карточку сегодня, 7 января.
Сегодня к нам приходили мальчишки Колька Ложкин и Женя Наседкин. Они сидели у нас до 8 час. вечера.
На память Шуре от Коли Ложкина.
Вечно, вечно ты пробудешь,
Шура, в сердце у меня.
Ты совсем меня забудешь,
Но я Шуру никогда.
* * *
Писать решился я невольно,
Любовь заставила меня,
Она мне сердце давит больно,
Прошу вас выслушать меня.
Коля Ложкин. 7 января 1925 года.
На память Шуре Голубевой.
Писать красиво не умею,
Письма украсить не могу,
Но извиняюсь, милая Шура,
Что я вас крепко так люблю.
Евгений Наседкин.
Хороший мальчик Евгений, а Шура Голубева — не скажу!
Романс
Любить, но кого же?
На время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно…
К черту вас, сказал Тарас…
15 января 1925 года.
Сегодня я проснулась рано, в 9 час. утра, спала я на диване для того, что у меня кроватка была хорошо убрана и мне не хотелось ее разбирать. Ну, встала я, разбудила Динку, а сама тем временем стала прибираться в комнате потому, что думала, зайдет Женя Наседкин. Но мне его видеть не пришлось… Что делать! Напились мы с Диной чаю, она стала собираться в клуб на занятия физкульта, а я решила подождать дома до 4 часов дня. Может быть, придет? Но вот миновало и четыре часа, я в комнате одна и думаю: дай-ка я пойду к маме от скуки. Пришла к маме, мама мне предложила пообедать, поставила самовар, напились мы чаю, я пошла навестить дядю Мишу, просидела у них до семи часов вечера, попрощалась и ушла опять к маме, взяла у мамы пироги и пошла домой. Шла я домой, так хорошо и приятно было идти: не очень холодно, а ласково свежо. Домой не хочется, гулять идти тоже и не с кем. Пришла домой, разделась и села писать на память. А теперь думаю: неужели я весь 1925 год буду жить так скучно, как я нахожусь сейчас? Неужели прошли те дни расцвета моей жизни? Ой, как скучно!.. Скоро уж придет весна, эта — как называется — пора любви, а мне пора слез. Позабыть бы!
Уж видно придется ждать лета, может быть, я тогда буду ходить гулять в бор, в сад, на кладбище — мои любимые места.
* * *
На окраине возле города
Я в рабочей семье родилась.
Мне пятнадцать лет. Горе мы-мы-мы…