Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

VII




Соня нашла Тарка в бюро ячейки.

— Я решила воспользоваться вашим предложением и поговорить с вами серьезно о Сандарове.

— А что случилось?

— Нет, все то же. Но вы сами знаете, это всегда начинается с мелочей.

— Правильно! Но все-таки конкретно: что вы имеете в виду?

— Во-первых, он совсем перестал заниматься делами.

— Ну, это не так страшно.

— Во-вторых, у него появилась мода ругать коммунистов.

— Это хуже.

— Потом он стал как-то легкомысленно разговаривать, франтить.

Тарк взглянул на Соню.

— Скажите, женщина здесь никакая не замешана?

Соня молчала.

— Вы простите, что я вас так спрашиваю.

Соня сжала руки.

— Хорошо. Я вам скажу. Здесь замешана женщина.

Тарк обрадовался.

— А! Вот видите. Кто такая? Вы ее знаете?

— Нет! Я ее не видела. Но знаю фамилию.

— Ну!

— Велярская.

Тарк высоко поднял брови.

— Велярская, Велярская. Позвольте.

Он вытащил из портфеля стопку бумаг.

— Конечно. Так и есть.

— Что такое?

— Велярский — наш контрагент. Один из владельцев конторы «Производитель». Это, должно быть, его жена.

Тарк заходил по комнате.

— Это может очень печально кончиться.

Соня повернулась к нему.

— Я забыла сказать. К нему последнее время часто ходит какой-то Стрепетов. Спекулянт явный.

Тарк близко подошел к Соне.

— Необходимо последить за Сандаровым. Он может здорово влететь. Держите меня в курсе дела.

Соня молча кивнула головой.


Когда она ушла, Тарк покрутил головой и взялся за телефонную трубку.

— Николай! Это ты? Приходи сейчас ко мне в бюро. Я расскажу тебе пикантную историю.





VIII




Велярская лежала на кушетке и читала.

Вошел муж. Поцеловал ручку.

— Я сегодня ужасно разозлилась на твоего Стрепетова. Нахальный мальчишка и дурак.

— Что случилось?

— У вас, видите ли, какие-то дела в Главстрое, а я очень нравлюсь какому-то Сандарову, который в Главстрое. И вот я должна познакомиться с этим Сандаровым, что это очень важно для тебя, но и мне будет приятно, потому что Сандаров очень интересный.

— Какая ерунда!

— Я на него накричала. Сказала, что он мерзавец, и выгнала вон.

— Правильно.

— Прошу тебя к нам его больше не звать. Еще не хватало, чтобы я впутывалась в ваши дела.

— Да я его не уполномачивал с тобой об этом разговаривать.

— Я уже не знаю, кто кого уполномачивал, но мне это в высшей степени противно.

— Ну, ну! Не так страшно. Никто тебя не неволит. Но если бы было необходимо, ты, думаю, не отказалась бы сделать это для меня.

Вошла горничная.

— Барыня, вас к телефону.

— Кто?

— Не говорят.

— А какой голос, мужской или женский?

— Мужской.





IX




— Слушаю.

— Это Нина Георгиевна Велярская?

— Да. Кто говорит?

— С вами говорит некто Тумин. Вы меня не знаете. Я привез вам привет от вашего знакомого Пономарева.

— Как? Он жив?

— Нет, умер полгода назад от тифа. Разрешите мне зайти, я вам все расскажу.

— Пожалуйста! Буду очень рада.

— Когда прикажете?

— Заходите завтра, часа в три.